"Правительство Москвы может рассмотреть вопрос о передаче здания бывшего посольства Украины в Леотьевском переулке литературному "Союзу 24 февраля", как сообщила в понедельник пресс-служба Института Экологии Литературы. Вопрос об этом пока открыт. После обращения Учёного совета Института, осенью нынешнего года, начался процесс подготовки соответствующих документов. Напомним, что официально посольство перестало работать в феврале 2022 года после одностороннего разрыва Киевом дипломатических отношений с Россией. 10 февраля 2024 года РБК сообщило, что договор аренды с Посольством Украины расторгнут. Позднее МИД России сообщил, что департамент городского имущества мэрии Москвы прекратил договоры аренды на земельные участки, предоставленные для размещения посольства Украины в Москве. Российская сторона проинформировала об этом Киев".

Подобно тому, как в советские времена отпускников разделяли на культурно отдыхающих по путевкам в санаториях и на дикарей из частного сектора, так и сейчас создается впечатление, что есть культурные, организованные, т.е. официальные гуманитарщики, практически Гуманитарии и есть дикари, которые, конечно, в массе своей откровенные асоциальные гуманитарища. Мы с коллегами писателями, кстати, относимся ко вторым. И мы, судя по филиппикам радио-теле- громовержцев, поголовно мошенники и вредители. Нас неожиданно выбрали гуманитаргетами их безапелляционных инвектив. Хуже нас только квадроберы и, например, перидромофилы. Хотя, казалось бы, куда уж хуже... Отвратительные гуманитаришки, никчемные паразиты на теле трудового менеджмента. Гуманитюрьки! Бяки! Бяки!

А еще совсем недавно они были очень влиятельными фигурами в искусстве.

Март 2014. Редакция lenta.ru прощается с читателями. Всмотритесь в эти лица.

Надеюсь, что заказав это чудо на Озоне, я не профинансировал никаких иноагентов. А то потом скажут, что послал деньги ВСУ. Хрен его знает, что за freedom letters такое. Может это какае-нибудь вражеская Фридом ихних летерсов. Книгу еще не читал, но чувствую, там огнище. Это сборник стихов нетвойнистов и заукраинцев. Ее Н.Б. Иванова собрала и презентовала в гнезде московского либерализма. Видел подпольный репортаж с мероприятия. Жабился денежкой, но не утерпел, ибо моих бывших знакомцев и собутыльников под обложкой на пару взводов наберется. Привезут послезавтра. Это мне подарочек на Новенький Годичек ;) почитаю любименьких коллеженек.

В чем смысл выступлений поэтов со стихами, посвященные современному подвигу русского солдата и трагедии этой войны? Если поэт читает стихи для аудитории людей гражданских, но неравнодушных, то это мобилизующая эмоциональная мистерия. Конечно, при условии наличия таланта, умения стихотворца Тогда энергия поэзии индуцирует в слушателях внутреннее электричество, настраивает на восприятие сакрального, примагничивает друг к другу, спаивает в единый народ. Поэзия как форма светской молитвы тут необходима. Если поэт читает свои произведения бойцам, это особое испытание для автора на отсутствие фальши и необязательности, плакатности, пошлости общих мест, на проживаемость и зримость образов собственной поэтики. И здесь поэт выступает послом мирной жизни, свидетельством того, что работа солдата выживать и побеждать не напрасна. Я доволен, что мои товарищи в прошедшем году много и ярко выступали, ездили по стране, многократно бывали в госпиталях, у бойцов в расположении, в цехах. Хорошо, что поддержка государства позволила это осуществить. Конечно, не обходится без обязательной взаимной ревности у коллег, но это уже профдеформация, от которой не так просто избавиться. Забавны, конечно, споры на тему "кто более правильно любит Родину". Видимо, русский человек без ревности любви не знает. Но и это тоже признак страстности национального характера, скрывающейся за образом чудаковатого увальня. Но что меня всерьез вдохновляет, - то, что я не различаю в глазах соотечественников ненависти и злорадства. Есть лишь строгость от уверенности в справедливости и неизбежности своего каждодневного труда во имя Победы. Это дорогого стоит. Подобных взглядов у людей я не видел очень давно, может быть, даже никогда. Такие вот, итоги года.

Глава литературного правительства России в изгнании Дмитрий Быков, за отвагу и беспощадность прозванный Львовичем, со студентами-релокаинами где-то в заграницах наваял гимн этих самых релокаинов. Гимн, конечно, на английском языке, поскольку рассчитан на аудиторию грантодателей, но я приведу русский перевод. Да, чуть не забыл, поется на мотив окуджавовского "от Курска и Орла война нас довела до самых вражеских ворот, такие, брат, дела". Вот уж, действительно до самых вражеских ворот. И даже за ворота.

"Мы — русские в изгнании,
От Ниагары до Нила,
Изгнанные, как чудики.
Все наши модные словечки вышли из моды.
С искрами надежды в наших дискуссиях, Охваченные мыслями, вечно свободными,
Мы будем хранить то лучшее,
что было в русских.
Мы — Россия,
которой никогда не стать оркам Путина.
Наша русская культура — не стервятник,
как вы увидите!
Мы потеряли свои дома, но воспоминания поддерживают наши дома внутри нас.
Мы не святые из древних аббатств,
но в нас живёт бездна древней Руси!
Бездна всё ещё воет от голода, надежды и греха.
Мы проворны, мы можем прыгать сквозь время, как Форест Гамп.
Иногда мы проигрываем, но, как Том Круз, возвращаемся (но не как Трамп!)
Сейчас нас ненавидит большинство русских, застрявших дома в грязном потоке.
Он рушится, как старый Дом привратника,
Но Эдгара Аллана По в нём нет.
Но Эдгара Аллана По в нём нет.
Наша задача — пачкать промытые мозги тех, кто всё ещё читает ТАСС.
И хотя мы действительно так далеки от Москвы,
настоящая Москва, Москва-мечта живёт в нас.
Настоящая Москва, Москва будущего живёт в нас.
Мы хранители нити, которую мы свяжем и протянем.
И мы будем работать,
чтобы победить придурка, который бросил нас умирать.
Это будет нелегко, никто не обещал, что будет просто.
Но свобода ведёт нас, как звезда.
Мы не захотим, как сказал древний псалмопевец,
и все русские вспомнят, кто они такие!
Они зевнут и проснутся и вспомнят, кто они такие.
Вот Пьер, а вот Наташа, пельмени, борщ и квас.
И хотя мы действительно так далеки от России,
настоящая Россия, Россия-мечта живёт в нас.
Настоящая Россия, Россия будущего живёт в нас."

Публикуется по версии, выложенной в ТГ самого Львовича.

Почитываю свежекупленную у иноагентов книгу "Как нам это пережить". Против ожиданий, некоторое количество очень качественной поэзии там присутствует. Например, стихи моего товарища Александра Фролова, члена СП СПБ очень хорошие, что лишний раз доказывает, что по крайней мере, явных графоманов у нас не принимали. Ну что поделать, если человек ослеплен бедой и сдристнул в Израиль. Бывает. В конце концов, зрячим сложнее. Дмитрий Григорьев вполне нейтрален политически, но и стихи в сборнике из серии "главное не победа, а участие". Но у Димы хороший и крепкий уровень поэтики. Татьяна Вольтская традиционно аккуратна в рифмах и пронзительна в метафорах. Отличное эмоциональное, берущее за живое стихотворение про старушку в Бахмуте. Неожиданно очень понравились стихи Витухновской. Объективно зрелые: такой качественный, талантливый враг, аж приятно. Нельзя, чтобы против идеи и жизненной установки выступали одни нравственные калеки и литературные посредственности. Во врагах надо держать отборных мастеров словесности. Иначе наша победа будет "несчитова". Однако, увы, калеки слова, имитаторы поэзии и "верлибристы" в плохом смысле этого слова в сборник вражеской поэзии таки пролезли. Продраться через частокол повторяющихся несуразностей Александра Скидана сможет разве что такой же несуразный Лев Оборин с чуть подогретой крупой из слов в мятом котелке изначально неясной формы. Читать сии буквосочинения обоих авторов можно только привязанным к стулу в застенках СБУ. Пожелаю потенциальному читателю туда не попадать. Детская писательница Наталья Ключарева из волжского города Ярославля неожиданно для меня выступила певцом "поколения автозака", суммировав фобии и фантазии бывших "альтушек", а ныне респектабельных писателок и редактресс литературного сопротивления кровавому режиму. Интересно с точки зрения натуралиста,- как это бывает у них. Унылый дед-буквоед Валерий Шубинский представлен не то небольшой поэмцей, не то большим стихотворением в 4 частях. Доставили особое наслаждение следующие строки:
" из мира милого Евклида
дошли в сияющий иной
а там крестьянская обида
зловонный ветр зеленый гной
там сон советский и солдатский
волдырь холопьего лица
и кислый вечер ленинградский
промозглый вечер без конца"
Мда... Нынешняя городская еврейская"интеллигенция" в любви к русскому народу уже не замарается. А вдруг придется уехать? А потом поди доказывай, что это все несерьезно было. Вон, Алексиевич до сих пор не отбрехалась за комсомольцев, Дзержинского и березки.
Кстати, порадовал давно любимый Дмитрий Веденяпин своей чистопородной и при этом восхитительно талантливой ненавистью. Кстати, где классовое сознание вынесено за скобки, появляются абсолютные шедевры:"Старики, как некрупные попугаи, живут в среднем лет двадцать. Жалко!..." хорошее, трогательно-щемящее послевкусие от строк.
Что касается текстов Вероники Долиной, то это все "очень её". Привычная система образов, привычный метр, привычные рифмы:
" Как мать иноагента,
Скажу тебе, дружок:
Коротковата лента,
И узок наш кружок.
А был бы он пошире
Да поскоаднее стих -
Да мы б на три-четыре
Перевернули их... "
Вне всякого сомнения, уважаемый автор! Вне всякого сомнения! Но бодливой корове Бог рога не дает.
Вообще, в книге много по-настоящему монументальных стихов. Чувствуется, что сочиняя, авторы представляли себе собственный могильный камень на кладбище жертв режима и эпитафию на нем. В качестве примера стихотворение Игоря Иртеньева:
"Иного нет уже пути
У нас, по сути,
Во всем сумели мы дойти
До самой жути.
Чтоб по челу холодный пот
Катился градом,
Чтоб малым выглядел Пол Пот
Дитем с ней рядом.
Чтоб и представить бы не смог,
Хотя б отчасти,
Я, накатавший столько строк,
Об этой власти".

Продолжение последует позже. Всех иноагентов и сочувствующих с наступающим Новым годом змеи. Желаю здоровья душевного и телесного. Всем спасибо.

Настоящих непризнанных гениев я не встречал. Ну, чтобы ах, блин, да это же реально гений! Аж мурашки по спине от его стихов или романов, музыки или картин. А сам такой небритый-нечесанный в похмелье и полной безвестности снимает угол в подвале под магазином "пятёрочка". Небритых-нечесанных до фига, сильно пьющих еще больше. Есть вполне себе аккуратно подстриженные алкоголики в лаковых ботинках. Обычно это все люди с ограниченным талантом. Гений и высокий талант ВСЕГДА заметны. Даже если человек "не от мира сего", найдутся те, кто "продвинет" его из коммерческого, политического или сексуального интереса. Мало того, ему, скорее всего, не дадут умереть в безвестности из-за человеколюбия, любви к искусству и цеховой солидарности. Зависть включится потом. Тысячи и тысячи завидуют успеху, лишь единицы завидуют таланту. Из тех, кто завидует именно таланту, редко найдутся последовательные "сальери". Так что, надо не лениться, работать, а не обвинять весь мир в заговоре против себя. Мир несправедлив, но не до такой степени. Не переедайте на ночь, больше ходите пешком, мойте руки после посещения уборной и успех к вам придёт. Факт!

В начале восьмидесятых был жуткий книжный дефицит, а, например, билеты на дневные представления в Мариинский (Кировский) театр иной раз распространяли даже бесплатно через профсоюзы. В нашем кооперативном доме жили инженеры и рабочие с объединения "Светлана". Как-то поднимаюсь в лифте с собакой вместе с соседями с восьмого этажа, а соседка соседу: "Сегодня билеты приносили в Кировский на Сифильду. Я нам взяла".
Ныне книга, пройдя через период дешевизны и доступности, неумолимо становится дорогим удовольствием. Купить книгу себе скоро смогут позволить только очень состоятельные люди. И снова книжный шкаф превратится в символ достатка и культурности хозяев дома. И зазвучат в тех домах чарующие ноты Сифильды: "трум-пум-пум-пум- бамс".

Послушал минут 5 Венедиктова в телеге. Считаю, что программу-минимум "В новый год со старыми друзьями" я выполнил.

Кстати, в начале нулевых вдруг стало хорошим тоном в качестве непризнанного гения называть Сигизмунда Кржижановского. Возможно, это имя всплыло в общественном дискурсе из-за издания трехтомника (или даже четвырехтомника, черненького такого) его произведений "Симпозиумом". Некоторые сравнивали Кржижановского все с тем же Кафкой.

Кржижановский был несомненно широко образован, обладал высоким интеллектом, выписывал из-за границы критическую и искуствоведческую периодику, сам писал статьи по теории искусства. Его проза очень плотно утрамбована тропами, сверхметафорична, символична, изобилует аллюзиями на античные мифы, литературу возрождения, по дидактичности где-то даже наследует Вальтеру. В нулевые же в журнальных публикациях его сравнивали с Булгаковвм, принижая последнего, пиная автору "Белой гвардии" на несовершенство письма, в сравнении с филигранностью и совершенством литературного текста Кржижановского.

Однако, будучи вполне принят в академической, киношной и литературной среде, нормальных тиражей и систематической публикации своих повестей и рассказов Кржижановский не дождался. Что-то постоянно срывалось. Уже вступив в Союз писателей и получив официальный статус, Кржижановский плюнул и где-то с конца тридцатых занялся уже собственно искусствоведением, вплоть до своей кончины в 1950 году.

К чему это я все... При всей своей сделанности, мастеровитости, при всей тщательности проработке образов, при завершенности каждой сюжетной веточки, при изобилии уникальных метафор, нанизанных на костяк оригинальных сюжетов, его проза похожа на гримированный и бальзамированный труп цензора, в котором никогда и не было жизни. Это удивительный пример того, как избегая проявлений случайности, интуитивных откровений, а оперируя лишь логикой и формальным мастерством, создать можно только бездушного госункулуса.

Тексты Кржижановского не транслирует читателю энергии, индуцируя творческий процесс сопереживания. В них нет этой энергии. Современники, отдавая должное искушенности критика Кржижановского, его литературоведческому таланту и эрудированности, тем ни менее чувствовали неодухотворенность прозы. Эта особенность ярко проявляется при прочтении нескольких рассказов или повестей подряд. Читателю нет выхода на свет из лабиринта авторского произвола. Именно авторский произвол там, где даже форма диктует свободное письмо - основная проблема подобной прозы.

Это к вопросу о непризнанных гениях. Но обидно. Чертовски обидно. Это еще и пример человеческой трагедии. И в этом уже проявление Высшего промысла.

Появился длинный и короткий списки премии "Главкнига". Я номинировал 4 произведения. Рад за Филиппова и Кочеткова, вышедших в финал.
Дмитрий Филиппов "Собиратели тишины", КПД, АСТ, Москва, 2024
Владимир Казаков "Московская Москва", Зебра Е, Москва, 2024
Станислав Кочетков "Такси за линию фронта", ЕКА, Донецк, 2024.
Константин Леушин "По обе стороны войны", М., Яуза, 2024

Сейчас потечет по трубам... и всем бложикам-канальчикам. Предвкушаю уже эти возмущения, этот праведный гнев по поводу "все опять куплено", "свои своих награждают", "на что идут наши деньги!?", "тусовочка подмяла под себя очередную премию" и прочую неприглядную правду. Еще появятся высказывания типа:"Имярек там, конечно, заслуженно, но его пропустили, чтобы мы не поняли, что за нас все порешали. Но мы поняли! И молчать не будем! "  Эх, надо было заранее сказать, что болею за Ягу Вагнер какую-нибудь. Теперь уже поздно. Теперь вычислят, сдадут по описи в прокуратуру или Спортлото. Меня посадят в одиночную камеру, лишат интернета и необходимости кормить детей после школы и гулять с собакой. Я, наконец-то, вплотную засяду за роман. Сделаю из хлебного мякиша чернильницу и буду писать молоком на полях полного собрания сочинений Конаныхина.

Продолжаем с Черчиллем читать сборник "Как нам это пережить" издательства freedom letters
Юлий Гуголев привычно страстен, чем его поэтика всегда и подкупала. Если абстрагироваться от патологической авторской мании смотреть на собственный народ свысока, то читатель сарказм посчитает горечью, а презрение примет за жалость. Допустив право художника на политический и социальный иммунитет, Гуголевские строки вполне можно представить в сборнике антивоенной поэзии, например, шестьдесят восьмого года. Такая неравнодушная гражданская позиция, такой возвышенный поэтический голос, такая нравственная социалистическая правота. Ну да, в кармане, как это принято, фига. И на самом деле не Пол Пота осуждает автор и не Чан Кай Ши, не Никсона и не Имре Надя, а кого принято клясть на кухнях за воспетыми Гуголевым портвейновыми посиделками. И, как бы намекая на это, автор волнуется:

«Интересно, что скажут в процессе
разговора о зле и добре
Саша в Киеве, Боря в Одессе,
Ира в Харькове, Ваня в Днепре».

Всё нормально, Юлий! Кабанов вновь сделает вид «А ШО тут такова?», Херсонский что-нибудь промычит про «трупы колорадов», а Евса… Она женщина слабая, потому давно в Германии. Нет у нас права её осудить. Про Ваню ничего не могу сказать. Не расшифровал с ходу, кто имеется в виду. Но что-то мне подсказывает, что неизвестный мне Ваня товарища своего Юлю одобрит.

Алла Боссарт как многолетняя эпигонша Ахмадулиной и тут радует постоянством. Распевный ритм путешествия по волнам памяти то и дело закручивается в эротический штопор:

«Каштан фаллическую силу
свечей упругих не скрывал,
сиял в зелёных лапках символ,
воспроизводства карнавал,
чертополох ладони рвал».

Не совсем ясно, кто там кого сиял и рвал, но общее ощущение дионисического карнавала автором, несомненно, передано. Заканчивается, впрочем, этот гормональный пир и «ликованье естества» плохо: приходит мистическая «нежить» и всё закономерно увядает. Клиническая картина понятна даже неопытному диагносту. Можно, конечно, предложить терапию, но лучше убедить пациента смириться с возрастом и найти занятия поспокойнее э… поэзии.

Лилия Газизова ещё одна поэтесса-верлибристка по-татарски хитра и лукава. Вместо апокалиптических рефлексий, подобно Дмитрию Григорьеву, предложила в сборник нейтральные зарисовки о Турции и милые воспоминания о переписке с английской королевой. За это большое ей от нас спасибо. Всё же есть мудрые люди, которые и вроде не хотят ссориться со своими, но и понимают, что в России им ещё жить, а страна вообще-то родная, да и не такая плохая как некоторым кажется, а иным хочется.

Весьма компактной комплекции детская поэтесса и переводчица английской поэзии Марина Бородицкая, следы которой можно найти во множестве школьных хрестоматий, а голос ещё совсем недавно звучал на «Радио России», «перепирает» на новые смыслы английское стихотворение «Дом, который построил Джек» (This Is the House That Jack Built), как оно нам было знакомо в переводе Маршака. С умением складывать из пальцев фиги, а фиги прятать в карманах у автора всё нормально, например такие строки:

«А это
весёлый один человечек,
что злыми ракетами город увечит,
чтоб не приехали краны подъемные,
не растащили бы глыбы огромные,
чтобы добраться к людям в подвале,
которые, впрочем, живы едва ли
в доме, который разрушил «град».
А вот
петушок на небесной спице:
он ещё спит, но ему уже снится
один человечек...».

Конечно же, речь идёт о каком-то постороннем «человечке», каком-то заграничном, ихнем «бяке» или даже «буке». Потому эти стихи обязательно надо включить в хрестоматию для внеклассного чтения и прорекламировать ту хрестоматию в «Учительской газете». Да что там мелочиться, нужно просто весь сборник «Как нам это пережить» порекомендовать в качестве учебного пособия если не по литературе, то по начальной военной подготовке. Но это ладно, этим мы ещё займемся. Потом.

Стихи Ларисы Емельяновны Миллер неприятия не вызывают. Поэтесса работает давно и плодотворно. Так же давно и плодотворна не любит всё плохое и готова в любой момент «выйти на площадь» за всё хорошее. Это очень грустная лирика пожилой женщины, мудрая и трогательная. Пожилым людям сейчас тяжело, особенно тяжело осознавать крах собственных иллюзий. А стихи действительно хорошие, не смотря на некоторую избитость рифм, предсказуемость образов, легкое заикание и необязательность иных слов:

«Когда, заглушая весенний галдеж,
Раздастся пронзительный голос сирены,
То ты, покидая родимые стены,
Бери только то, без чего пропадешь.
Бери, собираясь в неведомый путь
Кой-что из лекарств, кое-что из одежды,
А главное, каплю последней надежды
Средь прочих вещей захватить не забудь»

Тексты Любови Сумм, с точки зрения классической филологии, может быть, и стихи, но на взгляд читателя, вскормленного щедрым молоком русской силлабо-тоники, просто симулякр. Знал ли Бодрийяр о литературных опытах Любови Сумм или умер в неведении, история философии умалчивает. Однако, имитация верлибра зачитывается как обязательная программа для филологических дев. Абстрагировавшись от формы, перейдем к смыслам. Смысла, в принципе немного, он весь укладывается в эти бессмертные строки:

« Какие фильмы! Счастье интеллигента -
ворованный воздух -
есть что прихватить в вечность.
Но я, сегодня, перебирая мои книги -
переведенные, отредактированные
опредисловленные,
слышу внутренний голос:
какие книги мы издавали!

Слышу в этом моем голосе гнев,
слышу страдание -
образ утраченного счастья...» Ну и так далее, там фраза заканчивается только на следующей странице.
Глубоко сопереживая тщетности надежд автора на справедливость этого мира и крах связанных с этим глубоко интеллигентных иллюзий, не могу не отметить с удовлетворением, что теперь у русской культуры появился шанс к обновлению. Пусть этот шанс ничтожен, пусть надежда на обновление напрасна, а усилия по сохранению этого едва затеплившегося огонька тщетны. Главное, не топить его подобными строками. Затухнет с шипением.

С трепетом и осторожностью бывалого диггера раскрывал я 305 страницу, где начинаются стихи Татьяны Щербины. Предчувствия его не обманули. С первых строк автор расставил все точки над Ё.

«От старости зубы спилились,
И глаз потерял остроту,
усох во мне трепетный ирис, (не знал, что это так у них называется)
заветрилась слава труду...»
Далее автор сетует на тщетность всего сущего и «несносный вздор» какого-то деда. Видимо, у автора имеется некий пожилой родственник, который требует ухода. Стихов у Татьяны Щербины много. Много и в этом сборнике. Стихи мастеровитые, но плохие. В этом Щербина постоянна. Особенно симптоматичны последние строки последнего стихотворения, заканчивающего подборку, а с ней и весь сборник:
«Нажимаешь кнопку в лифте
красную — и в ней вопрос:
ядерная? Фифти-фифти,
ну и пес с ним, ну и пес...»

Я бы с Татьяной Щербиной в лифт заходить не стал. Мало ли что…

Резюмируя всё вышесказанное, отмечу, что поэтическая мысль авторов, собранных счастливыми иноагентами под одной обложкой как и дух «цветет, где хочет», то страстно воспаряя к небывалым высотам стиля, то совершает унылое грехопадение в пучину имитации верлибра и вообще поэзии. Однако, форма оказывается не столь важна, когда за душой есть что-то кроме явных трюизмов и политических лозунгов. Пожелаем авторам здоровья и творческих успехов в дальнейшем.

вот: https://www.group-telegram.com/nmakeeva/2192

Включил себе вчера в колоночках для успокоения пошатнувшейся неров от прочтения растерянно-высокой иноагентской поэзии свежий альбомчик Энтони Моуэта (Anthony Mowat). И так оно все там у него плавно и умиротворительно, прямо, вот, терапевтически. И сведено идеально. И это их такое не то дребезжание, не то трель барабанная, не то какая электроника в слабую долю - вообще восторг. И, главное, там придумана такая чумовая фишка, что эффект этот остается после окончания композиции и переходит на следующую и та словно навязывается вокруг стержня этого. И после второй на третью, и далее. Кайф невозможный!
К четвертой вещи только понял, что это мой мопс храпит.

Дорогие друзья!
Спасибо за то, что перед Новым Годом нашли в себе силы помочь нам заказать 4 дрон-детектора "була4". Заплатили 340 тыс. После еще приходили переводы и сейчас на счету 163 рубля.

20я миссия готовится, поедем после 18 января. До этого времени надо заказать и оплатить Мавик-Т (тепловизионный) для разведчиков на Херсонском направлении, для них же 4 комплекта индивидуальной бронезащиты.
Это 420т. + 160т.
+ еще хорошо бы привезти коллиматорные прицелы, тепловизор-монокуляр для "летунов" и усилитель сигнала для "минометчиков" на Кураховском направлении.

Бои идут очень серьезные. Страшные потери при ротации. Я смотрю украинские паблики и каналы, где смакуют смерти наших бойцов. Сердце разрывается от такого. Хочется как-то укрыть их, помочь. Какое-то ощущение собственной малости и бессилия. Но надо просто делать и все.

Помощь принимается на карту МИР Сбер 2202203601365333 Даниэль Всеволодович О.

Мало кто уже вспомнит Максима Кантора. А еще года три-четыре назад он самозабвенно поучал многочисленную окололитературную и околохудожественную аудиторию, служил камертоном актуальности, эталоном вкуса и поверочной гирькой на весах редакционных политик. По всенародной любви критикесс и литературоведш с ним мог сравниться разве что Михаил Шишкин, которому вообще пророчили Нобеля. Отец Максима, Карл Кантор, кстати, был советским философом, изобрел техническую эстетику (не спрашивайте) и вообще повлиял на многих ныне здравствующих интеллектуалов. Нет, это я не себя имею в виду. Во-первых, на меня не повлиял, во-вторых, я не интеллектуал. А с Максимом Кантором наши филологические девы и пожилые юноши полемизировали, искали одобрения или хотя бы покровительственного похлопывания по самолюбию фейсбучным лайком. Куда все это пропало? В какие края ушла инфантильность коллег литераторов? А никуда не ушла! Запомните мои слова: еще жареный петух не прокукарекает трижды на ржавой кровле Зверевского центра в Москве, как появятся новые заграничные спасители русской литературы от русских писателей. Они уже зреют в среде релокаинов, спеют под солнцем Адриатического и Мертвого морей. Они обязательно прибудут с караванами инвестиций в культуру и экономику, чтобы править нами, поскольку нет в наших землях согласия как писать "цезарь" или "кесарь", "patria" or "muerte". И когда взойдет уже наконец звезда Полынь, нам будет не до того, мы будем заняты усобицами премий, дрязгами на тему "как правильно любить Родину" и лечением застарелого простатита. И никакие вернувшиеся с фронта былинные богатыри в доме нашей литературы порядка не наведут, если мы привыкли тащить в него всякий хлам с окрестных помоек.