После закрытия дверей самолета КВС вправе высадить, арестовать пассажира или объявить захват самолета из-за отказа выполнять любое (!) его указание. Экипажу идет начисление "полетных" только если самолет отъехал от аэропорта.
Для пилотов готовят разную еду - если один отравится, второй нет.
Турбулентность не пугает пилотов - она не опасна, опасны грозы, а самые "нетрясучие" места - у крыльев. Самым опасным этапом считается посадка, хотя медики рассказывали - гибнущие в авиакатастрофе почти ничего не чувствуют. На случай ЧП на борту у пилотов и бортпроводников есть тайные знаки и сигналы.
Под санитарным знаком на входе в туалеты есть переключатель для открытия дверей снаружи. Кислорода в масках хватит всего на 12 минут - чтобы снизиться до 3500 м. Секс пилотов (или пассажиров) с бортпроводницами случается - но уже на земле, после полетов.
Увы, сотни экспериментов показали - даже гений авиасимуляторов при поддержке с земли не сможет посадить самолет. А вот стюардесса - да, возможно.
После закрытия дверей самолета КВС вправе высадить, арестовать пассажира или объявить захват самолета из-за отказа выполнять любое (!) его указание. Экипажу идет начисление "полетных" только если самолет отъехал от аэропорта.
Для пилотов готовят разную еду - если один отравится, второй нет.
Турбулентность не пугает пилотов - она не опасна, опасны грозы, а самые "нетрясучие" места - у крыльев. Самым опасным этапом считается посадка, хотя медики рассказывали - гибнущие в авиакатастрофе почти ничего не чувствуют. На случай ЧП на борту у пилотов и бортпроводников есть тайные знаки и сигналы.
Под санитарным знаком на входе в туалеты есть переключатель для открытия дверей снаружи. Кислорода в масках хватит всего на 12 минут - чтобы снизиться до 3500 м. Секс пилотов (или пассажиров) с бортпроводницами случается - но уже на земле, после полетов.
Увы, сотни экспериментов показали - даже гений авиасимуляторов при поддержке с земли не сможет посадить самолет. А вот стюардесса - да, возможно.
Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from de
