Я была в восторге от новости, что у обожаемого Остера выходит новый роман, ведь с 2017 он не писал романов. В отличие от 4321, свежий роман автора оказался привычного нам остеровского размера, 208 страниц.
Остер – уже немолодой человек, и с ним повзрослел его протагонист. Жена Сеймура Баумгартнера умерла 10 лет назад, ему 70, и он пытается как-то жить в опустевшем доме, где давно не стучит ее печатная машинка, и вообще всё идет не так.
Роман состоит из пяти частей, как этапы проживания горя: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Роман по всей видимости рассказывает о жизни Баумгартнера, его происхождении, его родителях, его работе. Но на самом деле это его отчаянные попытки выстроить свою жизнь вокруг тектонического провала, которым стала смерть жены. Он пытается сохранить ее присутствие, злится на себя за то, что не уберег ее, пытается найти ей замену, ныряет с головой в работу и отдается горестным сновидениям, и в конце концов получает что-то вроде надежды.
Но каждый этап приобретает черты последней схватки с горем, с жизнью: Баумгартнер вспоминает о своем возрасте и постоянно спрашивает себя, есть ли у него еще время, не все ли равно, не станет ли новая строка последней.
Тонкий изящный роман из будничного материала повседневности, возведенный на фундаменте высокого пафоса утраты. Это будто та же история, что Остер продолжает писать во всех своих романах.
Концовка ужасно интересно рифмуется с предыдущим романом, 4321. Если там мы оставляем героя на пике физических и творческих сил, то здесь – на финишной прямой угасания, но наполненного смыслом жизни, и приподнятое ощущение громкого финала будто несколько смазывается. Символизм финальной сцены вообще многомерен и хорош, но, я оставлю будущим читателям удовольствие открыть его для себя.
Я была в восторге от новости, что у обожаемого Остера выходит новый роман, ведь с 2017 он не писал романов. В отличие от 4321, свежий роман автора оказался привычного нам остеровского размера, 208 страниц.
Остер – уже немолодой человек, и с ним повзрослел его протагонист. Жена Сеймура Баумгартнера умерла 10 лет назад, ему 70, и он пытается как-то жить в опустевшем доме, где давно не стучит ее печатная машинка, и вообще всё идет не так.
Роман состоит из пяти частей, как этапы проживания горя: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Роман по всей видимости рассказывает о жизни Баумгартнера, его происхождении, его родителях, его работе. Но на самом деле это его отчаянные попытки выстроить свою жизнь вокруг тектонического провала, которым стала смерть жены. Он пытается сохранить ее присутствие, злится на себя за то, что не уберег ее, пытается найти ей замену, ныряет с головой в работу и отдается горестным сновидениям, и в конце концов получает что-то вроде надежды.
Но каждый этап приобретает черты последней схватки с горем, с жизнью: Баумгартнер вспоминает о своем возрасте и постоянно спрашивает себя, есть ли у него еще время, не все ли равно, не станет ли новая строка последней.
Тонкий изящный роман из будничного материала повседневности, возведенный на фундаменте высокого пафоса утраты. Это будто та же история, что Остер продолжает писать во всех своих романах.
Концовка ужасно интересно рифмуется с предыдущим романом, 4321. Если там мы оставляем героя на пике физических и творческих сил, то здесь – на финишной прямой угасания, но наполненного смыслом жизни, и приподнятое ощущение громкого финала будто несколько смазывается. Символизм финальной сцены вообще многомерен и хорош, но, я оставлю будущим читателям удовольствие открыть его для себя.
#валентина #английский
BY Не перевелись ещё
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from cn
