👤Елена Кутергина не раз была замечена позирующей с Алексеем Дробашенко, который, как считается, уже четверть века занимается политтехнологиями во благо холдинга Эн+. Это необычный выбор друзей для активистки, начинавшей с борьбы с энергетиками и дифтарифом.
Елена, конечно, и сама это знает. Поэтому пошла на блеф: выложила фото в обнимку с Дробашенко, утверждая, что никакой он не пиарщик, а компаньон по проверкам электрических счётчиков.
Действительно, Алексей Дробашенко не просто пиарщик – он политтехнолог. Похоже, Кутергина, юля между всеми сторонами политических процессов, ввязалась в корпоративную повестку, которая её официальному положению не к лицу.
Конечно, возможна и вторая версия: человек, ещё в начале нулевых начинавший в московской пиар-службе «Базового элемента», на пятом десятке вдруг решил стать простым братским активистом. Абсолютно бескорыстно.
👤Елена Кутергина не раз была замечена позирующей с Алексеем Дробашенко, который, как считается, уже четверть века занимается политтехнологиями во благо холдинга Эн+. Это необычный выбор друзей для активистки, начинавшей с борьбы с энергетиками и дифтарифом.
Елена, конечно, и сама это знает. Поэтому пошла на блеф: выложила фото в обнимку с Дробашенко, утверждая, что никакой он не пиарщик, а компаньон по проверкам электрических счётчиков.
Действительно, Алексей Дробашенко не просто пиарщик – он политтехнолог. Похоже, Кутергина, юля между всеми сторонами политических процессов, ввязалась в корпоративную повестку, которая её официальному положению не к лицу.
Конечно, возможна и вторая версия: человек, ещё в начале нулевых начинавший в московской пиар-службе «Базового элемента», на пятом десятке вдруг решил стать простым братским активистом. Абсолютно бескорыстно.
Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from de
