Вы находитесь здесь📍Подгорица

Главное моё личное впечатление от Подгорицы — ужасный холод. Не то чтобы отсутствие центрального отопления стало прям сюрпризом, но спать в шерстяной кофте (справедливости ради, я стянула её ночью, осталась в водолазке), колготках и верблюжьих носках* — это, скажу я вам, новые ощущения. Ощущения, когда телу под одеялом ещё более-менее, а вот дышать почти что больно.

Понятно, это не проблема Подгорицы, это проблема квартиры со слабым кондеем, но по городу такая квартира очень располагала гулять — «Непрерывно двигайся. Ад пожирает праздных», — как говорится. Семнадцать тысяч шагов как итог.

Что могу сказать? Будущий Титоград во время Второй Мировой был вбомблен в каменный век семью десятками налётов, поэтому средневекового тут мало.

За день мы обошли, кажется, все мосты, закончив Московским — подарком от России в 2008-м. Хороший мост. Как московский.

Громадный кафедральный собор Воскресения Христова тоже так и пышет русскими деньгами. Хотя официальная справка гласит, что строили всеми Балканами и СНГ: сербские архитекторы, колокола российские, паникадило украинское, фрески белорусские, по дереву нарезали румыны. Краеугольный камень закладывал наш Алексий II, а принимал работы уже Кирилл.

А вот Вселенский патриарх Варфоломей крышует православных так давно, что дождался храма самолично.

Тут надо дать небольшую справку: любая церковь как институт — это, прежде всего, про деньги и земли. И любая церковь встроена в финансовую пирамиду, где нижние этажи платят верхним. Поэтому Папа Римский в Ватикане — глава всех католиков, ему башляют все католические веточки. У православынх есть свой батя — Его Божественное Всесвятейшество Архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский патриарх.

Мы с ним, между прочим, через одно рукопожатие знакомы.

Настя с годовалым Лёвой гуляла по Стамбулу и внезапно оказалась в Константинополе. Идёт какой-то мужик в рясе с посохом и охраной. Как будто не верит, что боженька-то защитит.. Видит Лёву. Восклицает, что сие «The cutest baby in the world!», повязывает ему на руку фенечку, даёт ещё пару с собой, щебечет немного по-стариковски и удаляется в закат. К Насте подходит охранник и на всякий случай уточняет, мол, знаешь, что это был за дедушка/ Настя, естественно, не знает. Охранник говорит, что это был Вселенский патриарх Варфоломей. Ребёнок теперь застрахован, оставшиеся прививки можно не делать.

Настя вернулась в кафе к Никите, рассказала про чудо господне и погуглила — действительно он. Вселенский.

Это у иезуитов поганых пусть будет Римский, православие не мелочится.

Даже не знаю, сколько за преподобную фенечку отдали бы наши прихрамовые бабки.. А уж за титул «кьютест бэйби»..

Но все московские каникулы ребята нещадно болели вместе с ребёнком. Страховка как-то засбоила. Настя несколько дней косилась на эти фенечки, да и сняла их с Лёвы от греха подальше.

После этой истории я, как человек простой, вижу храм, освящённый Варфоломеем — ставлю лайк. Всё-таки, не чужие люди.

*опытным путём установлено, что перуанские альпаки сосут у монгольских верблюдов.

Черногорское переиздание мема «Почему великомученики не ходят в кино».

#таняишуткаминутка

Вы находитесь здесь📍Будва

Лучшее вложение трёхсот евро в году — купили себе квадрокоптер. Пока что боимся разбить или уронить малыша, но зато вот можем посмотреть на остров Святого Стефана с неоткрыточного морского ракурса.

На сам остров, где раньше жило до пятисот человек, а затем открыли премиум-отель, сейчас не попасть никак. Как будто, «никак» уже даже не первый сезон.

Но продолжает работать наша с Димой теория, что лучшим в мире стало бы агентство «Гагарин-турс», которое повторяло бы маршрут по местам, где бывал первый космонавт. Берите на вооружение — не ошибётесь. Тут — бывал.

Певцы Черногории

Про Черногорию писали всего два наших поэта: Высоцкий и Пушкин. Поэтому им двоим и поставили в Подгорице памятники на российские деньги.

Высоцкому поставили памятник вместе с Московским мостом, а Пушкину — с Натальей Николаевной.

Стихи первого в каждом русскоязычном путеводителе по Черногории:

Мне одного рожденья мало —
Расти бы мне из двух корней…
Жаль, Черногория не стала
Второю родиной моей.

Но он хотя бы тут бывал, снимался в фильме о Второй Мировой и на гастролях. А вот Александр Сергеевич писал с напетого по телефону Рабиновичем. Если точнее, то вольно переводил с французского для цикла «Песни западных славян». Среди переводов для этого же цикла была и «Сказка о рыбаке и рыбке», поэтому с некоторой натяжкой можно сказать, что жил старик со своею старухой у самого синего моря Адриатического.

Третий поэт, которого тут надобно изучить — это Пётр II Петрович Негош.

Я так и не смогла определиться, что коллекционировать из путешествий, поэтому собираю всё: магниты (один город — один магнит), серёжки (одна страна — одни серёжки) и книги. Главное произведение Негоша я чуть не схватила в Сербии в мае, но логичнее везти его из Черногории, потому что он именно черногорец. Монтенегр.

Бывал, кстати, в 1937-м на могиле нашего арапа всея Руси, оставил посвящение «Тени Александра Пушкина» в своём сборнике «Сербское зеркало»:

Сретњи пјевче великог народа,
Твоме праху земном свештеноме
Собраће ти витешки подвизи
Пред дивнијем ступају олтаром.

Называется главное произведение «Горски вијенац». Четыре раза переведено на русский полностью и четыре — кусками. Я прочитала литературоведческую статью, почему хороший только Шумилова. И, хотя, на все языки книжку переводят как «Горный венец» (кого? чего? — «гор»), я буду называть его «Горский венец» (кого? чего? — «горцев»), потому что так его впервые перевели в 1871-м. Короче, могу пояснить за такой перевод, выглядеть умной и хотелось бы перестать выёбываться, но пока нет такой возможности.

Можно ещё пояснить за Шумилова: «Сегодня мы можем максимально приблизиться к сербскому десятисложнику, построить его русскую модель. Иными словами, сохранив десятисложность и постоянную цезуру после четвертого слога, более свободно распределить ударения (при общей хореической тенденции), т.е. разнообразить хорей перебоями ритма, что более отвечает ритму сербского десятисложника (его варианта для чтения)».

Это так Шумилов пояснял за себя, чтоб вы понимали.

Пишут, что многие черногорцы знают «Горский венец» наизусть, другие, как минимум, цитируют из него крылатое.

Попалась мне даже оценка, что «если бы исчезли все сербы, но остался «Горски вијенац», то этого было бы достаточно».

Вы находитесь здесь📍Цетине

Кроме того, что писал стихи, Пётр Негош был ещё и правителем Черногории и митрополитом, что очень располагает к постройке мавзолея.

Ну, сначала часовни, потом, — в социалистической Югославии, — мавзолея. И не просто где-нибудь, а на вершине главной горы страны Ловчен. Увидев впервые именно эту гору, заросшую чёрным сосняком, испанцы и назвали страну «Monte Negro» — Чёрная Гора. В дипломатической переписке XVIII-XIX веков с российским двором правители страны, кстати, будут использовать по-русски название «Чёрная Гора», а не «Черногория».

Как, — а главное, — зачем, я дошла до дипломатической переписки? Щас расскажу.

Чтобы не просто так выложить виды с горы, а рассказать вам какой-никакой прикольчик, я полезла читать про Негоша. И сразу — «митрополит Черногорский и Бердский». А для меня Бердск — это город в Новосибиркой области. Почти пригород. 100 000 человек населения.

«Экстравагантный, — думаю, — выбор епархии. „Одна у меня будет на Балканах, а другая — в сибирской перди!“»

Я давай искать Бердск в Черногории. Нету Бердска. И «бердский народ» не гуглится. Есть, кстати, «митрополит Новосибирский и Бердский», но это не тот. И никто, собака, не считает нужным уточнить Википедию, все копируют, как попки, — «митрополит Черногорский и Бердский».

Я реально долезла до дип.переписки с нашим императором. Папенька Петра II Пéтровича, вестимо, Пётр I Пéтрович, был просто «митрополит Черногорский». Кто ж наших владык-то знает? Может, Петру II от щедрот души реально пожаловали формальный сан над селом Бердским на месте Бердского острога под Колыванью?

Это только сначала кажется бредом.

А, между прочим, за полвека до искомых мною данных, в 1766 году в Черногории появился некий Степан Малый, называвший себя российским императором Петром III, выжившим после геморроидальных колик штыком. Он стал правителем Черногории. Екатерина II сначала приказала его убить, а потом, когда стало понятно, что он собирается обеспечить России плацдарм для войн с Турцией, прислала к самозванцу Долгорукова с офицерским мундиром и поцелуями. Как бы, самозванец, может, и самозванец, но человек-то, видно — приличный.

Про Степана Малого Петр Негош вторую свою хорошую книжку написал. Было о чём, я полагаю.

Так что я и про Бердск чуть не поверила. Еле докопала, что северо-восточная Черногория называлась в XVIII-XIX веках Брда, или, на старо-русском — «Берда», т.е. «холм» в переводе. У них тут не сложно с названиями.

А, да.. Мавзолей на горе закрыт был. По сугробам выше Димы мы поднялись, на сколько смогли, но тут даже на квадрокоптере нельзя полетать.

Зато на дороге вниз, к бухте, мы увидели никак не отмеченную на карте смотровую и нам открылся, возможно, самый красивый вид в жизни. Всё не зря.

Экскурсоводам

Я и сама, своего рода, экскурсоводка. Помню, мы с Вовкой и Мариной гуляли как-то по Красной площади и оказалось, что открыт храм Василия Блаженного. До этого момента он для меня без лесов вообще не существовал. Пораженные, мы прошлись по сакральным залам, попали на акапельное выступление какого-то ансамбля (потом оказалось, они там каждые пять минут поют), но ничего не поняли.

Второй раз я, впечатлённая самим фактом возможности зайти внутрь Блаженного, водила в собор Диминых родителей с бабушкой. Но они, надо сказать, плохо мои экскурсии слушают. Много отвлекаются. Я водила их ещё когда Северный Речной вокзал открыли, читала по крутейшей статье, как и что восстанавливали, а они постоянно куда-нибудь вперёд уходили и не погружались.

Потом я водила своих с тётей Галей. Они и про Речной вокзал хорошо слушали, и до сих пор помнят, что мы ели в легендарном ресторане при нём.

Следующей я водила в Блаженного Полинку. А, надо сказать, с каждым разом я всё больше смотрела роликов про средневековую Русь, читала описаний, что-то откладывалось в голове.. Поэтому Полинке я уже со всей ответственностью перечисляла святых в раках, а возле хоругвей к нам подошла семейная пара и спросила, не экскурсовод ли я. Я сказала, что просто подруге рассказываю, а они попросили послушать.

Во-первых, у меня есть свидетель, что так и было. Во-вторых, если вам кажется, что я хвастаюсь, то — да. Я хвастаюсь.

Так вот. Мой крайне органиченный опыт, причём, в основном, экскурсанта, говорит о том, что самый ленивый, но всё-таки способ серьёзного экскурсовода заинтересовать публику — это провязать рассказ с собственным опытом слушателя.

Самый ленивый, к слову, но халтурный способ — это «по слухам, его привидение до сих пор бродит в этих стенах..»

А провязать с собстенным опытом заграницей — это найти связи с родиной. «Такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ». А наши куда только не залезали! В каждой бочке..

Это наверное, каким-нибудь сингалам в Черногории было бы скучновато, потому что «воюют не наши с не нашими». Кстати, вот китайцам в Европе должно же быть пипец неинтересно.. Но они же так и прут на экскурсии.. Даты, что-ли послушать? В этом доме жил, родился, женился.. Чем их цепляют?

Вы находитесь здесь📍Котор

Котор хорош. Боко-Которскую бухту и, в частности, город Котор российский командор Белле в 1806-м в три корабля вместе с Петром I Негошем выбил у австрияков «в четверть часа», — как пишет дореволюционная Военная энциклопедия. Правда, благодарят за это не Белле, а адмирала Сенявина, который его послал.

Австрийский комендант просил хотя бы раз пальнуть из пушки, чтобы отчитаться начальству, что сдались они по итогам боя, но Белле забрал крепость без выстрелов и разместил на башнях флаги Российской империи. Дальше — мёд:

«Бокезцы немедленно присягнули на верность императору Александру I. Изгнанные австрийские гарнизоны на мелких судах были переправлены домой. Ликованию жителей города не было границ. Бокезцы от радости плакали, русских моряков целовали, обнимали, осыпали цветами, целовали полы их платья. Российские суда расцветились флагами и вместе со всеми восемью фортами произвели салют в 101 выстрел; по всей области слышалась пушечная и ружейная пальба — весь день, до глубокой ночи, в знак радости; не только местные торговые суда, но и все дома и шлюпки украсились Андреевскими флагами».

Там интересно: Александр тут же хотел сдать Котор обратно австрийскому императору «в уважение дружбы», чтобы тот передал город французам.

Черногорцы сразу подали Сенявину адрес: «Услыша, что Государю Императору угодно область нашу отдать французам, мы именем всего народа объявляем: не желая противиться воле Монарха нашего, согласились, предав всё огню, оставить отечество и следовать повсюду за твоим флотом».

Сенявин за бедолаг во главе с Негошем сражался как лев. Ему графья, господа уполномоченные автрийские комиссары говорят: «Сдавай»; идут курьеры от Наполеона; от маршалов, генералов и адмиралов из Петербурга; подпёздывает Неаполитанский вице-король; пишет посол из Вены..

Наконец, уже из Парижа, посол добивает Сенявина танцем: Россия с Францией 8 июля мир подписали!

Адмирал продолжает держать крепость и бить французов морем. Вплоть до 26 августа, когда к нему прибывает фельдъегерь с Высочайшим повелением от 31 июля «снова взять Котор, если он его уже сдал».

Вот не зря адмирал своё место на памятнике «Тысячелетие России» получил. За опыт в работе с начальством.

Через год, кстати, по Тильзитскому миру Александр I повелел всё же отдать бухту Наполеону. Не жили которцы хорошо, — нечего и начинать.

В 1812 году, чтобы поддержать братушек, к которым вторгся Наполеон, эти которские котики напали на французские гарнизоны и частично перебили их, частично взяли в плен.

Это недостаточно тронуло Александра I и в 1813-м он вернул бухту Австрии. «Уважение дружбы» императора Австрийского оказалось важнее, чем маленький, но гордый славянский народ. Поэтому пишут, что помнили черногорцы и молитвы возносили за Сенявина и моряков, а не за эту вот редиску, которая предаст вас при первой возможности.

Самого Сенявина Александр в том же году сослал в отставку с половиной пансиона.

Из более свежих ассоциаций — когда 21 ноября 1944 войска Йосипа Броз Тито освободили Котор от фашистов, главную площадь старого города назвали «Октябрьской Революции». Сейчас она «Оружейная». Мы с Димой на ней жили.

Дата освобождения выбита над главными воротами старого города вместе с цитатой Тито «Tuđe nećemo, svoje ne damo» — «Не хотим чужого, своего не отдадим».

Но про Тито мы с вами ещё поговорим.

Документальные кадры адмирала Сенявина в Которе, 1806 год.

Вы находитесь здесь📍Пераст

Тот остров, что слева, с кипарисами — святого Георгия. Он закрыт для посещения, а ещё там кладбище венецианской знати.

А про тот остров, что с голубым куполом церкви Богородицы-на-Рифе, есть две истории.

Первая гласит, что в 1452 году двум братьям-морякам было видение и они нашли на рифе чудотворную икону Богородицы, которая исцелила одного из них. С тех пор 200 лет горожане накидывали в кучу камни и остовы пиратских кораблей, чтобы получить в итоге тот остров, который мы видим.

Вторая — что, несмотря на то, что остров святого Георгия находится возле Пераста, принадлежал он Котору. Котор вообще жал меньший город по любому поводу и перастцы решили, что насыпят себе свой собственный остров с рифами и Богородицей.

Решайте сами, чему верить.

Артефакты.Первый

Иногда в художественных произведениях мне попадаются трогательные артефакты другой эпохи. Ждала, пока их наберётся, для ровного счёта, три.

Пытаюсь сейчас читать на английском «Мартина Идена» Джека Лондона. Купила себе бумажную книжку в мягкой обложке, которые, вообще-то, терпеть ненавижу, тонкую маркерную ручку и нет-нет, да и прочитываю вечерами страничку, подписывая ручкой перевод незнакомых слов.

На одной из первых же страниц нашла прекрасное.

А я ведь не просто перевожу слова, а открываю ещё потом перевод Облонской 1984 года и проверяю себя на понимание цельного текста. Надо отдать Раисе Ефимовне должное, она не пропускает ни единого слова, однако, удивительным образом, перевод выглядит сочнее оригинала.

Простой пример: можно перевести «mouth» как «рот», а можно как «уста». Советская переводческая школа, обращаясь к зарубежной классике, предпочитает выбирать «уста». В «Мартине Идене» нет такой порнографии, как у Толкиена, но всё равно матрос-разнорабочий думает о доступных ему женщинах, которые «stamped with degeneracy», как об «отмеченных печатью вырождения».

Так вот, педантично переводя каждое слово Лондона, Облонская пропускает только одно. Что это за слово?

В моменте, когда Иден находит книгу задевающих его за душу стихов и решает назавтра найти этого автора в библиотеке, Лондон использует термин «the free library». Что Раиса Ефимовна переводит как «библиотека». Для советского читателя действительно странно, как тавтология, звучало бы «бесплатная библиотека».

А, между тем, среди частных и платных библиотек, такая в Сан-Франциско, где Лондон жил в те годы сам и поселил своего героя, бесплатная библиотека была именно что одна. И называлась тогда, правда, с большой буквы — «the San Francisco Free Library». И это важно, что Иден идёт именно в бесплатную. Он в другую не может. Он — социальное дно, у него нет денег на библиотеку.

Меня почему-то ужасно умилило, как переводчик в 1984-м даже представить себе не может разницу между библиотекой вообще и бесплатной библиотекой. Лишнее какое-то слово «free». Ненужное, получается..

Артефакты.Второй

У тёти Маши на даче была тусовка примерно моего возраста. У тёти Гали на даче были только грядки и тётя Галя.

Сосланная туда на пару недель или столетий в то лето, я выла с тоски. А, главное, мозгу нужно было что-то жрать. С голодухи по знаниям я перерыла пачку приготовленной на растопку макулатуры и нашла книжку с многообещающим названием «По следам морских катастроф». Не представляю, как можно было выкинуть такое чудо, но, кроме шуток, моя жизнь разделилась на до и после.

Отковыривая от страниц мышиные какахи, я запоем прочитала всю книгу. А там — и про кладбища кораблей, и про бутылочную почту, и, главное, — про гибель «Титаника»! И без дурацкой мистики. После всех этих «1000 необъяснимых феноменов» материалистический подход произвёл на меня такое же впечатление, как на ребёнка — первый сахар в крови.

Я уже предвкушала, как приду после каникул к Катьке, которая бредит фильмом Кэмерона и расскажу ей, что теперь знаю правду про ту катастрофу.

Когда тётя Галя прилабунилась на дневной сон, я начала взахлёб рассказывать ей восхитительное про кораблики. Про кораблики тёте Гале очень понравилось, — она почти сразу захрапела.

Книжка стоит отдельной серии постов, но мне надо сначала освежить её в памяти. Файл я уже скачала, а однажды поймаю её и в букинисте, потому что хочу живьём.

А пока — один крохотный артефакт. Когда я последний раз искала по памяти и общему описанию эту великую вещь в интернете, мне попался отрывок, где автор объяснял, что-де кораблики возили нефть, которую разрабатывала нефтяная компания..

Я смотрю в экран ноутбука XXI века и читаю, что эмблема у компании представляет из себя жёлтую ракушку с красной окантовкой. Называется компания «Шелл». Я немного потупила над целым абзацем этого описания.

— Тьфу, ёпта, «Shell». А чё, кто-то логотип «Shell» никогда не видел?

И тут я ка-ак поняла! Не видел. Советский читатель не только никогда не видел логотипа, он даже слова такого не знал. Эмблема. Эмблема сети ресторанов быстрого питания «Макдоналдс». Эмблема телефонной и электротехнической компании «Эпл».

И это же писателю надо было объяснять! Описывать, как выглядит, что означает..

Мир без брендов! Это какое же чистое должно быть сознание..

Артефакты.Третий

Дело в том, что я хочу понимать, что бухали герои книг. Вдруг это важно для раскрытия персонажа? Как, помните, в «Трёх мушкетёрах», можно оценить финансовое благополучие действующих лиц по вину, которое они пьют. Поэтому мушкетёры вечно глушили бургундское — потому что у них не было ни шиша.

Правда, там очень сложное умножение статуса бургундского вина во времена, о которых Дюма писал, на времена, в которых Дюма жил, но мысль мою вы поняли.

Если вы сейчас в баре, то вот вам тема для пятничного барного разговора.

В 1928 году Зинаида Вершинина выполнила черновой перевод «Американской трагедии» Теодора Драйзера на русский язык, а в 1947−1978 Нора Галь довела его до того, до чего довела, будучи ограничена технологиями своего времени.

Получилось, что главный герой, работая в аптеке, для клиентов «to mix such minor drinks — lemonades, Coca-Colas and the like». По Галь: «коктейли, состоящие из лимонада, кока-колы и тому подобного». Интересно, что «кока-кола», как и почти все бренды дальше, переводились с маленькой буквы. Ещё интересно, чем герой, всё-таки, в аптеке занимался. Как будто бы в оригинале 1925 года он брал содовую или даже газировал воду сам, а потом вливал в неё сиропы. Где сироп коки был одной из опций. У нас же получилось утро студентов на вписке, когда ты купажируешь остатки со всех стаканов и пьёшь, чтобы унять сушняк.

Дальше герой с корешами идёт в бар устраивать проблемы советским переводчикам.

«Scotch and soda» — «шотландское виски с содовой». В старых словарях «виски» исключительно среднего рода, поэтому, — фуф, — проскочили.

«Rhine wine and seltzer» — «рейнвейн с сельтерской». Рейнвейн или «рейнское вино» — белое вино из винограда сорта «рислинг» из самого крупного в Германии винодельческого региона. Как будто бы норм. Но, знатоки вин, скажите, — так сейчас говорят?

Сельтерская — это условное название любой немецкой минеральной воды. В дореволюционных переводах у нас — ещё шире, — любой воды с газиками. Прикольно, что американский «Alka-Seltzer» назван так в честь именно этой воды, потому что она, как и таблетка: шипучая и лечит похмелье.

Короче, пьёт человек вино с газировкой, чтоб быстрее и дешевле вштырило, но не убило.

Но мой фаворит — это «a good old Manhattan». Я слушала аудиокнигу на ночь и, когда услышала перевод, аж глаза распахнула в темноту. «Доброго старого манхэттенского». Манхэттенского, Карл! Заходит Душечка из «В джазе..» в поезд, а в руках у неё сиська манхэттенского..

Чтобы вы вдруг не подумали, что я ругаю человека за незнание коктейля, и в доказательство своего умиления, я приведу пример филигранной работы: «five-and-ten-cent store» превратился в «магазин стандартных цен», что идеально описывает для советского человека концепцию.

К моменту написания романа в США была сетка некоего Вулворта из тысячи магазинов, торговавших любыми товарами по 5 и 10 центов. Если коротко — потерянное поколение изобрело «Fix Price».

В Союзе ещё в 1937-м открылся, по аналогии с Вулвортом (что «по аналогии» — даже в «Правде» так написали), такой универмаг, с названием «Магазин стандартных цен», где товары продавались по цене от двух до 25-ти рублей.

→

В 1970 году Калашникова и Волжина перевели «Острова в океане» Хэмингуэя. Мы про них уже говорили.

Но не говорили про алкоголь. А он в романе, практически, отдельный персонаж. Автопортрет старины Хэма бухает чуть не на каждой странице.

Любимое у него «a gin and tonic water with a piece of lime peel in the glass and a few drops of Angostura in the drink», то есть «джину с тоником и кусочком лимонной корки, прибавив в стакан несколько капель ангостуры». Ангостура — это венесуэльский Биттнер, правда, послабже, всего 46 градусов. Джин с тоником герой наливает поровну.

Лайм в лимон превращали зачем-то неоднократно. Может, как Никита, поверили Насте, что лаймы — это недозревшие лимоны? Загадка.

«The bottle of Booth’s yellow gin, some limes on a plate, a knife, and a bottle of Schweppes’s Indian Tonic Water» — «бутылку бутсовского жёлтого джину, блюдечко с лимоном и бутылку индийского тоника “Швеппс”». Нож переводчицы решили этому буйному не давать.

Кто знает за этот джин — мы его, по-простому зовём «Бутс». Хотя, правильно, действительно — «бутсовский». А «Швеппс» — единственный бренд, удостоившийся большой буквы. Хотя он, по логике, тоже «швеппсовский».

Когда тоника у бармена нет, герой пьёт «a whisky sour then». «Ну, тогда виски с лимоном». Что ж, виски сауэр — это, действительно, с лимонным соком, сахаром и, иногда, яичным белком. «With Irish whisky and no sugar», — просит герой. «Ирландского виски с лимоном и без сахара», — наливают ему Калашникова с Волжиной.

Хэмингуэй не гнушался и пива.

«Heineken beer» — «гейнекенское пиво». В целом.. Если немецкий поэт Heinrich Heine — Генрих Гейне, то почему бы голландскому Heineken’у не быть гейнекенским?

«A bottle of Pilsner» — «бутылку пльзенского». Пльзенское — тоже буквальный перевод с немецкого.

Есть вероятность, что дураки — мы, которые сейчас все эти марки зовём неграмотно.

Но, если вдруг захотите пить, как Хэмингуэй, инструкции я оставила.