Дочь Достоевского | Елена Тимохина

Season 1, episode 7

В Москве у меня осталась подруга. Soulmate, partner-in-crime. Такая была в ней необычная, нордическая красота. Эстетика. Она была хороша, и она это знала. Она держала себя с достоинством, всегда. Уверенная, спокойная, надежная.

Однажды вечером мне удалось сбежать на массаж от всех своих детей и мужа. Она составляла компанию. Мы были на Садовом. Светофоры улыбались своими зелеными глазищами, немного влажными от моросящего не то снега, не то дождя. Нельзя было отказать себе в удовольствии сделать кружок по внутреннему (внешнее не создано для подобных экзерсисов, даже вечером, там Курская).

В динамиках на 40 орали “Порнофильмы”, обещали, что “Это пройдет”. Наше самое страшное “это” тогда еще не наступило. Сейчас еще “не прошло”. Но обещание в силе - я недавно переслушивала. Мы вдвоем на Садовом, я провожу рукой по ее гладкой коже, чувствую неровную поверхность декоративного шва, слышу, как бьется ее сердце под капотом.

Завтра гибдд наградит меня новыми штрафами, но сейчас здесь только мы, и я не могу отказаться себе в удовольствии. Опускаю правую ногу вниз, подруга азартно рычит в ответ. Они написали, что она разгоняется до сотни за 3 секунды. Но что они знают о ней? Разве они знают, как строго она выговаривает за безопасность? Разве они знают, как она колесами вгрызается в асфальт? Разве они знают, как плавно летит она по трассе? Они не знают о ней ничего!

Особенно о ней настоящей. Той, что помнит все мои песни, той, что в 20 и в 120 рядом: и когда плачет дождь, и когда плачу я. На Цветном под Анакондаз, на Таганке - Земфира, Павелецкая под Лампасы, Парк Культуры и The Hatters, Король и Шут около МИДа, на Маяковской и дальше по Ленинградке “Горгород” Оксимирона.

Мы в гараже около дома, на улице все еще морось, собираю все свои вечно раскиданные вещички, убавляю звук. Завтра утром здесь снова “Солнышко проснется, новый день на дворе”. Ни одна из нас не готова слушать это на 40. Улыбаюсь ей только нам понятной улыбкой, она провожает меня светом своих фар. Назавтра мы обе будем хорошими девочками: я буду вести дискуссии о единорогах, она останавливаться на красный. Надо мной будет солнце Лондона, над ней серое московское небо.

www.group-telegram.com/us/darktimesdairy.com/13

807 viewsedited  Oct 25, 2023 at 20:40

Season 1, episode 7

В Москве у меня осталась подруга. Soulmate, partner-in-crime. Такая была в ней необычная, нордическая красота. Эстетика. Она была хороша, и она это знала. Она держала себя с достоинством, всегда. Уверенная, спокойная, надежная.

Однажды вечером мне удалось сбежать на массаж от всех своих детей и мужа. Она составляла компанию. Мы были на Садовом. Светофоры улыбались своими зелеными глазищами, немного влажными от моросящего не то снега, не то дождя. Нельзя было отказать себе в удовольствии сделать кружок по внутреннему (внешнее не создано для подобных экзерсисов, даже вечером, там Курская).

В динамиках на 40 орали “Порнофильмы”, обещали, что “Это пройдет”. Наше самое страшное “это” тогда еще не наступило. Сейчас еще “не прошло”. Но обещание в силе - я недавно переслушивала. Мы вдвоем на Садовом, я провожу рукой по ее гладкой коже, чувствую неровную поверхность декоративного шва, слышу, как бьется ее сердце под капотом.

Завтра гибдд наградит меня новыми штрафами, но сейчас здесь только мы, и я не могу отказаться себе в удовольствии. Опускаю правую ногу вниз, подруга азартно рычит в ответ. Они написали, что она разгоняется до сотни за 3 секунды. Но что они знают о ней? Разве они знают, как строго она выговаривает за безопасность? Разве они знают, как она колесами вгрызается в асфальт? Разве они знают, как плавно летит она по трассе? Они не знают о ней ничего!

Особенно о ней настоящей. Той, что помнит все мои песни, той, что в 20 и в 120 рядом: и когда плачет дождь, и когда плачу я. На Цветном под Анакондаз, на Таганке - Земфира, Павелецкая под Лампасы, Парк Культуры и The Hatters, Король и Шут около МИДа, на Маяковской и дальше по Ленинградке “Горгород” Оксимирона.

Мы в гараже около дома, на улице все еще морось, собираю все свои вечно раскиданные вещички, убавляю звук. Завтра утром здесь снова “Солнышко проснется, новый день на дворе”. Ни одна из нас не готова слушать это на 40. Улыбаюсь ей только нам понятной улыбкой, она провожает меня светом своих фар. Назавтра мы обе будем хорошими девочками: я буду вести дискуссии о единорогах, она останавливаться на красный. Надо мной будет солнце Лондона, над ней серое московское небо.

BY Дочь Достоевского | Елена Тимохина