На днях решила отвлечься и почитать что-нибудь не по работе, не по исследованию, не по квирятине. Что в итоге получилось уже можно догадаться. Взялась за биографию Нины Берберовой, чей Курсив мой в юности был проглочен с огромным интересом и удовольствием. Это, что называется, база.

Книга Ирины Винокуровой Нина Берберова. Известная и неизвестная вышла в 2023 (доступна на Литресе с любой картой). Винокурова была с ней, кстати, знакома. А еще здорово так поработала с ее архивом, написав о романе Берберовой с Миной Журно (Mina Journot), переводчицей, арт-диллером, который длился много лет, начиная со второй половины 1940х, и стал причиной развода Б. со вторым мужем Макеевым. Никто об этом не писал до сих пор. Почти все следы этих отношений в ее зоне досягаемости Берберова уничтожила (переписку, отдельные места в дневнике). Винокурова нашла альтернативные источники и отмечает, что эти отношошения были важнейшими для Б., в том же ряду, что и совместные годы c Ходасевичем. Словом, нужно читать книгу, там довольно много интересных подробностей и цитат из сохранившейся переписки адресатов Б.

Милая деталь - гонорар от беллетризированной биографии Чайковского, в которой, кстати, Берберова писала о его гомосексуальности и была первой, кто подробно остановился на этом аналитически, а не в формате сплетен, она потратила на подарки своей возлюбленной ("сапожки, шерстяные перчатки, два свитера").

"Мы очень любили друг друга, она очень интересный, многогранный, чуткий человек. Она открыла мне целый мир, как и я ей открыла мир (российский), - но я не в силах отдавать себя так, как отдавала до сих пор."

С отъездом Б. в Америку их связь не прервалась, вернее, прервалась не сразу. Они посылали друг другу весточки и подарки с оказией. Однажды роль курьера исполнил .. Александр Керенский. Берберова посвятила Журно книгу о Блоке.

О последующей жизни Журно ничего неизвестно. Даже фотографий ее нет. Может быть, когда-нибудь найдутся. Кто-нибудь раскопает.

Заказывайте книгу пока она доступна.

По поводу Вспышки. Это не медицинская история вируса, конечно, а социальная. Книжка основана на архивных источниках, газетных публикациях и интервью.
Не знаю, насколько подробно буду ее рекламировать, но пока подчеркну два важных для меня момента.

Во-первых, на основе архивных источников книга опровергает существующий консенсус о том, что первым ВИЧ-положительным советским гражданином был мужчина-гомосексуал, работавший в Танзании. Об этом написано в медицинских статьях, публицистических текстах и эта же история рассказана в сериале "Нулевой пациент". Но это не так. В 1984 году в институте вирусологии Ивановского ВИЧ-положительный статус подтвердили 12-летней девочке и взрослому мужчине.

Они, однако, не подходили на роль первых советских граждан с ВИЧ, в отличие от мужчины "с обесцвеченными волосами и чрезмерным использованием косметики" (цитата из статьи 1988 года в Терапевтическом архиве о якобы первом советском случае), рассказавшего о гомосексуальных контактах. Именно он официально стал "первым советским гражданином с ВИЧ", хотя его ВИЧ-положительный статус был подтвержден три года спустя двух случаев в институте вирусологии (их засекретили).

О том, как ВИЧ повлиял на само/восприятие гомосексуалов и их жизнь в книге есть целая глава.

Второе важный момент связан с источниками, с которых и начался мой интерес к этой теме. Письма советских граждан в прессу и различные органы власти (в Верховный Совет, Политбюро, Минздрав, КПСС, лично Ельцину) о проблеме ВИЧ. Любые письма увлекательный источник. Но эти в особенности. Эти источники осели в ГАРФе (гос архив РФ на Пироговке). Пенсионеры, ветераны ВОВ, инженеры, партийные функционеры низжего звена критиковали власти за сокрытие информации о распостранении ВИЧ и видели в этом угрозу для здоровья себя и своих близких. Несмотря на выступления некоторых высокопоставленных экспертов, например, Петра Бургасов, главного санитарного врача СССР, о том, что ВИЧ касается только «наркоманов, проституток и гомосексуалистов». Но как показывают материалы, собранные нами в архивах, люди в большинстве своем не верили этим популистским заявлениям, они их злили, и критиковали систему за неэффективность.

Почему? Я утверждаю, что советская модель здравоохранения, основанная на принципах бесплатности и общедоступности, и в целом социалистическая модель (плюс перестройка) определили достаточно уникальный взгляд общества на ВИЧ в целом, который давал огромный гандикап в борьбе с вирусом (увы, неиспользованный). Советские граждане воспринимали ВИЧ как проблему от которой невозможно отгородиться в стране с формально отсутствующими классовыми и расовыми барьерами.

Короче, советую читать.

А еще во Вспышке много иллюстраций, в том числе несколько квирово-уникальных, которые я достала из личных архивов.

Я уже говорила, что во Вспышке много уникальных илюстраций. Конкретно эта газетная 1989 года не вошла в текст, так что поделюсь здесь.

Вообще ВИЧ и позднесоветская визуальная культура вполне могли бы стать темой для диплома или диссертации. Источников масса и никто их пока системно не анализировал. В том числе куча архивных плакатов, которые присылались художниками на конкурсы (как в этом случае).

Меня поразило, что практически все позднесоветские плакаты и газетно-журнальные иллюстрации по теме ВИЧ аппелируют только к одной эмоции - страху. Плакаты не информировали, не поддерживали, не выражали сочувствие, а только пугали смертью.

Конечно, это сейчас смотрится дико, когда вирус больше не приговор (при условии доступа к медицине), а тогда антиретровирусной терапии еще не существовало. И все равно, если сравнить с плакатами других стран, довольно интересно.

1 декабря, в день, когда весь мир объединяется в борьбе против ВИЧ/СПИДа, хочется рассказать об уникальном историческом исследовании, которое проливает свет на малоизвестные страницы советского прошлого. Новая книга «Вспышка. Неизвестная история ВИЧ в СССР», написанная историком Ириной Ролдугиной и культурологом Катериной Сувериной, – это не просто хроника эпидемии. Это история о том, как идеология и предрассудки могут стать смертельным оружием против собственного народа.

Представьте себе 1983 год. В то время как западный мир бьет тревогу из-за нового смертельного вируса, в СССР предпочитают отмахиваться от проблемы, называя СПИД «болезнью загнивающего капитализма». На страницах советских газет ВИЧ преподносится как результат коварных экспериментов ЦРУ, а единственными его жертвами объявляются «социально чуждые элементы». Но авторы книги идут дальше газетных штампов и идеологических клише. Они рассказывают истории реальных людей: врачей, которые первыми столкнулись с неизвестной болезнью; ученых, пытавшихся найти способы диагностики и лечения; журналистов, рисковавших карьерой ради правды; и, конечно, самих пациентов, оказавшихся один на один с системой, отказывавшейся признавать их существование.

На страницах «Вспышки» оживает позднесоветская эпоха со всеми ее противоречиями: героизмом врачей и бюрократической черствостью, научными прорывами и идеологическими запретами, человеческой солидарностью и государственным равнодушием. Книга, основанная на богатейшем архивном материале, интервью с очевидцами и анализе прессы того времени, дополнена уникальными визуальными материалами – от агитационных плакатов до никогда ранее не публиковавшихся фотографий.

Это исследование – не просто исторический труд. Это предупреждение о том, как опасно могут быть стереотипы и замалчивание проблем в борьбе с эпидемиями. История ВИЧ в СССР – это урок, который актуален и сегодня, когда мир продолжает сталкиваться с новыми вирусными угрозами. «Вспышка» – это книга о том, как вирус пережил систему, которая отказывалась его признавать. Это памятник тем, кто боролся с эпидемией вопреки официальной позиции, и напоминание о том, что перед лицом глобальных угроз нет «чужих» болезней и «чужих» проблем.

P.S. Я уже прочел эту книгу и хочу поделиться своими впечатлениями. "Вспышка" – это редкий и очень удачный пример того, как серьезное академическое исследование может быть представлено в увлекательной и доступной форме. Авторы проделали колоссальную работу с архивными документами, но при этом сумели избежать сухого академизма. Они рассказывают захватывающую человеческую историю, где за каждым фактом, за каждой цифрой статистики стоят реальные судьбы и драмы.

​​📕 «Вспышка». Ирина Ролдугина, Катерина Суверина
2024, Россия

В России вышла «Вспышка» —  книга, которой, казалось бы, в нынешней России быть не должно. Она рассказывает, каких жертв советскому обществу стоила ложь властей, обнищание медицины, идеологические препоны. Этот труд можно считать предупреждением любому социуму, где государство, жестко регулируя частную жизнь, принуждает своих граждан к игре со смертью.

👉 подробней о том, чем интересна «Вспышка»

«С одной стороны становится страшно. С другой стороны, все быстро упрощается, куча проблем сразу уходит. Не будет никакого пожилого гея, которых я уже много повидал на той же «плешке» и которым становиться ну совсем не хотел. А тут на тебе, подарок судьбы —  не будешь ты пожилым геем. Учиться, работать? Тоже вопрос. Зачем учиться, если ты потом…».

#кропоткинкниги

Сегодня хороший повод рассказать, что историкесса Ирина Ролдугина (именно она годами радовала нас архивными сводками о лесбиянках) и культурологиня Катерина Суверина выпустили книгу «Вспышка» о том, как начиналась эпидемия ВИЧ в СССР.

В 1980-х в стране считалось, что болезнь — удел «проституток, гомосексуалистов и наркоманов» (само собой все эти слова лучше не использовать, но именно так говорили советские власти). Да и вообще вся проблема от буржуазии капиталистического лагеря и разнузданности западного общества. Конечно же, это не так.

Книга основана на архивных источниках, свидетельствах очевидцев и прессе того времени. Текст сопровождается иллюстрациями — плакатами, коллажами и фотоснимками, часть из которых публикуется впервые.

Удивительно, как «Вспышка» вышла в России в 2024 году. Срочно покупайте, пока есть.

Почему повод хороший? Сегодня Международный день борьбы со СПИДом. В связи с этим важно напомнить:

🔹 ВИЧ/СПИД существует, но это не приговор. Терапия работает.
🔹 ВИЧ проблема не только геев и наркопотребителей.
🔹 ВИЧ могут передать друг другу и лесбиянки. Да, мы не в группе риска, но нам тоже надо проверяться.

На Ирину тоже подпишитесь, потрясающий канал.

Вешаю два небольших материала к выходу Вспышки🎗

Во-первых, колонка на Холоде с новыми иллюстрациями.

Во-вторых, отрывок из моей главы про ВИЧ и позднесоветское общество (мы писали главы не совместно, каждый занимался своим сюжетом). Спасибо, Карен. Единственная странность, отрывок опубликован без сносок на источники. Ну что ж, нужно заказывать книгу и читать во всей полноте.

Почему в Советском Союзе ВИЧ воспринимали серьезнее, чем сегодня в России?

Когда-то СССР был на шаг впереди многих стран в понимании опасности ВИЧ. Несмотря на цензуру и ограниченность информации, советские граждане требовали честных данных о вирусе.

Сегодня же Россия, которая когда-то имела фору в борьбе с ВИЧ, занимает первое место в Европе по числу новых случаев. Почему? Отсутствие секспросвета, а также цензура, оправдывающаяся «традиционными ценностями».

Соавтор книги «Вспышка. Неизвестная история ВИЧ в СССР» Ирина Ролдугина в рамках квир-издания Just Got Lucky написала колонку для «Холода» о том, почему в позднем Советском Союзе ВИЧ волновал всех и, как ни парадоксально, объединял общество. Читайте ее текст на нашем сайте.

Подписаться | Поддержать | Предложить новость

В книжке, в главной книжке, которая расскажет о раннесоветской гендерной и гомосексуальной эмансипации после революции, есть большая глава о транс-людях. А это один из многочисленных героев, знакомьтесь, Вольдемар, стенографист. Психиатра, столкнувшегося с Вольдемаром в крупном городе на юго-западе в 1920е и вооруженного наисовременнейшим знанием о сексуальных психопатологиях и перверсиях, смущало, что не только он, Вольдемар, но и все вокруг называют его этим именем, несмотря на то, что он "очевидно биологически является женщиной" (Вольдемар был год в браке и муж .. тоже почтительно обращался к нему Вольдемар)⬇️

Именно этот онтологический зазор, непостижимый для некоторых раннесоветских экспертов (впрочем, были яркие исключения, об одном таком хирурге, помогавшим совершать переходы, я расскажу), образовывает один из главных аргументов книги о переигрывании квирами знатоков, большинство из которых видели в наблюдаемых ими случаев красочные комбинации пограничных расстройств (впрочем, это со снисходительной симпатией как правило тогда), а все вокруг ...ну людей, субъектов, небезинтересных науке как раз в силу их решительности жить так, как они выбрали.

«Вера Ивановна Преображенская сказала: “Ну, хорошо, вы все педерасты, а я кто?”. Мы стояли на площади и гадали, что с нами будет? Сколько часов остается? Чему верить? Вышлют из страны? Арестуют? Пошлют на лесозаготовки? Снимут с работы, исключат из союза? Ведь не кто-нибудь, а глава государства говорил все это. Что правильно?»

«Никита Сергеевич молчал около двух минут, а затем громко, с ненавистью произнес: “Говно!”. И, подумав, добавил: “Педерасты!”. И тут все сопровождавшие его государственные люди, как по команде, указывая пальцами то на одного, то на другого из нас, закричали: “Педерасты!”».

"Манеж 1962, до и после" художника Леонида Рабичева (1923-2017) одни из самых интересных из прочитанных за последнее время мемуаров. Он был в группе абстракционистов и учеников Белютина в Манеже зимой 1962, на которых Хрущев обрушился с бранью. Да, конечно, тогда стенограмму не опубликовали (уже только в наше время), но это знаковое событие, ставшее впоследствии символической точкой в оттепельной эпохе, о котором всем стало известно не только из газет, но и по многочисленным слухам. Не в последнюю очередь из-за того, что Хрущев сравнивал художников с "педерастами" и ... не мог остановиться.

Это было не единичное высказывание высказывание, а поток (взяла из стенограммы): "Сколько есть еще педерастов; так это же отклонение от нормы. Так вот это — педерасты в искусстве", "Вы нормальный физически человек? Вы педераст или нормальный человек? Это - педерасты в живописи", "Я опять повторяю, я вас считаю педерастами. Казалось бы, педерасты - это добровольное дело, договоренность двух типов, а государство за это дает 10 лет, а раньше — каторга."

Самое интересное, пожалуй, что Рабичев предлагает интерпретацию хрущевской фиксации, которая в научных работах не упомянается. По его словам, тогда же была "разоблачена группа гомосексуалистов" в издательстве "Искусство", о чем доложили Хущеву. Такое вполне могло быть, а суд прошел в закрытом режиме, возможно, когда-нибудь узнаем больше. Но это лишь одна деталь из богатого ими и прямо захватывающего текста.