Почему многие взяли, что в Тбилиси может быть гражданская война? С чего ей там взяться? Просто личная фантазия? Это просто политический срач между силовым блоком и премьер-министром с одной стороны, и прозападными президентом и оппозицией с другой. Первые представляют партию "Грузинская мечта", во главе которой как раз стоит нынешний премьер-министр и прочие из его окружения. Партию уже сто раз обвиняли в пророссийских взглядах и намеренной блокаде инициативы по вступлению в ЕС, что сами "мечтатели" всегда отрицали.
Здесь прослеживается четкий обыденный гибридный инструмент по реализации очередной цветной революции, но там пока все настолько блекло, что даже Бульдозерная революция по сравнении с этой кажется каким-то радикальным триггером. Местечковый срач, который все равно не сделает вашу Грузию пророссийской или проевропейской. Не пойдет она резко в НАТО и ЕС.
Меня больше интересует другое, а какое у этой революции Хидности будет будущее название? Пурпурная? Фиолетовая? Черная? Малиновая? Выросла молодежь, которая уже не помнит чем обычно эти революции заканчиваются, особенно в больших странах. Но Грузии повезло. Она слишком местечковая, чтобы там делали кровавые революции. Максимум мелкая бодаловка.
Почему многие взяли, что в Тбилиси может быть гражданская война? С чего ей там взяться? Просто личная фантазия? Это просто политический срач между силовым блоком и премьер-министром с одной стороны, и прозападными президентом и оппозицией с другой. Первые представляют партию "Грузинская мечта", во главе которой как раз стоит нынешний премьер-министр и прочие из его окружения. Партию уже сто раз обвиняли в пророссийских взглядах и намеренной блокаде инициативы по вступлению в ЕС, что сами "мечтатели" всегда отрицали.
Здесь прослеживается четкий обыденный гибридный инструмент по реализации очередной цветной революции, но там пока все настолько блекло, что даже Бульдозерная революция по сравнении с этой кажется каким-то радикальным триггером. Местечковый срач, который все равно не сделает вашу Грузию пророссийской или проевропейской. Не пойдет она резко в НАТО и ЕС.
Меня больше интересует другое, а какое у этой революции Хидности будет будущее название? Пурпурная? Фиолетовая? Черная? Малиновая? Выросла молодежь, которая уже не помнит чем обычно эти революции заканчиваются, особенно в больших странах. Но Грузии повезло. Она слишком местечковая, чтобы там делали кровавые революции. Максимум мелкая бодаловка.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from us
