Я отдыхаю и не верю своим глазам, что я отдыхаю.

А.П. Чехов

«Почему бы вам не поступить так-то и так-то?», – иногда дают совет. Он бывает двух видов: глупый. Потому что человек искренне хочет помочь, но абсолютно не учитывает реалии вашей жизни.

А вот совет второго вида – это замаскированное подчеркивание своего превосходства на фоне вашего унижения. Это такое хвастовство. И за него приходит расплата.

Хвастайся сколько угодно - это не преступление. Но замаскированое ядовитое хвастовство за счет другого – это злое деяние. И оно наказуемо.

Одна бедная актриса говорила другой, что надо лететь к маме, та заболела. А лететь 7 часов с пересадками. На билет заняла денег. А другая актриса, которая жила на содержании у богатого мужчины, непринужденно дала совет: «А ты купи билеты в бизнес-класс. Это очень облегчает дорогу. Мы летаем на Мальдивы только в бизнес-классе. Очень удобно!»

Богатая актриса отлично знала положение бедной. Сама не так давно жила в актерском общежитии, ела лапшу из коробочки и носила вещи с рынка. Но она наслаждалась диалогом - ведь все слушали ее советы и завидовали. На фоне бедной актрисы она выглядела чрезвычайно успешной. Как какой-нибудь преуспевающий коуч. Как королева.

Но злые силы тоже внимательно такое наблюдают. Слушают и посмеиваются. «Как-как ты сказал? Надо брать пример с тебя, быть богатым и здоровым? Повтори еще про бизнес-класс, вот умора. И добавь, что эты ты сам всего добился. Просто надо уметь добиваться!» Иногда злые силы лишают советчика его преимуществ. Неожиданно и внезапно.

Богатая актриса заболела. Работу потеряла, а ее спутника жизни посадили в тюрьму за хищения. Квартиру забрали, машину тоже. Остались только фотографии от хорошей жизни. От которых становилось ещё хуже.
И никто, кроме бедной актрисы, не навещает ее и не покупает еду и лекарства. Добрые прощают. И приходят на помощь.

Анна Кирьянова

Погода отвратительная.
Вот и все наши новости.

(из письма И. Тургенева)

‘Униженные и оскорбленные’
Ф.М. Достоевский

От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый.

Владимир Маяковский - Лиле Брик

Странные мы. Вы замечали, что наша жизнь похожа на женщину, которую начинают любить только после того, как она собрала чемоданы, чтобы уйти? Не попугать уходом, а именно уйти. Не наказать нас, а не иметь с нами больше никаких отношений. Устать от нас. Осатанеть от нашей неблагодарности. Перестать в нас нуждаться. Утратить к нам доверие. Перестать реагировать на наши вечные торги с нею и хроническое недовольство.
Она подходит к двери – и нас торкает. Быть может, даже не от любви, а от страха. Потому что и вправду страшно. Страшно понять, что вот когда она была рядом, она тебя бесила, не удовлетворяла, мало подарков дарила, к другим относилась лучше и вообще была не очень, а сейчас, когда шаг до двери, она кажется тебе такой желанной, такой прекрасной в каждом движении, такой неузнанной.

И остановить бы ее, обнять, сказать главное, а потом расхохотаться и отправиться на кухню завтракать. Но понимаешь одновременно, что она не для того пошла, чтобы ты ее удержал. Просто время истекло.
Я говорила об этом с сотнями уходящих и с тысячами оставшихся. С самой собой говорила, уличая себя в том, что начала относиться к жизни не как к привилегии, а как к давно разлюбленному человеку, с которым лень разводиться: никуда не денется.

Мы слушали друг друга и признавали свою самонадеянность. Мы плакали, жалея о том, чему уже не быть. Мы пытались понять, почему нас надо здорово ударить бедой, чтобы мы проснулись и начали жить, а не обиженно готовиться к далекому счастью. У нас было хреново с ответами.

Но мы все хотели именно жить. Мы хотели просыпаться в своих постелях, стоять под душем, пить чай, любить, бродить по любимому городу, путешествовать, растить детей, гулять с собакой, печь хлеб, обниматься, покупать приятные мелочи, читать книги, слушать музыку, зажигать с друзьями, сажать цветы и помидоры, носить прикольные майки и сарафаны, делать растрепущие стрижки, ходить в кафе и в кино, вешать яркие шторы на чистые окна, творить, зарабатывать деньги, обустраивать жилище, спать до упора, танцевать так же.
И не хотели ненавидеть все это и все те радости, которые делают счастливыми только нас. Не хотели изводить друг друга, терпеть нестерпимое, сидеть в вязком недовольстве.

Любить жизнь, друзья мои, стоит именно так, как женщину или как мужчину. До того, как они ушли. Рыпаться потом – это жалко пытаться утолить свой страх остаться ни с чем, а не обрести вновь. Счастливого нам всем пробуждения!

Лиля Град