Часто оказывается, что мы не умеем молиться, потому что не того ищем в молитве. Недавно ко мне приходил один человек и говорил о том, что не умеет молиться, или, вернее, что его молитва совершенно бесплодна:" Я все говорю Богу: дай, дай, дай! — а он не дает…"
Но разве в этом заключается молитва?
Если взять для сравнения человеческие отношения, то разве они сводятся только к «дай»?
Неужели по отношению к друзьям или даже знакомым мы только и делаем, что попрошайничаем, просим о чем-то или даже требуем, надеясь, что человек достаточно нас любит для этого и, с другой стороны, что он имеет власть и возможность дать?
Если это не так в человеческих отношениях, то тем более это не так в отношениях с Богом...
Молитва в первую очередь, в сущности своей является и должна быть встречей — встречей с Богом и в какой-то мере, благодаря этой встрече, встречей с другими людьми.
Митрополит Антоний Сурожский. «Не могу, Господи, жить без Тебя».
Часто оказывается, что мы не умеем молиться, потому что не того ищем в молитве. Недавно ко мне приходил один человек и говорил о том, что не умеет молиться, или, вернее, что его молитва совершенно бесплодна:" Я все говорю Богу: дай, дай, дай! — а он не дает…"
Но разве в этом заключается молитва?
Если взять для сравнения человеческие отношения, то разве они сводятся только к «дай»?
Неужели по отношению к друзьям или даже знакомым мы только и делаем, что попрошайничаем, просим о чем-то или даже требуем, надеясь, что человек достаточно нас любит для этого и, с другой стороны, что он имеет власть и возможность дать?
Если это не так в человеческих отношениях, то тем более это не так в отношениях с Богом...
Молитва в первую очередь, в сущности своей является и должна быть встречей — встречей с Богом и в какой-то мере, благодаря этой встрече, встречей с другими людьми.
Митрополит Антоний Сурожский. «Не могу, Господи, жить без Тебя».
Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from cn
