У меня старенький киндл — даже не помню, какой это выпуск, ему, по моим подсчетам, 12 лет. В этом киндле обычный (не сенсорный) экран, по бокам физические кнопки, чтобы листать страницы, еще одна кнопка внизу посередине, с помощью нее можно управлять курсором — выделять отрывок в тексте.
Бывает, мне неловко доставать его в общественных местах — за 12 лет он сильно поцарапался и облез. Я даже пробовал перейти на более современную модель — с сенсорным экраном, но каждый раз это был мучительный опыт. Мой палец толще курсора и не всегда попадает на нужную строку, время отклика у сенсорного экрана выше, приходится ждать, он почему-то неприятно зависает.
На этой неделе мой 12-летний киндл сломался, кажется, окончательно, упал на пол — темные полосы на экране. Три дня я хожу с киндлом с сенсорным экраном — и несколько раз я сдерживал себя, чтобы самому не грохнуть его об пол или стену.
Еще плита с сенсорным управлением — она почему-то не всегда распознает пальцы, а если в перчатках — совсем не распознает, и требуется большое самообладание, чтобы отмотать температуру с девятки до нуля. При этом неровно поставленная сковорода каким-то образом самостоятельно включает конфорки. Нехорошо так говорить, но иногда кажется, что плите с сенсорным управлением посвящен альбом «Аквариума» «Искусство быть смирным».
А есть вообще автомобили Тесла, они без кнопок — только с сенсорными экранами. Боюсь представить, как тяжело живется на свете владельцу автомобиля Тесла.
Без всяких шуток, эксперты выяснили, что сенсорные экраны провоцируют аварии — водители отвлекаются на управление и не смотрят на дорогу. С 2026 года для получения максимального уровня «5 звезд» по стандарту безопасности Euro NCAP машину нужно будет оснащать не только экранами, но еще и кнопками, рычагами или другими удобными инструментами, которые не отвлекают от дороги. Это пишет WSJ в прекрасной статье о возвращении кнопок, называя это словом re-buttonization. Статью цитирует Коммерсант.
По мере развития сенсорных технологий они становились все более дешевыми и производители начали втыкать их в те приборы, где им совсем не место — например, в электроплиты, говорит эксперт в WSJ. Плоские кнопки и сенсоры проникли везде, потому что их легко установить на платы, которые уже есть внутри гаджетов. Установка физических переключателей означает дополнительную проводку и сложность, объясняет он. То, что компании выдают за футуристичные интерфейсы — это просто способ сэкономить.
Проблема сенсорных интерфейсов в том, что они вообще-то не сенсорные, говорит Рейчел Плотник, доцент кафедры кино и медиа-исследований в Индианском университете. Потому что им нужно, чтобы мы смотрели на них, точнее было бы их описать как «основанные на зрении».
Но теперь тирания сенсоров подходит к концу, обещает WSJ. Кнопки возвращаются в транспорт, бытовые приборы и электронику. Даже компания Apple, которая всех заставила переключиться на сенсоры, добавила в 16 айфоны новую физическую кнопку. Многие производители электронных книг, в том числе Kobo, Nook и Boox, снова выпускают модели с кнопками.
Возврат к физическим интерфейсам во многом является сменой атмосферы. С повсеместным распространением сенсорных экранов то, что когда-то считалось роскошью, становится безвкусицей. Сделанные классно физические элементы управления теперь сигнализируют о той продуманности и эксклюзивности, которая когда-то была свойственна первому айфону.
Физический контроль эффективен отчасти из-за нашего чувства, известного как проприоцепция. Это врожденное понимание того, где находятся наши части тела относительно друг друга в любой момент времени. Создание хороших физических интерфейсов — это не только удобно; возвращение кнопок связано с радостью, пишет WSJ, и с этим, как говорится, не поспоришь.
Бывает, мне неловко доставать его в общественных местах — за 12 лет он сильно поцарапался и облез. Я даже пробовал перейти на более современную модель — с сенсорным экраном, но каждый раз это был мучительный опыт. Мой палец толще курсора и не всегда попадает на нужную строку, время отклика у сенсорного экрана выше, приходится ждать, он почему-то неприятно зависает.
На этой неделе мой 12-летний киндл сломался, кажется, окончательно, упал на пол — темные полосы на экране. Три дня я хожу с киндлом с сенсорным экраном — и несколько раз я сдерживал себя, чтобы самому не грохнуть его об пол или стену.
Еще плита с сенсорным управлением — она почему-то не всегда распознает пальцы, а если в перчатках — совсем не распознает, и требуется большое самообладание, чтобы отмотать температуру с девятки до нуля. При этом неровно поставленная сковорода каким-то образом самостоятельно включает конфорки. Нехорошо так говорить, но иногда кажется, что плите с сенсорным управлением посвящен альбом «Аквариума» «Искусство быть смирным».
А есть вообще автомобили Тесла, они без кнопок — только с сенсорными экранами. Боюсь представить, как тяжело живется на свете владельцу автомобиля Тесла.
Без всяких шуток, эксперты выяснили, что сенсорные экраны провоцируют аварии — водители отвлекаются на управление и не смотрят на дорогу. С 2026 года для получения максимального уровня «5 звезд» по стандарту безопасности Euro NCAP машину нужно будет оснащать не только экранами, но еще и кнопками, рычагами или другими удобными инструментами, которые не отвлекают от дороги. Это пишет WSJ в прекрасной статье о возвращении кнопок, называя это словом re-buttonization. Статью цитирует Коммерсант.
По мере развития сенсорных технологий они становились все более дешевыми и производители начали втыкать их в те приборы, где им совсем не место — например, в электроплиты, говорит эксперт в WSJ. Плоские кнопки и сенсоры проникли везде, потому что их легко установить на платы, которые уже есть внутри гаджетов. Установка физических переключателей означает дополнительную проводку и сложность, объясняет он. То, что компании выдают за футуристичные интерфейсы — это просто способ сэкономить.
Проблема сенсорных интерфейсов в том, что они вообще-то не сенсорные, говорит Рейчел Плотник, доцент кафедры кино и медиа-исследований в Индианском университете. Потому что им нужно, чтобы мы смотрели на них, точнее было бы их описать как «основанные на зрении».
Но теперь тирания сенсоров подходит к концу, обещает WSJ. Кнопки возвращаются в транспорт, бытовые приборы и электронику. Даже компания Apple, которая всех заставила переключиться на сенсоры, добавила в 16 айфоны новую физическую кнопку. Многие производители электронных книг, в том числе Kobo, Nook и Boox, снова выпускают модели с кнопками.
Возврат к физическим интерфейсам во многом является сменой атмосферы. С повсеместным распространением сенсорных экранов то, что когда-то считалось роскошью, становится безвкусицей. Сделанные классно физические элементы управления теперь сигнализируют о той продуманности и эксклюзивности, которая когда-то была свойственна первому айфону.
Физический контроль эффективен отчасти из-за нашего чувства, известного как проприоцепция. Это врожденное понимание того, где находятся наши части тела относительно друг друга в любой момент времени. Создание хороших физических интерфейсов — это не только удобно; возвращение кнопок связано с радостью, пишет WSJ, и с этим, как говорится, не поспоришь.
Экономика держится на вайбах. Джонатана Малесик объясняет, почему студенты больше не хотят читать
В NYT — текст Джонатана Малесика (на русском у него выходила книга «Я всё! Почему мы выгораем на работе и как это изменить»), по следам публикаций о том, что студенты не хотят читать книги целиком.
Малесик считает, что это вполне рациональное поведение. Студенты видят, что продуктивность не зависит от труда, зарплата не имеет ничего общего с талантом или усилиями. На протяжении десятилетий студентам говорили, что колледж — это старт в карьере. Но чтение не подготовит студентов к процветанию в экономике, которая, кажется, держится на вайбах.
Недавняя реклама Apple Intelligence (сервис искусственного интеллекта), наглядно демонстрирует это. В одном из роликов актриса Белла Рэмси использует ИИ, чтобы скрыть тот факт, что она не прочитала питч, отправленный ее агентом по электронной почте. Это работает — проект продвигается. Действительно ли этот проект хоть сколько-нибудь хорош? Вообще без разницы. Вайбы сделают свое.
Даже в якобы правдивых изображениях трудовой жизни, которые студенты видят в тиктоке, интеллектуальный труд кажется необязательным, а корпоративные должности начального уровня — серией тусовок на крыше, бесплатных обедов и тимбилдингов. Это не столько работа, сколько стиль жизни. Конечная цель такого образа жизни — стать инфлюенсером, заманчивая перспектива, которая, кажется, всегда находится на расстоянии одного вирусного поста.
Студенты хотят получить работу в областях, которые они называют sellout — это финансы, консалтинг и технологии. Для посторонних эти отрасли абстрактны и непрозрачны, основаны на хвастовстве и жаргоне. Одно можно сказать наверняка — там деньги.
Похоже, что успех зависит не от знаний и умений, а от удачи, хайпа и доступа к нужным компаниям. Зачем тогда тратить усилия на чтение? Если уж на то пошло, зачем прилагать любые усилия в жизни, где усилия не вознаграждаются?
Малесик оговаривается, что не все подвержены интеллектуальной инерции — есть студенты, которые действуют вопреки тому, что легко и рационально.
Из текста Малесика можно сделать еще и такой вывод — лучше читать книги не для пользы дела, а для пользы души.
В NYT — текст Джонатана Малесика (на русском у него выходила книга «Я всё! Почему мы выгораем на работе и как это изменить»), по следам публикаций о том, что студенты не хотят читать книги целиком.
Малесик считает, что это вполне рациональное поведение. Студенты видят, что продуктивность не зависит от труда, зарплата не имеет ничего общего с талантом или усилиями. На протяжении десятилетий студентам говорили, что колледж — это старт в карьере. Но чтение не подготовит студентов к процветанию в экономике, которая, кажется, держится на вайбах.
Недавняя реклама Apple Intelligence (сервис искусственного интеллекта), наглядно демонстрирует это. В одном из роликов актриса Белла Рэмси использует ИИ, чтобы скрыть тот факт, что она не прочитала питч, отправленный ее агентом по электронной почте. Это работает — проект продвигается. Действительно ли этот проект хоть сколько-нибудь хорош? Вообще без разницы. Вайбы сделают свое.
Даже в якобы правдивых изображениях трудовой жизни, которые студенты видят в тиктоке, интеллектуальный труд кажется необязательным, а корпоративные должности начального уровня — серией тусовок на крыше, бесплатных обедов и тимбилдингов. Это не столько работа, сколько стиль жизни. Конечная цель такого образа жизни — стать инфлюенсером, заманчивая перспектива, которая, кажется, всегда находится на расстоянии одного вирусного поста.
Студенты хотят получить работу в областях, которые они называют sellout — это финансы, консалтинг и технологии. Для посторонних эти отрасли абстрактны и непрозрачны, основаны на хвастовстве и жаргоне. Одно можно сказать наверняка — там деньги.
Похоже, что успех зависит не от знаний и умений, а от удачи, хайпа и доступа к нужным компаниям. Зачем тогда тратить усилия на чтение? Если уж на то пошло, зачем прилагать любые усилия в жизни, где усилия не вознаграждаются?
Малесик оговаривается, что не все подвержены интеллектуальной инерции — есть студенты, которые действуют вопреки тому, что легко и рационально.
Из текста Малесика можно сделать еще и такой вывод — лучше читать книги не для пользы дела, а для пользы души.
Если вам грустно — прочитайте этот текст о том, что человечество никогда не колонизирует Марс
Это очень интересный и остроумный текст. Вышел он в сентябре, я читал его дважды и каждый раз он поднимал мне настроение.
Приведу несколько отрывков:
У Марса нет магнитосферы. Любое обсуждение того, заселят ли люди красную планету, можно на этом закончить. Но, конечно, оно никогда не закончится. У вас есть недорогой план э-э создания гигантской динамо-машины в ядре Марса? Нет? Что же. Давайте тогда обсудим что-нибудь такое же реалистичное, например, ваш план строительства жилого комплекса в Средиземье.
Некоторые люди думают, что сделать атмосферу Марса пригодной для дыхания просто – нужно посадить несколько зеленых растений. Они будут поглощать солнечный свет и вырабатывать кислород, и тогда люди смогут им дышать. Это эээ круговорот жизни (?) или что-то в этом роде. Они называют эту идею «терраформированием».
На этом этапе нашей дискуссии я должен познакомить вас с двумя моими друзьями — Южным Полюсом и Вершиной Эвереста. Южный полюс находится на высоте около 2800 метров над уровнем моря, и, как и все остальное на Земле, примерно на 44 миллиона миль ближе к Солнцу, чем любая точка на Марсе. Он находится глубоко внутри питательной атмосферы планеты, кишащей жизнью. По сравнению с самым гостеприимным местом на Марсе это невообразимо плодородный Эдем. Вот список растений, которые там растут: ничего. Вот список всех животных, которые там размножаются: никого.
Жизнь на Земле является более крупным и динамичным терраформирующим двигателем, чем кто-либо мог себе представить. Этот двигатель непрерывно работает уже несколько миллиардов лет. Он еще не терраформировал Южный полюс или вершину Эвереста. В какие сроки, по-вашему, обувная коробка с лишайником, которую вы отправите на Марс, превратит Замороженный Безвоздушный Радиоактивный Пустынный Ад в место, где люди смогут выращивать пшеницу?
У людей есть идея, что жизнь — это какая-то магическая сила; что причина, по которой на Марсе нет жизни, заключается в том, что жизнь там еще не появилась; что как только жизнь попадает в какое-то место, она просто сама выяснит, как там жить. Я думаю, это следствие того, что огромное количество людей получили свои научные знания от Яна Малкольма (герой франшизы Парк Юрского периода — прим.), но не из научных книг.
В любом случае, Малкольм был совершенно, совершенно неправ, когда сказал: «Жизнь... находит способ». Конечно, да, когда «жизнь» — это «бактерии», а перед ней стоит задача — размножаться в моем доме, то да — в таком случае жизнь находит способ. В более общей картине — нет, жизнь не находит никакого способа.
Другой жуткий сценарий конца света, неизбежное расширение Солнца и поглощение Земли, также не стоит рассматривать как причину для планирования переселения на Марс. Это не начнет происходить в течение ближайших примерно четырех миллиардов лет.
Когда Солнце взорвется, вокруг не будет ни одного человека. Планирование переселения похоже на то, как первобытная амеба пытается заполучить немного недвижимости на берегу океана в Пангее, чтобы избежать джентрификации в 1990х.
Ничто из того, что написано в предыдущих 38 или сколько там утомительных абзацах, не знает Илон Маск, мегабогатый болван и тупица, известный тем, что он покупает вещи дороже, чем они стоят, а затем делает их хуже.
Важно знать, что думает этот придурок с птичьими мозгами о космической колонии; одно это уже ужасная и постыдная правда о положении вещей. Капитализм допускает такое глубокое неравенство в богатстве и власти, а госсектор США настолько деградировал, что такой человек, как Маск, оказывает сильнейшее влияние на окружающий мир. В какую бы яму он ни захотел бросить свои деньги, за ними последует чудовищный объем мировых ресурсов и человеческого труда.
В более здравомыслящем обществе богатый парень с непримиримыми взглядами Маска скорее оказался бы под гильотиной, чем на посту главы космического агентства, обладающего властью использовать мировые ресурсы для своего косплея Джона Голта.
Это очень интересный и остроумный текст. Вышел он в сентябре, я читал его дважды и каждый раз он поднимал мне настроение.
Приведу несколько отрывков:
У Марса нет магнитосферы. Любое обсуждение того, заселят ли люди красную планету, можно на этом закончить. Но, конечно, оно никогда не закончится. У вас есть недорогой план э-э создания гигантской динамо-машины в ядре Марса? Нет? Что же. Давайте тогда обсудим что-нибудь такое же реалистичное, например, ваш план строительства жилого комплекса в Средиземье.
Некоторые люди думают, что сделать атмосферу Марса пригодной для дыхания просто – нужно посадить несколько зеленых растений. Они будут поглощать солнечный свет и вырабатывать кислород, и тогда люди смогут им дышать. Это эээ круговорот жизни (?) или что-то в этом роде. Они называют эту идею «терраформированием».
На этом этапе нашей дискуссии я должен познакомить вас с двумя моими друзьями — Южным Полюсом и Вершиной Эвереста. Южный полюс находится на высоте около 2800 метров над уровнем моря, и, как и все остальное на Земле, примерно на 44 миллиона миль ближе к Солнцу, чем любая точка на Марсе. Он находится глубоко внутри питательной атмосферы планеты, кишащей жизнью. По сравнению с самым гостеприимным местом на Марсе это невообразимо плодородный Эдем. Вот список растений, которые там растут: ничего. Вот список всех животных, которые там размножаются: никого.
Жизнь на Земле является более крупным и динамичным терраформирующим двигателем, чем кто-либо мог себе представить. Этот двигатель непрерывно работает уже несколько миллиардов лет. Он еще не терраформировал Южный полюс или вершину Эвереста. В какие сроки, по-вашему, обувная коробка с лишайником, которую вы отправите на Марс, превратит Замороженный Безвоздушный Радиоактивный Пустынный Ад в место, где люди смогут выращивать пшеницу?
У людей есть идея, что жизнь — это какая-то магическая сила; что причина, по которой на Марсе нет жизни, заключается в том, что жизнь там еще не появилась; что как только жизнь попадает в какое-то место, она просто сама выяснит, как там жить. Я думаю, это следствие того, что огромное количество людей получили свои научные знания от Яна Малкольма (герой франшизы Парк Юрского периода — прим.), но не из научных книг.
В любом случае, Малкольм был совершенно, совершенно неправ, когда сказал: «Жизнь... находит способ». Конечно, да, когда «жизнь» — это «бактерии», а перед ней стоит задача — размножаться в моем доме, то да — в таком случае жизнь находит способ. В более общей картине — нет, жизнь не находит никакого способа.
Другой жуткий сценарий конца света, неизбежное расширение Солнца и поглощение Земли, также не стоит рассматривать как причину для планирования переселения на Марс. Это не начнет происходить в течение ближайших примерно четырех миллиардов лет.
Когда Солнце взорвется, вокруг не будет ни одного человека. Планирование переселения похоже на то, как первобытная амеба пытается заполучить немного недвижимости на берегу океана в Пангее, чтобы избежать джентрификации в 1990х.
Ничто из того, что написано в предыдущих 38 или сколько там утомительных абзацах, не знает Илон Маск, мегабогатый болван и тупица, известный тем, что он покупает вещи дороже, чем они стоят, а затем делает их хуже.
Важно знать, что думает этот придурок с птичьими мозгами о космической колонии; одно это уже ужасная и постыдная правда о положении вещей. Капитализм допускает такое глубокое неравенство в богатстве и власти, а госсектор США настолько деградировал, что такой человек, как Маск, оказывает сильнейшее влияние на окружающий мир. В какую бы яму он ни захотел бросить свои деньги, за ними последует чудовищный объем мировых ресурсов и человеческого труда.
В более здравомыслящем обществе богатый парень с непримиримыми взглядами Маска скорее оказался бы под гильотиной, чем на посту главы космического агентства, обладающего властью использовать мировые ресурсы для своего косплея Джона Голта.
Defector
Neither Elon Musk Nor Anybody Else Will Ever Colonize Mars
Mars does not have a magnetosphere. Any discussion of humans ever settling the red planet can stop right there, but of course it never does. Do you have a low-cost plan for, uh, creating a gigantic active dynamo at Mars’s dead core? No? Well. It’s fine. I’m…
У Малькольма Гладуэлла в последней книге Revenge of the Tipping Point («Месть переломного момента») есть интересная мысль про ятрогенные эпидемии. Ятрогения (или ятрогенез) — это ухудшение физического или эмоционального состояния человека, ненамеренно вызванное медицинским работником. «Вы лечите кого-то лекарством, а побочные эффекты оказываются хуже, чем сама болезнь. Вы делаете небольшую операцию, а пациент умирает от осложнений». Врачи не хотят навредить пациенту, но ошибки случаются. Многие наверняка сталкивались с ятрогенией — я, например, сталкивался.
Гладуэлл использует этот медицинский термин для объяснения социологического феномена. Он описывает американское сообщество Поплар-Гроув — это псевдоним реально существующего города, где царит меритократия: жители сосредоточены на достижениях, спортивных и академических успехах своих детей. На первый взгляд, все хорошо: добрососедство, безопасность и общие ценности. На деле — жесткая конкуренция и колоссальное давление на детей.
Социальные эпидемии, как и биологические, легко распространяются в условиях однородности, отмечает Гладуэлл. В сообществах, где все стремятся к одному и тому же идеалу, любое отклонение может стать катастрофическим.
В Поплар-Гроув дети практически лишены возможности быть другими. Все они — спортсмены, отличники, активисты — должны быть лучшими в своем деле, что лишает их выбора и права на свободу самовыражения. «Это социальная мясорубка», — описывает это место один из героев книги.
В сообществе началась серия подростковых самоубийств, напоминавших эпидемию. За десятилетие с 2005 по 2016 год средняя школа Поплар-Гроув, в которой учится около 2000 человек, потеряла семь учеников и по меньшей мере двенадцать недавних выпускников. По статистике «норма» для школы с двумя тысячами учеников — один или два случая за десять лет.
Никто не мог разобраться в причинах. Сообщество оказалось неспособным справиться с этой проблемой, несмотря на все усилия. Причина в том, что Поплар-Гроув был монокультурой, и создали ее родители, говорит Гладуэлл. Конечно, они не хотели зла, им нужна была школа, где каждый ученик находился бы в идеальной форме. Но это не избавляет их от ответственности. У ятрогенных эпидемий есть причина и есть виновник.
Гладуэлл использует этот медицинский термин для объяснения социологического феномена. Он описывает американское сообщество Поплар-Гроув — это псевдоним реально существующего города, где царит меритократия: жители сосредоточены на достижениях, спортивных и академических успехах своих детей. На первый взгляд, все хорошо: добрососедство, безопасность и общие ценности. На деле — жесткая конкуренция и колоссальное давление на детей.
Социальные эпидемии, как и биологические, легко распространяются в условиях однородности, отмечает Гладуэлл. В сообществах, где все стремятся к одному и тому же идеалу, любое отклонение может стать катастрофическим.
В Поплар-Гроув дети практически лишены возможности быть другими. Все они — спортсмены, отличники, активисты — должны быть лучшими в своем деле, что лишает их выбора и права на свободу самовыражения. «Это социальная мясорубка», — описывает это место один из героев книги.
В сообществе началась серия подростковых самоубийств, напоминавших эпидемию. За десятилетие с 2005 по 2016 год средняя школа Поплар-Гроув, в которой учится около 2000 человек, потеряла семь учеников и по меньшей мере двенадцать недавних выпускников. По статистике «норма» для школы с двумя тысячами учеников — один или два случая за десять лет.
Никто не мог разобраться в причинах. Сообщество оказалось неспособным справиться с этой проблемой, несмотря на все усилия. Причина в том, что Поплар-Гроув был монокультурой, и создали ее родители, говорит Гладуэлл. Конечно, они не хотели зла, им нужна была школа, где каждый ученик находился бы в идеальной форме. Но это не избавляет их от ответственности. У ятрогенных эпидемий есть причина и есть виновник.
Лучший русскоязычный альбом 2024 года
Извините, что не по профилю — про музыку, а не про книги. Но альбом достаточно литературоцентричен, что дает некоторые основания упомянуть его в этом канале (а других у меня нет). Прошло девять месяцев с выхода альбома группы ил «я дома» и последние восемь из них я ничего про него не слышал, хотя подписан на музыкальные каналы, да и вообще краем глаза слежу за российской сценой. Я считаю это жутко несправедливым.
Я ничего не знал о группе ил до 2023 года, когда рекомендательная система подбросила мне песню «чорт». Это была редкая удача системы — песня сильно отличалась от всего остального, что обычно она приносила. Я включил песню снова. Потом еще, и еще. Так получилось, что песню «чорт» я слушал чаще, чем любую другую песню в 2023 году.
В феврале этого года я увидел (в канале Александра Горбачева), что у группы вышел новый альбом под названием «я дома». Я включил его утром, когда пошел на работу. Следующие полчаса я не мог опомниться, кажется, я даже не моргал, если можно полчаса не моргать. Я не слышал ничего подобного в этом году, да и вообще не помню, когда последний раз испытывал такие сильные ощущения от прослушивания новой музыки. Чувство, которое очень боишься потерять с возрастом.
В тот февральский день я хотел срочно написать куда-нибудь, пусть хоть в книжный канал, что вот — вышел прекраснейший альбом, послушайте его. Но потом я задумался. А вдруг у меня какой-то гормональный сбой? Что, если у этой эйфории другие, неявные причины, а альбом просто втихаря присоединился к ним. Некоторые альбомы сначала кажутся шедеврами, а спустя пару дней удаляешь их из медиатеки. Я решил подождать.
Спустя три дня прослушивания альбом не стал хуже. Но три дня не срок. Прошел месяц — он был все таким же классным, но теперь я решил проверить, когда он мне надоест, чтобы усилить высказывание дополнительным аргументом. Я тщательно мониторил свои ощущения.
Прошел еще один месяц, и мне уже неловко было что-то писать про альбом, вышедший по современным меркам целую вечность назад. Так вот — я слушал «я дома» ежедневно несколько месяцев подряд и теперь могу написать то, что постеснялся с самого начала — это лучший русскоязыный (музыканты родом из разных стран) альбом 2024 года. По-моему, конечно, непрофессиональному мнению.
Сверх того — мне кажется, что это Большой русский альбом, который можно поставить на одну полку вместе с другими такими альбомами в зале славы рок-н-ролла. Уверен, что большинство из перечисленных музыкантов было бы не радо соседству друг с другом, но вот некоторые из них слева направо: «четыресполовинойтонны» Леонида Федорова, Downshifting Муджуса, «Я заказан» 4 Позиции Бруно, «Автопортреты»/ «Любимые песни (воображаемых) людей» Хаски.
У всех этих альбомов есть что-то общее, их роднит не набор художественных средств (хотя в некоторых есть прямые переклички, см. песни «крот» и «на двоих»), а глубинная безусловная силища. Ее невозможно игнорировать — эта музыка может обойтись без любых интерпретаций.
Что до художественных средств, то «я дома» почти полностью состоит из фортепьяно, ритм-секции и пронзительного вокала, напоминающего и Леонида Федорова, и Джеффа из недооцененной группы «Краденое солнце». Иногда вступают духовые. У текстов здесь тоже большая роль: под строки «тот в зеркале в грязных ботинках с детства мой враг» из песни «Лагерь» у меня до сих что-то сжимается внутри.
В этом посте много громких слов — так бывает, когда не удается подобрать точные, но «я дома» действительно хороший альбом, послушайте сами
группа ил — я дома
Извините, что не по профилю — про музыку, а не про книги. Но альбом достаточно литературоцентричен, что дает некоторые основания упомянуть его в этом канале (а других у меня нет). Прошло девять месяцев с выхода альбома группы ил «я дома» и последние восемь из них я ничего про него не слышал, хотя подписан на музыкальные каналы, да и вообще краем глаза слежу за российской сценой. Я считаю это жутко несправедливым.
Я ничего не знал о группе ил до 2023 года, когда рекомендательная система подбросила мне песню «чорт». Это была редкая удача системы — песня сильно отличалась от всего остального, что обычно она приносила. Я включил песню снова. Потом еще, и еще. Так получилось, что песню «чорт» я слушал чаще, чем любую другую песню в 2023 году.
В феврале этого года я увидел (в канале Александра Горбачева), что у группы вышел новый альбом под названием «я дома». Я включил его утром, когда пошел на работу. Следующие полчаса я не мог опомниться, кажется, я даже не моргал, если можно полчаса не моргать. Я не слышал ничего подобного в этом году, да и вообще не помню, когда последний раз испытывал такие сильные ощущения от прослушивания новой музыки. Чувство, которое очень боишься потерять с возрастом.
В тот февральский день я хотел срочно написать куда-нибудь, пусть хоть в книжный канал, что вот — вышел прекраснейший альбом, послушайте его. Но потом я задумался. А вдруг у меня какой-то гормональный сбой? Что, если у этой эйфории другие, неявные причины, а альбом просто втихаря присоединился к ним. Некоторые альбомы сначала кажутся шедеврами, а спустя пару дней удаляешь их из медиатеки. Я решил подождать.
Спустя три дня прослушивания альбом не стал хуже. Но три дня не срок. Прошел месяц — он был все таким же классным, но теперь я решил проверить, когда он мне надоест, чтобы усилить высказывание дополнительным аргументом. Я тщательно мониторил свои ощущения.
Прошел еще один месяц, и мне уже неловко было что-то писать про альбом, вышедший по современным меркам целую вечность назад. Так вот — я слушал «я дома» ежедневно несколько месяцев подряд и теперь могу написать то, что постеснялся с самого начала — это лучший русскоязыный (музыканты родом из разных стран) альбом 2024 года. По-моему, конечно, непрофессиональному мнению.
Сверх того — мне кажется, что это Большой русский альбом, который можно поставить на одну полку вместе с другими такими альбомами в зале славы рок-н-ролла. Уверен, что большинство из перечисленных музыкантов было бы не радо соседству друг с другом, но вот некоторые из них слева направо: «четыресполовинойтонны» Леонида Федорова, Downshifting Муджуса, «Я заказан» 4 Позиции Бруно, «Автопортреты»/ «Любимые песни (воображаемых) людей» Хаски.
У всех этих альбомов есть что-то общее, их роднит не набор художественных средств (хотя в некоторых есть прямые переклички, см. песни «крот» и «на двоих»), а глубинная безусловная силища. Ее невозможно игнорировать — эта музыка может обойтись без любых интерпретаций.
Что до художественных средств, то «я дома» почти полностью состоит из фортепьяно, ритм-секции и пронзительного вокала, напоминающего и Леонида Федорова, и Джеффа из недооцененной группы «Краденое солнце». Иногда вступают духовые. У текстов здесь тоже большая роль: под строки «тот в зеркале в грязных ботинках с детства мой враг» из песни «Лагерь» у меня до сих что-то сжимается внутри.
В этом посте много громких слов — так бывает, когда не удается подобрать точные, но «я дома» действительно хороший альбом, послушайте сами
группа ил — я дома
Финансист написал остросюжетный роман. Теперь прокуратура перечитывает его вдоль и поперек, пытаясь понять, сколько в нем правды
В WSJ — удивительная история о том, как иногда сложно отличить вымысел от реальности.
Джей Ньюман — необычный парень, когда-то он писал книги о вышивке, а потом вдруг оказался на Уолл-Стрит. Ньюман двадцать лет проработал в хедж-фонде Elliott Management, главное его достижение — отнятые у Аргентины миллиарды долларов.
Когда Аргентина в 2001 году объявила дефолт по своим облигациям, фонды смирились с этим, но не все. Elliott потратил десятки миллионов долларов на юридическую, лоббистскую и пиар-кампанию по всему миру, пытаясь заставить страну выплатить долг. Фонд даже отслеживал курс аргентинского военного корабля «Либертад». Когда он прибыл в Гану, фонд убедил судей страны задержать его в порту. За это бывший президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер стала называть владельца хэдж-фонда Elliott Пола Сингера финансовым террористом.
Тут в дело вступает еще один герой — Амит Форлит, бывший силовик, работавший в службе внутренней безопасности Израиля. С работы в спецслужбах его выгнали, он стал частным детективом. Именно Амит Форлит дожал Аргентину. По заданию хэдж-фонда Форлит организовал сложную операцию — с помощью хакеров из разных стран он взламывал аккаунты аргентинских чиновников и юристов, входивших в ближайшее окружение Кристины Киршнер, читал их почту и сообщения, находил компромат и конфиденциальную информацию.
Elliott Management терроризировал Аргентину 15 лет. Форлит снабжал документами Ньюмана, а тот использовал их в своих целях. В 2016 году новое правительство страны сдалось и заплатило хэдж-фонду 2 млрд долларов — в 10 раз больше, чем фонд инвестировал в облигации. Джей Ньюман получил за работу 70 млн долларов (6,8 млрд руб – по текущему курсу, для понимания).
Получив деньги, Ньюман почти сразу решил вернуться в литературу, но вместо книги про вышивку написал остросюжетный роман под названием Undermoney. Главный герой книги – нью-йоркский владелец хедж-фонда, запутавшийся в мире коррупции, шпионов, русских наемников и грязных денег. У книги бодрый трейлер.
Сейчас бывший силовик Амит Форлит находится под наблюдением в Лондоне, ему грозит экстрадиция в США. Форлита обвиняют в организации хакерских атак по всему миру. В деле не только аргентинские чиновники, но и критики компании Exxon Mobil (Форлит искал компромат по заданию Exxon Mobil, но это еще предстоит доказать).
Прокуратура досконально изучила роман Undermoney. Где в книге прообраз Форлита – непонятно, но у прокуратуры есть некоторые зацепки. В одной напряженной сцене, пишет WSJ, герой передает 2,4 млрд долларов наличными на серые схемы и оценивает надежность подрядчиков: «Израильтяне были дорогими, но последовательными».
В Elliott не обрадовались книге, Пол Сингер был в гневе. По негласному правилу сотрудникам запрещено приносить книгу в офис или обсуждать ее с клиентами.
Сейчас Ньюман отрицает, что хэдж-фонд в Undermoney — это Elliott. Проблема в том, что во время продвижения книги Нюман раздавал множество интервью и везде многозначительно подмигивал, говоря об источниках вдохновения. В 2022 году Ньюман сказал, что многие персонажи вдохновлены людьми, которых он знает, а некоторые из них «из мира разведки». Еще он говорил, что жадный до власти и коррумпированный хедж-фонд в книге не существует в точно таком виде, как описан, но основан на реальности. «В «Undermoney» не так уж много вымысла», — сказал Ньюман одному из интервьюеров.
В WSJ — удивительная история о том, как иногда сложно отличить вымысел от реальности.
Джей Ньюман — необычный парень, когда-то он писал книги о вышивке, а потом вдруг оказался на Уолл-Стрит. Ньюман двадцать лет проработал в хедж-фонде Elliott Management, главное его достижение — отнятые у Аргентины миллиарды долларов.
Когда Аргентина в 2001 году объявила дефолт по своим облигациям, фонды смирились с этим, но не все. Elliott потратил десятки миллионов долларов на юридическую, лоббистскую и пиар-кампанию по всему миру, пытаясь заставить страну выплатить долг. Фонд даже отслеживал курс аргентинского военного корабля «Либертад». Когда он прибыл в Гану, фонд убедил судей страны задержать его в порту. За это бывший президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер стала называть владельца хэдж-фонда Elliott Пола Сингера финансовым террористом.
Тут в дело вступает еще один герой — Амит Форлит, бывший силовик, работавший в службе внутренней безопасности Израиля. С работы в спецслужбах его выгнали, он стал частным детективом. Именно Амит Форлит дожал Аргентину. По заданию хэдж-фонда Форлит организовал сложную операцию — с помощью хакеров из разных стран он взламывал аккаунты аргентинских чиновников и юристов, входивших в ближайшее окружение Кристины Киршнер, читал их почту и сообщения, находил компромат и конфиденциальную информацию.
Elliott Management терроризировал Аргентину 15 лет. Форлит снабжал документами Ньюмана, а тот использовал их в своих целях. В 2016 году новое правительство страны сдалось и заплатило хэдж-фонду 2 млрд долларов — в 10 раз больше, чем фонд инвестировал в облигации. Джей Ньюман получил за работу 70 млн долларов (6,8 млрд руб – по текущему курсу, для понимания).
Получив деньги, Ньюман почти сразу решил вернуться в литературу, но вместо книги про вышивку написал остросюжетный роман под названием Undermoney. Главный герой книги – нью-йоркский владелец хедж-фонда, запутавшийся в мире коррупции, шпионов, русских наемников и грязных денег. У книги бодрый трейлер.
Сейчас бывший силовик Амит Форлит находится под наблюдением в Лондоне, ему грозит экстрадиция в США. Форлита обвиняют в организации хакерских атак по всему миру. В деле не только аргентинские чиновники, но и критики компании Exxon Mobil (Форлит искал компромат по заданию Exxon Mobil, но это еще предстоит доказать).
Прокуратура досконально изучила роман Undermoney. Где в книге прообраз Форлита – непонятно, но у прокуратуры есть некоторые зацепки. В одной напряженной сцене, пишет WSJ, герой передает 2,4 млрд долларов наличными на серые схемы и оценивает надежность подрядчиков: «Израильтяне были дорогими, но последовательными».
В Elliott не обрадовались книге, Пол Сингер был в гневе. По негласному правилу сотрудникам запрещено приносить книгу в офис или обсуждать ее с клиентами.
Сейчас Ньюман отрицает, что хэдж-фонд в Undermoney — это Elliott. Проблема в том, что во время продвижения книги Нюман раздавал множество интервью и везде многозначительно подмигивал, говоря об источниках вдохновения. В 2022 году Ньюман сказал, что многие персонажи вдохновлены людьми, которых он знает, а некоторые из них «из мира разведки». Еще он говорил, что жадный до власти и коррумпированный хедж-фонд в книге не существует в точно таком виде, как описан, но основан на реальности. «В «Undermoney» не так уж много вымысла», — сказал Ньюман одному из интервьюеров.
Как последние десять лет сделали людей глупыми
Регулярная и любимая рубрика этого канала — деградач. Наткнулся в The Atlantic на программный текст Джонатана Хайдта «Why the past 10 years of American life have been uniquely stupid». Вероятно, рекомендательные алгоритмы подкинули его в преддверии выборов, так как он довольно старый. Многие тезисы читаются сейчас как вполне азбучные истины, но концептуально картина, описываемая Хайдтом, выглядит стройно. Текст, как водится в The Atlantic, про Америку, но так как главный виновник деградача – социальные сети, он, в общем, про всех нас.
Соцсети – растворитель. Есть три кита успешной демократии: социальный капитал (обширные социальные сети с высоким уровнем доверия), сильные институты и общие истории. Соцсети разрушают все три.
В 2013 году изменились алгоритмы соцсетей. Теперь пользователь видит контент, который вероятнее всего его увлечет. Также пользователь создает контент, который может стать вирусным. Все включились в игру, которая поощряет нечестность и потворствует интересам толпы. Пользователи теперь ориентированы на свой опыт вознаграждения и наказания, а также на прогнозы о том, как на контент отреагируют другие.
Чувство возмущения пользовалось большим спросом — сеть всколыхнули срачи даже по самым мелочным поводам. Эта же система регулярно подрывала доверие к социальным институтам, пишет Хайдт.
Соцсети дают больше власти троллям и провокаторам, одновременно заставляя молчать добропорядочных граждан. Небольшая группа людей на платформах крайне озабочена обретением статуса и готова использовать агрессию для достижения своих целей. Исследования говорят, что пребывание в сети не делает большинство людей более агрессивными, скорее, это позволяет небольшому количеству агрессивных людей нападать на гораздо большее количество жертв.
Например, самая правая группа, известная как «преданные консерваторы», составляют 6% населения США. Самая левая группа, «прогрессивные активисты», — 8%. Но огромное количество политического контента в сети создают именно эти группы.
Эти группы демонстрируют однородность в своих моральных и политических взглядах. Единообразие — тоже результат работы соцсетей. Политические экстремисты борются не только со своими врагами, но и с инакомыслящими людьми в своей команде. Социальные сети заставляют политическую систему, основанную на компромиссе, заглохнуть.
Давая каждому оружие, социальные сети делегируют право вершить правосудие без необходимой правовой процедуры. Когда на площади правит толпа, мы не получаем больше справедливости и инклюзивности; мы получаем общество, которое игнорирует контекст, милосердие и правду.
Структурная глупость
Ключевые институты США в середине-конце 2010-х годов массово стали глупее, потому что социальные сети привили их членам хронический страх попасть под удар.
Процесс по-разному шел справа и слева: активисты придерживаются разных нарративов с разными ценностями. Правые разделяют нарратив, в котором Америка вечно находится под угрозой со стороны внешних врагов и подрывных элементов внутри; они видят жизнь как битву между патриотами и предателями. Те, кто не поддерживает радикальный консервативный курс – предатели. Глупость правых наиболее заметна во множестве теорий заговора, например, Qanon.
У левых другой нарратив. Жизнь — это вечная битва между разными групповыми идентичностями за пирог с нулевой суммой, и люди наверху достигли этого, угнетая людей внизу. Этот нарратив жестко эгалитарен — сосредоточен на равенстве результатов, а не прав или возможностей. Универсальное обвинение против людей, которые не согласны с этим нарративом, не «предатель», а «расист» или «трансофоб».
Американская политика становится все более нелепой и дисфункциональной, эта проблема структурная, пишет Хайдт. Благодаря алгоритмам социальных сетей инакомыслие наказывается во многих институтах, а плохие идеи возносятся в официальную политику. Современная система меньше похожа на демократию и больше на правление самых агрессивных.
Регулярная и любимая рубрика этого канала — деградач. Наткнулся в The Atlantic на программный текст Джонатана Хайдта «Why the past 10 years of American life have been uniquely stupid». Вероятно, рекомендательные алгоритмы подкинули его в преддверии выборов, так как он довольно старый. Многие тезисы читаются сейчас как вполне азбучные истины, но концептуально картина, описываемая Хайдтом, выглядит стройно. Текст, как водится в The Atlantic, про Америку, но так как главный виновник деградача – социальные сети, он, в общем, про всех нас.
Соцсети – растворитель. Есть три кита успешной демократии: социальный капитал (обширные социальные сети с высоким уровнем доверия), сильные институты и общие истории. Соцсети разрушают все три.
В 2013 году изменились алгоритмы соцсетей. Теперь пользователь видит контент, который вероятнее всего его увлечет. Также пользователь создает контент, который может стать вирусным. Все включились в игру, которая поощряет нечестность и потворствует интересам толпы. Пользователи теперь ориентированы на свой опыт вознаграждения и наказания, а также на прогнозы о том, как на контент отреагируют другие.
Чувство возмущения пользовалось большим спросом — сеть всколыхнули срачи даже по самым мелочным поводам. Эта же система регулярно подрывала доверие к социальным институтам, пишет Хайдт.
Соцсети дают больше власти троллям и провокаторам, одновременно заставляя молчать добропорядочных граждан. Небольшая группа людей на платформах крайне озабочена обретением статуса и готова использовать агрессию для достижения своих целей. Исследования говорят, что пребывание в сети не делает большинство людей более агрессивными, скорее, это позволяет небольшому количеству агрессивных людей нападать на гораздо большее количество жертв.
Например, самая правая группа, известная как «преданные консерваторы», составляют 6% населения США. Самая левая группа, «прогрессивные активисты», — 8%. Но огромное количество политического контента в сети создают именно эти группы.
Эти группы демонстрируют однородность в своих моральных и политических взглядах. Единообразие — тоже результат работы соцсетей. Политические экстремисты борются не только со своими врагами, но и с инакомыслящими людьми в своей команде. Социальные сети заставляют политическую систему, основанную на компромиссе, заглохнуть.
Давая каждому оружие, социальные сети делегируют право вершить правосудие без необходимой правовой процедуры. Когда на площади правит толпа, мы не получаем больше справедливости и инклюзивности; мы получаем общество, которое игнорирует контекст, милосердие и правду.
Структурная глупость
Ключевые институты США в середине-конце 2010-х годов массово стали глупее, потому что социальные сети привили их членам хронический страх попасть под удар.
Процесс по-разному шел справа и слева: активисты придерживаются разных нарративов с разными ценностями. Правые разделяют нарратив, в котором Америка вечно находится под угрозой со стороны внешних врагов и подрывных элементов внутри; они видят жизнь как битву между патриотами и предателями. Те, кто не поддерживает радикальный консервативный курс – предатели. Глупость правых наиболее заметна во множестве теорий заговора, например, Qanon.
У левых другой нарратив. Жизнь — это вечная битва между разными групповыми идентичностями за пирог с нулевой суммой, и люди наверху достигли этого, угнетая людей внизу. Этот нарратив жестко эгалитарен — сосредоточен на равенстве результатов, а не прав или возможностей. Универсальное обвинение против людей, которые не согласны с этим нарративом, не «предатель», а «расист» или «трансофоб».
Американская политика становится все более нелепой и дисфункциональной, эта проблема структурная, пишет Хайдт. Благодаря алгоритмам социальных сетей инакомыслие наказывается во многих институтах, а плохие идеи возносятся в официальную политику. Современная система меньше похожа на демократию и больше на правление самых агрессивных.
На этой карте изображена страна Пояис в центральной Америке. Ее площадь около 32 квадратных километров, она зажата между нынешними Никарагуа и Гондурасом на Москитовом берегу. Главные портовые города страны — Сент-Джозеф, Лемпира и Макгрегор.
Эту карту нарисовал Грегор Макгрегор в 1820 году, он убедил сотни людей инвестировать в перспективную монархию. В 1822 году он продал государственные облигации Пояиса (доходность — 6% годовых) на сумму 200 000 фунтов стерлингов. В 1822-1823 годах он соблазнил семь кораблей с поселенцами купить землю в стране и переехать туда.
Конечно, страны под названием Пояис никогда не существовало, Макгрегор придумал ее, как позже Толкин — Средиземье. Вот только Толкин не догадался продавать облигации Гондора.
Грегор Макгрегор начинал как наемник в составе британской армии. В 1817 году он высадился на острове Амелия с несколькими сотнями людей и так как там почти никого не было — захватил его. Вместо того, чтобы закрепиться на острове, он стал придумывать марки, валюту и флаг. Некстати пришли испанцы и выгнали его — Макгрегор обиделся и решил, что и без всякого острова создаст свою страну. Так и появилась Пояис — тропический рай, богатый древесиной, с чистыми ручьями, на дне которых блестят слитки золота.
Макгрегор придумал военную форму страны, написал путеводитель под псевдонимом Томас Стрейнджуэй. Напечатал доллары Пояиса, которые при желании можно было купить за британские фунты. Все это звучало так заманчиво, а курс фунта к пояискому доллару был настолько привлекательным, что 250 шотландце накупили путеводители, сели на корабль «Эдинбургский замок» и поехали жить в прекрасную страну.
Спустя два года блуждания в джунглях в живых осталось только 40 человек, которые вернулись в Шотландию. Впрочем, выжившие заявили, что они сами виноваты в том, что заблудились.
После этого случая люди в Великобритании стали какими-то мнительными и недоверчивыми. Макгрегор поехал в Париж, где продал облигации Пояиса еще на 300 000 фунтов. В 1826 году французский суд пытался привлечь его за мошенничество, но доказательств не было и Макгрегор вернулся в Лондон. На пенсию он отправился в Каракас, где умер в богатстве в 58 лет. Макгрегор был похоронен с почестями в Каракасском соборе.
Сейчас эта карта находится в магазине редких атласов и карт в Лондоне.
Эту карту нарисовал Грегор Макгрегор в 1820 году, он убедил сотни людей инвестировать в перспективную монархию. В 1822 году он продал государственные облигации Пояиса (доходность — 6% годовых) на сумму 200 000 фунтов стерлингов. В 1822-1823 годах он соблазнил семь кораблей с поселенцами купить землю в стране и переехать туда.
Конечно, страны под названием Пояис никогда не существовало, Макгрегор придумал ее, как позже Толкин — Средиземье. Вот только Толкин не догадался продавать облигации Гондора.
Грегор Макгрегор начинал как наемник в составе британской армии. В 1817 году он высадился на острове Амелия с несколькими сотнями людей и так как там почти никого не было — захватил его. Вместо того, чтобы закрепиться на острове, он стал придумывать марки, валюту и флаг. Некстати пришли испанцы и выгнали его — Макгрегор обиделся и решил, что и без всякого острова создаст свою страну. Так и появилась Пояис — тропический рай, богатый древесиной, с чистыми ручьями, на дне которых блестят слитки золота.
Макгрегор придумал военную форму страны, написал путеводитель под псевдонимом Томас Стрейнджуэй. Напечатал доллары Пояиса, которые при желании можно было купить за британские фунты. Все это звучало так заманчиво, а курс фунта к пояискому доллару был настолько привлекательным, что 250 шотландце накупили путеводители, сели на корабль «Эдинбургский замок» и поехали жить в прекрасную страну.
Спустя два года блуждания в джунглях в живых осталось только 40 человек, которые вернулись в Шотландию. Впрочем, выжившие заявили, что они сами виноваты в том, что заблудились.
После этого случая люди в Великобритании стали какими-то мнительными и недоверчивыми. Макгрегор поехал в Париж, где продал облигации Пояиса еще на 300 000 фунтов. В 1826 году французский суд пытался привлечь его за мошенничество, но доказательств не было и Макгрегор вернулся в Лондон. На пенсию он отправился в Каракас, где умер в богатстве в 58 лет. Макгрегор был похоронен с почестями в Каракасском соборе.
Сейчас эта карта находится в магазине редких атласов и карт в Лондоне.
Accenture-LifeTrends2025-Report.pdf
14.3 MB
Социальное переосмысление — люди ищут глубокие связи с окружающими, гуляют по городу и занимаются физическим трудом
Рубрика тренды. Последний отчет Accenture's Life Trends 2025 (прикрепляю к посту) говорит о том, о чем регулярно сообщает этот канал — люди устали от технологий. В отчете Accenture этот тренд называется social rewilding — социальное переосмысление.
Последние пару десятилетий были своего рода экспериментом — люди пытались понять, насколько тесными могут быть связи в цифровом мире. Отказаться от этого опыта уже не выйдет, но люди стали восстанавливать связи в реальном мире: проводить больше времени на природе и ограничивать роль технологий, пишет Accenture.
Растет спрос на простые технологии (устройства ограниченной функциональности, которые делают хорошо свою работу) — виниловые проигрыватели, телефоны-раскладушки, пленочные фотоаппараты. Больше людей стало интересоваться классическими автомобилями 80-90-х годов.
Вот, например, результаты опроса. Топ физических занятий за последние 12 месяцев.
◾️Время на свежем воздухе/на природе — 48%
◾️Встречи с друзьями в реальной жизни — 47%
◾️Покупки в обычных продуктовых магазинах — 46.9%
◾️Покупки в непродуктовых магазинах — 36%
◾️Чтение физических книг или журналов — 30%
Люди ищут глубокие эмоциональные связи с другими людьми в реальном мире. Зумеры забросили дейтинговые приложения и начали знакомиться в реале. Стали очень популярными обычные прогулки по городу. Например, китайская соцсеть Xiaohongshu поставила городские прогулки на пятое место в рейтинге 10 лучших тенденций в сфере образа жизни. Дизайнеры все чаще экспериментируют с графическими стилями, обогащенными текстурами и элементами ручной работы.
Вместо FOMO — JOMO
Мы стоим на пороге культурного перелома — люди меняют свои отношения с физическим миром, пишет Accenture. Общество устало от цифровых технологий и пытается придумать себе более простую жизнь.
42% респондентов заявили, что самым приятным опытом за предыдущую неделю был физический, только 15% вспомнили про цифровой. 38% людей ценят JOMO (joy of missing out, «радость что-то упустить»). В общем смысле это противоположность FOMO: человек предпочитает что-то одно, что нравится ему и не думает, что где-то могло быть лучше.
В 90х годах известное диджитал-агентство Razorfish заявило: «Все, что может быть цифровым, будет цифровым». Сейчас люди думают — а зачем?
Рубрика тренды. Последний отчет Accenture's Life Trends 2025 (прикрепляю к посту) говорит о том, о чем регулярно сообщает этот канал — люди устали от технологий. В отчете Accenture этот тренд называется social rewilding — социальное переосмысление.
Последние пару десятилетий были своего рода экспериментом — люди пытались понять, насколько тесными могут быть связи в цифровом мире. Отказаться от этого опыта уже не выйдет, но люди стали восстанавливать связи в реальном мире: проводить больше времени на природе и ограничивать роль технологий, пишет Accenture.
Растет спрос на простые технологии (устройства ограниченной функциональности, которые делают хорошо свою работу) — виниловые проигрыватели, телефоны-раскладушки, пленочные фотоаппараты. Больше людей стало интересоваться классическими автомобилями 80-90-х годов.
Вот, например, результаты опроса. Топ физических занятий за последние 12 месяцев.
◾️Время на свежем воздухе/на природе — 48%
◾️Встречи с друзьями в реальной жизни — 47%
◾️Покупки в обычных продуктовых магазинах — 46.9%
◾️Покупки в непродуктовых магазинах — 36%
◾️Чтение физических книг или журналов — 30%
Люди ищут глубокие эмоциональные связи с другими людьми в реальном мире. Зумеры забросили дейтинговые приложения и начали знакомиться в реале. Стали очень популярными обычные прогулки по городу. Например, китайская соцсеть Xiaohongshu поставила городские прогулки на пятое место в рейтинге 10 лучших тенденций в сфере образа жизни. Дизайнеры все чаще экспериментируют с графическими стилями, обогащенными текстурами и элементами ручной работы.
Вместо FOMO — JOMO
Мы стоим на пороге культурного перелома — люди меняют свои отношения с физическим миром, пишет Accenture. Общество устало от цифровых технологий и пытается придумать себе более простую жизнь.
42% респондентов заявили, что самым приятным опытом за предыдущую неделю был физический, только 15% вспомнили про цифровой. 38% людей ценят JOMO (joy of missing out, «радость что-то упустить»). В общем смысле это противоположность FOMO: человек предпочитает что-то одно, что нравится ему и не думает, что где-то могло быть лучше.
В 90х годах известное диджитал-агентство Razorfish заявило: «Все, что может быть цифровым, будет цифровым». Сейчас люди думают — а зачем?
Прочитал книгу Роберта Зарецки о Камю («Жизнь, которую стоит прожить», вышла в издательстве Individuum). Как и многие, наверное, я зачитывался Камю в юности. Абсурд и отчаяние, бунт и революция — что вообще может быть лучше для молодого человека. Пусть твердят, что об этом пишет каждый в 19 лет.
Камю мне представлялся рок-звездой от литературы. Беспримесный дар: так соединять слова в предложения, что по телу идет электричество, похожим образом действует музыка. В этом отношении больше всего показательны его «Записные книжки» — сборник панчлайнов, из которых можно накрутить с десяток рок или рэп альбомов.
Например, вот, абсолютно гениальный образ: «Тела увозят на трамваях. Целые составы, груженные трупами и цветами, идут вдоль моря. Кондукторов увольняют: пассажиры не платят за проезд». Если зациклить этот отрывок и добавить тревожный бас, получится песня группы «Черная речка».
Образ жизни и обстоятельства — туда же: романы с актрисами и журналистками, тяжелая болезнь, катастрофа, ранняя смерть. А еще это его пижонское пальто с поднятым воротом, вечная сигарета в руках, многозначительный взгляд. Камю всю жизнь добивался общественного внимания, чтобы потом говорить в интервью, что он его не достоин: «Я средний человек», ну-ну.
Блестящий писатель, книга Зарецки тоже хорошая. А недавно еще был прекрасный текст Юрия Сапрыкина. Кажется, что современная политическая ситуация благоволит новому витку карьеры писателя.
Зарецки в своей книге много внимания отводит одному из главных испытаний в жизни Камю — войне в Алжире. Камю остро чувствовал несправедливость и пытался как мог — то есть с помощью слов — исправить ее. Тут он наткнулся на ситуацию, когда слова делают только хуже и замолчал.
«Если язык превращают в орудие расправы, молчание становится активным действием», — пишет Камю. Его коллеги и некоторые друзья были уверены, что это по меньшей мере малодушие.
Война за независимость началась в середине пятидесятых, Камю — француз, родившийся в Алжире, не принял ничью сторону. Фронт национального освобождения Алжира устраивал теракты, где гибли гражданские, французское правительство пытало повстанцев — для писателя эти действия нельзя было оправдать, но можно было хотя бы признать. Стороны не хотели этого делать, обвиняя друг друга в бесчеловечности.
Камю отстранился от этой больной для него темы, но за день до того, как получить Нобелевскую премию по литературе, на пресс-конференции его поймал молодой парень-алжирец и спросил — почему он молчит?
Газета Le Monde, сочувствующая повстанцам, опубликовала ответ с такой цитатой: «Я буду осуждать терроризм, который бьет вслепую, например на улицах Алжира, и который может унести жизнь моей матери, коснуться моей семьи. Я стою за справедливость, но мать я буду защищать вперед справедливости».
Эта цитата до сих пор является канонической и фигурирует во множестве материалах о писателе. На самом деле Камю сказал иначе: «Сейчас кто-то закладывает бомбы в алжирских трамваях. В одном из этих трамваев может оказаться моя мать. Если это справедливость, то я предпочту уберечь мать».
Ошибку исправили в газете спустя три дня, но ее, как и любые правки, мало кто заметил.
В своей нобелевской речи он сказал, что молчание во время некоторых событий «приобрело грозный смысл». Алжирская война, пишет Зарецки, стала для Камю трагедией, в которой какие-либо дальнейшие слова будут хуже, чем бесполезными, потому что, бессильные остановить катастрофу, они только затеняют ее размах и значение. Французкие интеллектуалы так и не приняли его позицию.
Камю мне представлялся рок-звездой от литературы. Беспримесный дар: так соединять слова в предложения, что по телу идет электричество, похожим образом действует музыка. В этом отношении больше всего показательны его «Записные книжки» — сборник панчлайнов, из которых можно накрутить с десяток рок или рэп альбомов.
Например, вот, абсолютно гениальный образ: «Тела увозят на трамваях. Целые составы, груженные трупами и цветами, идут вдоль моря. Кондукторов увольняют: пассажиры не платят за проезд». Если зациклить этот отрывок и добавить тревожный бас, получится песня группы «Черная речка».
Образ жизни и обстоятельства — туда же: романы с актрисами и журналистками, тяжелая болезнь, катастрофа, ранняя смерть. А еще это его пижонское пальто с поднятым воротом, вечная сигарета в руках, многозначительный взгляд. Камю всю жизнь добивался общественного внимания, чтобы потом говорить в интервью, что он его не достоин: «Я средний человек», ну-ну.
Блестящий писатель, книга Зарецки тоже хорошая. А недавно еще был прекрасный текст Юрия Сапрыкина. Кажется, что современная политическая ситуация благоволит новому витку карьеры писателя.
Зарецки в своей книге много внимания отводит одному из главных испытаний в жизни Камю — войне в Алжире. Камю остро чувствовал несправедливость и пытался как мог — то есть с помощью слов — исправить ее. Тут он наткнулся на ситуацию, когда слова делают только хуже и замолчал.
«Если язык превращают в орудие расправы, молчание становится активным действием», — пишет Камю. Его коллеги и некоторые друзья были уверены, что это по меньшей мере малодушие.
Война за независимость началась в середине пятидесятых, Камю — француз, родившийся в Алжире, не принял ничью сторону. Фронт национального освобождения Алжира устраивал теракты, где гибли гражданские, французское правительство пытало повстанцев — для писателя эти действия нельзя было оправдать, но можно было хотя бы признать. Стороны не хотели этого делать, обвиняя друг друга в бесчеловечности.
Камю отстранился от этой больной для него темы, но за день до того, как получить Нобелевскую премию по литературе, на пресс-конференции его поймал молодой парень-алжирец и спросил — почему он молчит?
Газета Le Monde, сочувствующая повстанцам, опубликовала ответ с такой цитатой: «Я буду осуждать терроризм, который бьет вслепую, например на улицах Алжира, и который может унести жизнь моей матери, коснуться моей семьи. Я стою за справедливость, но мать я буду защищать вперед справедливости».
Эта цитата до сих пор является канонической и фигурирует во множестве материалах о писателе. На самом деле Камю сказал иначе: «Сейчас кто-то закладывает бомбы в алжирских трамваях. В одном из этих трамваев может оказаться моя мать. Если это справедливость, то я предпочту уберечь мать».
Ошибку исправили в газете спустя три дня, но ее, как и любые правки, мало кто заметил.
В своей нобелевской речи он сказал, что молчание во время некоторых событий «приобрело грозный смысл». Алжирская война, пишет Зарецки, стала для Камю трагедией, в которой какие-либо дальнейшие слова будут хуже, чем бесполезными, потому что, бессильные остановить катастрофу, они только затеняют ее размах и значение. Французкие интеллектуалы так и не приняли его позицию.
Элита стала притворяться неэлитой — попробуй теперь разберись
Тревожные новости из Великобритании: там элиты начали убеждать окружающих, что они обычные люди. После того, как новый премьер-министр Великобритании Кир Стармер объявил о составе своего кабинета, в соцсетях широко разошелся документ с информацией об образовании министров. Выяснилось, что 23 из 25 человек учились в государственных школах.
Это казалось немыслимым, потому что прошлый созыв на две трети состоял из выпускников частных школ. Британцы воодушевились — наконец-то упорный труд и таланты победили привилегии. Но радоваться рано, пишет Крис Ньюлендс в FT.
Аарон Ривз и Сэм Фридман в книге «Рожденные править: становление британской элиты» тщательно изучили профили, интересы и карьеры более 125 000 членов британской элиты с конца 1890-х годов до наших дней и пришли к выводу, что мало что изменилось. Те, кто родился в верхнем 1% самых богатых семей, имеют такие же шансы попасть в элиту сегодня, как и 125 лет назад.
Есть и кое-какие изменения. Элита в наши дни не хочет быть элитой. Или точнее, не хочет, чтобы ее считали таковой.
Элиты сильно отдалились экономически и стали более неуверенными в своей моральной легитимности, объясняют Ривз и Фридман. Когда элитам напоминают, что они являются бенефициарами растущего неравенства они активнее притворяются обычными, заурядными людьми.
У Ривза и Фридмана это вызывает беспокойство: иллюзия солидарности опасна, поскольку она скрывает вполне реальное классовое неравенство. «Если общество не чувствует неравенства, у него меньше мотивации оспаривать его основы», — пишут авторы.
Вместо того, чтобы постить свои фотографии с футбольных матчей и стадионных концертов, чиновникам нужно заняться делами: повысить налоги для местных органов власти, ввести налоги на имущество для активов стоимостью 2 млн фунтов, вернуть НДС для частных школ, резюмирует Ньюлендс.
Тревожные новости из Великобритании: там элиты начали убеждать окружающих, что они обычные люди. После того, как новый премьер-министр Великобритании Кир Стармер объявил о составе своего кабинета, в соцсетях широко разошелся документ с информацией об образовании министров. Выяснилось, что 23 из 25 человек учились в государственных школах.
Это казалось немыслимым, потому что прошлый созыв на две трети состоял из выпускников частных школ. Британцы воодушевились — наконец-то упорный труд и таланты победили привилегии. Но радоваться рано, пишет Крис Ньюлендс в FT.
Аарон Ривз и Сэм Фридман в книге «Рожденные править: становление британской элиты» тщательно изучили профили, интересы и карьеры более 125 000 членов британской элиты с конца 1890-х годов до наших дней и пришли к выводу, что мало что изменилось. Те, кто родился в верхнем 1% самых богатых семей, имеют такие же шансы попасть в элиту сегодня, как и 125 лет назад.
Есть и кое-какие изменения. Элита в наши дни не хочет быть элитой. Или точнее, не хочет, чтобы ее считали таковой.
Элиты сильно отдалились экономически и стали более неуверенными в своей моральной легитимности, объясняют Ривз и Фридман. Когда элитам напоминают, что они являются бенефициарами растущего неравенства они активнее притворяются обычными, заурядными людьми.
У Ривза и Фридмана это вызывает беспокойство: иллюзия солидарности опасна, поскольку она скрывает вполне реальное классовое неравенство. «Если общество не чувствует неравенства, у него меньше мотивации оспаривать его основы», — пишут авторы.
Вместо того, чтобы постить свои фотографии с футбольных матчей и стадионных концертов, чиновникам нужно заняться делами: повысить налоги для местных органов власти, ввести налоги на имущество для активов стоимостью 2 млн фунтов, вернуть НДС для частных школ, резюмирует Ньюлендс.
Добрался до книги «Развод» Сьюзен Таубес — громкого релиза «Подписных изданий», традиционно с очень красивой обложкой. Книга примечательна еще и мифом, который развернулся вокруг нее. «Я умерла во вторник вечером, попала под машину», — пишет Таубес на третьей странице своего единственного романа.
Вскоре после его выхода она действительно умерла — утопилась «в лыжной куртке и брюках», как писали газеты. Многие считают, что на самоубийство повлияла резкая критика романа. Он был опубликован в 1969 году, его вскоре забыли. Читающая аудитория заново открыла его для себя только в 20-х годах 21 века.
На этой рифме — смерти писательницы и главной героини — строится множество исследований творчества Таубес. Предисловие к российскому изданию написала Оксана Васякина, которая вспоминает других знаменитых женщин-самоубийц: Сильвия Плат уже засунула голову в духовку, Ана Мендьета лежит в морге на столе.
Одной из близких подруг Таубес была Сьюзен Сонтаг. Именно она опознала разбухшее от воды тело своей тезки. «Я не хочу потерпеть неудачу», — написала она в дневнике. «Я хочу быть одной из выживших. Я не хочу быть Сьюзен Таубес». В том же дневнике, но раньше, она пишет, что даже самоубийство Таубес было «второсортным». Брррр
Вскоре после его выхода она действительно умерла — утопилась «в лыжной куртке и брюках», как писали газеты. Многие считают, что на самоубийство повлияла резкая критика романа. Он был опубликован в 1969 году, его вскоре забыли. Читающая аудитория заново открыла его для себя только в 20-х годах 21 века.
На этой рифме — смерти писательницы и главной героини — строится множество исследований творчества Таубес. Предисловие к российскому изданию написала Оксана Васякина, которая вспоминает других знаменитых женщин-самоубийц: Сильвия Плат уже засунула голову в духовку, Ана Мендьета лежит в морге на столе.
Одной из близких подруг Таубес была Сьюзен Сонтаг. Именно она опознала разбухшее от воды тело своей тезки. «Я не хочу потерпеть неудачу», — написала она в дневнике. «Я хочу быть одной из выживших. Я не хочу быть Сьюзен Таубес». В том же дневнике, но раньше, она пишет, что даже самоубийство Таубес было «второсортным». Брррр
Книжные магазины сдают в аренду полки для продажи книг любому желающему
Изящная идея из Японии. Многие традиционные магазины в стране закрылись, возникла новая бизнес-модель: магазины стали сдавать полки в аренду, пишет SCMP.
Набор книг в таких магазинах сильно отличается от того, что предлагают рекомендательные алгоритмы. «Здесь есть книги, которые заставляют задуматься, кто вообще может их купить», — говорит владелец одного из таких магазинов в Токио Сего Имамура.
«Мы игнорируем капитализм», — говорит Имамура. «Обычные книжные магазины продают книги, которые пользуются популярностью на основании статистики продаж, и исключают книги, которые плохо продаются. Мы игнорируем такие принципы». «Я хочу изменить то, как выглядят книжные магазины», — добавляет он.
Площадь магазина — 53 квадратных метра, в нем 364 полки. На полках, как новые, так и подержанные книги — на любую тему: от бизнес-стратегий до комиксов. Арендаторы платят от 4850 до 9350 иен (от 3100 до 6000 руб.) в месяц. Среди арендаторов — частные лица, ИТ-компании, небольшие издательства и даже застройщики. У Имамуры один книжный магазин, еще он пишет романы о самураях.
У Рокуро Юи четыре магазина с общими полками в Токио. Владельцы обычных книжных магазинов выставляют на полки книги, которые им приходится продавать, чтобы оставаться в бизнесе, независимо от их личных вкусов, говорит он. «Но здесь есть только книги, которые кто-то рекомендует с большой страстью и любовью к ним».
Юи говорит, что в выходные дни магазин иногда «выглядит так, словно это переполненный ночной клуб с молодыми клиентами в возрасте 10, 20, 30 лет, и играющей на заднем плане музыкой. По его словам, покупатели и владельцы полок посещают книжный магазин не только для покупки/продажи, но и чтобы поболтать о книгах.
В Японии не очень обстоят дела с книжными. В четверти муниципалитетов страны их нет вообще. А за 18 месяцев (по март 2024 года) закрылось более 600 таких магазинов. В 2022 году Имамура посетил десятки книжных магазинов, которым удалось выдержать жесткую конкуренцию Amazon. Чтобы выжить некоторые из них открыли кафе или даже тренажерные залы.
Изящная идея из Японии. Многие традиционные магазины в стране закрылись, возникла новая бизнес-модель: магазины стали сдавать полки в аренду, пишет SCMP.
Набор книг в таких магазинах сильно отличается от того, что предлагают рекомендательные алгоритмы. «Здесь есть книги, которые заставляют задуматься, кто вообще может их купить», — говорит владелец одного из таких магазинов в Токио Сего Имамура.
«Мы игнорируем капитализм», — говорит Имамура. «Обычные книжные магазины продают книги, которые пользуются популярностью на основании статистики продаж, и исключают книги, которые плохо продаются. Мы игнорируем такие принципы». «Я хочу изменить то, как выглядят книжные магазины», — добавляет он.
Площадь магазина — 53 квадратных метра, в нем 364 полки. На полках, как новые, так и подержанные книги — на любую тему: от бизнес-стратегий до комиксов. Арендаторы платят от 4850 до 9350 иен (от 3100 до 6000 руб.) в месяц. Среди арендаторов — частные лица, ИТ-компании, небольшие издательства и даже застройщики. У Имамуры один книжный магазин, еще он пишет романы о самураях.
У Рокуро Юи четыре магазина с общими полками в Токио. Владельцы обычных книжных магазинов выставляют на полки книги, которые им приходится продавать, чтобы оставаться в бизнесе, независимо от их личных вкусов, говорит он. «Но здесь есть только книги, которые кто-то рекомендует с большой страстью и любовью к ним».
Юи говорит, что в выходные дни магазин иногда «выглядит так, словно это переполненный ночной клуб с молодыми клиентами в возрасте 10, 20, 30 лет, и играющей на заднем плане музыкой. По его словам, покупатели и владельцы полок посещают книжный магазин не только для покупки/продажи, но и чтобы поболтать о книгах.
В Японии не очень обстоят дела с книжными. В четверти муниципалитетов страны их нет вообще. А за 18 месяцев (по март 2024 года) закрылось более 600 таких магазинов. В 2022 году Имамура посетил десятки книжных магазинов, которым удалось выдержать жесткую конкуренцию Amazon. Чтобы выжить некоторые из них открыли кафе или даже тренажерные залы.
В книжном магазине устроили большую распродажу в связи со смертью владельца, назвав ее «Конец эпохи». Оказалось, что владелец жив, просто решил отдохнуть
Когда совладелица книжного магазина в Чикаго Ребекка Джордж узнала, что умер ее коллега — владелец магазина The Gallery Билл Фидлер, она быстро принялась за дело. В магазине, по ее подсчетам, было 20 000 — 30 000 книг. Джордж придумала грандиозную распродажу «Конец эпохи»: так можно почтить память Фидлера и продать много книг и памятных вещей по сниженным ценам. Она написала пресс-релиз, разместила посты в соцсетях, сделала рассылку.
«Несколько недель назад владелец The Gallery Bookstore в Лейквью Уильям «Билл» Фидлер, к сожалению, скончался», — написала она в соцсетях. Пост оброс комментариями от скорбящих и эмодзи в форме сердечек. Кто-то делился приятными воспоминаниями о Фидлере. Распродажа, которую Ребекка организовала, состоялась в выходные.
Но я не умер, объясняет Фидлер журналисту в телефонном интервью: «Люди могут сколько угодно считать вас мертвым». Фидлер сравнил себя с Эрнестом Хемингуэем, который, пережил две авиакатастрофы в Африке в 1954 году. Пока все думали, что он мертв, Хемингуэей читал собственные некрологи.
Фидлер просто устал, после 30 лет продажи книг он решил «закрыть лавочку». Его жена отправила по почте письмо о расторжении договора владельцу здания Кайлу Глэскотту из Glascott & Associates.
У Фидлера, похоже, было плохое здоровье, говорит Глэскотт. Когда он не получил от него вестей, то подумал, что тот скончался. «Это было неверное предположение», — признается он. У Фидлера не было обязательств вывозить книги из помещения после прекращения аренды. Поэтому Глэскотт связался с Джордж, чтобы она помогла реализовать остатки.
Его магазин никогда не был популярным, говорит Фидлер. Он предпочитал продвигать его через сарафанное радио, а не СМИ. Когда Джордж увидела магазин Фидлера, то его состояние показалось ей еще одним подтверждением того, что с владельцем случилось что-то плохое. «Как будто он просто встал и вышел», — говорит Джордж.
Когда совладелица книжного магазина в Чикаго Ребекка Джордж узнала, что умер ее коллега — владелец магазина The Gallery Билл Фидлер, она быстро принялась за дело. В магазине, по ее подсчетам, было 20 000 — 30 000 книг. Джордж придумала грандиозную распродажу «Конец эпохи»: так можно почтить память Фидлера и продать много книг и памятных вещей по сниженным ценам. Она написала пресс-релиз, разместила посты в соцсетях, сделала рассылку.
«Несколько недель назад владелец The Gallery Bookstore в Лейквью Уильям «Билл» Фидлер, к сожалению, скончался», — написала она в соцсетях. Пост оброс комментариями от скорбящих и эмодзи в форме сердечек. Кто-то делился приятными воспоминаниями о Фидлере. Распродажа, которую Ребекка организовала, состоялась в выходные.
Но я не умер, объясняет Фидлер журналисту в телефонном интервью: «Люди могут сколько угодно считать вас мертвым». Фидлер сравнил себя с Эрнестом Хемингуэем, который, пережил две авиакатастрофы в Африке в 1954 году. Пока все думали, что он мертв, Хемингуэей читал собственные некрологи.
Фидлер просто устал, после 30 лет продажи книг он решил «закрыть лавочку». Его жена отправила по почте письмо о расторжении договора владельцу здания Кайлу Глэскотту из Glascott & Associates.
У Фидлера, похоже, было плохое здоровье, говорит Глэскотт. Когда он не получил от него вестей, то подумал, что тот скончался. «Это было неверное предположение», — признается он. У Фидлера не было обязательств вывозить книги из помещения после прекращения аренды. Поэтому Глэскотт связался с Джордж, чтобы она помогла реализовать остатки.
Его магазин никогда не был популярным, говорит Фидлер. Он предпочитал продвигать его через сарафанное радио, а не СМИ. Когда Джордж увидела магазин Фидлера, то его состояние показалось ей еще одним подтверждением того, что с владельцем случилось что-то плохое. «Как будто он просто встал и вышел», — говорит Джордж.
План операции «Орлиный коготь» по спасению взятых в заложники сотрудников посольства США в Иране был такой. Группа спецназа на самолетах и вертолетах высадится в пустыне, нападет на посольство, уничтожит сопротивление и освободит пленных. После этого все вместе они улетят в Египет с заброшенного аэропорта недалеко от Тегерана, где их уже будут ждать.
Операция не заладилась с самого начала. Один из вертолетов сломался и упал сразу после взлета с авианосца в Персидском заливе. Другой попал в песчаную бурю, заблудился и не добрался до точки. Место высадки в Иране, вопреки данным разведки, оказалось не заброшенной дорогой, а оживленным шоссе. Чтобы не раскрыть себя, спецназ задержал пассажирский автобус с 43 людьми, а кто-то взорвал рядом оказавшийся бензовоз (чтобы водитель не раскрыл операцию). Еще один из вертолетов при дозаправке врезался в самолет-заправщик: восемь членов экипажа погибли, вертолет и самолет были потеряны. На этом командование США решило прекратить операцию «Орлиный коготь».
Написал для Кинопоиска про книгу «Всем Иран» Никиты Смагина. В книге много интересного.
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4010303/
Операция не заладилась с самого начала. Один из вертолетов сломался и упал сразу после взлета с авианосца в Персидском заливе. Другой попал в песчаную бурю, заблудился и не добрался до точки. Место высадки в Иране, вопреки данным разведки, оказалось не заброшенной дорогой, а оживленным шоссе. Чтобы не раскрыть себя, спецназ задержал пассажирский автобус с 43 людьми, а кто-то взорвал рядом оказавшийся бензовоз (чтобы водитель не раскрыл операцию). Еще один из вертолетов при дозаправке врезался в самолет-заправщик: восемь членов экипажа погибли, вертолет и самолет были потеряны. На этом командование США решило прекратить операцию «Орлиный коготь».
Написал для Кинопоиска про книгу «Всем Иран» Никиты Смагина. В книге много интересного.
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4010303/
Кинопоиск
«Всем Иран»: чему нас может научить опыт жизни в стране-изгое — Статьи на Кинопоиске
Рецензия Кинопоиска на книгу востоковеда Никиты Смагина «Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями» (2024).
Есть такой эффект — если два человека начинают спорить по незначительным политическим разногласиям, то спустя какое-то время они начинают занимать все более отдаленные позиции, отстаивают идеи, которые в обычных условиях никогда бы не поддержали. Антрополог Грегори Бейтсон назвал это схизмогенезом — склонностью людей определять себя через противопоставление друг другу.
Чертов схизмогенез у меня все время проявлялся в какой-то обостренной форме, даже в быту. Когда я ходил в школу в своем рабоче-бандитском Ленинском районе Челябинска, то носил джинсы, свитера, рубашки. Когда поступил в университет, где было совершенно другое социальное окружение, то появлялся на лекциях исключительно в спортивном костюме (на физкультуру, разумеется, вообще не ходил). Серьезно, я недавно увидел фотографию студенческих времен и не мог понять, почему на мне спортивный костюм, хотя, стоит признать, выглядел он достаточно стильно. Да и вообще в каких-то более-менее образованных кругах я всячески подчеркивал свою ленинско-районную идентичность.
Схизмогенез может быть полезным. Множество самых разных культурных проектов и институций возникло и развивалось вопреки кому-то. Независимые российские издательства брали на вооружение бизнес-стратегию «лишь бы не как у Эксмо», камеди-клаб возник в России, как антитеза КВН. Схизмогенез сделал карьеру и Оксимирону, и Славе КПСС.
У схизмогенеза целый пакет причин. Эволюционные: конкуренция за ресурсы, внутригрупповые различия были полезны для разнообразия ролей. Психологические — человек познает себя с помощью окружающих, нуждается в уникальности. Социокультурные: общество часто навязывает определенные роли и ожидания, создавая противопоставления, например, «начальник — подчиненный».
Грегори Бейтсон замечает, что схизмогенез может кардинально влиять на развитие обществ. Например, благодаря сизмогенезу древнегреческие города-государства Афины и Спарта стали такими, какими мы их знаем (антиподами). Хотя что там Спарта — за примером того, как национальная идентичность формируется в противовес соседской (или заокеанской), далеко ходить не нужно. Человек или общество перестают быть собой и становятся антипримером: быть кем угодно, но только не тобой.
Чертов схизмогенез у меня все время проявлялся в какой-то обостренной форме, даже в быту. Когда я ходил в школу в своем рабоче-бандитском Ленинском районе Челябинска, то носил джинсы, свитера, рубашки. Когда поступил в университет, где было совершенно другое социальное окружение, то появлялся на лекциях исключительно в спортивном костюме (на физкультуру, разумеется, вообще не ходил). Серьезно, я недавно увидел фотографию студенческих времен и не мог понять, почему на мне спортивный костюм, хотя, стоит признать, выглядел он достаточно стильно. Да и вообще в каких-то более-менее образованных кругах я всячески подчеркивал свою ленинско-районную идентичность.
Схизмогенез может быть полезным. Множество самых разных культурных проектов и институций возникло и развивалось вопреки кому-то. Независимые российские издательства брали на вооружение бизнес-стратегию «лишь бы не как у Эксмо», камеди-клаб возник в России, как антитеза КВН. Схизмогенез сделал карьеру и Оксимирону, и Славе КПСС.
У схизмогенеза целый пакет причин. Эволюционные: конкуренция за ресурсы, внутригрупповые различия были полезны для разнообразия ролей. Психологические — человек познает себя с помощью окружающих, нуждается в уникальности. Социокультурные: общество часто навязывает определенные роли и ожидания, создавая противопоставления, например, «начальник — подчиненный».
Грегори Бейтсон замечает, что схизмогенез может кардинально влиять на развитие обществ. Например, благодаря сизмогенезу древнегреческие города-государства Афины и Спарта стали такими, какими мы их знаем (антиподами). Хотя что там Спарта — за примером того, как национальная идентичность формируется в противовес соседской (или заокеанской), далеко ходить не нужно. Человек или общество перестают быть собой и становятся антипримером: быть кем угодно, но только не тобой.
Новости технологий — из гавайской газеты уволили двух ИИ-репортеров. Они справлялись с работой хуже, чем ИИ-Иисус в швейцарской церкви
Два ИИ-бота Джеймс и Роуз из гавайской газеты The Garden Island были уволены после двух месяцев работы, пишет Wired. Боты были разработаны компанией из Израиля Caledo. Она превращает статьи в видеоролики, где боты обсуждают новости друг с другом.
Проект в The Garden Island был экспериментом — первым в своем роде в США. Caledo тогда заявила, что намерена распространить его на сотни других местных газет по всей стране. Компания не отказывается от своих планов.
Газета не объясняет причину отказа от работы с искусственным интеллектом, скорее всего, дело в негативной реакции общества, объясняет Wired. Джеймсу, азиату средних лет, и Роуз, молодой рыжеволосой девушке, так и не удалось найти подход к зрителям. Ролики размещали дважды в неделю в соцсетях, Роуз и Джемс обсуждали разные темы — от раздачи тыкв до бдения по убитым рабочим — в одном и том же деловом отстраненном тоне.
— Как эти бесплатные тыквы повлияли на сообщество? — спрашивала Роуз.
— Бесплатные тыквы принесли многим радость, — равнодушно отвечал Джеймс
Они уродовали сложные гавайские названия и ошибались в простых словах. Комментарии под роликами были почти всегда негативными.
Чуть раньше из церкви в Люцерне убрали ИИ-Иисуса, который проработал тоже два месяца, хотя церковь считает эксперимент удачным. Две трети из опрошенных 230 пользователей назвали общение с ИИ-Иисусом «духовным опытом»
Два ИИ-бота Джеймс и Роуз из гавайской газеты The Garden Island были уволены после двух месяцев работы, пишет Wired. Боты были разработаны компанией из Израиля Caledo. Она превращает статьи в видеоролики, где боты обсуждают новости друг с другом.
Проект в The Garden Island был экспериментом — первым в своем роде в США. Caledo тогда заявила, что намерена распространить его на сотни других местных газет по всей стране. Компания не отказывается от своих планов.
Газета не объясняет причину отказа от работы с искусственным интеллектом, скорее всего, дело в негативной реакции общества, объясняет Wired. Джеймсу, азиату средних лет, и Роуз, молодой рыжеволосой девушке, так и не удалось найти подход к зрителям. Ролики размещали дважды в неделю в соцсетях, Роуз и Джемс обсуждали разные темы — от раздачи тыкв до бдения по убитым рабочим — в одном и том же деловом отстраненном тоне.
— Как эти бесплатные тыквы повлияли на сообщество? — спрашивала Роуз.
— Бесплатные тыквы принесли многим радость, — равнодушно отвечал Джеймс
Они уродовали сложные гавайские названия и ошибались в простых словах. Комментарии под роликами были почти всегда негативными.
Чуть раньше из церкви в Люцерне убрали ИИ-Иисуса, который проработал тоже два месяца, хотя церковь считает эксперимент удачным. Две трети из опрошенных 230 пользователей назвали общение с ИИ-Иисусом «духовным опытом»
WIRED
The AI Reporter That Took My Old Job Just Got Fired
A local newspaper in Hawaii experimented with AI-generated presenters to engage and boost its readership. After two months, the bots have been shelved.
Кто делает самый стильный книжный мерч? Лондонский магазин Idea
Idea продает редкие книги, но большинство знает этот магазин по кепкам, футболкам и сумкам. Основательница магазина Анжела Хилл придумала писать на футболках слово Winona — ей нравится актриса Вайнона Райдер.
Идея была в том, чтобы люди сразу понимали о ком речь, по одному имени (концепция сложно реализуемая в случае с российскими кинозвездами: вряд ли кто-то слету распознает, кто стоит за словом ЮРА. Впрочем, есть, как минимум, «Ингеборга»). «Вайнона» разошлась на ура, даже Дуа Липа сфотографировалась в такой шапке. Следом на текстиль стали наносить «Киану» — тоже не самый сложный ребус.
Сейчас в магазине можно купить кепки не только с именами, но и другими надписями — «Купи мне ланч», «Приоритетная посадка», «Техно — мой бойфренд», «Знаешь, кто я?» — и другие. Главный хит — кепка «Я здесь не работаю» — всегда распродана.
Люди приходили в магазин за кепками и могли унести с собой заодно и книгу, говорит Хилл. Кепка стоит всего 40 фунтов (около 5500 руб) — доступный способ заявить о себе в крутом лондонском обществе, пишет SCMP. То, что она может скрыть немытые жирные волосы — приятный бонус.
Многие из нас хотят, чтобы их считали культурными, остроумными интеллектуалами, пишет газета. Кепка из магазина Idea может быть очень кстати. Не обязательно даже любить Вайнону Райдер.
На рынке книжного мерча сейчас большая конкуренция, но Хилл уверена, что у ее магазина крепкие позиции на этом поприще, потому что она может контролировать спрос: «Мы могли бы бесконечно штамповать кепки «Я здесь не работаю». Но не будем — мы изменим надпись, и вы уже не сможете ее купить».
Изучил ассортимент магазина, честно говоря, видел в наших магазинах и повеселее.
Idea продает редкие книги, но большинство знает этот магазин по кепкам, футболкам и сумкам. Основательница магазина Анжела Хилл придумала писать на футболках слово Winona — ей нравится актриса Вайнона Райдер.
Идея была в том, чтобы люди сразу понимали о ком речь, по одному имени (концепция сложно реализуемая в случае с российскими кинозвездами: вряд ли кто-то слету распознает, кто стоит за словом ЮРА. Впрочем, есть, как минимум, «Ингеборга»). «Вайнона» разошлась на ура, даже Дуа Липа сфотографировалась в такой шапке. Следом на текстиль стали наносить «Киану» — тоже не самый сложный ребус.
Сейчас в магазине можно купить кепки не только с именами, но и другими надписями — «Купи мне ланч», «Приоритетная посадка», «Техно — мой бойфренд», «Знаешь, кто я?» — и другие. Главный хит — кепка «Я здесь не работаю» — всегда распродана.
Люди приходили в магазин за кепками и могли унести с собой заодно и книгу, говорит Хилл. Кепка стоит всего 40 фунтов (около 5500 руб) — доступный способ заявить о себе в крутом лондонском обществе, пишет SCMP. То, что она может скрыть немытые жирные волосы — приятный бонус.
Многие из нас хотят, чтобы их считали культурными, остроумными интеллектуалами, пишет газета. Кепка из магазина Idea может быть очень кстати. Не обязательно даже любить Вайнону Райдер.
На рынке книжного мерча сейчас большая конкуренция, но Хилл уверена, что у ее магазина крепкие позиции на этом поприще, потому что она может контролировать спрос: «Мы могли бы бесконечно штамповать кепки «Я здесь не работаю». Но не будем — мы изменим надпись, и вы уже не сможете ее купить».
Изучил ассортимент магазина, честно говоря, видел в наших магазинах и повеселее.
В документальном фильме «Капитал в XXI веке» по Пикетти есть интересный сюжет, которого нет в книге. Это психологический эксперимент: двум людям предлагают сыграть в нестандартную версию монополии, одному — за бедняка, другому — за богача. Сами роли распределяют случайно — с помощью броска монеты. Условия неравны, богатый начинает с суммой вдвое больше, за прохождение круга он получает также вдвое больше. Естественно, почти всегда зажиточный игрок побеждает.
Эксперимент проводили несколько десятков раз. Когда после игры у победивших участников спрашивают причину победы, они начинают рассуждать о выбранной стратегии, интеллекте, своих способностях. Никто не называет единственный правильный ответ — повезло, так легла монета. Было бы больше времени, игроки могли бы написать пособие «Как добиться успеха».
На самом деле, примерно так такие книги и пишутся, считают Чэнвэй Лю и Марк де Ронд в научной статье, исследующей понятие удачи. Они проанализировали больше 21 тысяч статей по менеджменту и нашли упоминание удачи только в 2% из них. Авторы фильма «Капитал в 21 веке» объясняют, что так работает человеческий мозг — если мы замечаем, что дела у нас лучше, чем у окружающих, мозг начинает считать, что это справедливо — потому что мы сами лучше окружающих (более талантливы, приложили больше усилий и т.д). Чэнвэй Лю и Марк де Ронд соглашаются — люди недооценивают роль удачи в успехах, но переоценивают ее в провалах. Правильное понимание и корректная интерпретация роли удачи поможет сделать общество более справедливым, считают Чэнвэй Лю и Марк де Ронд.
Режиссер Алексей Балабанов вспоминал свою учебу во ВГИКе: «Я поступил на сценарный игровой к одному придурку. Он нам говорит: «Пишите для Ералаша, там можно хорошие деньги заработать. Я написал рассказ — герой проснулся с похмелья, а у него на кухне вода разлилась холодная. И у меня была фраза: «Вода обжигала ноги». Он мне говорит: «По твоему сценарию будут снимать кино. Как ты сделаешь, что вода обжигает ноги? Я посмотрел и подумал: «Чего, дурак что ли?». Уехал с сессии и больше не приезжал. Чего у придурка учиться?».
Многие люди считают своих руководителей и не только своих — некомпетентными. Это не обязательно неправда, говорят Лю и Ронд в научной статье. Как удача может сделать общество более справедливым? С помощью лотократии.
Эту идею использовали в древнегреческой и венецианской республиках. Политических лидеров избирали не по заслугам, а случайным образом. Исследования показывают, пишут Лю и Ронд, что случайный отбор действительно может превзойти более сложные механизмы управления в политике и на финансовых рынках. Все благодаря справедливости, устойчивости к коррупции и надежности. Данные показывают, что навыки корпоративных боссов различаются незначительно. При этом компаниям не нужно будет платить выбранным наугад менеджерам огромные зарплаты, а сэкономленные деньги можно будет потратить на исследования и разработки.
Эксперимент проводили несколько десятков раз. Когда после игры у победивших участников спрашивают причину победы, они начинают рассуждать о выбранной стратегии, интеллекте, своих способностях. Никто не называет единственный правильный ответ — повезло, так легла монета. Было бы больше времени, игроки могли бы написать пособие «Как добиться успеха».
На самом деле, примерно так такие книги и пишутся, считают Чэнвэй Лю и Марк де Ронд в научной статье, исследующей понятие удачи. Они проанализировали больше 21 тысяч статей по менеджменту и нашли упоминание удачи только в 2% из них. Авторы фильма «Капитал в 21 веке» объясняют, что так работает человеческий мозг — если мы замечаем, что дела у нас лучше, чем у окружающих, мозг начинает считать, что это справедливо — потому что мы сами лучше окружающих (более талантливы, приложили больше усилий и т.д). Чэнвэй Лю и Марк де Ронд соглашаются — люди недооценивают роль удачи в успехах, но переоценивают ее в провалах. Правильное понимание и корректная интерпретация роли удачи поможет сделать общество более справедливым, считают Чэнвэй Лю и Марк де Ронд.
Режиссер Алексей Балабанов вспоминал свою учебу во ВГИКе: «Я поступил на сценарный игровой к одному придурку. Он нам говорит: «Пишите для Ералаша, там можно хорошие деньги заработать. Я написал рассказ — герой проснулся с похмелья, а у него на кухне вода разлилась холодная. И у меня была фраза: «Вода обжигала ноги». Он мне говорит: «По твоему сценарию будут снимать кино. Как ты сделаешь, что вода обжигает ноги? Я посмотрел и подумал: «Чего, дурак что ли?». Уехал с сессии и больше не приезжал. Чего у придурка учиться?».
Многие люди считают своих руководителей и не только своих — некомпетентными. Это не обязательно неправда, говорят Лю и Ронд в научной статье. Как удача может сделать общество более справедливым? С помощью лотократии.
Эту идею использовали в древнегреческой и венецианской республиках. Политических лидеров избирали не по заслугам, а случайным образом. Исследования показывают, пишут Лю и Ронд, что случайный отбор действительно может превзойти более сложные механизмы управления в политике и на финансовых рынках. Все благодаря справедливости, устойчивости к коррупции и надежности. Данные показывают, что навыки корпоративных боссов различаются незначительно. При этом компаниям не нужно будет платить выбранным наугад менеджерам огромные зарплаты, а сэкономленные деньги можно будет потратить на исследования и разработки.
Прекрасный писатель Джон Бэнвилл написал новую книгу The Drowned и по этому поводу немного гастролирует по зарубежным СМИ с интервью (у нас тоже есть поводы для радости — вот-вот на русском выйдет его детектив «Снег»).
Например, в FT автор рассказывает о своем столе, на котором за годы писательского труда скопился зверинец из игрушек (два китайских дракона, две мыши, неизвестная птица). Бэнвиллу кажется, что они жалеют его.
В The Guardian вспоминает о своей жене, которая умерла три года назад: «Теперь я понимаю, что в мире есть только два типа людей. Люди, которые скорбят, и те, кому еще предстоит скорбеть».
У нее было превосходное чувство юмора. Бэнвилл вспоминает такую историю: «В начале 70-х мы жили прямо на вершине холма, и у меня была поздняя смена в газете. Была темная январская ночь. Я вернулся домой около половины пятого утра. Джанет спала уже несколько часов. Дом был погружен в кромешную тьму, поэтому я не стал зажигать свет. Я просто разделся и забрался в постель рядом с ней, с ее прекрасным теплым телом. Она отвернулась. Учитывая обстоятельства, все произошло довольно быстро и тихо, знаете ли. После этого последовала небольшая пауза, а затем моя жена спросила: «Джон, это ты?»
Например, в FT автор рассказывает о своем столе, на котором за годы писательского труда скопился зверинец из игрушек (два китайских дракона, две мыши, неизвестная птица). Бэнвиллу кажется, что они жалеют его.
В The Guardian вспоминает о своей жене, которая умерла три года назад: «Теперь я понимаю, что в мире есть только два типа людей. Люди, которые скорбят, и те, кому еще предстоит скорбеть».
У нее было превосходное чувство юмора. Бэнвилл вспоминает такую историю: «В начале 70-х мы жили прямо на вершине холма, и у меня была поздняя смена в газете. Была темная январская ночь. Я вернулся домой около половины пятого утра. Джанет спала уже несколько часов. Дом был погружен в кромешную тьму, поэтому я не стал зажигать свет. Я просто разделся и забрался в постель рядом с ней, с ее прекрасным теплым телом. Она отвернулась. Учитывая обстоятельства, все произошло довольно быстро и тихо, знаете ли. После этого последовала небольшая пауза, а затем моя жена спросила: «Джон, это ты?»