Николай Цискаридзе — о ценовой политике государственных театров: Как любой человек, который возглавляет большую организацию, я знаю точно, сколько стоит труд педагога, поварихи или уборщицы. И когда я вижу цены на билеты в театры, то понимаю, что есть категория людей, которая никогда не сможет их приобрести. Я часто вспоминаю советский период, когда билеты в Большой театр, кажется, стоили 3,2 руб, а минимальный доход гражданина был около 60 руб. Я просто понимаю, что для какого-то слоя населения это невозможно. Театры, относящиеся к государству, должны существовать по-другому. Эти учреждения живут на налоги наших граждан, поэтому ценовая политика должна быть другой. Когда мы говорим о коммерческих проектах, то здесь, конечно, совершенно другая история.
Николай Цискаридзе — о ценовой политике государственных театров: Как любой человек, который возглавляет большую организацию, я знаю точно, сколько стоит труд педагога, поварихи или уборщицы. И когда я вижу цены на билеты в театры, то понимаю, что есть категория людей, которая никогда не сможет их приобрести. Я часто вспоминаю советский период, когда билеты в Большой театр, кажется, стоили 3,2 руб, а минимальный доход гражданина был около 60 руб. Я просто понимаю, что для какого-то слоя населения это невозможно. Театры, относящиеся к государству, должны существовать по-другому. Эти учреждения живут на налоги наших граждан, поэтому ценовая политика должна быть другой. Когда мы говорим о коммерческих проектах, то здесь, конечно, совершенно другая история.
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from cn
