Зрителей 22, актеров 11, кто-то уже чистит картошку. Поэты и философы Хармс, Заболоцкий, Друскин и ко жили бедно, одевались плохо. Но создавали интересные вещи и связи. Спектакль начинается на кухне ‘чинарей’ Липавских в 1933. Это опись мыслей друзей-коллег в момент, когда их контакт стал ослабевать и разрушаться. Заспойлерить невозможно, все живет и развивается в пространстве ‘Полутора комнат’ как сквозняк, свободно и неожиданно. Контакт с артистами не просто близкий, зритель сидит у них в голове. Ловит спады волн энергии и ощущает температуру речи. Диалоги, монологи, споры в какой-то момент выливаются в исповедь (невероятный по технике исполнения кусок). Еще есть театр в театре, который и сам-то внутри музея. Который внутри Дома Мурузи. Последний оказывается отличным медиумом, трассы между эпохами и в междумирье здесь гладкие. Искусство и должно быть таким, чтобы проходить сквозь стены. Колыбельная закончилась к десяти вечера, руки пахнут селедкой. Настоящей, с косточками.