Лев разбирает фигурки животных и вздыхает:

– Сколько у меня животных! Где же им купаться? А где какать?

Ной, его ковчег и главные вопросы бытия.

— Мам, а собачку можно погладить?
— Да можно, если ее хозяин разрешит.
— А собачки кусаются?
— Да, иногда.
— А если хозяин собачки не разрешит ее гладить, мы просто уйдём?
— Да.

Минута тишины.

— Мам, а собачку можно погладить?

Так и знала, что мы живем в матрице.

Удивительная черта ребенка в три года: он уже в состоянии совершить тайное преступление, но ответственность все-таки хочет разделить с матерью.

Приходит весь измазанный в шоколаде:

— Мам, я съел шоколад.
— Я вижу. Где ты его взял?
— В мусорке!

Лучше б соврал, ей богу.

Мой путь в пиаре (часть 2) Начало здесь.

После того, как я потерпела неудачу в журнале А. и съездила в США поработать уличным художником (а получила разбитое сердце) путь мой лежал в Старбакс. Эта сеть тогда только недавно открылась в Москве, все модницы фотографировались с белыми стаканчиками, а мне все это до боли напоминало Штаты. Нарядившись в фартук, я в тайне мечтала, что какой-нибудь богатый бизнесмен в лакированных туфлях заметит мои зеленые глаза, встречающиеся только у двух процентов населения планеты. Вместо этого я научилась взбивать пену из молока всеми возможными способами и заработала гастрит из-за непомерного употребления кофе.

Я снова начала поиски работы в пиаре, ведь теперь у меня был какой-никакой опыт и рекомендательное письмо. Так я попала в маленькое агентство с офисом на чердаке старинного здания в самом центре Москвы. Первым моим заданием было позвонить прямиком в Vogue и заручиться контактами журналиста для статьи про сервис премиального такси. Я до сих пор помню презрительный голос на том конце провода. И знаете что, с тех пор ЗВОНИТЬ куда-либо я страшно не люблю.

Совмещая работа и учебу в университете, а также замкадную жизнь (я тогда переехала из общаги к парню) я довольно быстро скатилась в свою первую в жизни клиническую депрессию. Это вот когда не хочется ни есть, ни вставать, ни жить. На работу я стала приезжать дай бог к обеду, диплом за меня написала подруга... Блестящая карьера была все дальше, чем мне хотелось.

Когда антидепрессанты стали худо-бедно работать, я приняла решение сменить работу. Следующей остановкой стал офис одного из самых больших коммуникационных агентств Москвы. Место, где с утра наливали просекко и где абсолютной нормой было работать по ночам. Здесь я смогла прикоснуться к большим многомиллионным проектам и брендам, и здесь же случились мои первые крупные факапы. Например, однажды я отправила 50 человек (выигравших экскурсию по Москве-реке в нашем конкурсе с известным журналом) не к тому причалу. Об этих людях, замерзающих на берегу в холодном октябре и не понимающих, где их обещанный корабль, я думаю с содроганием до сих пор. Потом редактор того самого журнала еще месяц дышал мне в трубку между фразам "я сделаю так, что вы больше никогда не найдете работу".

Мое возможное повышение висело на волоске. Мне нужно было как-то показать себя перед руководством. Поэтому ради скидки на рекламу у одной звезды я поехала поужинать с ее менеджером в Чайхану. Он подъехал к моему подъезду на черном блестящем лэнд ровере. Я никогда не ездила на таких машинах. Встречая, открыл дверцу и слегка высунулся, неестественно улыбаясь и оголяя ряд блестящих зубов. В салоне пахло теплой кожей и кофе. «Будешь?» — он протянул мне стаканчик, который приятно обжег ладонь и я почувствовала запах молотой арабики. Дома я пила только растворимый Якобс.

Детали того вечера я плохо помню. Я все никак не могла найти себе место на огромном диване Чайханы с кучей цветных подушек, чтобы не чувствовать себя жалкой. Постоянно поправляла юбку, чтобы спрятать стыдную стрелку на колготках. Мне казалось, я попала в какое-то плохое русское кино. Мимо то и дело семенили высокие девушки с длинными гладкими волосами. Я с удовольствием разглядывала их, с трудом разбирая речь собеседника напротив.

После ужина он позвал меня к себе, намекая, что вообще-то я ему уже что-то должна. Я смутно понимала, что это значит и неуверенно отказалась, но он настаивал, что мы просто "попьем чай". После очередного отказа в холле ресторана он придавил меня животом к стене, так, что я не могла дышать. Через минуту я уже летела на слабеющих ногах прочь от проклятой Чайханы к метро.

Скидку на рекламную интеграцию у звезды я, само собой, не получила, зарплату мне не повысили и мне пришлось уволиться. К тому моменту мне уже очень сильно надоело питаться пустым рисом.

В следующей части я попаду в самый центр креативной тусовки Москвы, у моей должности появится важная приставка "директор", я поеду с начальником в Канны, потом буду думать, что влюбилась в своего стажера... и встречу свою настоящую любовь.
Как всегда попрошу поддержать пост реакциями, если интересно продолжение. Спасибо🤍

Как-то Лев пришел из сада с ссадиной на щеке. Оказалось, мальчик ударил его по лицу ногой.

Мы уже проделали очень много работы с ним, чтобы научить его управлять злостью и агрессией, решать конфликты из-за игрушек словами и тд и тп.

Но все это как будто обнуляется в такой ситуации открытой агрессии в его сторону, он все равно полез в драку. Разняли, никто не пострадал.

И вот моя разумная часть слушает всех психологов, которые говорят «учить давать сдачи нельзя». Моя инстинктивная материнская часть думает о том, что сын себя защищал. Делал то, что я никогда делать не умела.

И вот эта вечная борьба разума и чувств в материнстве. По итогу я просто не понимаю, как реагировать на такие истории.

А вы что думаете? Как для себя решаете такие ситуации.

Сейчас москвички уже не хотят обычные цветы на праздник. Они хотят «концептуальные ветки». Это когда из букета торчит куча голых палок и чуть-чуть цветов. И стоит все это кучу тыщ.

Ну и кто я такая, чтобы не хотеть также?

Муж мой отправился в модный цветочный салон (предварительно я скинула ему референс во избежение ошибок), выбрал похожие ветки, офигел, почему они столько стоят, но рефлексировать не стал — надо значит надо.

И вот говорит, стоит он в очереди с ветками, и за ним еще толпа мужчин с такими же ветками — и все с непониманием в глазах, но с расчехленными кошельками. Кто-то в очереди робко предполагает, что такие ветки можно и во дворе нарвать. Глупости, конечно! Эти ветки как минимум заграничные.

И приходит муж мой с ветками домой, и поставили мы их в вазу, и смотрит он на них и говорит:

— Ну, концептуально!

Даша, которая пишет

Так, ну судя по количеству репостов, как минимум 100 женщин планируют получить ветки на восьмое марта! Мужчины, не благодарите.

Быть мамой трехлетки – это заплатить 990 рублей за волосы, которые сын "не захотел отдать" парикмахеру.

Как говорится, просчиталась, но где.

Дисклеймер: Три года назад в это время я уже вовсю мучилась схватками, поэтому сегодня хочу позволить себе ностальгию (да и какое-то упущение, что на этом канале так и не было истории моих родов). Впервые хочется рассказывать про роды иронично, но чувствительным все равно лучше отойти от экранов (бонус – в комментах будет фотка мужа, про которую он говорит "как будто я рожал").👇

Я готовилась к родам: активно читала форумы и истории других женщин, от которых кровь стыла в жилах. Заплатила за курс "гипнороды", который обещал мне, что я смогу контролировать боль силой мысли. Чтобы отточить этот навык автор курса предлагала представлять, что у меня во рту лимон или огурец – "почувствуйте вкус, почувствуйте форму" – таинственным голосом произносила она и на этом этапе я обычно благополучно вырубалась.

Я рассчитывала на партнерские роды "как у блогеров". Выбрала роддом, который пропагандирует "мягкие роды", семейную палату с двуспальной кроватью в огонечках, свою акушерку, которая топила за естественность процесса от и до. Поэтому в сумке в роддом у меня было не то, что принято собирать, а: бутылка шампанского, баночка икры, колонка, гирлянды, шоколадки и прочие атрибуты настоящего праздника.

Схватки начались в ночь на 17 февраля, но муж расстроенно ляпнул, что ему не нравится цифра 17 и, кажется, спровоцировал все, что было дальше. Ощущения были жуть какими интенсивными, мы даже съездили в роддом, где меня посмотрели и помахали ручкой. Мы поехали в кафе есть блинчики, чтобы меня хоть как-то отвлечь. Там схватки стали уже невыносимыми, поэтому я громко дышала и периодически вскрикивала от боли, пока меня внаклонку не увели оттуда, шокировав удаленщиков с ноутбуками (вскоре это кафе закрылось, надеюсь, не из-за меня). К ночи я уже вся измучилась, не понимая, почему я уже сутки как будто рожаю, не рожая. Мы снова поехали в роддом, где у меня разглядели какое-то минимальное раскрытие (мне кажется, они просто сжалились надо мной) и отправили в родильный бокс.

Дальше все было совсем невесело, ни гирлянды, ни огонечки, ни гипнороды не сделали этот процесс хоть чуточку инстаграмным. Мне становилось все хуже, раскрытие не шло, я пыталась танцевать какие-то древние танцы сидя на фитболе и интенсивно мотая головой (акушерка переживала за мою шею тогда кажется сильнее, чем за весь процесс). В какой-то момент, пока из меня выходили разные жидкости (я еще потела как бешеная и меня рвало), появился анестезиолог с длинным списком побочек: "у вас могут отняться ноги, вы можете больше никогда не помочиться самостоятельно" и тд и тп. Мы с мужем трагично переглянулись, я уже была готова на все. После этого в меня вставили иглу примерно как в фильме "Субстанция", но хорошо, что видел все только муж.

Врач намекнула, что возможно будет кесарево и я лежала с отнявшимися ногами, пытаясь принять этот сценарий. Но через пару часов пришли вести – раскрытие пошло! Рожаем дальше.

– Сколько еще? – устало спросила я, не спавшая на тот момент уже вторые сутки.
– Кто знает! Может два часа, может пять...

Потуги описывать я не буду, потому что это самый стремный спортивный забег, в котором я принимала участие (а я вообще человек неспортивный, так то). Помню только, что я тужилась во всех возможных позах, хватаясь за какие-то металлические конструкции, подтягивалась на руках, болтая ногами и чуть ли не свисая вниз головой. Муж был все время рядом в самом эпицентре событий. После он сказал, что появление нашего сына можно сравнить с кадрами из фильма "Чужой".

И Лев родился. За гребаных 18 (!) часов. 18 февраля в 15:00 выскользнул в руки акушерки, как инопланетная креветка, и я до сих пор помню его хриплый вздох у меня на груди. И как его ручка рефлекторно сжала мой палец. Как муж впервые в жизни заплакал, но очень пытался сделать вид, что нет. Как мы нацепили на его мокрую голову тонкую шапочку, которую я до сих пор храню и не стираю.

Потом меня шили, акушерка вливала в меня какой-то чайный отвар с вином, после я бухнулась в инвалидное кресло и меня, окровавленную и пьяную от окситоцина, с ребенком в одной руке и бутербродом с икрой в другой, победоносно отвезли в палату.

Там я лежала на нашей огромной кровати, смотрела на этот брикет человека в пеленках и подумала:

– Он что теперь навсегда с нами? И что нам теперь делать?

Где-то в кулуарах кто-то из медперсонала ляпнул про мои роды, что я "не волевая". Не волевая, друзья! Но сегодня я заказываю себе самые красивые цветы, потому что три года назад я смогла, черт возьми!!!