Настигло

Дети задумываются о смерти и исчезновении, когда только учатся говорить, считают ученые (а может быть, и раньше, но мы не можем это проверить). Но наша культура безрассудно мало уделяет внимания явлению, с которым столкнется каждый человек, теряя близких, а затем и оказываясь на смертном одре сам. Поэтому ощущение смертности вытесняется, превращается в страх и прорывается из бессознательного страхом темноты и любовью к фильмам ужасов, паникой перед старением и культом молодости, компульсивным достигаторством и неумением отпустить бразды правления, да и бозна чем еще.

Мне в каком-то смысле повезло: я много болела, сидела дома одна в эпоху диалапного интернета, когда нормально грузились только тексты, и вынужденно много читала. Темы смерти, тлена, преходящести всего сущего и бессмысленности крысиных мирских бегов хорошо накладывались на моё собственное вечно больное бренное существование. Девочка с очень бледной кожей и голубыми кругами под такими же голубыми глазами, живущая в пижаме круглый день, потому что все равно некуда идти и некому сделать замечание — я рано увлеклась философскими размышлениями о неизбежности смерти.

Кульминацией этого пути стала полномасштабная война, которая погрузила нас в бесконечный ужас, бездонную скорбь и безостановочный траур. Смерть теперь больше не вытесненный под темную кровать безымянный монстр, теперь она сидит с нами при свете дня за одним столом при каждом приеме пищи, и мы учимся угощать её тем, что имеем. Как кот, каждую ночь она сворачивается спать у нас в ногах и будит нас, мяукая сиреной воздушной тревоги считалочку: кто погибнет сегодня?

Мы говорим с ней почти каждый вечер — оказывается, у смерти довольно интересные взгляды на жизнь. Пожалуй, можно сказать, что в разговорах с ней я научилась быть честнее с самой собой и больше полюбила своё существование, чем когда-либо. Она помогает помнить о том, что жизнь — довольно короткая череда мгновений, чтобы тратить их на всякую ерунду. А также что всё — абсолютно всё — закончится. Сначала это открытие приносит горечь, но потом — благодарность и облегчение.

Мой любимый образ смерти — из фильма Олександра Довженка «Земля» 1930 года. Среди спелых полей волнующейся пшеницы в яблоневом саду в окружении своих близких лежит на земле старый хлебороб Семен:
— Умираешь, Семен?
— Умираю, Петро.
— Так! Ну умирай.
Вокруг Семена ковёр из спелых яблок, которыми играются белобрысые дети. Он в последний раз пробует на вкус плод своего сада, смотрит с умилением на своих внуков, закрывает глаза и с улыбкой тихо умирает. Видела этот фильм 15 лет назад, но помню, как будто это мой собственный сон.

Сначала ты не хочешь умирать никогда. Потом — надеешься умереть, как Семен. Следующая стадия начинается тогда, когда ты обнаруживаешь, что нормально живешь с мыслью, что, может быть, это случится даже сегодня — ну и штош, и штош. Вот я на этой стадии, а вы?

Сезон подкаста bojemoi.идеи о главных идеях в нашей жизни подходит к концу. Сегодня мы выкладываем эпизод, посвященный идее смерти. Символично, что он не последний, а предпоследний — чтобы не казалось, что мы со Ждановым хотим поставить именно такую точку в наших разговорах.

Поддержать нашу работу донатом:
Подписаться на Патреон

YouTube

bojemoi.идеи эпизод 12: «Смерть»

Когда ребенок способен понять, что такое смерть? Как подросток старается осмыслить необратимость и конечность? И что столкновение с гибелью близкого со своими общими идеями и планами заставляет изменить молодого человека в своей жизни? В предпоследнем выпуске…

www.group-telegram.com/cn/travkinatxt.com/1085

2.3K viewsAug 25 at 09:09

Дети задумываются о смерти и исчезновении, когда только учатся говорить, считают ученые (а может быть, и раньше, но мы не можем это проверить). Но наша культура безрассудно мало уделяет внимания явлению, с которым столкнется каждый человек, теряя близких, а затем и оказываясь на смертном одре сам. Поэтому ощущение смертности вытесняется, превращается в страх и прорывается из бессознательного страхом темноты и любовью к фильмам ужасов, паникой перед старением и культом молодости, компульсивным достигаторством и неумением отпустить бразды правления, да и бозна чем еще.

Мне в каком-то смысле повезло: я много болела, сидела дома одна в эпоху диалапного интернета, когда нормально грузились только тексты, и вынужденно много читала. Темы смерти, тлена, преходящести всего сущего и бессмысленности крысиных мирских бегов хорошо накладывались на моё собственное вечно больное бренное существование. Девочка с очень бледной кожей и голубыми кругами под такими же голубыми глазами, живущая в пижаме круглый день, потому что все равно некуда идти и некому сделать замечание — я рано увлеклась философскими размышлениями о неизбежности смерти.

Кульминацией этого пути стала полномасштабная война, которая погрузила нас в бесконечный ужас, бездонную скорбь и безостановочный траур. Смерть теперь больше не вытесненный под темную кровать безымянный монстр, теперь она сидит с нами при свете дня за одним столом при каждом приеме пищи, и мы учимся угощать её тем, что имеем. Как кот, каждую ночь она сворачивается спать у нас в ногах и будит нас, мяукая сиреной воздушной тревоги считалочку: кто погибнет сегодня?

Мы говорим с ней почти каждый вечер — оказывается, у смерти довольно интересные взгляды на жизнь. Пожалуй, можно сказать, что в разговорах с ней я научилась быть честнее с самой собой и больше полюбила своё существование, чем когда-либо. Она помогает помнить о том, что жизнь — довольно короткая череда мгновений, чтобы тратить их на всякую ерунду. А также что всё — абсолютно всё — закончится. Сначала это открытие приносит горечь, но потом — благодарность и облегчение.

Мой любимый образ смерти — из фильма Олександра Довженка «Земля» 1930 года. Среди спелых полей волнующейся пшеницы в яблоневом саду в окружении своих близких лежит на земле старый хлебороб Семен:
— Умираешь, Семен?
— Умираю, Петро.
— Так! Ну умирай.
Вокруг Семена ковёр из спелых яблок, которыми играются белобрысые дети. Он в последний раз пробует на вкус плод своего сада, смотрит с умилением на своих внуков, закрывает глаза и с улыбкой тихо умирает. Видела этот фильм 15 лет назад, но помню, как будто это мой собственный сон.

Сначала ты не хочешь умирать никогда. Потом — надеешься умереть, как Семен. Следующая стадия начинается тогда, когда ты обнаруживаешь, что нормально живешь с мыслью, что, может быть, это случится даже сегодня — ну и штош, и штош. Вот я на этой стадии, а вы?

Сезон подкаста bojemoi.идеи о главных идеях в нашей жизни подходит к концу. Сегодня мы выкладываем эпизод, посвященный идее смерти. Символично, что он не последний, а предпоследний — чтобы не казалось, что мы со Ждановым хотим поставить именно такую точку в наших разговорах.

Поддержать нашу работу донатом:
Подписаться на Патреон

BY Настигло