Часть вторая. Начало в предыдущем посте.

Хотя все ранее сказанное мною по теме является самодостаточным и не требует углубления в детали, было бы нечестным не оправдать ожиданий публики, которая, судя по зашкаливающему числу комментариев, жаждет выяснить мое личное мнение о происходящем. Ну что ж, постараюсь выразить его в максимально краткой форме. Естественно, что в своих оценках я не могу быть свободен от довлеющего надо мной тридцатилетнего опыта работы адвокатом. Это естественным образом делает мой взгляд на вещи несколько отличающимся от среднего по палате номер шесть.

1. Опубликованные материалы выглядят для меня НЕ убедительными, но достаточно серьезными, чтобы от них можно было просто отмахнуться как от дешевой фальшивки. Если это и фальшивка, то очень недешевая.

2. У меня достаточный опыт работы с разными базами данных, в том числе крадеными, чтобы сказать, что сгенерировать такие тексты на пустом месте ни с помощью естественного, ни с помощью искусственного интеллекта невозможно. Для этого всегда нужна реальная база (переписка), в которую можно инкорпорировать отдельные фрагметы или которую можно соответствующим образом препарировать.

3. Качественно препарировать «исходники» очень трудно, но, к сожалению, возможно. Это всегда вопрос бюджета. Если бюджет неограниченный, то даже исследование метаданных мало что даст. В случае, если работало ФСБ при неограниченном бюджете, ответ можно будет получить разве что при подключении ЦРУ или МИ-6 с таким же неограниченным бюджетом. Из чего следует, что ни мы, ни представители ФБК точного и стопроцентного ответа на вопрос о том, реальные это файлы или нет, дать не сможем очень долго (интересно, насколько Грозев осторожнее в выборе выражений по сравнению со Ждановым, Волковым и Певчих, – только 97%). При полном отсутствии «исходников» установление истины выглядит практически нерешаемой задачей.

4. Тот же опыт показывает, что мало кто из «серьезных людей» занимается тупой подделкой доказательств. Как правило, такая подделка является частью большой оперативной игры, внутри которой у сфальсифицированных документов есть свое место и своя функция. Именно благодаря этой игре создается «контекст», внутри которого такого рода продукция обычно выглядит достоверно, а жертва фальсификации оказывается в затруднительном положении с ограниченными возможностями защиты: ничего не говорить нельзя, а начнешь говорить – выглядишь неправдоподобно глупо.

5. Таким образом, версии произошедшего сводятся к двум: либо Невзлин и Путин одновременно сошли с ума, и Невзлин решил «мочить в сортире» ФБК по-путински по всему миру, а Путин решил пустить Невзлина в свой «сортир», позволил приговоренному к пожизненному заключению эмигранту, каждый шаг которого прослушивается и прослеживается на всех локаторах, управлять следователями и ФСБ-шной агентурой из Израиля (теоретически возможно), либо Невзлин стал жертвой оперативной игры, в которой сам же и запутался.

6. Мне все это сильно напоминает операцию «Трест». Зная маниакальную страсть Невзлина к частным расследованиям и вообще к тому, чтобы держать руку на пульсе, вполне можно было втянуть его в игру под названием «раскрываем преступления кремлевских агентов в Европе быстрее всех». Бывшие адвокаты БАБа и темные решалы – самые подходящие партнеры для таких игр. А дальше превратить отчеты о проделанной «расследовательской работе» в отчеты «заказчику» - плевое дело. А вот объясняться Невзлину, не теряя лица, в этой ситуации совсем непросто. Это не версия, а реконструкция, основанная на богатом профессиональном опыте, всего лишь плод моего воображения. На самом деле вариантов таких игр может быть очень много.

В конце вернусь к тому, с чего начал. Мои поздравления сотрудникам 6-го отдела – это было очень красиво. В этой истории только они - молодцы, а остальные обтекают, всем остальным это урок. Учитесь с этим жить, это продлится долго.

По итогам всех отрывочных выступлений в разных эфирах на самую животрепещущую тему этой недели осталось ощущение недосказанности и недоакцентированности, которое по обоюдному желанию «едоков» решили проговорить на внеочередном выпуске «Пастуховской кухни». Не скрою, на этот раз делали это в большей степени для себя, чем для публики, так как вопросов друг к другу накопилось больше, чем ответов. Вышло все равно не идеально, и многое я бы снова «переговорил» иначе, но решили выпускать как есть, потому что очевидно, что по мере развития ситуации к ней придется возвращаться. Это тот самый случай, когда любая изреченная мысль по определению обречена стать ложью в момент своего появления на свет. Дискуссия вынужденно будет носить закольцованный характер, как «лента Мёбиуса».

К сожалению, скандал затрагивает гораздо больший круг лиц, чем те, кто в него вовлечен непосредственно. Политический класс России очень узкий. Здесь все живут в тесном стеклянном многоквартирном доме (когда я приехал в Лондон и искал квартиру, нашел такой модернистский проект, но перспектива жить за стеклом в казарме меня не впечатлила). В одном подъезде живут и два солидных джентльмена, которые хуже, чем родственники и о которых разное поговаривают, и общественница Шура, которая никак не может вернуться в бухгалтерию, со своим многочисленным крикливым семейством. Подъезд обслуживает электрик Володя, которого все ненавидят, но от которого при этом так или иначе зависят. Периодически в этом прозрачном подъезде творятся самые темные делишки, которые все списывают на злобного электрика. Но однажды электрик Володя прислал общественнице Шуре краденные записи с камеры наблюдения, из которых следует, что один из порядочнейших джентльменов избивал в подъезде членов ее семьи. И теперь весь подъезд стоит на ушах, Шура требует сатисфакции и выселения джентльменов, причем обоих, из дома, а остальные должны выбрать, кому верить: своим глазам или слову джентльмена. Вы прослушали краткое содержание скандальной истории со сливом ФСБ содержимого телефона экс-адвоката Березовского Анатолия Блинова.

Если коротко резюмировать уточнения, которые сподвигли нас на выпуск:

- обвинения серьезны и не могут быть отброшены как несостоятельные без объяснений со стороны Невзлина, отсутствие которых множит сомнения в его невиновности;
- представленные доказательства виновности Невзлина не соответствуют уголовно-правовому стандарту доказывания (где применяется презумпция невиновности), но в рамках гражданского процесса могли бы оказаться достаточными;
- исключить на сто процентов вероятность того, что доказательства являются сфабрикованными, несмотря на их внешнюю убедительность, невозможно;
- представление доказательств как «стопроцентных» без перекрестной проверки из независимых источников не соответствует стандартам независимого расследования;
- само по себе получение доказательств из источников, связанных с ФСБ, не может быть поставлено ФБК в вину, так как это общераспространенная практика, однако попытка политизировать обвинения, превратив их презентацию в продолжение сериала «Предатели», переводит их работу из категории расследований в категорию пропаганды и агитации, так к ней и следует пока относиться;
- передача расследования в руки правоохранительных органов не является основанием для прекращения дискуссии и не снимает с Невзлина необходимости объясниться с общественностью, представив свою версию произошедшего.

Остальное можно послушать по ссылке:

https://youtu.be/5Ti93QjSPEo?si=pehBuGWxvAbTR9iR

Является ли в нынешних обстоятельствах (российская агрессия) легитимной постановка вопроса о «ликвидации России» как государственного проекта? На мой взгляд, да. Поэтому я полагаю, что относиться к такого рода предложениям надо без истерики. Но симметрично без истерики надо относиться к тем, кто считает это и нежелательным, и нецелесообразным.

Стремление сохранить Россию не тождественно стремлению сохранить путинский режим, а точка зрения, заключающаяся в том, что Россия может быть разной, имеет такое же право на существование, как и точка зрения, что никакой другой, кроме такой как есть, Россия быть не может. Дискуссия между сторонниками этих двух взглядов на одну Россию может и должна, на мой взгляд, протекать в цивилизованных формах.

По мере продвижения к кульминационной точке войны обострилась борьба двух больших партий: «расчленителей» и «собирателей» земель русских. По всем признакам их дискуссия достигла точки кипения и грозит вызвать обширный ожег головного мозга политического класса России. Чтобы понизить градус этой дискуссии, я бы предложил вычленить из нее эмоциональную составляющую и временно отложить ее в сторону. В конце концов, право на нелюбовь является таким же неотъемлемым и естественным, как и право на любовь.

Русофобия (дословно – боязнь России) сегодня выглядит обоснованной для десятков миллионов людей, живущих вдоль российских границ (и не только них). Мне интересно было бы выслушать аргументацию, с помощью которой, например, можно обосновать, почему украинцы сейчас не должны желать расчленения России. Но у самих русских (по крайней мере, части русских) есть такое же неотъемлемое и естественное право не желать своего расчленения, и ничего противоестественного и, тем более, стыдного в том, что их мнение сегодня не совпадает с мнением подавляющего большинства украинцев, я тоже не вижу.

Так что, если убрать эмоции и сосредоточиться на рассудочных доводах, то специфическая аргументация в пользу расчленения сведется к довольно небольшой по размеру пирамиде тезисов, в основании которой лежит мысль о том, что столь обширная по размеру территория не может управляться иначе как с помощью гиперцентрализованной гигантской машины насилия, которая рано или поздно развяжет войну с соседями в интересах самосохранения.

Есть, конечно, еще и чисто деколонизаторские мотивации, но они не носят специфического характера, и логика сторонников независимости страны Басков вряд ли отличается от логики сторонников независимости Якутии. Иногда, правда, на эту «ёлку» навешивают дополнительные «игрушки» в виде обвинений русских во врожденной агрессивности. Но, откровенно говоря, я бы и здесь не стал сосредоточиваться на одних русских, ибо в сходных ситуациях то же писали о других народах, переживающих дефолт культуры (например, о немцах в прошлом столетии). Со временем это проходит. То есть принципиальный характер имеет имено спор о влиянии территории на культуру, государственный строй и внешнюю политику.

Но кто и при каких обстоятельствах будет спорить на эту тему? В случае своей победы Путин или его преемники очевидно сами «распускать Россию» не будут. В случае поражения России в какой-нибудь ядерной войне, скорее всего, исчезнет предмет спора. Ну а если что-то и останется, то оккупационные власти разделят руины, никого не спрашивая. Остается только шанс на то, что некая победившая революционная партия самостоятельно после прихода к власти разделит Россию на части. Но у меня есть некоторые сомнения в том, что партия, которая открыто напишет на своих знаменах, что ее целью является расчленение России, имеет реальные шансы стать партией-победительницей в грядущей русской революции. Так что при всей своей теоретической значимости спор расчленителей и собирателей рискует на практике выродиться в спор тупоконечников с остроконечниками.

Все дело в семантических мистификациях. Кушать «лесные ягоды» обычно приходят «лесные братья» с бородами и обрезами. Вот уж точно – как вы лодку назовете, так она и поплывет. Чеченизация России в 90-е, породившая массовое озлобление мелкого и среднего торгового люда и рост антикавказских настроений по всей стране, создала, в конечном счете, запрос на такого как Путин.

Нужен был лидер, который даст ответ оборзевшим боевикам, возродившим в России средневековую практику «полонов» и «выкупов». Находившаяся тогда у власти «Семья» ловко воспользовалась этим запросом и сгенерировала «Путина» как новый русский миф. Путин возник из грязной пены 90-х как бог войны на Кавказе (позже ограничения по локации исчезли и он стал просто «Богом войны»).

Без преувеличения можно сказать, что именно чеченцам мы обязаны появлением феномена Путина-освободителя. Тогда - от ига кавказцев, позже - от ига украинцев, в перспективе - от ига НАТО. Но, похоже, кто его породил, тот его может и угробить. Начавшаяся вторичная чеченизация России шаг за шагом возрождает все то же старое озлобление русского обывателя против терзающих его «иноверцев-бусурман».

Возвращается чувство беззащитности, осознание какого-то мутного сговора бандитов с силовиками на всех этажах власти и, в конце концов, то самое чувство опасности и нестабильности, от которого так мечталось уйти с помощью мифического Путина. То, что не сделала пока СВО, легко доделает всякая внутренняя сволота.

Стилистика поведения Кадырова стала неуловимо напоминать поведение Пригожина в минуты его звездной славы. По сути на этот раз он бросает вызов самой «золотой рыбке», напоминая пушкинскую старуху (впрочем, он вряд ли читал русские сказки). Казалось бы, прямая вовлеченность Путина в «терки» вокруг Wildberries должна была стать красным флажком, но нет.

«Остановись, брат! Так не работает!!!» - кричит Кадырову Пригожин с неба. Но, похоже, тормоза у кадыровского Cybertruck полностью отказали. Интересно, как его будут распылять: гранатой в воздухе или по старинке в бочке с кислотой, как в 90-е? Ну или он в ответ скажет по-гоголевски Путину: мы тебя породили – мы тебя и добьем. ..

Как это ни сложно, но постараюсь отстраниться от актуальной политической повестки, чтобы с некоторой теоретической дистанции посмотреть на вопрос о том, действительно ли необъятные просторы создают политическую проблему, препятствуя преобразованию России из перманентно тоталитарного и милитаристского хотя бы в авторитарное (не говоря уже о демократическом) и безопасное для окружающих стран государство?

Еще раз оговорюсь, что я временно оставляю за рамками дискуссии вопросы о праве наций (нетитульных народов России) на самоопределение и вопрос о якобы «злокачественной» природе русской культуры, делающей ее «опасной для человечества», но готов буду вернуться к ним позже в отдельных эссе. Первый вопрос на самом деле важный в рамках исследования «логики распада» (и я с интересом прочитал несколько глубоких комментариев у Бориса в чате на эту тему), но в теоретическом отношении он вторичен по отношению к вопросу о «невпихуемости» земель русских в демократическую матрицу.

По всей видимости, для самой постановки этого вопроса есть довольно веские основания, и в русской исторической, общегуманитарной и философской литературе он обсуждался не единожды. При таких географических параметрах управляемость традиционно достигается в основном за счет изъятия ресурсов на местах и их дальнейшего перераспределения через центр с опорой на гигантский обслуживающий систему аппарат насилия и учета – иначе такие множественные и разобщенные территории не удержать, слишком велика будет разница потенциалов.

Таким образом, обширность территории формирует определенный тип государства – распределительный (раздаточный по Кордонскому). Распределительное государство держится на бюрократической вертикали, а бюрократическая вертикаль справляется со своими задачами при помощи коррупции, которая действует как смазка, необходимая для того, чтобы шестеренки проворачивались. Борьба с коррупцией в такой системе – бессмысленное занятие, так как победа над коррупцией означает ее смерть. Однако необходимость компенсировать отрицательное влияние коррупции на систему вызывает потребность в экстраординарных методах общественной мобилизации, самым простым из которых является война. В итоге мы получаем, что обширность территории с железной исторической детерминированностью порождает тоталитарный и агрессивно-милитаристский профиль российской государственности. Получается, что сторонники расчленения России правы?

Попробуем задать вопрос иначе. Является ли обширность русских владений непреодолимым препятствием к созданию демократического и, как следствие, миролюбивого (то есть не пытающегося расширяться до бесконечности территориально с помощью военной силы) государства? Раньше, думаю, - да, сегодня – нет. Век информатизации, на мой взгляд, дал в этом смысле России небольшой шанс, которым она при определенных условиях могла бы воспользоваться. Единое информационное пространство в принципе позволяет сегодня решать «малыми силами» проблемы, для разрешения которых в XIX и даже в XX веках было необходимо создавать такие же гигантские аппараты власти, как и те территории, которыми им необходимо управлять. Грубо говоря, создание электронной почты делает во многом ненужной «римскую почту» с ее лошадьми, всадниками и зверской дисциплиной.

Рискну предположить, что только сейчас, в начале XXI века, у России (не хочу писать «русской цивилизации», хотя речь идет именно о ней) появился первый шанс не стать абсолютистским или тоталитарным монстром, ощетинившимся штыками. До этого у нее просто не было такой технической возможности при сохранении заданных параметров (в первую очередь – территориальных). Выбор был - либо такая как есть (тоталитарная и агрессивная), либо никакая. Сегодня технические условия для управляемости столь сложной системой альтернативными методами появились. Соответственно, появляется возможность подумать, какие политические условия могут соответствовать этим новым техническим возможностям. Пока все по Марксу: уровень развития производительных сил создал предпосылки для новых типов отношений. Наша задача понять, каких именно.

90-е возвращаются. Возвращаются чеченцы и предатели, возвращаются свидетели отнюдь не Иеговы, возвращается Березовский с его адвокатами, вернулся даже Кашпировский.

Это не столько дух 90-х, – он мертв, - сколько душок: противный, чуть сладковатый, вонючий. Так пахнут подвалы старых домов. Ты можешь сделать сверху супер-пупер евролюкс ремонт, но этот запах будет все равно обдавать тебя при входе в подъезд. И, пожив так в своей отреставрированный на западный манер квартире энное количество лет, понимаешь: все зря, надо сносить и строить заново на новом месте.

Один британский джентльмен, попав в блистательную Францию одного из последних Людовиков, написал, что все известные признаки приближающейся революции он обнаружил в полной готовности. Ему никто не поверил, но несколько десятилетий спустя Франция взорвалась одной из самых грандиозных революций в истории человечества.

Вот и я могу сказать, что все известные мне признаки приближения русской революции налицо. Главные из них - провокации и мистицизм. Последние годы правления Романовых – это время азефов и распутиных, время модальной этики и ухода от реальности в дзен. Поверьте, Кашпировский вернулся не просто так, а по случаю. Это знак бездны.

Как только речь заходит о прекращении войны, включается огромный медийный вентилятор, на лопасти которого набрасывается какое-то невиданное количество тумана. Если попытаться хоть как-то упростить уравнение из сотен бесконечных и противоречащих друг другу заявлений десятков акторов, как реально что-либо решающих, так и ничего совершенно не решающих, то можно вычленить две внятные позиции.

Первая позиция – это позиция непосредственных участников военного конфликта (Украины и России), которые если и говорят о прекращении войны, то исключительно сквозь зубы. И для Путина, и для Зеленского сама по себе война – это “норм”. Им нужна только победа, причем не одна на всех, а индивидуальная, только для себя. Ради этой победы они намерены воевать столько, сколько хватит сил. Все разговоры о мире в их исполнении – тактические уловки, чтобы продолжить войну.

Вторя позиция – это позиция коллективного Запада. Вот уж кто устал от войны, так устал. Минимальные позитивные цели (стачивание зубов “русского медведя”) достигнуты. Грандиозные ожидания (что “медведь помрет от грыжи”) не оправдались. Дальше – сплошной негатив. Продолжать войну – значит перестраивать экономику, а затем и всю общественную жизнь, на военные рельсы, усугублять и так непростую ситуацию с мигрантами, рисковать получить на пустом месте ядерный конфликт. В итоге западные элиты начинают массово склоняться к мысли о проведении “операции по принуждению к миру”. Это может быть интуитивный, но пока главный вывод, который я могу сделать из обобщения разнообразных высказываний западных лидеров.

Таким образом, в практической плоскости возникает один-единственный вопрос: обладает ли коллективный Запад достаточным ресурсом для проведения точечной “специальной квази-военной операции по принуждению России и Украины к миру”? На мой взгляд, ответ пока не очевиден. Может быть - да, а может быть, и нет. Все танцы вокруг разрешения использовать западное оружие для ударов по России надо, как мне кажется, рассматривать именно под этим углом зрения.

Путину дают понять, что стратегического прорыва Запад не допустит и взорвет все русские ракеты на складах. Одновременно манера, в которой решается этот вопрос, показывает, что и удавку с шеи Зеленского никто снимать не собирается, и поэтому он никогда не получит того оружия и в том объеме, сколько нужно для победы над Россией.

У меня складывается впечатление, что открывается какой-то странный “второй фронт”: Запад одновременно и против России, и против Украины. Как бы за себя…

Есть одна щепетильная тема, о которой как-то неудобно даже писать, но и не писать более невозможно. Речь идет о массовом оглуплении населения России. Не всех, конечно, но многих. Пугающе многих. Общее впечатление такое, как будто произошла эпидемия ранней деменции: отказывает оперативная память, тяжело даются простейшие логические действия, растет агрессия и подозрительность, и в то же время – патологическая доверчивость к очевидной лжи. Люди стали вдруг так просты, что времена, когда они были хитры и вороваты, вспоминаются с ностальгией. Явление это стало настолько масштабным и выпуклым, что не заметить его просто невозможно. Естественно, возникает вопрос: это что-то совершенно новое, рожденное нашим суровым временем, или наоборот, хорошо забытое старое, которое сейчас лишь вылезло наружу из-под фальшивой «умности»?

Оставим временно в стороне морально-этическую сторону вопроса, хотя это и непросто. Поговорим исключительно о его интеллектуальной составляющей. Вот люди соревнуются между собой в том, как поднять фертильность у дохнущих на войне пачками мужиков и женщин, которым одновременно «втирают» про традиционные ценности и дают инструкцию, как не подходить к страдающему ПТСР мужу со спины. Кто-то предлагает провести специальную детородную операцию (что бы это ни значило), кто-то предлагает регулярно пересчитывать яйцеклетки в женских яичниках, видимо, полагая, что сама процедура пересчета как-то поправит положение с их оплодотворением. Читать это все и полезно, и занимательно, но время от времени надо щипать себя за что-нибудь, потому что кажется, что это Жванецкий, а это совсем не он. Понятно, я взял первый пример, который с краю лежал. Если углубляться, можно издавать «Энциклопедию современной русской глупости», которая очень быстро превзойдет по объему БСЭ.

Что является источником этого феноменального мгновенного массового оглупления? На мой взгляд, у этого процесса два основных источника: возвышение глупцов (глупость натуральная) и мимикрия умников под глупцов (фальшивая, ситуационная глупость). Эти процессы приятно дополняют друг друга, вместе создавая неповторимый колорит современной русской жизни.

Что касается первого, то, грубо говоря (такой уж предмет дискуссии), дураки есть везде, да и были всегда. Физиологическую глупость исследовали «великие умы»: Сербский, Кандинский, Ганнушкин. Все в целом сводится к тому, что глупость – это когда интеллект снижен, но признать невменяемым нельзя. В этом проблемы нет – не всем же быть умными. Проблема в том, что только в такие исторические периоды, как тот, который сегодня переживает Россия, именно эти люди с пониженной интеллектуальной ответственностью становятся элитой и опорой власти, ее главным активом. В принципе, ничего особенного в этом нет, но многолетняя практика отрицательной селекции начинает давать первые зримые плоды: количество, так сказать, переходит в качество. Но для человека, не погруженного в эту реальность повседневно, картинка выглядит так себе, будто попал внутрь экранизации «Корабля дураков».

Со вторым сложнее. Как учат нас те же светила психиатрии, глупость – то есть неспособность человека самостоятельно мыслить и принимать рациональные решения - может быть не только врожденной, как у первой категории, но и благоприобретенной. В частности, в психологии описывается временная глупость, которая может быть обусловлена защитной реакцией на психологическую травму. Ну, большей травмы, чем путинский режим с его террором и войнами, представить себе трудно, по край мере, сейчас. Так что с этой точки зрения добровольное и, видимо, обратимое оглупление огромных масс людей вполне объяснимо. В этом смысле у очередного цикла русской революции будет по крайней мере один оздоровляющий эффект – очень многие быстро и неожиданно поумнеют. Некоторые даже слишком.

Так или иначе, но здесь и сейчас при взгляде со стороны современная Россия благодаря этим двум взаимодополняющим процессам выглядит как гигантский салтыков-щедринский «город Глупов», поражая воображение тех, кто еще помнит эту страну другой.

Почитал объёмное, очевидно важное и напичканное скрытыми смыслами интервью Зеленского «Нью-Йоркеру». Словосочетание «туман войны» заиграло для меня новыми красками. Тумана действительно много, продраться сквозь него непросто. По ходу чтения постоянно возникало ощущение, что блуждаешь по кругу, и так два с половиной года.

Что первое бросилось в глаза? Стержнем, вокруг которого выстроена новая пиар-кампания Зеленского, является «План победы», который он должен вот-вот представить Байдену на личной встрече. Еще полтора месяца назад он назывался «План прекращения войны». На мой взгляд, изменение сущностное, не случайное. По какой-то причине было принято решение полностью поменять «подачу» основного информационного блюда, причем сделано это было буквально в последний момент.

Также обращает на себя внимание изменение тональности коммуникации с Западом. Окончательно сформировался обвинительный, требовательный уклон (к этому все шло, но никогда еще не было явлено так четко). Украина никому ничего не должна, но должны ей. Она воюет за Запад и вместо Запада (так в русской историографии обычно описывали роль России как спасительницы Европы от монголов). Вопрос в том, кто заплатит за прекращение войны. Украина не собирается платить своими территориями. Заплатить должен Запад своим оружием и деньгами. Украина по-прежнему ожидает скорейшего принятия в НАТО и поставок оружия, необходимого для победы.

Если не сосредоточиваться на требовательной тональности, то почти невозможно понять, чем новый план отличается от аналогичных старых планов, которые офис Зеленского разрабатывает и предлагает Западу на протяжении всего того времени, пока идет война. Но одно отличие есть, оно не в самом плане, а в его обосновании. На этот раз Зеленский едет в Вашингтон с «доказательствами» того, что Украина может победить Россию. Двумя такими главными доказательствами являются захват территорий в Курской области и серии успешных ударов по военным объектам вглубь России.

Эти два обстоятельства – своего рода суррогат несостоявшегося успеха прошлогоднего летнего наступления. Теперь успех «изготовлен» и будет представлен как главный аргумент в пользу того, что Запад должен поставить на победу Украины, а не на компромиссное прекращение огня. Только на этот раз упор делается не на самостоятельном возвращении территорий, а на способности Украины нанести России неприемлемый ущерб, который дестабилизирует режим Путина и либо вызовет революцию, либо заставит Кремль пойти на уступки. При этом и захват российских территорий, и нанесение ударов по российским объектам одновременно представляются и как доказательство того, что ни при каких условиях Россия не применит ядерное оружие.

Парадоксальным образом интервью Зеленского подтверждает, что его «план Победы» является ничем иным как планом победы, и он едет в Вашингтон именно для того, чтобы произвести психическую атаку (штурм) на Белый дом. Возможно, ошибка Зеленского состоит в том, что он действительно полагает, что нерешительность Запада связана с неверием в победу Украины. Вариант, при котором это нежелание может быть связано с неготовностью платить за эту победу соответствующую цену, не рассматривается. Поэтому ответа на вопрос несколько изумленного корреспондента о том, есть ли у Зеленского план «Б», так и не прозвучало. Ну что ж, остается немного подождать и посмотреть, чем ответит «старик Харрис».

Почитал у Быкова стихи Суркова о себе, для себя и с похвалой самому же себе – уже хорошо. Почему-то подумалось, что, если бы я решил вдруг почему-то написать новую версию своей «Понятийной конституции», то дополнил бы ее еще одной статьей (понятийной новацией): «Всякая власть противопоказана людям, которые серьезно относятся к себе». История, к счастью, относится к нам менее серьезно, чем мы сами к себе, и умеет пошутить, компенсируя нашу поэтическую многозначность прозаической однозначностью своего приговора.

Просочившиеся в паблик цитаты из выступления Делимханова по поводу стычки в Москве открывают радужные перспективы возвращения аж в 1992 год, к истокам постсоветского чечено-ингушского противостояния. Как-то все у них быстро завертелось. Читать Делимханова человеку, питавшему иллюзии, что он хотя бы родился в европеизированной стране, - чисто наслаждение. Чего стоит одно только: «Ингуши сказали, что это не их дело, и они не будут участвовать в этом». Но об этом в ближайшее время не напишет разве что самый ленивый. Я же хочу обратить внимание на другое.

Нападение на офис Wildberries стало, по-моему, первым зафиксированным случаем, когда преступление с самого начала планировалось вместе с наказанием как его неотъемлемой частью. То есть в преступный «бизнес-план» сразу было включено и то, и другое: пришел, убил и не сел, а поехал на войну. Государство, словно средневековая инквизиция, массово штампует индульгенции. Я не знаю, как там было в средние века, но в современной России индульгенцию можно получить раньше, чем совершил преступление. Это уже почти Дюма: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Для получения индульгенции сегодня достаточно просто принять оферту (предложение о заключении сделки) от государства и потом делай, что хочешь: убивай, насилуй, воруй (ну, кроме разве что занятия экстремистской деятельностью или распространения фейков, – так далеко оферта не распространяется).

Теперь, если кого-то поймали с поличным, то он просто произносит волшебные слова: «Контракт подписан». На этом правосудие для него заканчивается и он отправляется вместо тюрьмы на фронт, а там - как пойдет или как договоришься (для самых продвинутых). Мефистофель с доктором Фаустом нервно курят в сторонке. В целом это открывает невиданные перспективы для расширения правового сознания. Собрался на войну, но до этого убил, ограбил, - короче, «всё, как мы любим», - поцеловал жену и детей (традиционные ценности никто не отменял) и поехал убивать дальше, но уже на фронте.

Как юрист по складу ума, я вижу некоторую проблему с окончательной легализацией этого правового допинга. Предлагаю решить ее, приведя законодательство РФ в соответствие со сложившейся правовой практикой, и дополнить статью 45 УК РФ новым видом наказания. Данная статья предусматривает, что в России существует 13 видов наказания: от штрафа до смертной казни. Фактически между 12-й и 13-й позицией - пожизненное лишение свободы и смертная казнь, - должна располагаться дополнительная позиция (Статья 45, часть 1, подпункт М.1) – отправка на войну. В примечании должно быть указано, что это наказание может быть добровольно выбрано лицом, совершившим преступление любой степени тяжести, взамен любого другого вида наказания, который может быть применен к нему на основании инкриминируемой статьи УК. Выбор данного вида наказания освобождает подозреваемого, обвиняемого, подсудимого или осужденного от уголовной ответственности. Такая поправка будет знаменовать собою качественно новую ступень в развитии русской правовой мысли. На этом рубеже старый принцип римского права «Нет преступления без указания на то в законе» (Nulla poena sine lege) зазвучит в по-новому: «Каждое преступление законно».

И чтобы, как говорит Шендерович, два раза не вставать, о “плане Б” Зеленского - в дополнение к написанному пару дней назад на полях его интервью “New Yorker”. Впечатления от продолжающегося турне Зеленского по Америке противоречивые. С одной стороны, понятно, что, может быть, это самые важные, как и самые сложные, в его жизни переговоры. С другой стороны, глядя на него, так не скажешь. Все тот же Зеленский, неистовый пропагандист победы над Россией, который как бы не замечает ничего из того, что происходит вокруг него в реальном мире. А происходит там многое.

Простой и весьма беглый взгляд на информационную ленту показывает, что сдвиг общественного мнения на Западе в пользу замораживания конфликта “за счет Украины”, то есть за счет территориальных уступок с ее стороны, происходит не только в воображении Кремля: Шольц, Павел, всех не счесть. Но допустим, что это оспоримо и обратимо. Есть куда более серьезный критерий – Запад не вооружается, не готовится к сущностному противостоянию с Россией. Десятилетнего госзаказа как не было, так и нет. Подъем военных бюджетов идет темпами, которые не свидетельствуют ни о каких серьезных намерениях Европы, а военные бюджеты США держат на прицеле в первую очередь Китай. Отмахнуться от этой реальности довольно сложно. Но Зеленскому удается.

Честно говоря, поначалу я думал, что у Зеленского реально есть какой-то «план Б», но только очень хитрый, который он в самый последний момент вытащит, как фокусник вытаскивет кролика из шляпы. Я даже написал такой вот абзац: «Что за этим стоит? На мой, сугубо субъективный взгляд, команда Зеленского страхуется и в ситуации стратегической неопределенности готовится к тому, чтобы любой результат переговоров в Вашингтоне представить как победу Украины. Идея по-своему разумная, хотя и не совсем новая. Путин, на самом деле, так же страхуется, начиная с осени 2022 года: захватили всю Украину – победа, захватили часть Украины – тоже победа, ничего не захватили – все равно победа (другим не досталась)».

Понаблюдав за Зеленским в Америке, я вдруг понял, что, возможно, сильно заблуждаюсь, и никакого «второго плана» у этой драмы нет. У меня складывается впечатление, что Зеленский свободен от необходимости присматриваться и прислушиваться к нашей реальности потому, что он живет внутри своей особой реальности, в которой невозможное возможно. В его реальности победа над Россией более чем реальна, и единственное, что мешает ее достижению, – нерешительность других. Трамп заявляет, что Зеленский приехал в Америку как торговец. Думаю, Зеленский прибыл в Америку как проповедник - обращать неверующих в свою веру.
Как настоящий проповедник, он уверовал в свою миссию и не допускает ни малейшего сомнения в том, что она выполнима. Мы знаем этот образ, мы все смотрели фильмы о Черчилле, снятые уже в XXI веке. Проблема в том, что и реальный Черчилль был не таким, как фильме, и обстоятельства в мире были тогда другими. К сожалению, у этого фильма не будет сиквела, и первая часть будет одновременно и последней. Развязка наступит довольно скоро, я думаю, через несколько месяцев, максимум - полгода. Либо Зеленский каким-то чудом обратит американцев в истинную веру (всячески ему этого желаю), либо подлая природа человеческая возьмет свое, и тогда «план Б» станет обыкновенным «аварийным планом», когда надо садится не на подготовленный аэродром, а в чистом поле.

Параметры такой аварийной посадки очевидны уже сейчас. Что бы ни случилось, объявят таки победой. Это и на самом деле будет победой, потому что будет намного лучше, чем могло бы быть, хотя и хуже, чем хотелось бы. Надеюсь, до полной геополитической катастрофы с потерей суверенитета Украины, что обесценило бы два с половиной года страданий и многочисленные жертвы украинского народа, дело все-таки не дойдет. Вся ответственность за «неполную победу» будет возложена на «неблагодарный Запад».

Изначально одной из фундаментальных ошибок путинской команды было убеждение, что «бомбы решают все». Наряду с тезисом о том, что Запад разлагается и не способен оказывать молодым (ну это, конечно, было немного преувеличением - о себе так) автократиям серьезного сопроотивления, «ядерное самомнение» составляло практический фундамент внешней и внутренней политики Путина, начиная с его знаменитой Мюнхенской речи.

Практика показала, что бомба решает не все даже на поле боя. Воевать пришлось железом прошлого века со всеми вытекающими последствиями. Но хуже всего то, что стратегическая неопределенность оказалась улицей с двустороим движением. На совершенно четкий и понятный сигнал «Мы вас похороним», посылаемый туда, никакого внятного ответа не приходит. Это нервирует, так как вся концепция была выстроена вокруг того, что наличие бомбы позволяет не только обозначить, но и двигать «красные линии» в нужном направлении. А в режиме молчания все «красные линии» превращаются в непонятные «серые зоны».

Естественно, первый вопрос, который возникает: «Может, не расслышали?» Отсюда навязчивое желание прокричать погромче. Напоминать снова и снова, становясь навязчивым. Для этого изобретаются все новые способы. На этот раз придумали фишку с ядерной доктриной. Сама по себе эта штука безвредная. Все эти доктрины важны, если у тебя государство правовое с разделением властей и всякими другими демократическими прибамбасами. А в мафиозном тоталитарном государстве давно уже убивают безо всяких доктрин.

То есть с практической точки зрения внесение поправок в доктрину не значит в России ровным счетом ничего, а с психологической - скорее демонстрирует растущую нервозность Кремля: мол, они что там, совсем оглохли, у нас же бомба, б-о-м-б-а? Значит ли это, что Кремль не применит ядерное оружие? Отнюдь, в истерическом состоянии как раз больше всего шансов его применить. По крайней мере, сейчас их гораздо больше, чем во времена СССР. Просто пока ситуация не является для Путина критической. Разговоры о том, что Кремль применит ядерное оружие в ответ на то, что Украина оккупировала тысячу квадратных километров территории, нерелевантны, а вот если бы ВСУ пошли маршем на Москву в стиле Пригожина, разговор был бы другим. Дальше вопрос переходит в плоскость межэлитных отношений в Кремле и соотношению между теми, кто уже готов в рай, и теми, кто еще хотел бы подзадержаться на грешной земле.

Об этом и о многом другом подробнее можно послушать в очередной «Пастуховской кухне».

https://youtu.be/8rMhbn-SIbc?si=WOXTOl6WctKX2q4C

«Загулом» это, к сожалению, не назовешь, - скорее, я в подзатянувшейся увольнительной, но, так или иначе, на четверговом участке фронта образовался прорыв, который Дмитрий и Борис мужественно закрыли собой. Совершенно неожиданно обнаружив себя в роли зрителя, узнал много интересного. Ну а если я зритель, то у меня есть неотъемлемое и священное право писать комменты. Из всех видов вопросов повестки тема преемничества мне сейчас зашла больше всего. И поскольку я сейчас здесь в роли случайного наблюдателя, то могу позволить себе всякие безответственные высказывания.

Допустим, ну или хотя бы представим, что Путин решил воспользоваться предложением Маска и совершил вслед за Айзекманом полет в космос на корабле Dragon, но на этот раз миссия Polaris Dawn не задалась, и космический турист застрял на высокой орбите. Что мы имеем на Земле?

У нас есть Мишустин, к которому по Конституции (вот тут мы про нее и вспомним) переходит власть. Взять-то ее он по закону может, но кто ж ему дасть? Это будет первая линия напряжения, которая сформирует вокруг себя политическое силовое поле, где все, собственно, и будет происходить.

Кому этот «конституционный вариант» не понравится? Самый простой ответ – практически всем. Попробуем, однако, посчитать:

Во-первых, Белоусов – гуру мажористых (и обжористых, но это сейчас не так важно) салонных национал-патриотов от непонятно чьих сыновей до понятно чьих дочерей, гений войны и бог госплана. За ним вроде бы Минобороны, но сам он, увы, не Жуков, и в тылу у него Генштаб. Так что сам он ничего сделать не сможет, будет искать союзников. Скорее всего, найдет на Лубянке.

Во-вторых, кронпринц без портфеля Дюмин. У него были бы самые сильные позиции, если бы Путин не улетел неожиданно в космос. А так - и сам никто, и звать никак. Тоже побежал вслед за Белоусовым искать союзников и тестировать старые выходы на Лубянку.

В-третьих, Вайно с Кириенко и вся президентская рать. Тут поганая ситуация: одно дело - менеджерировать президента, и совсем другое - менеджерировать без президента. Полное ощущение, что в один миг оказались в эмиграции в собственном Кремле: телефоны молчат, никто не звонит и не снимает трубку. Ищут, к кому бы примкнуть, терроризируют ту же Лубянку. Ну и чтобы не повторяться, приблизительно в том же месте Володин с Госдумой, Медведев и Шойгу с Совбезом и весь штат помощников покинувшего Землю президента.

Как учат нас математики (наверное, они чего-то знают), надо упростить уравнение. Убираем повторы и получаем Мишустина и Лубянку. Предположим, это не одно и то же (иначе совсем неинтересно). Что дальше? Дальше к Мишустину выстраивается очередь из «несиловой элиты» во главе со столичным градоначальником. Они, конечно, без армий, но их самих легион.

Возникает даже некоторое подобие демократии, но со стрельбой. В конечном счете, все решит народ, точнее – лучшие его люди, то есть региональные князьки. На чью сторону они встанут, того и тапки.

Вот что бывает, если сам становишься зрителем. Лучше не пытайтесь повторить, а посмотрите в домашних условиях диалог Дмитрия Еловского и Бориса Пастухова на «Вдох-Выдох» (даже название подходящее)

https://youtu.be/LH2cE9gJ85Y?si=4QNG_Fi5zzbUh6SF

У американских начинающих социологов есть такая классическая загадка: почему в стране, где средний размер завещания $58,000, а налоги берутся только с завещания свыше тринадцати миллионов долларов, годами не было массовой поддержки снижения этой безналоговой планки в несколько раз?

Ответ на загадку прост: потому что в обществе, живущем «американской мечтой» разбогатеть, большинство надеется когда-нибудь стать баснословно богатыми и не хочет ограничивать того «богатого себя» из будущего налогами.
Меняться это стало только последние годы - по мере потери молодыми американцами веры в то, что они смогут когда-то занять места богатых граждан.

Я думаю, что в России та же ситуация наблюдается с соблюдением прав, свобод и законов. Большинству россиян жилось бы куда лучше при работающих законах, борьбе с коррупцией и соблюдении их прав. Но каждый такой «маленький человек» втайне мечтает, что когда-то и его судьба поменяется, и он (или его родственник) станет шишкой, и тогда беззаконие будет его союзником: он сможет сам воровать, грабить, сажать и вершить суд, - если не над всеми, то хотя бы над своими соседями.

В рамках этой парадигмы отсутствие социальной мобильности (пусть даже в форме отстрела одними бандитами других или расстрела одними чекистами других) - смертельная опасность для системы, ведь, потеряв веру в шанс оказаться вершителем судеб, человек теряет и мотивацию поддерживать такую систему. В этом смысле война – очень полезная для власти штука. Она выступает мощным антидотом застоя - недаром ветеранам СВО можно сейчас практически все, а власть делает упор на слова о том, что ветераны-экс-зеки станут новой элитой. Однако и риски возрастают, так как, если нынешняя элита все-таки захочет передать власть и имущество, руководствуясь сословно-наследственным принципом, то она столкнется не просто с разочарованной массой, а с вооруженной разочарованной массой, прошедшей закалку реальными боями без правил.

Внесением Гениса в список иноагентов Кремль практически исчерпал саму идею проекта – дальше не совсем понятно, куда двигаться. Но у меня есть пара идей для депутатов, которые сегодня охотятся за креативом. Я предлагаю вносить в реестр иноагентов посмертно. Это существенно расширяет горизонты. Я лично начал бы с Пушкина за «что в мой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал», Лермонтова за «вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения (Гениса в том числе) и Славы палачи», и Толстого – за «Войну и мир», и просто за то, что не смог промолчать. По итогу предлагаю всю русскую литературу до Прилепина признать по аналогии с ЛГБТ-сообществом экстремисткой организацией.

Так жалко, что Жванецкого нет с нами.

Воскресенье – время для моей любимой рубрики «Правильной дорогой идете, товарищи». На этот раз мое внимание привлекла полезная инициатива по сокращению времени школьного образования. На днях Владимир Мединский предположил, что 11 лет обучения в школе для россиян - избыточная роскошь.

То есть в то время, как во всем развитом мире «образовательный сезон» удлиняется, в России его предлагают сократить. Мотивы очевидны: стране, спускающейся по исторической лестнице обратно в индустриальную, а местами - и в доиндустриальную эпоху, действительно не нужны элементы постиндустриального образования. Они не просто избыточны, но даже опасны. В принципе, знание алфавита и умение считать до ста для большинства населения было бы достаточно. Остальных после проверки можно обучить за границей, как Ким Чен Ына.

Мое рационализаторское предложение сводится к тому, чтобы ввести практику условно-досрочного образования, когда курс обучения можно скостить на любом этапе без ущерба для диплома. И, конечно, за образец можно взять китайский опыт. Замечательный китайский писатель Лао Шэ, вдохновлявший меня в юности, специально для Владимира Мединского оставил инструкцию по радикальному сокращению образования, опубликовав ее в своем романе «Записки о кошачьем государстве». Воспроизвожу дословно, чтобы облегчить работу российских законодателей в будущем:


«Когда новое образование еще только вводилось, в наших школах существовали разные классы, учеников оценивали по качеству знаний, но постепенно экзамены были упразднены (как символ отсталости), и ученик кончал школу, даже если не ходил в нее. К сожалению, выпускники начальных школ и университетов пользовались неравными привилегиями, и это вызвало недовольство учащихся начальной школы: «Ведь мы ходим на уроки не меньше, чем студенты!».


Тогда была проведена кардинальная реформа, согласно которой день поступления в школу считался одновременно днем окончания университета. А потом… Прости, «потом» не было. Какое тут может быть «потом»?
Реформа оказалась прекрасной – для Кошачьего государства. По статистическим подсчетам, наша страна сразу заняла первое место на Марсе по числу людей с высшим образованием. Мы очень обрадовались, хотя и не возгордились: люди-кошки любят только факты. Это же факт, что у нас больше всего людей с высшим образованием, поэтому все удовлетворенно улыбались. Император был доволен реформой потому, что она свидетельствовала о его любви к народу, к просвещению. Учителя были довольны тем, что все они стали преподавателями университетов, что все учебные заведения превратились в высшие, а все ученики стали первыми. Отцы семейств с удовлетворением взирали на своих семилетних сопляков, которые кончали университеты, так как умные дети – гордость отцов и матерей. Об учениках я уже не говорю: они были просто счастливы, что родились в Кошачьем государстве».

Алгоритмы политического действия, демонстрируемые Израилем и Россией, - я их совершенно здесь не сравниваю, это принципиально разные «кейсы» и «фейсы», созданные не имеющими ничего общего обстоятельствами, но, тем не менее, исторически вставшие в один ряд, - помимо того, что они противоположны политическому бездействию, совпадают по типу реакции на угрозу: если ты считаешь, что тебя хотят убить (в одном случае - реально, в другом – лишь в собственном воображении), то бей первым.

Среди вызываемых к жизни такими «алгоритмами политического действия» последствий не последнее место занимает когнитивный диссонанс у лево-радикальной интеллигенции Запада (включая Россию) в оценке роли силы как фактора влияния в международных и вообще в социальных и даже межличностных отношениях.

Череда относительно «вегетарианских» десятилетий породила у значительной части западных элит, особенно молодых, иллюзию, что мир без насилия – это вполне рабочий сценарий, к которому не просто нужно стремиться, но который можно немедленно начать воплощать в жизнь на практике с радикальным максимализмом, заслуживающим лучшего применения.

Справедливый мир без насилия – это, вообще-то, Рай, но для представителей левой интеллигенции, как на Западе, так и в России, это никогда не было препятствием, так как их убеждения всегда носили и продолжают носить перверсивно-религиозный характер, то есть сохраняют при всех идеологических изгибах в качестве главной латентной цели именно построение Рая на Земле. И неважно, как он называется: коммунистический, гуманистический или экологический.

Эти максималистские установки левой интеллигенции имели почти тепличные условия для распространения в мире после холодной войны, и поэтому успели пустить довольно глубокие корни в сознании нескольких сосуществующих сегодня поколений. В результате сила как таковая и тем более любые попытки ее применить для достижения как легитимных, так и нелегитимных целей стали подвергаться «шеймингу», «блеймингу», а, если повезет, то и «буллингу».

Точно также любые встречные попытки указать, что в действительном мире сила по-прежнему имеет место быть, а иногда даже правит бал, и, тем более, намекнуть на то, что с силой надо считаться как с объективной реальностью, данной нам в ощущениях, в системе ценностных координат левой интеллигенции воспринималаются сегодня с негодованием как «виктимблейминг» и подвергаются обструкции. В итоге возникло ложное ощущение, что этот мир только и создан для того, чтобы слабым и незащищенным, а также обиженным и оскорбленным в нем было хорошо, как в Раю.

То, что мир этот скорее несправедлив, чем справедлив, для многих вдруг оказалось неожиданным и неприятным открытием. Сила никуда не делась, она до поры до времени ханжески прикрывалась политкорректностью в угоду слабым, являя чудеса толерантности и миролюбия, но готовилась к реваншу. Сегодня мы стали свидетелями повсеместного восстания силы, которая являет себя миру во всей красе, напоминая нам, что мы все еще пока не в Раю.

В будущем мир, конечно, снова повернется лицом к слабым. Но произойдет это не потому, что сильные договорятся со слабыми, а потому, что сильные договорятся между собой о том, что им выгоднее защищать слабых, так как стабильным может быть только тот мир, где у слабых есть защита. По всей видимости, нам придется теперь пройти через достаточно долгий период восстановления права силы, прежде чем возникнут условия для восстановления силы права.

Помимо всех бед и испытаний, которые выпали на долю украинского народа к середине осени 2024 года, можно добавить еще и то, что большая часть украинцев вынуждена жить в условиях искусственного когнитивного диссонанса. В украинском публичном пространстве одновременно разгоняются два взаимоисключающих нарратива: «победный» и «перемирческий». Люди не знают, чего ждать и на что надеяться, – то ли на свет в конце тоннеля, то ли на конец света в тоннеле. Это лишь усиливает общественную нервозность, доводя ее уровень до истерики. При этом импульсы, посылаемые верховной властью, скорее усугубляют этот когнитивный диссонанс, чем способствуют его разрешению.

Именно такое воздействие на обшественные настроения имели, на мой взгляд, спорные итоги визита Зеленского в США. Сам визит сопровождался нетривиальной по интенсивности раскруткой «плана победы», а закончился неслабым всплеском слухов о грядущем совсем скоро соглашении о прекращении огня с подразумеваемым подтекстом: оккупированные территории по окончании горячей фазы войны остаются на тех или иных условиях под контролем России (условие совершенно неприемлемое в рамках «победного» нарратива). На мой взгляд, в таком раздолбанном состоянии общественные настроения не могут находиться бесконечно долго, так как это грозит массовым психологическим срывом, который неизвестно во что может вылиться, особенно в Украине с ее глубокими традициями «уличной политики».

Так что Зеленскому в течение ближайших недель, максимум месяцев придется все-таки качнуть ситуацию либо в одну, либо в другую сторону. Как бы это ни было неприятно, но придется выйти из комфортной зоны стратегической неопределенности и задекларировать, за что он лично в этой ситуации голосует: за войну (победу) или за мир (прекращение огря). Гадать, в какую сторону качнет Зеленского, – дело неблагодарное. У него достаточно высокая автономия свободы политической воли и, вопреки ожиданиям, он может достаточно долго сопротивляться обстоятельствам, хотя и не бесконечно.

Но все-таки определенные сценарии можно строить. Дело это не совсем бесполезное. Сценарии развития ситуации нужны для того, чтобы как-то ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, но так как обстановка часто меняется быстрее, чем пишутся сценарии, то их приходится непрерывно корректировать. Именно такую коррекцию сценариев, которые казались мне предпочтительными в начале года, я готов сегодня произвести. На мой взгляд, на сегодня базовый сценарий развития ситуации состоит в том, что США и союзники к весне, если не раньше, «доломают» Зеленского или того, кто будет на его месте в то время, на начало переговоров с Россией о прекращении огня без выдвижения в качестве предварительного условия деоккупации аннексированных территорий. При этом согласие Украины на такие переговоры ни разу не означает, что они будут успешными и действительно приведут к прекращению огня.

Технически это может произойти в рамках какого-то комбинированного формата (но точно не на «мирной конференции», где рулит Украина) с участием Китая и кого-то из регулярных посредников (Турция, Катар, Эмираты). Индия не исключена, но есть сомнения, что она сама договорится с Китаем, а это будет непременным условием. Думаю, что Зеленский и Ермак будут оттягивать принятие политического решения до исхода американских выборов. Но даст ли им Байден такую возможность или захочет сам поставить жирную точку в конце своей политической карьеры – это еще один большой вопрос, который предстоит разрешить. В этом месте закончится когнитивный диссонанс, внутри которого живет сегодня украинское общество, и начнется его самоопределение в пользу одного из вариантов своей судьбы.

«Скотный двор» по-русски, или Оруэлл в современном контексте: все олигархи равны, но некоторые олигархи более равны, чем другие.