Стальной шлем

Сегодня годовщина нашей главной национальной катастрофы
 
Рефлексируя над темой Русской революции, не могут не бросаться в глаза столь отличные друг от друга стратегии поведения российских и немецких социал-демократов в схожих условиях. Из всех многочисленных фракций российской социал-демократии успеха добилась самая радикальная и самая отмороженная, готовая не только к поражению собственного государства в Мировой войне, но и стремящаяся к войне Гражданской внутри самой страны. В немецкой социал-демократии радикалы подобного рода остались мизерным меньшинством, а львиная доля партийных лидеров и рядовых членов не только считали Гражданскую войну с собственной буржуазией самым страшным кошмаром из всех возможных, но и пытались обеспечить максимальное правопреемство с предыдущей властью. В Германии не было никакого «двоевластия» между правительством и Советами как в постфевральской России. Немецкие Советы состояли из таких же умеренных социал-демократов, какие сидели в правительстве. Меньше чем через год после революции с наступлением относительной стабилизации эти Советы без писка самораспустились. Лидер СДПГ Фридрих Эберт в дни Ноябрьской революции назвал эту самую революцию «смертным грехом», а подавлением коммунистических мятежей в Берлине спустя несколько месяцев руководил социал-демократ Густав Носке, который не остановился даже перед убийством своих недавних товарищей по партии Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Никакие фрайкоры не смогли бы подавить большевистскую революцию в зародыше, если бы их не организовала социал-демократия. Фактически в 1918/19 гг. пролетарскую революцию подавили не какие-то правые, не ослабевшая буржуазия, а сам контрреволюционный пролетариат.
 
Почему же так произошло? Можно говорить, что перед глазами немцев был наглядный пример постреволюционной России, скатившей к хаосу и анархии. Можно сказать, что у немецких радикалов не нашлось своих гениев, вроде Ленина и Троцкого: никакие Либкнехт и Люксембург тем и в подмётки не годились. Всё это будет верно. Но что если попробовать копнуть глубже: а почему в Германии не выросли свои Ленины и Троцкие, и почему большинство немецких социалистов были в ужасе от идеи Гражданской войны, в то время как для многих их русских «коллег» в этом не было ничего предосудительного?
 
На мой взгляд, основная причина состоит в ранней легализации социал-демократов в Германской империи. Если бы идиотский «Исключительный закон» Бисмарка, ставивший СДПГ вне закона, действовал и после 1890 г., то вполне возможно к 1918 г. Германия действительно подошла бы с революционной и антигосударственной социал-демократией. Вместо этого с 1890 г. СДПГ вновь была легализована, регулярно участвовала в парламентских и в региональных выборах, набирала десятки процентов голосов избирателей, и уже к началу войны являлась крупнейшей фракцией рейхстага. Три десятилетия легальной парламентской деятельности выветрили из большинства социал-демократов всякий революционный задор и превратили партию в пусть и оппозиционную, но всё же во вполне «государственническую» силу. Немаловажно и то, что необходимость бороться за голоса избирателей вела к тому, что СДПГ превращалась в разветвлённую общественную структуру со своими партийными школами, типографиями, кружками по интересам и прочими подорганизациями. Это ни в коем случае не была закрытая сектантская партия-орден «для избранных», какой в итоге стала РСДРП(б).
 
Таким образом, оказавшись с помощью машины времени перед сановниками Российской империи второй половины XIX – начала XX вв., следовало бы убеждать их в необходимости скорейшей парламентаризации, легализации социал-демократических кружков, активной работы с лояльными профсоюзами (то, что слишком поздно и неудачно пытался осуществить Зубатов) и поддержки «легальных марксистов», вроде Струве и Туран-Барановского, которые по образцу немецкого социал-демократа Бернштейна провели ревизию учения Маркса, попытавшись отделить потребность в социальном реформировании от классовой войны.

www.group-telegram.com/cn/stahlhelm.com/2085

4.6K viewsNov 7, 2020 at 08:08

Сегодня годовщина нашей главной национальной катастрофы
 
Рефлексируя над темой Русской революции, не могут не бросаться в глаза столь отличные друг от друга стратегии поведения российских и немецких социал-демократов в схожих условиях. Из всех многочисленных фракций российской социал-демократии успеха добилась самая радикальная и самая отмороженная, готовая не только к поражению собственного государства в Мировой войне, но и стремящаяся к войне Гражданской внутри самой страны. В немецкой социал-демократии радикалы подобного рода остались мизерным меньшинством, а львиная доля партийных лидеров и рядовых членов не только считали Гражданскую войну с собственной буржуазией самым страшным кошмаром из всех возможных, но и пытались обеспечить максимальное правопреемство с предыдущей властью. В Германии не было никакого «двоевластия» между правительством и Советами как в постфевральской России. Немецкие Советы состояли из таких же умеренных социал-демократов, какие сидели в правительстве. Меньше чем через год после революции с наступлением относительной стабилизации эти Советы без писка самораспустились. Лидер СДПГ Фридрих Эберт в дни Ноябрьской революции назвал эту самую революцию «смертным грехом», а подавлением коммунистических мятежей в Берлине спустя несколько месяцев руководил социал-демократ Густав Носке, который не остановился даже перед убийством своих недавних товарищей по партии Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Никакие фрайкоры не смогли бы подавить большевистскую революцию в зародыше, если бы их не организовала социал-демократия. Фактически в 1918/19 гг. пролетарскую революцию подавили не какие-то правые, не ослабевшая буржуазия, а сам контрреволюционный пролетариат.
 
Почему же так произошло? Можно говорить, что перед глазами немцев был наглядный пример постреволюционной России, скатившей к хаосу и анархии. Можно сказать, что у немецких радикалов не нашлось своих гениев, вроде Ленина и Троцкого: никакие Либкнехт и Люксембург тем и в подмётки не годились. Всё это будет верно. Но что если попробовать копнуть глубже: а почему в Германии не выросли свои Ленины и Троцкие, и почему большинство немецких социалистов были в ужасе от идеи Гражданской войны, в то время как для многих их русских «коллег» в этом не было ничего предосудительного?
 
На мой взгляд, основная причина состоит в ранней легализации социал-демократов в Германской империи. Если бы идиотский «Исключительный закон» Бисмарка, ставивший СДПГ вне закона, действовал и после 1890 г., то вполне возможно к 1918 г. Германия действительно подошла бы с революционной и антигосударственной социал-демократией. Вместо этого с 1890 г. СДПГ вновь была легализована, регулярно участвовала в парламентских и в региональных выборах, набирала десятки процентов голосов избирателей, и уже к началу войны являлась крупнейшей фракцией рейхстага. Три десятилетия легальной парламентской деятельности выветрили из большинства социал-демократов всякий революционный задор и превратили партию в пусть и оппозиционную, но всё же во вполне «государственническую» силу. Немаловажно и то, что необходимость бороться за голоса избирателей вела к тому, что СДПГ превращалась в разветвлённую общественную структуру со своими партийными школами, типографиями, кружками по интересам и прочими подорганизациями. Это ни в коем случае не была закрытая сектантская партия-орден «для избранных», какой в итоге стала РСДРП(б).
 
Таким образом, оказавшись с помощью машины времени перед сановниками Российской империи второй половины XIX – начала XX вв., следовало бы убеждать их в необходимости скорейшей парламентаризации, легализации социал-демократических кружков, активной работы с лояльными профсоюзами (то, что слишком поздно и неудачно пытался осуществить Зубатов) и поддержки «легальных марксистов», вроде Струве и Туран-Барановского, которые по образцу немецкого социал-демократа Бернштейна провели ревизию учения Маркса, попытавшись отделить потребность в социальном реформировании от классовой войны.

BY Стальной шлем