А это моя большая (около 50 000 знаков) статья в февральском номере журнала “Закон” про слухи (a.k.a. “производные свидетельские показания”) в российском уголовном процессе и абсолютно отсутствующее у правоприменителя (и законодателя) понимание, что с этими доказательствами делать.
Идея статьи проста - указание в ст. 75 УПК РФ на “недопустимость показаний, основанных на слухах” на практике не работает, потому что суды (и в том числе ВС РФ) считают слухами только “показания, в отношении которых не указан источник осведомленности”, а иногда признают допустимыми даже и такие сведения.
Учитывая, что “отсутствие указания на источник осведомленности” - это совершенно другой критерий недопустимости, текущее состояние концепции недопустимости слухов хорошо описывается фразой - “все смешалось в доме Облонских”.
Задача статьи - привнести порядок в хаос, причем, без предложений а-ля “а давайте внесем изменения в УПК РФ”. Как мне кажется, выправить курс оценки допустимости этих доказательств можно уже сейчас, если правильно читать то, что написано в уголовно-процессуальном законе.
А это моя большая (около 50 000 знаков) статья в февральском номере журнала “Закон” про слухи (a.k.a. “производные свидетельские показания”) в российском уголовном процессе и абсолютно отсутствующее у правоприменителя (и законодателя) понимание, что с этими доказательствами делать.
Идея статьи проста - указание в ст. 75 УПК РФ на “недопустимость показаний, основанных на слухах” на практике не работает, потому что суды (и в том числе ВС РФ) считают слухами только “показания, в отношении которых не указан источник осведомленности”, а иногда признают допустимыми даже и такие сведения.
Учитывая, что “отсутствие указания на источник осведомленности” - это совершенно другой критерий недопустимости, текущее состояние концепции недопустимости слухов хорошо описывается фразой - “все смешалось в доме Облонских”.
Задача статьи - привнести порядок в хаос, причем, без предложений а-ля “а давайте внесем изменения в УПК РФ”. Как мне кажется, выправить курс оценки допустимости этих доказательств можно уже сейчас, если правильно читать то, что написано в уголовно-процессуальном законе.
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from cn
