Никита Третьяков

Культура, война и хобби

Странно, но на войне я не так часто слышал военные песни. Песни времен Великой Отечественной и о ней не услышишь вообще, Высоцкий как будто бы прочно забыт, современные песни о войне, того же Акима Апачева, например, бывает, доносятся, но куда реже, чем этого ожидаешь. А уж разговора про военные стихи, даже самые пронзительные, я и вовсе на фронте не слышал ни разу.

Наверное, военному люду, фронтовикам, с нашей хронической усталостью, черным юмором, неопределимым возрастом то ли за 30, то ли за 40, хочется в минуты отдыха слушать музыку о мире, о веселье, о празднике. Войны нам хватает и так.

А вот в тылу, на «большой земле», где и так, несмотря на нашу войну и удары по мирным российским городам, правит бал бесконечная праздность и безмятежность, как мне кажется, военная музыка, поэзия и проза как нельзя кстати. Необходимо пробуждать людей, через творчество давать им соприкоснуться с фронтом, с тем, через что проходят бойцы и их близкие.

И здесь, для человека в тылу, на самом деле существует достаточно большой выбор искусства и творчества, через которое можно прикоснуться к войне. От глубокомысленной прозы Платона Беседина и пронзительной поэзии Анны Долгаревой — до яростных и бунтарских песен так называемых AltZ.

Вот только для такого соприкосновения с истинными голосами войны человеку нужно захотеть, искать. А вот рекламу, хоть и скрытую под маской новостей, того же Шамана, он увидит и так, она достанет его вне зависимости от того, какой соцсетью он пользуется, какой канал он смотрит. И Шаман споет ему, что он русский и что всё хорошо. А оно даже и близко не хорошо. Скорее, даже очень плохо, ну или по крайней мере печально.

Вот так и получается, что государственный контракт на 16 миллионов с Шаманом — это в нашей стране норма, а целый коллектив прекрасных авторов, собирающий меньше миллиона из пожертвований простых граждан чтобы просто профессионально выступать — это… тоже, к сожалению, норма.

Наша освободительная и судьбоносная для страны война здесь, в «большой России» — это уже не субкультура, как это было когда-то, но еще и не мейнстрим, не общая боль. Этакое увлечение, не очень модное, но понятное другим. «Ты чем занимаешься? Я вот балетом увлекаюсь. А ты помогаешь фронту?! Ой, как здорово!». Уважаемое, но хобби.

www.group-telegram.com/cn/tretyakov_n.com/1373

34.1K viewsedited  Oct 19 at 20:00

Культура, война и хобби

Странно, но на войне я не так часто слышал военные песни. Песни времен Великой Отечественной и о ней не услышишь вообще, Высоцкий как будто бы прочно забыт, современные песни о войне, того же Акима Апачева, например, бывает, доносятся, но куда реже, чем этого ожидаешь. А уж разговора про военные стихи, даже самые пронзительные, я и вовсе на фронте не слышал ни разу.

Наверное, военному люду, фронтовикам, с нашей хронической усталостью, черным юмором, неопределимым возрастом то ли за 30, то ли за 40, хочется в минуты отдыха слушать музыку о мире, о веселье, о празднике. Войны нам хватает и так.

А вот в тылу, на «большой земле», где и так, несмотря на нашу войну и удары по мирным российским городам, правит бал бесконечная праздность и безмятежность, как мне кажется, военная музыка, поэзия и проза как нельзя кстати. Необходимо пробуждать людей, через творчество давать им соприкоснуться с фронтом, с тем, через что проходят бойцы и их близкие.

И здесь, для человека в тылу, на самом деле существует достаточно большой выбор искусства и творчества, через которое можно прикоснуться к войне. От глубокомысленной прозы Платона Беседина и пронзительной поэзии Анны Долгаревой — до яростных и бунтарских песен так называемых AltZ.

Вот только для такого соприкосновения с истинными голосами войны человеку нужно захотеть, искать. А вот рекламу, хоть и скрытую под маской новостей, того же Шамана, он увидит и так, она достанет его вне зависимости от того, какой соцсетью он пользуется, какой канал он смотрит. И Шаман споет ему, что он русский и что всё хорошо. А оно даже и близко не хорошо. Скорее, даже очень плохо, ну или по крайней мере печально.

Вот так и получается, что государственный контракт на 16 миллионов с Шаманом — это в нашей стране норма, а целый коллектив прекрасных авторов, собирающий меньше миллиона из пожертвований простых граждан чтобы просто профессионально выступать — это… тоже, к сожалению, норма.

Наша освободительная и судьбоносная для страны война здесь, в «большой России» — это уже не субкультура, как это было когда-то, но еще и не мейнстрим, не общая боль. Этакое увлечение, не очень модное, но понятное другим. «Ты чем занимаешься? Я вот балетом увлекаюсь. А ты помогаешь фронту?! Ой, как здорово!». Уважаемое, но хобби.

BY Никита Третьяков