Если постараться выделить самое частое заблуждение в речи, с большим отрывом победит потеря связи между разными частями высказывания. Это может быть связь между утверждением и аргументом или примером, между критикой и тем, что критикуется... Порой даже удивляешься, насколько сильно может расслаиваться речь человека на совершенно не связанные части.
Скажем, кто-то вам заявляет: «Я за демократию, потому что хочу, чтобы люди были счастливы». Вроде звучит убедительно: демократия — это ведь что-то хорошее, и счастье тоже. Только проблема в том, что логической связи здесь нет. Почему, исходя из того же желания счастья, не быть, например, за диктатуру или даже монархию?
Происходит это в основном из-за подмены ассоциативных связей логическими. Человек — существо интеллектуально ленивое: ассоциации энергетически менее затратны, чем логика, так что их стараются использовать везде, где только возможно.
Бороться с этим можно, заменяя один из бессвязных элементов на диаметрально противоположный. Например, на работе кто-то говорит: «Нам нужно использовать этот инструмент, потому что мы все хотим достичь цели». Да, но что если для достижения цели этот инструмент нужно как раз убрать? Или: «Я читаю книги, чтобы стать умным» — да, но нельзя ли от чтения стать тупым? В случае с критикой это замена возражения дополнением: «Этот фильм не добрый, а весёлый» — да, но разве не может фильм быть добрым и весёлым одновременно?
Поэтому, слушая очередного инфлюенсера, рекламирующего ну очень нужный лично вам продукт, разглядывая красивую кожу моделей в рекламном ролике тостерницы, или наблюдая старый-добрый образ знойной блондинки на фоне дорогого автомобиля, спрашивайте себя, какая тут связь.
Скажем, кто-то вам заявляет: «Я за демократию, потому что хочу, чтобы люди были счастливы». Вроде звучит убедительно: демократия — это ведь что-то хорошее, и счастье тоже. Только проблема в том, что логической связи здесь нет. Почему, исходя из того же желания счастья, не быть, например, за диктатуру или даже монархию?
Происходит это в основном из-за подмены ассоциативных связей логическими. Человек — существо интеллектуально ленивое: ассоциации энергетически менее затратны, чем логика, так что их стараются использовать везде, где только возможно.
Бороться с этим можно, заменяя один из бессвязных элементов на диаметрально противоположный. Например, на работе кто-то говорит: «Нам нужно использовать этот инструмент, потому что мы все хотим достичь цели». Да, но что если для достижения цели этот инструмент нужно как раз убрать? Или: «Я читаю книги, чтобы стать умным» — да, но нельзя ли от чтения стать тупым? В случае с критикой это замена возражения дополнением: «Этот фильм не добрый, а весёлый» — да, но разве не может фильм быть добрым и весёлым одновременно?
Поэтому, слушая очередного инфлюенсера, рекламирующего ну очень нужный лично вам продукт, разглядывая красивую кожу моделей в рекламном ролике тостерницы, или наблюдая старый-добрый образ знойной блондинки на фоне дорогого автомобиля, спрашивайте себя, какая тут связь.
Всё уникальное невозможно верифицировать, потому что оно не воспроизводится. Жизнь человека обладает массой таких уникальных событий.
Я помню прошлое лето, когда шёл по летней загородной дороге, утопая в солнечной жаре, растворился в ней.
Очнулся уже где-то в автобусе, от тряски и проносившихся мимо акаций. Зло мира было искуплено всего за каких-то за полчаса. Плотин победил гностиков. Я плавал в бассейне и понимал: Бог есть. Я вечен. Смерть это здорово, а жизнь — интересно. И мне хорошо, что божество плавает со мной.
Жизнь — сюжет, и бог говорит с нами на языке событий. Но сюжет уникален для каждого человека, даже если он типовой. Поэтому доказать что-то другому человеку нельзя. Разве только сказать что-то размытое:
— О чем ты?
— Ну, я об этом вот
— Аа...
И это ещё при условии, что человек "этим" в своем опыте обладает — встречей со сценаристом, который всё лепит и лепит из событий твоей жизни что-то наглядное.
Это единственное доказательство бытия божьего, которое работает. Все остальные сломаются, оставят издевательское "пространство для размышлений". Здесь же бог становится феноменом, т.е. с греческого — явлением. Бог являет себя, набивая слова и целые фразы морзянкой повседневных событий.
Я помню прошлое лето, когда шёл по летней загородной дороге, утопая в солнечной жаре, растворился в ней.
Очнулся уже где-то в автобусе, от тряски и проносившихся мимо акаций. Зло мира было искуплено всего за каких-то за полчаса. Плотин победил гностиков. Я плавал в бассейне и понимал: Бог есть. Я вечен. Смерть это здорово, а жизнь — интересно. И мне хорошо, что божество плавает со мной.
Жизнь — сюжет, и бог говорит с нами на языке событий. Но сюжет уникален для каждого человека, даже если он типовой. Поэтому доказать что-то другому человеку нельзя. Разве только сказать что-то размытое:
— О чем ты?
— Ну, я об этом вот
— Аа...
И это ещё при условии, что человек "этим" в своем опыте обладает — встречей со сценаристом, который всё лепит и лепит из событий твоей жизни что-то наглядное.
Это единственное доказательство бытия божьего, которое работает. Все остальные сломаются, оставят издевательское "пространство для размышлений". Здесь же бог становится феноменом, т.е. с греческого — явлением. Бог являет себя, набивая слова и целые фразы морзянкой повседневных событий.
Неблагое Благо
Что логос является чем-то ранящим и опасным, я узнал довольно рано. Летом меня отправляли в деревню к прабабушке. Был летний солнечный денёк, который медленно покрывался лазурью, я играл с другими детьми и что-то обсуждал. Подошла местная девочка, 5 лет, и спросила меня про возраст. Мне было что-то около 7-ми, я так и сказал. В конце добавил "чуть-чуть старше тебя, выходит".
Почему-то эти слова вызвали у неё недовольство, и она ответила, что со временем старше буду не я, а она. Я улыбнулся и понял, что она не понимает, что я тоже буду расти. Так я ей и сказал:
— Когда тебе будет 7, мне будет 9
— Нет, я перерасту тебя
— Нет, не перерастёшь
— Перерасту!
Почему-то каждая реплика вгоняла нас в драматичное противостояние. Девочка всё больше злилась и почти уже плакала, а я ощущал, что включаюсь в соревновательную игру, для меня совершенно неинтересную, в которой одерживаю победу.
С одной стороны я понимал всю несерьёзность этого "соревнования". В конце концов, дело же не в том, кто младше или старше, это просто реальность и логика. Так мир устроен. Все люди рождаются в разное время и они же все растут.
Но с другой стороны я отчётливо ощутил, что сделал ей больно, то ли что-то в ней порезал или убил. Мне даже не пришлось ничего делать — то, что наша разница в возрасте всегда будет составлять 2 года, не было моей придумкой. Все вопросы к ней, Истине, я же тут так, стою в сторонке и транслирую... Прошло много лет, но ощущение не изменилось: при желании любого человека правильным и беспощадным размышлением можно разбить, а может и просто убить.
Платон писал об истине как элементе высшей идеи, в которую ещё входят Благо и Красота. И метафора высшей идеи у него соответствующая — Солнце. Конечно, образ солнца это и красиво, и истинно, и хорошо. Солнышко это что-то глубоко правильное, теплое, хорошее. Но ведь солнце может и убивать... Солнечный Аполлон грозно расстреливает войско ахейцев по просьбе жреца, у которого отняли дочь. Платон об этом прекрасно знал. Так что его "Истина" кому надо соблаговолит, а кому надо хребет переломает и испепелит.
Для меня этот разрушительный аспект истины всегда был главным, а сама истина представлялась не солнцем, а чёрно-синей бездной, глубокой и широкой как сам мир. Для одних эта бездна приветлива и выглядит скорее как место для игры. Но для других она оказывается котлом иссиня-чёрной, едкой кислоты, которая неподготовленного человека просто разъедает.
Что логос является чем-то ранящим и опасным, я узнал довольно рано. Летом меня отправляли в деревню к прабабушке. Был летний солнечный денёк, который медленно покрывался лазурью, я играл с другими детьми и что-то обсуждал. Подошла местная девочка, 5 лет, и спросила меня про возраст. Мне было что-то около 7-ми, я так и сказал. В конце добавил "чуть-чуть старше тебя, выходит".
Почему-то эти слова вызвали у неё недовольство, и она ответила, что со временем старше буду не я, а она. Я улыбнулся и понял, что она не понимает, что я тоже буду расти. Так я ей и сказал:
— Когда тебе будет 7, мне будет 9
— Нет, я перерасту тебя
— Нет, не перерастёшь
— Перерасту!
Почему-то каждая реплика вгоняла нас в драматичное противостояние. Девочка всё больше злилась и почти уже плакала, а я ощущал, что включаюсь в соревновательную игру, для меня совершенно неинтересную, в которой одерживаю победу.
С одной стороны я понимал всю несерьёзность этого "соревнования". В конце концов, дело же не в том, кто младше или старше, это просто реальность и логика. Так мир устроен. Все люди рождаются в разное время и они же все растут.
Но с другой стороны я отчётливо ощутил, что сделал ей больно, то ли что-то в ней порезал или убил. Мне даже не пришлось ничего делать — то, что наша разница в возрасте всегда будет составлять 2 года, не было моей придумкой. Все вопросы к ней, Истине, я же тут так, стою в сторонке и транслирую... Прошло много лет, но ощущение не изменилось: при желании любого человека правильным и беспощадным размышлением можно разбить, а может и просто убить.
Платон писал об истине как элементе высшей идеи, в которую ещё входят Благо и Красота. И метафора высшей идеи у него соответствующая — Солнце. Конечно, образ солнца это и красиво, и истинно, и хорошо. Солнышко это что-то глубоко правильное, теплое, хорошее. Но ведь солнце может и убивать... Солнечный Аполлон грозно расстреливает войско ахейцев по просьбе жреца, у которого отняли дочь. Платон об этом прекрасно знал. Так что его "Истина" кому надо соблаговолит, а кому надо хребет переломает и испепелит.
Для меня этот разрушительный аспект истины всегда был главным, а сама истина представлялась не солнцем, а чёрно-синей бездной, глубокой и широкой как сам мир. Для одних эта бездна приветлива и выглядит скорее как место для игры. Но для других она оказывается котлом иссиня-чёрной, едкой кислоты, которая неподготовленного человека просто разъедает.
О важности учителя в жизни, часть 1
В молодости моя мама работала акушеркой, и я совсем маленьким активно исследовал содержимое медицинских справочников: как и под каким углом вытаскивают голову, как перевязывают пуповину, как люди выглядят в пять, семь, девять месяцев... Некоторые вещи переварить было трудно, но в целом появился интерес, и интерес большой.
По итогу я очутился на хим.факе, где провёл первые пять университетских лет. Из-за обилия инженерных дисциплин, всех этих чертежей, ректификационных колонн, сопроматов, курсу к четвёртому я стал медленно выгорать. Спасали только пары английского на вечернем отделении, где было как-то приятно и интересно. На этом контрасте я в целом многое понял про гуманитарные и технические науки как таковые, а также про то, какой тип людей в этих сферах оседает.
Технари как люди, по сути, просто недоразвитые, они собой не занимаются. Там нулевой интерес к себе, к своему мышлению, к речи, к поведению, которые для них растут на дереве, являясь чем-то самоочевидным. Зато с миром у них всё отлично, они с ним на "ты". Стоит нащупать в человеке узенький ручеёк его духовной жизни, "тему", какой-нибудь "синтез тетрагидрозолина", чтобы у человека глаза загорелись — и можно долго и интересно общаться.
Гуманитарии, даже самые плохонькие, напротив, обладают личностной глубиной или хотя бы претензией, с миром же, наоборот, трудно. Я не большой специалист в современных "геофилософиях", "темных экологиях" и проч., но даже беглый взгляд на них позволяет оценить всю беспомощность людей, когда они пытаются рассуждать о чем-то кроме себя самих. Про животных рассуждать ещё туда-сюда (в связке с человеком, конечно), но в целом общий тон — наивная придурковатость, доходящая до шарлатанства.
Так вот, о чём я... В общем, скучновато было тогда! Слушаешь лекцию по физхимии, а ведёт её какая-то психически скрюченная женщина, жутко злая и омертвевшая. Автомат. Платон и Шопенгауэр оказались как-то поинтересней. Но было скучно, скучно...
А потом я позвал на свидание одну девушку, мы плодотворно погуляли, и тут она мне вдруг рассказала про один лекторий, куда часто ходила, в особенности же — про одного лектора, проф. Андрея Макарова, который, как я позже выяснил — я говорю это без всякого пафоса — был носителем сократической традиции.
Этот человек и оказался моим учителем :) благодаря которому я, получив диплом, бросил всё и стал философом. В некотором смысле он продолжает им быть по сей день.
Как именно это произошло, в чём был смысл обучения, что такое сократическая традиция, и объектом какого исследования я стал, расскажем в следующий раз.
В молодости моя мама работала акушеркой, и я совсем маленьким активно исследовал содержимое медицинских справочников: как и под каким углом вытаскивают голову, как перевязывают пуповину, как люди выглядят в пять, семь, девять месяцев... Некоторые вещи переварить было трудно, но в целом появился интерес, и интерес большой.
По итогу я очутился на хим.факе, где провёл первые пять университетских лет. Из-за обилия инженерных дисциплин, всех этих чертежей, ректификационных колонн, сопроматов, курсу к четвёртому я стал медленно выгорать. Спасали только пары английского на вечернем отделении, где было как-то приятно и интересно. На этом контрасте я в целом многое понял про гуманитарные и технические науки как таковые, а также про то, какой тип людей в этих сферах оседает.
Технари как люди, по сути, просто недоразвитые, они собой не занимаются. Там нулевой интерес к себе, к своему мышлению, к речи, к поведению, которые для них растут на дереве, являясь чем-то самоочевидным. Зато с миром у них всё отлично, они с ним на "ты". Стоит нащупать в человеке узенький ручеёк его духовной жизни, "тему", какой-нибудь "синтез тетрагидрозолина", чтобы у человека глаза загорелись — и можно долго и интересно общаться.
Гуманитарии, даже самые плохонькие, напротив, обладают личностной глубиной или хотя бы претензией, с миром же, наоборот, трудно. Я не большой специалист в современных "геофилософиях", "темных экологиях" и проч., но даже беглый взгляд на них позволяет оценить всю беспомощность людей, когда они пытаются рассуждать о чем-то кроме себя самих. Про животных рассуждать ещё туда-сюда (в связке с человеком, конечно), но в целом общий тон — наивная придурковатость, доходящая до шарлатанства.
Так вот, о чём я... В общем, скучновато было тогда! Слушаешь лекцию по физхимии, а ведёт её какая-то психически скрюченная женщина, жутко злая и омертвевшая. Автомат. Платон и Шопенгауэр оказались как-то поинтересней. Но было скучно, скучно...
А потом я позвал на свидание одну девушку, мы плодотворно погуляли, и тут она мне вдруг рассказала про один лекторий, куда часто ходила, в особенности же — про одного лектора, проф. Андрея Макарова, который, как я позже выяснил — я говорю это без всякого пафоса — был носителем сократической традиции.
Этот человек и оказался моим учителем :) благодаря которому я, получив диплом, бросил всё и стал философом. В некотором смысле он продолжает им быть по сей день.
Как именно это произошло, в чём был смысл обучения, что такое сократическая традиция, и объектом какого исследования я стал, расскажем в следующий раз.
Сразу возникла реакция на старое-доброе "физики vs. лирики". Это правильно: жизнь возникает там, где есть противоречие. А жизнь долгая — там, где противоречие не разрешается. В идеале нужно было бы прыгать от одного угла к другому, давая пенделя то "технарям", то "гуманитариям". А потом, чтобы пенделя не дали мне, делать то же самое со знаком плюс.
Понятно, что "главное чтоб человек умный был", "это устаревшее деление", "надо просто быть тем и другим" и т.д., но об этом писать СКУЧНО, вы всё это знаете и без меня. Устранить противоречие и найти что-то общее всегда успеется, и вообще это дешёвый товар. Нащупать же различие и о нём подумать всегда занимательно.
Но раз уж затронули тему, расскажу вам об астрологах на кафедре органической химии, где я подрабатывал во время учёбы.
Понятно, что "главное чтоб человек умный был", "это устаревшее деление", "надо просто быть тем и другим" и т.д., но об этом писать СКУЧНО, вы всё это знаете и без меня. Устранить противоречие и найти что-то общее всегда успеется, и вообще это дешёвый товар. Нащупать же различие и о нём подумать всегда занимательно.
Но раз уж затронули тему, расскажу вам об астрологах на кафедре органической химии, где я подрабатывал во время учёбы.
Где-то на третьем курсе собственно химических дисциплин начало становиться всё меньше. Оставались какие-то побочные курсы, но нас уже в большей степени учили что-то "синтезировать в промышленных масштабах", или что-нибудь в таких же масштабах очищать, т.е. изучать разного рода машины.
Флёр разливания кислот по скляночкам ушёл, остались большие трубы, какие-то окситэнки, колонны, и бесконечные расчёты, пойдёт реакция в нужную сторону или не пойдёт; будет ли она с поглощением тепла (эндотермической) или с выделением (-экзо), и сколько тонн катализирующего вещества нужно заливать в океаны чего-то едкого и ужасно вонючего.
В общем, всё было пресно: хотелось толочь траву в ступке, варить яды, зелья... Отсюда я совершенно эмпирически убеждён, что алхимия и астрология никуда не делись и деться не могли: романтика-то в ремесле должна быть! Можете вы себе представить психически нормального химика или астронома с живым умом, который 30 лет проработал в области и не заинтересовался оккультной стороной вопроса? Я нет.
С "романтикой" я познакомился совершенно случайно, когда устраивался на подработку. Деньги там были понятно какие (РФ), так что я шёл скорее за тем, чего мне не хватало на парах и лабораторных работах. Встретила меня замечательная женщина, светлая, светящаяся даже, худенькая, небольшого роста, которая для своих сравнительно преклонных лет очень молодо выглядела. Может быть из-за счастья был этот эффект. Я её знал, потому что на первом курсе она как раз вела пары по органической химии. Как всегда, встретила с широкой улыбкой, я зашел и сел.
— Вот, Станислав, заполните анкету — я принялся заполнять — ой, я так рада, что вы к нам пришли, у нас мальчиков всего пару штук, не считая завкафедры...
— Да я тоже рад, люблю химию, вот и пришёл!
— Ой, ну как это хорошо. Я вас ещё на первом курсе приметила, подумала, что у вас большое будущее. Ну ладно, не буду вас отвлекать, заполняйте анкету. Рада, что вы пришли — она расплылась в улыбке ещё больше. Её счастье было заразительным и даже неприличным. Так кайфовать по жизни это не навык даже, а какой-то дар.
Я кончил анкету и передал ей. Она встала у окна и принялась читать мои каллиграфические каракули, после чего задала вопрос:
— А вы овен, выходит? Или ещё рыбы?
— Нет, овен.
— А асцендент не знаете?
— Нет...
— Поняла, ну ничего. Вы тогда посидите здесь, Дмитрий Игоревич скоро должен прийти.
Она ушла куда-то в соседнюю аудиторию, оставив меня в кабинете думать об её "ну ничего". Я залез в телефон и пошёл гуглить, что такое асцендент, и какой он лично у меня. Через 10 минут ожидание завершилось.
— Здравствуйте, ..?
— Станислав
— Дмитрий Игоревич. Так, анкету уже..?
— Вот, пожалуйста
— Так, угу, сейчас посмотрим...
Он надел очки как у Шурика из советских комедий — габитус, к слову, был соответствующий — и тоже встал к окну. Я, памятуя про "ну ничего", напрягся так, как напрягается исследователь за несколько секунд до завершения эксперимента. Мои опасения подтвердились:
— Вы овен, получается?
— Да, он.
— А асцендент?
— Во льве, кажется
— Ну что ж, ладно.
Дальше было обсуждение условий работы, детали чего я опущу, и уже на следующий день мы что-то синтезировали с его лаборанткой (козерог, асцендент в весах). По ходу знакомства и в особенности на перерыве в университетской столовой мы обсуждали всякие сплетни — бесконечные шутки про рак из-за токсичных паров, с которыми не справляется вытяжка; про кафедру полимеров, где какой-то старый дед уже лет 10 совершенствует свой линолеум; про то, что недавно Д.И. погнал аспиранта и не дал ему защититься, хотя тот был другом жениха на его свадьбе, и что "наверное потому что был рыбами". Постепенно мы приближались к Теме. Однако, правду я узнал только спустя неделю...
Флёр разливания кислот по скляночкам ушёл, остались большие трубы, какие-то окситэнки, колонны, и бесконечные расчёты, пойдёт реакция в нужную сторону или не пойдёт; будет ли она с поглощением тепла (эндотермической) или с выделением (-экзо), и сколько тонн катализирующего вещества нужно заливать в океаны чего-то едкого и ужасно вонючего.
В общем, всё было пресно: хотелось толочь траву в ступке, варить яды, зелья... Отсюда я совершенно эмпирически убеждён, что алхимия и астрология никуда не делись и деться не могли: романтика-то в ремесле должна быть! Можете вы себе представить психически нормального химика или астронома с живым умом, который 30 лет проработал в области и не заинтересовался оккультной стороной вопроса? Я нет.
С "романтикой" я познакомился совершенно случайно, когда устраивался на подработку. Деньги там были понятно какие (РФ), так что я шёл скорее за тем, чего мне не хватало на парах и лабораторных работах. Встретила меня замечательная женщина, светлая, светящаяся даже, худенькая, небольшого роста, которая для своих сравнительно преклонных лет очень молодо выглядела. Может быть из-за счастья был этот эффект. Я её знал, потому что на первом курсе она как раз вела пары по органической химии. Как всегда, встретила с широкой улыбкой, я зашел и сел.
— Вот, Станислав, заполните анкету — я принялся заполнять — ой, я так рада, что вы к нам пришли, у нас мальчиков всего пару штук, не считая завкафедры...
— Да я тоже рад, люблю химию, вот и пришёл!
— Ой, ну как это хорошо. Я вас ещё на первом курсе приметила, подумала, что у вас большое будущее. Ну ладно, не буду вас отвлекать, заполняйте анкету. Рада, что вы пришли — она расплылась в улыбке ещё больше. Её счастье было заразительным и даже неприличным. Так кайфовать по жизни это не навык даже, а какой-то дар.
Я кончил анкету и передал ей. Она встала у окна и принялась читать мои каллиграфические каракули, после чего задала вопрос:
— А вы овен, выходит? Или ещё рыбы?
— Нет, овен.
— А асцендент не знаете?
— Нет...
— Поняла, ну ничего. Вы тогда посидите здесь, Дмитрий Игоревич скоро должен прийти.
Она ушла куда-то в соседнюю аудиторию, оставив меня в кабинете думать об её "ну ничего". Я залез в телефон и пошёл гуглить, что такое асцендент, и какой он лично у меня. Через 10 минут ожидание завершилось.
— Здравствуйте, ..?
— Станислав
— Дмитрий Игоревич. Так, анкету уже..?
— Вот, пожалуйста
— Так, угу, сейчас посмотрим...
Он надел очки как у Шурика из советских комедий — габитус, к слову, был соответствующий — и тоже встал к окну. Я, памятуя про "ну ничего", напрягся так, как напрягается исследователь за несколько секунд до завершения эксперимента. Мои опасения подтвердились:
— Вы овен, получается?
— Да, он.
— А асцендент?
— Во льве, кажется
— Ну что ж, ладно.
Дальше было обсуждение условий работы, детали чего я опущу, и уже на следующий день мы что-то синтезировали с его лаборанткой (козерог, асцендент в весах). По ходу знакомства и в особенности на перерыве в университетской столовой мы обсуждали всякие сплетни — бесконечные шутки про рак из-за токсичных паров, с которыми не справляется вытяжка; про кафедру полимеров, где какой-то старый дед уже лет 10 совершенствует свой линолеум; про то, что недавно Д.И. погнал аспиранта и не дал ему защититься, хотя тот был другом жениха на его свадьбе, и что "наверное потому что был рыбами". Постепенно мы приближались к Теме. Однако, правду я узнал только спустя неделю...
В один момент по чистой случайности Дмитрий Игоревич обнаружил, что все аспиранты, которые успешно у него защитились, были козерогами. Козерогами были четыре из семи сотрудников кафедры. И, что особенно примечательно, козерогом был и сам Дмитрий Игоревич.
Так молодой профессор, доктор химических наук не на шутку увлёкся астрологией. Поскольку кафедра преимущественно состояла из женщин, и поскольку "какой поп, такой и приход", обеденные, курительные и чайные перерывы пропитались домами, созвездиями, и репликами в духе "ну он же типичный стрелец", а на столе, рядом с лабораторными документами и формулами могли красоваться чьи-то распечатанные гороскопы.
Сам я, конечно, ощущал определённое давление из-за того, что был "не того знака", поэтому старался работать как можно более прилежно, делился с Д.И. своими исследовательскими интересами, так что свой скепсис кафедральный патриарх сменил на одобрение и даже стал намекать на полноценную ставку в лаборатории. Однако, где-то в глубине души мы оба понимали — звёзды возьмут своё.
Так и случилось: я стал философом и уехал в Петербург. А овнов Дмитрий Игоревич с тех пор к себе не берёт.
Так молодой профессор, доктор химических наук не на шутку увлёкся астрологией. Поскольку кафедра преимущественно состояла из женщин, и поскольку "какой поп, такой и приход", обеденные, курительные и чайные перерывы пропитались домами, созвездиями, и репликами в духе "ну он же типичный стрелец", а на столе, рядом с лабораторными документами и формулами могли красоваться чьи-то распечатанные гороскопы.
Сам я, конечно, ощущал определённое давление из-за того, что был "не того знака", поэтому старался работать как можно более прилежно, делился с Д.И. своими исследовательскими интересами, так что свой скепсис кафедральный патриарх сменил на одобрение и даже стал намекать на полноценную ставку в лаборатории. Однако, где-то в глубине души мы оба понимали — звёзды возьмут своё.
Так и случилось: я стал философом и уехал в Петербург. А овнов Дмитрий Игоревич с тех пор к себе не берёт.
О важности учителя в жизни, часть 2
С той самой девушкой мы пошли на лекцию Андрея Ивановича Макарова. Они были открытыми и каждую неделю проходили в разных местах: библиотеки, институты, кафе, филармонии, кинотеатры... В этот раз местом оказался большой зал где-то в мед.университете. Темой было что-то вроде "пресуппозиции и аттитюды", но я быстро разобрался в определениях, и лекционная часть перестала вызывать интерес. Интересно было другое: как АИ мыслит здесь и сейчас и как заставляет мыслить других. Чтобы последнее предложение не звучало как абстрактный тухляк в духе воспоминаний о Мамардашвили и Бибихине вместе взятых ("учили мыслить", "мужество мыслить" и т.д., кстати, если вы фанаты такого, отпишитесь), объясню, что же по сути-то имеется в виду.
Все лекции АИ были интерактивными - с постоянными голосованиями, "кто согласен", "кто не согласен", с проверками понимания, вопросами и репликами из зала и, главное, с диалогом между лектором и конкретным слушателем. Не то чтобы меня это поразило, но не на шутку зацепило. Вообще это особенность такой речи: она никогда не дает вау-эффекта. Тебя никто не пытается завлечь или простимулировать ужимками, криками или бархатным, БДСМ-ным тембром голоса - но ты не можешь оторваться. Тебя пленяют не на эмоциональном, а на идейном уровне. Здесь, конечно же, вспоминается Сократ, который описывается как внешне совершенно заурядный человек, "мужичок-боровичок". АИ заурядной внешностью не обладал, но вот речь его никогда не стремилась быть чем-то красивым и завлекающим именно эстетически.
Мне, пошловато мыслящему про всякие "трансгуманизмы", "гнилую интеллигенцию", "тупых гуманитариев", таких же "верунов" и проч. дурно пахнущие субстанции технарю-второкурснику, это показалось чем-то удивительным. Оказалось, помимо "гуманитарной белиберды", которой нас пичкали первые два года, бессмысленной и нереалистичной по сути, есть что-то сказанное нормальном языком и ПО ДЕЛУ. Я понял, что это было круче, чем химия или инженерия, потому что это была химия и инженерия более глубокая, фундаментальная. Тот, кто владеет знаниями, умен, но тот, кто владеет мышлением, еще умнее. Сильнее бога ремесел оказался бог логики и философии, и, сам того не осознав, я уже стал ему служить.
Это служение, однако, было болезненным. После лекции я написал АИ, и спустя пару недель понял, что умею только думать, а мыслить не умею. Думать - транслировать поток сознания, который происходит сам по себе. Мыслить - совсем иное дело: когда человек мыслит, он уже не думает. Первый шаг мышления - это остановка, спотыкание, удар. Кто-то должен прописать вам в бубен, чтобы вы вышли из обыденного транса. Поэтому для мышления нужен Другой.
Каждый раз я вываливал на АИ потоки внутреннего бреда, думая, что это ценно и интересно: про то, что скоро мы все будем бессмертными машинами; про то, что бога нет, и верить в него иррационально; про то, что прогресс скоро приведет нас к чему-то очень важному; про сюжеты моих любимых видеоигр; про то, что я умный (ну и вот АИ еще, он умнее), а все вокруг придурки. АИ задавал какой-нибудь один, снайперский вопрос, и мне приходилось задумываться - мыслить - о том, что я вообще сейчас сказал. Оказывалось, что это даже не я сказал, а оно как-то само сказалось, сказало само себя.
Со временем я понял, что дело вообще не в том, что сказано, а во мне самом и том, как я говорю. Если представить разум в образе тела, то сперва это скорее тело медузы: что-то булькает, движется само или плывет на волнах. Затем оно превращается в более сфокусированное существо, животное, способное направленно мыслить, но еще не выбирает направление. Наконец, по итогу рождается человек, который способен это направление мысли выбирать, менять и останавливать. Правда, по жизни все три состояния сохраняются, и можно легко откатиться до "медузы", чаще же всего люди пребывают "животным". Быть "человеком" труднее всего, и он наиболее неуклюжий. Хочется мыслить-двигаться как в художественной гимнастике, а получается, что ты двигаешь левой рукой, а про правую забыл; пытаешься идти, но ноги тебя не слушаются.
С той самой девушкой мы пошли на лекцию Андрея Ивановича Макарова. Они были открытыми и каждую неделю проходили в разных местах: библиотеки, институты, кафе, филармонии, кинотеатры... В этот раз местом оказался большой зал где-то в мед.университете. Темой было что-то вроде "пресуппозиции и аттитюды", но я быстро разобрался в определениях, и лекционная часть перестала вызывать интерес. Интересно было другое: как АИ мыслит здесь и сейчас и как заставляет мыслить других. Чтобы последнее предложение не звучало как абстрактный тухляк в духе воспоминаний о Мамардашвили и Бибихине вместе взятых ("учили мыслить", "мужество мыслить" и т.д., кстати, если вы фанаты такого, отпишитесь), объясню, что же по сути-то имеется в виду.
Все лекции АИ были интерактивными - с постоянными голосованиями, "кто согласен", "кто не согласен", с проверками понимания, вопросами и репликами из зала и, главное, с диалогом между лектором и конкретным слушателем. Не то чтобы меня это поразило, но не на шутку зацепило. Вообще это особенность такой речи: она никогда не дает вау-эффекта. Тебя никто не пытается завлечь или простимулировать ужимками, криками или бархатным, БДСМ-ным тембром голоса - но ты не можешь оторваться. Тебя пленяют не на эмоциональном, а на идейном уровне. Здесь, конечно же, вспоминается Сократ, который описывается как внешне совершенно заурядный человек, "мужичок-боровичок". АИ заурядной внешностью не обладал, но вот речь его никогда не стремилась быть чем-то красивым и завлекающим именно эстетически.
Мне, пошловато мыслящему про всякие "трансгуманизмы", "гнилую интеллигенцию", "тупых гуманитариев", таких же "верунов" и проч. дурно пахнущие субстанции технарю-второкурснику, это показалось чем-то удивительным. Оказалось, помимо "гуманитарной белиберды", которой нас пичкали первые два года, бессмысленной и нереалистичной по сути, есть что-то сказанное нормальном языком и ПО ДЕЛУ. Я понял, что это было круче, чем химия или инженерия, потому что это была химия и инженерия более глубокая, фундаментальная. Тот, кто владеет знаниями, умен, но тот, кто владеет мышлением, еще умнее. Сильнее бога ремесел оказался бог логики и философии, и, сам того не осознав, я уже стал ему служить.
Это служение, однако, было болезненным. После лекции я написал АИ, и спустя пару недель понял, что умею только думать, а мыслить не умею. Думать - транслировать поток сознания, который происходит сам по себе. Мыслить - совсем иное дело: когда человек мыслит, он уже не думает. Первый шаг мышления - это остановка, спотыкание, удар. Кто-то должен прописать вам в бубен, чтобы вы вышли из обыденного транса. Поэтому для мышления нужен Другой.
Каждый раз я вываливал на АИ потоки внутреннего бреда, думая, что это ценно и интересно: про то, что скоро мы все будем бессмертными машинами; про то, что бога нет, и верить в него иррационально; про то, что прогресс скоро приведет нас к чему-то очень важному; про сюжеты моих любимых видеоигр; про то, что я умный (ну и вот АИ еще, он умнее), а все вокруг придурки. АИ задавал какой-нибудь один, снайперский вопрос, и мне приходилось задумываться - мыслить - о том, что я вообще сейчас сказал. Оказывалось, что это даже не я сказал, а оно как-то само сказалось, сказало само себя.
Со временем я понял, что дело вообще не в том, что сказано, а во мне самом и том, как я говорю. Если представить разум в образе тела, то сперва это скорее тело медузы: что-то булькает, движется само или плывет на волнах. Затем оно превращается в более сфокусированное существо, животное, способное направленно мыслить, но еще не выбирает направление. Наконец, по итогу рождается человек, который способен это направление мысли выбирать, менять и останавливать. Правда, по жизни все три состояния сохраняются, и можно легко откатиться до "медузы", чаще же всего люди пребывают "животным". Быть "человеком" труднее всего, и он наиболее неуклюжий. Хочется мыслить-двигаться как в художественной гимнастике, а получается, что ты двигаешь левой рукой, а про правую забыл; пытаешься идти, но ноги тебя не слушаются.
Словом, во время мышления человек постоянно забывает сам себя, и нужно о себе все время вспоминать. Говоришь что-нибудь простое "все здравомыслящие люди со мной согласятся", а тут куча пресуппозиций: что есть некий "здравый смысл", что он и его носители являются значимым критерием истинности, что вообще согласие с твоей позицией кого-либо является таким критерием и т.д. В моменте трудно это осознать, нужна постоянная тренировка, в целом знакомство или "насмотренность" в том, какие идеи бывают у тебя и у других людей в голове.
Таким интеллектуальным карате мы занимались с АИ во время долгих прогулок, на его лекциях в университете. По правде говоря, лекторий - к слову, он существует уже около 20 лет и не пропустил ни одной недели - весь был посвящен этому: не считая лекций, каждую неделю там проходили семинары по спорам или герменевтике. Это было непередаваемое ощущение: ляпнешь что-то, и на тебя, как стая пираний, набрасывается целая куча людей, которые сканируют высказывание вдоль и поперек, выявляя в нем все глубинные идеи и все проистекающие выводы.
А еще были летние и зимние школы, где по две недели ты где-нибудь у моря только и делаешь, что занимаешься сократическим диалогом, читаешь и слушаешь лекции, пьешь вино у костра по вечерам, общаешься с такими же философами как ты, ну и иногда плаваешь в море. Время там замирало, и 2 недели казались вечностью: каждая секунда растягивалась и длилась, пока ты думал о чем-нибудь вроде "я сейчас не понимаю или не согласен? как можно быть согласным или не согласным с тем, что не понимаешь? наверное я контрабандой пытаюсь пронести несогласие".
Есть такое выражение "за одного битого двух небитых дают". Так вот я, как и многие другие, после такого обучения оказались БИТЫМИ, тертыми калачами. После долгих лет таких упражнений ты пугаешься говорить что-то "просто так", не подумав прежде, "как это можно раскритиковать" или "на какие противоречия мне укажут через пару реплик". Каждое высказывание уже как-то "само собой", автоматически взвешивается на аптекарских весах. Примерно как профессиональный бегун, который уже не может не держать правильное дыхание, когда опаздывает с подругой на автобус.
Идея, что люди придурки, со мной так и осталась, потому что наш учитель с этим никогда и не спорил. Но вот от некоторой интеллектуальной гордыни спустя десять лет подобного обучения я избавился. Просто теперь я знаю, что ум это что-то, что нужно мышлением каждый раз "включать", и что без подобного включения я сам почти такой же придурок.
О том же, какое мировоззрение формируется внутри сократической традиции, мы поговорим в другой раз.
Таким интеллектуальным карате мы занимались с АИ во время долгих прогулок, на его лекциях в университете. По правде говоря, лекторий - к слову, он существует уже около 20 лет и не пропустил ни одной недели - весь был посвящен этому: не считая лекций, каждую неделю там проходили семинары по спорам или герменевтике. Это было непередаваемое ощущение: ляпнешь что-то, и на тебя, как стая пираний, набрасывается целая куча людей, которые сканируют высказывание вдоль и поперек, выявляя в нем все глубинные идеи и все проистекающие выводы.
А еще были летние и зимние школы, где по две недели ты где-нибудь у моря только и делаешь, что занимаешься сократическим диалогом, читаешь и слушаешь лекции, пьешь вино у костра по вечерам, общаешься с такими же философами как ты, ну и иногда плаваешь в море. Время там замирало, и 2 недели казались вечностью: каждая секунда растягивалась и длилась, пока ты думал о чем-нибудь вроде "я сейчас не понимаю или не согласен? как можно быть согласным или не согласным с тем, что не понимаешь? наверное я контрабандой пытаюсь пронести несогласие".
Есть такое выражение "за одного битого двух небитых дают". Так вот я, как и многие другие, после такого обучения оказались БИТЫМИ, тертыми калачами. После долгих лет таких упражнений ты пугаешься говорить что-то "просто так", не подумав прежде, "как это можно раскритиковать" или "на какие противоречия мне укажут через пару реплик". Каждое высказывание уже как-то "само собой", автоматически взвешивается на аптекарских весах. Примерно как профессиональный бегун, который уже не может не держать правильное дыхание, когда опаздывает с подругой на автобус.
Идея, что люди придурки, со мной так и осталась, потому что наш учитель с этим никогда и не спорил. Но вот от некоторой интеллектуальной гордыни спустя десять лет подобного обучения я избавился. Просто теперь я знаю, что ум это что-то, что нужно мышлением каждый раз "включать", и что без подобного включения я сам почти такой же придурок.
О том же, какое мировоззрение формируется внутри сократической традиции, мы поговорим в другой раз.
О важности учителя в жизни, часть 3
Сократическому диалогу мы научились у Андрея Ивановича, который с парой друзей-профессоров основал лекторий и школу. Сам же он в прежнее время перенял этот метод уже у своего учителя, философа Оскара Бренифье.
На семинарах и лекциях АИ может эпатировать, провоцировать, даже высмеивать какого-нибудь участника, но всё это не идёт ни в какое сравнение с тем, что вытворял этот старый француз. На семинарах в России, которые он часто проводил, люди могли в слезах выбегать из зала, если он особенно сильно жестил. Девочки-переводчицы, всегда сопровождавшие экзекуцию, порой отказывались переводить его реплики, что-нибудь вроде "мнения - это потные, вонючие волосы на подмышках, их надо состригать". Стеснялись. Оскар на это замечал: "вы, русские, слишком культурные". Когда кто-нибудь спрашивал Оскара, не боится ли он "досократиться до цикуты", тот отвечал, что завтра у него самолёт :)
Из вышесказанного понятно, что метод сократического диалога - вещь бесцеремонная. Может быть это даже особая форма издевательства. Но одновременно это игра. Осознавая игровую природу сократического диалога, человек осознает игровую природу всякого мышления вообще. Наверное, это одна из стоящих перед философом задач - вывести человека из звериной серьёзности в пространство игры. Конечно, умеренная серьёзность важна, бывают и серьёзные игры; Сам СД и является такой серьёзной игрой, ведь на кону личность человека, её строение. И всё же серьёзность звериная, без меры, - вещь дисфункциональная и некрасивая. Более того, такая серьёзность приводит к злобе, злоба - к страданиям и несчастью. Потому что злобу человек рано или поздно обращает на себя. Реальность нашего мира не заслуживает, чтобы в неё верили настолько сильно.
Со времён Аристотеля известно, что юмор есть замена агрессии, как улыбка - замена оскала. Лучший способ разрешить ситуацию, где много агрессии - сделать её смешной: энергия злобы легко конвертируется в смех. На смену агрессии приходит веселье, любопытство и игра. Бегущие в слезах от Оскара люди были слишком серьёзны, слишком злились на свои взгляды, которые оказалось легко поломать. Мисьё Бренифье же сидел в ожидании следующего человека и хохотал, хохотал...
ДЕГ как-то заметил, что "религия и философия имеют расширение .bat и .exe. Чего-нибудь скажешь, а человека переклинит до конца жизни". Про "переклинивание" сказано верно, но нужно быть Галковским, т.е. контактирующим с людьми через скафандр своей гениальности шизоидным акцентуантом, чтобы представлять людей настолько статичными. Переклинивания происходят с людьми часто, это глубоко естественный и вообще-то полезный процесс. Задача философа в рамках сократического диалога - сделать так, чтобы человека переклинивало и рас-клинивало быстрее и интенсивнее, главное же - чтобы сами переклинивания начали ему нравиться.
Это ведь так здорово - меняться! Не ради "улучшения", "прогресса", эволюционной "адаптации", а ради самого процесса. В текучести своего Я так ярко ощущается смысл жизни, её движений и прыжков. Качественное мышление, еще и в игровом модусе, да в хорошей компании всегда будет ощущаться как эта самая жизнь. Не зря ведь Сократ говорил, что нужно идти за размышлением, куда бы оно ни привело. Традиционно считается, что здесь заложена идея непредвзятости: даже если ошибусь, продолжу рассуждения. Это так, но это поверхностная интерпретация. Глубокий, "мистический" смысл высказывания в том, что предмет мышления, равно как и "взгляды" (в иллюзорном мире-то?) дело десятое, и ценным является процесс. Любопытство, любопытный нос зверя, рыскающего по лесу, исследующего лес и воздух; чувствительные жгутики-рецепторы микроорганизма, восторженно тянущиеся в сторону чего-то нового и вкусного; мерцающий огоньками нейронов ум человека, охотящийся за пониманием... Мыслящий человек развивается, а сколько "мировозрений" он себе соберёт-пересоберёт - дело вкуса и обстоятельств.
(продолжение следует...)
Сократическому диалогу мы научились у Андрея Ивановича, который с парой друзей-профессоров основал лекторий и школу. Сам же он в прежнее время перенял этот метод уже у своего учителя, философа Оскара Бренифье.
На семинарах и лекциях АИ может эпатировать, провоцировать, даже высмеивать какого-нибудь участника, но всё это не идёт ни в какое сравнение с тем, что вытворял этот старый француз. На семинарах в России, которые он часто проводил, люди могли в слезах выбегать из зала, если он особенно сильно жестил. Девочки-переводчицы, всегда сопровождавшие экзекуцию, порой отказывались переводить его реплики, что-нибудь вроде "мнения - это потные, вонючие волосы на подмышках, их надо состригать". Стеснялись. Оскар на это замечал: "вы, русские, слишком культурные". Когда кто-нибудь спрашивал Оскара, не боится ли он "досократиться до цикуты", тот отвечал, что завтра у него самолёт :)
Из вышесказанного понятно, что метод сократического диалога - вещь бесцеремонная. Может быть это даже особая форма издевательства. Но одновременно это игра. Осознавая игровую природу сократического диалога, человек осознает игровую природу всякого мышления вообще. Наверное, это одна из стоящих перед философом задач - вывести человека из звериной серьёзности в пространство игры. Конечно, умеренная серьёзность важна, бывают и серьёзные игры; Сам СД и является такой серьёзной игрой, ведь на кону личность человека, её строение. И всё же серьёзность звериная, без меры, - вещь дисфункциональная и некрасивая. Более того, такая серьёзность приводит к злобе, злоба - к страданиям и несчастью. Потому что злобу человек рано или поздно обращает на себя. Реальность нашего мира не заслуживает, чтобы в неё верили настолько сильно.
Со времён Аристотеля известно, что юмор есть замена агрессии, как улыбка - замена оскала. Лучший способ разрешить ситуацию, где много агрессии - сделать её смешной: энергия злобы легко конвертируется в смех. На смену агрессии приходит веселье, любопытство и игра. Бегущие в слезах от Оскара люди были слишком серьёзны, слишком злились на свои взгляды, которые оказалось легко поломать. Мисьё Бренифье же сидел в ожидании следующего человека и хохотал, хохотал...
ДЕГ как-то заметил, что "религия и философия имеют расширение .bat и .exe. Чего-нибудь скажешь, а человека переклинит до конца жизни". Про "переклинивание" сказано верно, но нужно быть Галковским, т.е. контактирующим с людьми через скафандр своей гениальности шизоидным акцентуантом, чтобы представлять людей настолько статичными. Переклинивания происходят с людьми часто, это глубоко естественный и вообще-то полезный процесс. Задача философа в рамках сократического диалога - сделать так, чтобы человека переклинивало и рас-клинивало быстрее и интенсивнее, главное же - чтобы сами переклинивания начали ему нравиться.
Это ведь так здорово - меняться! Не ради "улучшения", "прогресса", эволюционной "адаптации", а ради самого процесса. В текучести своего Я так ярко ощущается смысл жизни, её движений и прыжков. Качественное мышление, еще и в игровом модусе, да в хорошей компании всегда будет ощущаться как эта самая жизнь. Не зря ведь Сократ говорил, что нужно идти за размышлением, куда бы оно ни привело. Традиционно считается, что здесь заложена идея непредвзятости: даже если ошибусь, продолжу рассуждения. Это так, но это поверхностная интерпретация. Глубокий, "мистический" смысл высказывания в том, что предмет мышления, равно как и "взгляды" (в иллюзорном мире-то?) дело десятое, и ценным является процесс. Любопытство, любопытный нос зверя, рыскающего по лесу, исследующего лес и воздух; чувствительные жгутики-рецепторы микроорганизма, восторженно тянущиеся в сторону чего-то нового и вкусного; мерцающий огоньками нейронов ум человека, охотящийся за пониманием... Мыслящий человек развивается, а сколько "мировозрений" он себе соберёт-пересоберёт - дело вкуса и обстоятельств.
(продолжение следует...)
Диалектика в быту
Когда говорят, что человек не может "переварить" некую идею или что она ему "не по зубам", обычно имеют в виду сидящее в ней противоречие. Всегда ли это следствие глупости? Отнюдь нет.
Вообще, происходит такое довольно часто. Напишешь почти что топорно "есть хорошая серьезность, есть плохая", и кто-нибудь обязательно скажет "не надо гнать на серьезность, у неё есть плюсы". В самом деле.
Наглядно "неумещалкиных" можно много где наблюдать. Скажем, кто-то снял видео о Набокове, где сперва говорит о его невероятно красивом языке, а затем об излишней, вычурной сложности, проходящей в опасной близи от графоманства, — и вот, пожалуйста: "влепил дизлайк хейтеру Набокова, автор ничего не смыслит". То же самое с твиттерским мемом "это другое" и т.д., примеры приводить не буду.
С одной стороны, это случается не только с диалектическими элементами явлений, это разновидность проблемы восприятия вообще любой неодносложной информации. Известно ведь, например, что пихать в реплику больше одного вопроса не стоит, есть шанс, что ответ будет дан не на все.
Поэтому, если вы вдруг опасаетесь, что у человека с диалектикой проблемы, лучше сразу давать готовый "синтез", чтобы не пришлось повторять по второму кругу. Второй вариант, не исключающий первого, — предупреждать в лоб: сейчас будет противоречие.
Однако, здесь начинается "с другой стороны". Такое предупреждение о противоречии может и не сработать. И здесь уже дело в самом отношении к истине, в некотором монизме как элементе мировоззрения. "Да, да, нет, нет; остальное от Лукавого" Христа или "в бытии нет нейтрального" Лейбница. Для таких людей истина не может быть сложносоставной, а противоречие признак лжи. У таких людей не что-то "не помещается", скорее они сами противоречивые идеи к себе в голову не пускают.
Монисты не терпят идеи противоречия, но любят идею гармонии, гармоничного сочетания. Так что с ними можно идти через неё. "Как же у Набокова сочетается вычурная сложность и красота роскошных, многослойных ассоциаций, и именно благодаря первому чувствуется второе".
Но и тут не всё так просто. Монисты ведь монистам рознь. Монизм может быть мистическим, а может быть и воинственным. Собственно, это два типа воображения по Дюрану — воинский и мистический. Мистический тип два элемента сливает в один, воинский — один элемент защищает, второй уничтожает. Третий, драматический, это как раз про тех, кто противоречия любит и терпит.
Поэтому если перед вами мистический тип, подавайте противоречие в виде гармонии. Если человек из категории "он у нас немножко рассеянный" — говорите о противоречии в самом начале. Если воинский — тут вы ничего не поделаете. Воюйте.
Когда говорят, что человек не может "переварить" некую идею или что она ему "не по зубам", обычно имеют в виду сидящее в ней противоречие. Всегда ли это следствие глупости? Отнюдь нет.
Вообще, происходит такое довольно часто. Напишешь почти что топорно "есть хорошая серьезность, есть плохая", и кто-нибудь обязательно скажет "не надо гнать на серьезность, у неё есть плюсы". В самом деле.
Наглядно "неумещалкиных" можно много где наблюдать. Скажем, кто-то снял видео о Набокове, где сперва говорит о его невероятно красивом языке, а затем об излишней, вычурной сложности, проходящей в опасной близи от графоманства, — и вот, пожалуйста: "влепил дизлайк хейтеру Набокова, автор ничего не смыслит". То же самое с твиттерским мемом "это другое" и т.д., примеры приводить не буду.
С одной стороны, это случается не только с диалектическими элементами явлений, это разновидность проблемы восприятия вообще любой неодносложной информации. Известно ведь, например, что пихать в реплику больше одного вопроса не стоит, есть шанс, что ответ будет дан не на все.
Поэтому, если вы вдруг опасаетесь, что у человека с диалектикой проблемы, лучше сразу давать готовый "синтез", чтобы не пришлось повторять по второму кругу. Второй вариант, не исключающий первого, — предупреждать в лоб: сейчас будет противоречие.
Однако, здесь начинается "с другой стороны". Такое предупреждение о противоречии может и не сработать. И здесь уже дело в самом отношении к истине, в некотором монизме как элементе мировоззрения. "Да, да, нет, нет; остальное от Лукавого" Христа или "в бытии нет нейтрального" Лейбница. Для таких людей истина не может быть сложносоставной, а противоречие признак лжи. У таких людей не что-то "не помещается", скорее они сами противоречивые идеи к себе в голову не пускают.
Монисты не терпят идеи противоречия, но любят идею гармонии, гармоничного сочетания. Так что с ними можно идти через неё. "Как же у Набокова сочетается вычурная сложность и красота роскошных, многослойных ассоциаций, и именно благодаря первому чувствуется второе".
Но и тут не всё так просто. Монисты ведь монистам рознь. Монизм может быть мистическим, а может быть и воинственным. Собственно, это два типа воображения по Дюрану — воинский и мистический. Мистический тип два элемента сливает в один, воинский — один элемент защищает, второй уничтожает. Третий, драматический, это как раз про тех, кто противоречия любит и терпит.
Поэтому если перед вами мистический тип, подавайте противоречие в виде гармонии. Если человек из категории "он у нас немножко рассеянный" — говорите о противоречии в самом начале. Если воинский — тут вы ничего не поделаете. Воюйте.
Друзья!
Я работаю преподавателем, и сейчас ищу учеников по английскому языку. Опыт преподавания больше шести лет, использую коммуникативную методику, так что гарантирую обилие обсуждений, на философские темы тоже, да-да. Обучаю до уровня C1 для любых целей: карьера, учёба, переезд, сдача экзаменов: IELTS, ЕГЭ/ГИА и др.
Уроки проходят дистанционно: zoom, телеграм или иная удобная платформа.
По всем вопросам писать @physicalremove
Я работаю преподавателем, и сейчас ищу учеников по английскому языку. Опыт преподавания больше шести лет, использую коммуникативную методику, так что гарантирую обилие обсуждений, на философские темы тоже, да-да. Обучаю до уровня C1 для любых целей: карьера, учёба, переезд, сдача экзаменов: IELTS, ЕГЭ/ГИА и др.
Уроки проходят дистанционно: zoom, телеграм или иная удобная платформа.
По всем вопросам писать @physicalremove
О пафосе двух заблуждений
С точки зрения материализма, идеализм есть глубокое заблуждение, которое возникает из несовершенства человеческого ума. Это что-то вроде наивности, беззаботности и неопытности, перемешанных с непозволительной для окружающей реальности эйфории сознания. Идеалист витает в облаках, он хочет и любит обманываться, он ценит себя и свое "как хочу" больше, чем мир и его "как есть"; в конечном итоге, идеалист инфантилен. Материалист же в такой перспективе будет взрослым, способным посмотреть в глаза суровой правде ледяных астероидов, так жестоко бьющихся друг о друга в поясе планет, и находить в этом особое удовлетворение. Жалкая песчинка, осознавшая и в полной мере понявшая мир и свою несоизмеримую ничтожность в мире, уже не будет ничтожной; ввиду приобретенного понимания о себе и мире она станет адекватным участником космической трагедии, отвратительной, безумной и остро-, режуще-реальной.
С точки зрения идеализма, очевидно, заблуждением будет сам материализм, который будет трактоваться как глубокое заблуждение ограниченного человека, не способного увидеть дальше своих очков. Реальность вызывает у материалиста наивное чувство западания, он пленяется ею, как пленяется юной девушкой 45-летний отец семейства, сосватанный когда-то родителями, который и слова такого не знает - соблазнение; как ребенок на утреннике, выбегающий на сцену и бьющий злого волка; как разгневанный игрок, бьющий клавиатуру. Между тем реальность материи это игра, сон. Более того, это лишь одна из игр, просто доступная всякому и в самую первую очередь. Материя, как всякое произведение искусства, "умышлена", сделана кем-то и для чего-то. Любому, кто имеет глаза увидеть, очевидно: материальный мир сочится соком целей и смыслов, имеет миллиард разных форм, каждая из которых делает что-то и зачем-то: движется по орбите, пробивает стеблем асфальт, бросается космической тушей в океан, вызывая глобальное вымирание живых существ... Материя осмысленна, осмысленА - и потому она замыслена, сотворена. И уже потому не заслуживает слишком серьезного к себе отношения.
С точки зрения материализма, идеализм есть глубокое заблуждение, которое возникает из несовершенства человеческого ума. Это что-то вроде наивности, беззаботности и неопытности, перемешанных с непозволительной для окружающей реальности эйфории сознания. Идеалист витает в облаках, он хочет и любит обманываться, он ценит себя и свое "как хочу" больше, чем мир и его "как есть"; в конечном итоге, идеалист инфантилен. Материалист же в такой перспективе будет взрослым, способным посмотреть в глаза суровой правде ледяных астероидов, так жестоко бьющихся друг о друга в поясе планет, и находить в этом особое удовлетворение. Жалкая песчинка, осознавшая и в полной мере понявшая мир и свою несоизмеримую ничтожность в мире, уже не будет ничтожной; ввиду приобретенного понимания о себе и мире она станет адекватным участником космической трагедии, отвратительной, безумной и остро-, режуще-реальной.
С точки зрения идеализма, очевидно, заблуждением будет сам материализм, который будет трактоваться как глубокое заблуждение ограниченного человека, не способного увидеть дальше своих очков. Реальность вызывает у материалиста наивное чувство западания, он пленяется ею, как пленяется юной девушкой 45-летний отец семейства, сосватанный когда-то родителями, который и слова такого не знает - соблазнение; как ребенок на утреннике, выбегающий на сцену и бьющий злого волка; как разгневанный игрок, бьющий клавиатуру. Между тем реальность материи это игра, сон. Более того, это лишь одна из игр, просто доступная всякому и в самую первую очередь. Материя, как всякое произведение искусства, "умышлена", сделана кем-то и для чего-то. Любому, кто имеет глаза увидеть, очевидно: материальный мир сочится соком целей и смыслов, имеет миллиард разных форм, каждая из которых делает что-то и зачем-то: движется по орбите, пробивает стеблем асфальт, бросается космической тушей в океан, вызывая глобальное вымирание живых существ... Материя осмысленна, осмысленА - и потому она замыслена, сотворена. И уже потому не заслуживает слишком серьезного к себе отношения.
Дальше Артемий Магун и Йоэль Регев делают семинары по коинсидентализму и негативной диалектике для наших военных на Донбассе.
Наши слоники!
Наши слоники!