Есть в тарифах такая проблема, как ежегодные корректировки и учет кассовых разрывов. Как пример: при установлении тарифов осенью 2024 года регуляторы принимают у регулируемых организаций отчетность за 2023 год. При этом увеличение тарифов производится в июле 2025 года (тут получается хитро – выручка считается на 2025 год, но при полгода действуют старые тарифы, полгода – новые, и это может быть достаточно неудобным, но сейчас речь не об этом).
Во-первых, возникает большой разрыв – если какие-то расходы, не учтенные в тарифах, возникли в 2023 году, то они начнут появляться в тарифах только с середины 2025 года.
Во-вторых, при расчете тарифов используется индекс потребительских цен, с которым Минэкономразвития промахивается, причем всегда в одну сторону – недооценивает инфляцию, и в отдельные годы очень сильно. Это делает кассовые разрывы неминуемыми и сильно усугубляет проблему выпадающих доходов (если промахнулись с прогнозом на 2023 год, ошибка будет исправлена только в 2025 году).
Для первой проблемы есть простое и радикальное средство – утверждать тарифы не в декабре, а в июне. И тогда с июля 2025 года можно будет учесть расходы не 2023го, а 2024 года. Более того, при расчетах будут использоваться цены весны 2025 года, а не прогноз цен, сделанный осенью 2024 года. Сложность здесь только одна – административная. Надо переделывать все регламенты, очевидно, регуляторам этим не очень хочется заниматься. Если же тарифы продолжать устанавливать осенью, можно пытаться оценивать выпадающие 2024 года, но это будут именно что оценки, подтвержденные бухгалтерией только частично. Лучше, чем ничего, но хуже и сложнее, чем могло бы быть. Еще один сюжет заключается в том, что это тема не ТКО, а общая для всех отраслей.
Про прогноз инфляции – частично проблема решается сдвижкой сроков регулирования. Оставшуюся часть можно решить другим хитрым способом – при установлении тарифов можно использовать не прогноз инфляции на будущий год (с необходимостью последующей его корректировки по факту, спустя два года, как мы обсуждали), а брать факт инфляции за истекший период. То есть, если тарифы устанавливаются в июне 2025 года, то рост цен на период с июля 2025 по июнь 2026 учитываем в тарифах равным фактической инфляции за 2024 год. В 2026 году учитываем факт за 2025 год, и так далее. В итоге, с ростом цен мы отстаем на год (это вообще не страшно, если инфляция у нас не сильно скачет по годам), зато мы всегда учитываем факт, а не прогноз, и не надо делать никаких корректировок на выпадающие доходы в части неправильно учтенной инфляции. Это решение тоже, в общем-то, ничего не требует, кроме изменения методологии, но позволяет вообще отказаться от прогнозов, и построить более простую и надежную систему регулирования.
Есть в тарифах такая проблема, как ежегодные корректировки и учет кассовых разрывов. Как пример: при установлении тарифов осенью 2024 года регуляторы принимают у регулируемых организаций отчетность за 2023 год. При этом увеличение тарифов производится в июле 2025 года (тут получается хитро – выручка считается на 2025 год, но при полгода действуют старые тарифы, полгода – новые, и это может быть достаточно неудобным, но сейчас речь не об этом).
Во-первых, возникает большой разрыв – если какие-то расходы, не учтенные в тарифах, возникли в 2023 году, то они начнут появляться в тарифах только с середины 2025 года.
Во-вторых, при расчете тарифов используется индекс потребительских цен, с которым Минэкономразвития промахивается, причем всегда в одну сторону – недооценивает инфляцию, и в отдельные годы очень сильно. Это делает кассовые разрывы неминуемыми и сильно усугубляет проблему выпадающих доходов (если промахнулись с прогнозом на 2023 год, ошибка будет исправлена только в 2025 году).
Для первой проблемы есть простое и радикальное средство – утверждать тарифы не в декабре, а в июне. И тогда с июля 2025 года можно будет учесть расходы не 2023го, а 2024 года. Более того, при расчетах будут использоваться цены весны 2025 года, а не прогноз цен, сделанный осенью 2024 года. Сложность здесь только одна – административная. Надо переделывать все регламенты, очевидно, регуляторам этим не очень хочется заниматься. Если же тарифы продолжать устанавливать осенью, можно пытаться оценивать выпадающие 2024 года, но это будут именно что оценки, подтвержденные бухгалтерией только частично. Лучше, чем ничего, но хуже и сложнее, чем могло бы быть. Еще один сюжет заключается в том, что это тема не ТКО, а общая для всех отраслей.
Про прогноз инфляции – частично проблема решается сдвижкой сроков регулирования. Оставшуюся часть можно решить другим хитрым способом – при установлении тарифов можно использовать не прогноз инфляции на будущий год (с необходимостью последующей его корректировки по факту, спустя два года, как мы обсуждали), а брать факт инфляции за истекший период. То есть, если тарифы устанавливаются в июне 2025 года, то рост цен на период с июля 2025 по июнь 2026 учитываем в тарифах равным фактической инфляции за 2024 год. В 2026 году учитываем факт за 2025 год, и так далее. В итоге, с ростом цен мы отстаем на год (это вообще не страшно, если инфляция у нас не сильно скачет по годам), зато мы всегда учитываем факт, а не прогноз, и не надо делать никаких корректировок на выпадающие доходы в части неправильно учтенной инфляции. Это решение тоже, в общем-то, ничего не требует, кроме изменения методологии, но позволяет вообще отказаться от прогнозов, и построить более простую и надежную систему регулирования.
BY Дайджест: ТЭК и экология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981.
from us
