совершенно забыл – но и в истории Японии был республиканский эксперимент –
- правда, ровно один раз и очень своеобразный –
- случилось это на исходе 1868 года, 27 декабря –
- когда на Хоккайдо [на тот момент более чем отдаленной и не воспринимавшейся вполне как часть государства, тоже еще находящегося в процессе становления, провинции – достаточно сказать, что в образованном чуть позже кабинете Мейдзи было отдельное министерство по делам Хоккайдо] сторонники сегуната Токугава, не согласившиеся с капитуляцией последнего властителя и продолжившие сопротивление новым властям [по существу – на тот момент воспринимавшихся как реванш, спустя 2 ½ столетия, юго-западных княжеств, все это время пробывших в приниженном статусе проигравших в войне рубежа XVI – XVII вв.] –
- так вот, когда сторонники сегунта решили продолжить сопротивление – и встали перед проблемой самоопределения, поскольку больше ссылаться на верность господину не могли –
- и бывший заместитель главы флота сегуна, Эномото Такэаки провозгласил на Хоккайдо республику - а себя самого объявил ее президентом –
- республика продержалась недолго, до лета следующего года [официальные репрессии не были сильны, правда, затем – именно на месте резиденций мятежных дайме в Эдо, ставшем Токио – возвели здание первого железнодорожного вокзала в Японии, соединившим Токио с Йокогамой, символически стерев память о них пришествием колеса и пара] –
- примечательная тем, что хотя стороны в смуте и смятении, новая реальность уже вошла в жизнь – и если «революция Мэйдзи» звучит реставрацией, то защитники – трудно сказать чего [за относительно добровольным отречением на тот момент сегуна и распадением бакуфу] –
- в попытке противостоять революционерам –
- провозглашают республику посреди айнов

не могу не поделиться прелюбопытной историей Итагаки Тайсукэ –
- он в конце 1870-х – начале 1880-х стал, пожалуй, одним из самых ярких и влиятельных лиц японского либерализма, колеся по стране с публичными лекциями и отстаивая принципы свободы [на фоне начавшегося консервативного поворота правительства, напуганного распространением взрывоопасных идей и утратой сыновьего почтения] –
- дело дошло до того, что 6 апреля 1882 году на него было совершено покушение – после выступления в Гифу на него с кинжалом набросился молодой учитель и успел нанести несколько ударов –
- Итагаки, думая, что умирает, успел воскликнуть:
«Итагаки умирает, но свобода не умрет никогда!» -
- слова эти, как и подробности покушения [от ран Итагаки вскорости оправился], облетели всю страну –
- правительство, следует отдать ему должное, отреагировало на редкость умно – от имени императора пострадавшему было направлено 300 йен [по тем временам солидная сумма – нормальный месячный заработок составлял 10 – 12 йен] –
- а следом, через банк «Мицуи», даровало Итагаки и его соратнику Гото Сёдзиро длинную поездку в Европу –
- там, в числе прочего, ему довелось пообщаться и с Виктором Гюго, и с Гербертом Спенсеров, и с восходящей звездой французской политики «Тигром»-Клемансо –
- возвращения его в Японию с нетерпением ждали соратники, но по приезду в 1883 г. оказались крепко удивлены –
- Итагаки вернулся с ощущением, что японская жизнь, которую он так сильно критиковал ранее, ему намного ближе чем та европейская, что довелось ему впервые повидать –
- и заявил, что в политическом плане дела в Японии и так обстоят вполне благополучно и не требуют никаких радикальных перемен –
- а вот чем следует заняться незамедлительно и изо всех сил – так это повышением уровня жизни сограждан и созданием сильного ВМФ, о конституции же надобно подумать, но лучше бы ей быть похожей на прусскую –
- словом, совершил быстрый путь от либералов в либерал-консерваторы –
- а правительство могло в итоге лишь похвалить себя за проявленную им мудрость и щедрость, из неудобного и яркого оппонента обретя верного и глубоко убежденного союзника

а ведь «система Станиславского» -
- именно что часть своего времени, при всей банальности этого суждения –
- то есть принцип вчувствования, переживания – где Дильтей и его понимание «наук о духе» - и граница искусства с не-искусством, лежащая по границе искренности, как у Толстого –
- каков театр Станиславского – большой вопрос, но вот его «Работа актера над собой» - обломок 1890-х – 1900-х, доплывший до 1939 г. –
- и сам Станиславский это хорошо сознавал, решив избрать форму дневника начала века

https://www.group-telegram.com/sdvgnaminimum.com/210
Именно. Только я надысь на лекции приводил в пример определение социального действия по Веберу, указывая, что он современник Станиславского.
И, конечно, потерпел позорное фиаско:
Предложение Ивана Васильевича проехать по сцене на велосипеде для любимой девушки
не имело никакого смысла. Нет никакого Ивана Васильевича и не было никогда. И с Цепного моста в Киеве никто не кидался.

из отклика Щеглова-Леонтьева на рецензию о его «Около истины» Диллона (в лондонском The Review of Rewiews под заглавием «Граф Толстой – его ученики и предатели», где защищал как Толстого, так и толстовцев от критики, в понимании автора – нападок - Щеглова) –
- «рецензия, исполненная желчи и напраслины, гражданской скорби и личной злобы»

«следовательно»
===============
«Нужно твердо усвоить, что из всех видов литературы проза – наименее художественный. Литература в истинном смысле – это только поэзия. Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии. Следовательно, исторические или биографические произведения фактически тоже проза».
[Акутагава Рюноскэ. «Десять заповедей писателя». Заповедь 1-я]

Акутагава Рюноскэ – Ямамото Киёси, 1911 г.
«Если дневник служит для того, чтобы его потом было интересно читать, такой дневник не нужен» -
- а довольно скоро едва ли не на противоположном конце земли Ходасевич начнет свой «Камер-фурьерский журнал»

Рачинский – Леонтьеву (Щеглову), 5.X.1893, с. Корчежино Бельского уезда –
- «В Татеве поселилась личность новая – женщина-врач, в профессиональном отношении отличная, во всех прочих – нелепая донельзя. Она – полька, нигилистка, сочетание для меня новое, и весьма малопривлекательное. Но мы рады и такому врачу».

попутно подумал - что ведь расхожие жалобы охранителей к. 1880-х – 1890-х годов, от Розанова до Леонтьева (Щеглова) –
- что негде печататься, что вот так сложились обстоятельства, что лит. трудом не прожить –
- не то, чтобы от реального сравнения с радикалами [да, более чем относительными, но допустим, исходя из взгляда охранителя] – поскольку, если сравнить с ними же, ютящимися то в «Северном Вестнике», то в ненадежном, как кажется довольно долго, «Русском Богатстве», ведь не отличается от первых –
- а от парадокса самоощущения –
- ведь вроде бы «мы/они здесь власть», «наше царствие» - а вот приходится непонятно как выживать, между одноактным водевилем, фельетоном да путевым очерком пристраиваясь –
- и этот парадокс вроде бы «власти», не только поддержки, но в какие-то моменты и возглашения властной позиции, за которой сама верховная власть если не следует, то с которой считается –
- и вся эта общая среда, счесть себя с которой нет никакой возможности, где меряешься по «первым» -
- и мерит себя так каждый десятый, если не пятидесятый – и порождает это своеобразное самоощущение

Рачинский – Леонтьеву (Щеглову), 10.I.1898, Татево –
- «Увы! Один из учеников основанной мною Шепетовской школы (министерской) застрелился; одна из учениц Тарховской женской школы идет в актрисы».

из дневника Леонтьева (Щеглова) после первой поездки в Татево (6 – 11.VII.1891), запись отдельных суждений Рачинского:
«Уверен, что ежели б Островский и Г. Успенский не пили, а больше читали и сосредоточивались: первый был бы шире, а второй не раскидался бы»

уже «советский» язык
=======================
из подготовительных записей Леонтьева (Щеглова) к статье о Рачинском (1891 г.):
«Нужен идеальный приход, образовать побольше хороших священников. Отсюда спайка – интеллигенции с народом [выд. нами – А.Т.], а там видно будет!!» -
- практически готовая реплика на партконференции епархиальном съезде.

и немного очевидного, но все равно любопытного – своей характерностью:
в китайском, как всем хорошо известно, «Поднебесная» (天下) означает Китай – а вот в японском, унаследовавшим китайскую иероглифику, «Поднебесная» изменила значение – обозначая Вселенную, «весь мир»

и немного играя в сопоставление Рюноскэ Акутагавы и его учителя Нацумэ Сосэки –
- если первый утверждает, что люди стремятся к равенству в силу присущего нам эгоизма, то второй напоминает, что эгоизм – то, что препятствует всякому равенству [и, в отличие от ученика тут же издевается над психологизмом объяснения, вкладывая в уста коту рассуждение о психологических основаниях неравенства]

в прекрасном «Шанхае» (1929 – 1931) Ёкомицу Риити есть совершенно неоригинальная фраза –
- «А что у нас имеется для маленького человека кроме патриотизма?» -
- но если вдуматься в нее – не восприняв лишь как проходную-обличительную, а она в романе не такова – то можно попутно осознать значение «патриотизма», как того, что может сообщить смысл, выходящий за пределы узкого-своего, упирающегося в случайность частного –
- как будет сказано там же от лица главного героя несколькими страницами ранее: «Я патриот, поэтому если все равно умирать, то лучше умереть за родину» - на что влюбленная в него девица чуть позже отвечает: «…уж про эту китаянку рассказывать ну совершенно было ни к чему! А то и я сделаюсь патриоткой!»

биография
========================
Гладков, работая над первой из четырех задуманных и единственной написанной частей биографии Мейерхольда –
- использует при разбиении глав прием «внахлеста» -
- в каждой из глав к концу идут уже события, относящиеся к следующей – так что та начинается как бы возвратом, рассказом о временах, хронологически предшествующих тем, о которых уже сказано выше –
- что жизнь не идет хронологически – что-то начатое длится посреди уже совсем другое, другое прорастает посреди еще вроде бы целого –
- рассказать ее строго хронологически-последовательно – значит переврать, довериться астрономии

и из разговора о делах суетных
===========================
по причине материальных недоразумений случился акт гражданского сознания

языки времен
===============
«Живая разговорность и своеобразная энергия поэтических интонаций Маяковского определила язык целого поколения (как позднее язык Ильфа и Петрова – предвоенного поколения молодежи) <…>» [Гладков, 1990, т. 2: 186 – 187].

в сезон 1936/37 у Мейерхольда одновременно репетировались «Борис Годунов» Пушкина и «Наташа» Сейфулиной, пьеса из колхозной жизни –
- Пушкин утром, Сейфулина – после обеда –
- и в один из дней, в перерыве между репетициями, собираясь с силами к «Наташе», Мейерхольд обронил –
- «Не все же работать над современным, пора и в сказки поиграть»
[Гладков, 1990, т. 2: 228]

«Мир юности сложен, и тяга к простоте ей чужда, если это не притворство»
[Гладков, «Встречи с Пастернаком» - 1990, т. 2: 355]