Философия подозрения

К вопросу об интеллектуальной ответственности за знание. Социолог Стефани Элис Бейкер опубликовала исследование, которое вызывает желание заорать "да что с вами не так": более 81% популярных англоязычных видео о лечении рака на TikTok содержат ложную информацию. Эти видео делятся на пять категорий: личные истории пациентов, "чудесные" способы лечения, конспирология, псевдонаучные рекомендации и религиозные проповеди.

Ну то есть, получается, что 8 из 10 историй про смертельную болезнь оказались ложью, намеренной или нет. И вот здесь мы снова подходим к вопросу, если человек искренне верит в свои знания, можем ли мы оставлять ему право добросовествно заблуждаться и скармливать эти заблуждения другим? Многие "эзотерики" как раз и опрадывают то, что их знания не работают так, как научные тем, что "ну мы особенно-то ничего не обещаем, это просто психологическая помощь, которая помогает разобраться в себе, а на жизненно важные решения мы не подталкиваем и ничего не делаем".

Тут, конечно, есть некоторое лукавство, потому что в таро вполне существуют "денежные расклады" и "помощь в поиске партнеров", а уж вот где жизненно важное решение. Но вот вам кейс – обман в случае прямо экзистенциально решающем. Итак. Можно ли считать искреннюю веру в "чудо" смягчающим обстоятельством? Пожалуй, только до тех пор, пока она остаётся личным делом.

Просто здесь мы видим интересный парадокс: почему спекуляция на неизлечимых болезнях воспринимается обществом довольно мягко? Возможно, потому что она апеллирует к нашему глубинному страху и надежде. Ложь становится последним островком для тех, кто отчаянно ищет спасение. Это "хотя бы что-то", иллюзия, еще один продукт Воображаемого, которому легче довериться, чем смотреть в глаза лакановскому Реальному.

И здесь мы приходим к ключевому этическому вопросу: является ли морально допустимым предлагать ложь ради надежды? Разве можно считать "последний шанс" этическим прикрытием для разрушительных последствий? Ответ, скорее всего, зависит от того, готовы ли мы допустить, что знание – это не просто информация, а ответственность перед тем, кому мы её передаём. Кажется, что тут история с градацией искренности не работает: обман человека, у которого нет ресурсов для проверки твоей "истины", выглядит одинаково, будь "обманщик" искренним верующим или холодным циником.

Возможно, здесь как раз прагматическая логика про то, что что-то является истинным, когда работает, тут срабатывает не так, как обычно. Потому что в итоге "работает" очень легко в рыночном майнтдсете современности превращается в "приносит деньги и подписчиков". А где-то в нас еще остается маленький уголок здравомыслия, который не готов совсем уже всё переложить в метафору "спрос и предложение".

Такие дела.

www.group-telegram.com/cn/susp_minds.com/155

427 viewsedited  Dec 2 at 12:16

К вопросу об интеллектуальной ответственности за знание. Социолог Стефани Элис Бейкер опубликовала исследование, которое вызывает желание заорать "да что с вами не так": более 81% популярных англоязычных видео о лечении рака на TikTok содержат ложную информацию. Эти видео делятся на пять категорий: личные истории пациентов, "чудесные" способы лечения, конспирология, псевдонаучные рекомендации и религиозные проповеди.

Ну то есть, получается, что 8 из 10 историй про смертельную болезнь оказались ложью, намеренной или нет. И вот здесь мы снова подходим к вопросу, если человек искренне верит в свои знания, можем ли мы оставлять ему право добросовествно заблуждаться и скармливать эти заблуждения другим? Многие "эзотерики" как раз и опрадывают то, что их знания не работают так, как научные тем, что "ну мы особенно-то ничего не обещаем, это просто психологическая помощь, которая помогает разобраться в себе, а на жизненно важные решения мы не подталкиваем и ничего не делаем".

Тут, конечно, есть некоторое лукавство, потому что в таро вполне существуют "денежные расклады" и "помощь в поиске партнеров", а уж вот где жизненно важное решение. Но вот вам кейс – обман в случае прямо экзистенциально решающем. Итак. Можно ли считать искреннюю веру в "чудо" смягчающим обстоятельством? Пожалуй, только до тех пор, пока она остаётся личным делом.

Просто здесь мы видим интересный парадокс: почему спекуляция на неизлечимых болезнях воспринимается обществом довольно мягко? Возможно, потому что она апеллирует к нашему глубинному страху и надежде. Ложь становится последним островком для тех, кто отчаянно ищет спасение. Это "хотя бы что-то", иллюзия, еще один продукт Воображаемого, которому легче довериться, чем смотреть в глаза лакановскому Реальному.

И здесь мы приходим к ключевому этическому вопросу: является ли морально допустимым предлагать ложь ради надежды? Разве можно считать "последний шанс" этическим прикрытием для разрушительных последствий? Ответ, скорее всего, зависит от того, готовы ли мы допустить, что знание – это не просто информация, а ответственность перед тем, кому мы её передаём. Кажется, что тут история с градацией искренности не работает: обман человека, у которого нет ресурсов для проверки твоей "истины", выглядит одинаково, будь "обманщик" искренним верующим или холодным циником.

Возможно, здесь как раз прагматическая логика про то, что что-то является истинным, когда работает, тут срабатывает не так, как обычно. Потому что в итоге "работает" очень легко в рыночном майнтдсете современности превращается в "приносит деньги и подписчиков". А где-то в нас еще остается маленький уголок здравомыслия, который не готов совсем уже всё переложить в метафору "спрос и предложение".

Такие дела.

BY Философия подозрения