«Женщины Лазаря» Марины Степновой я впервые прочитала 10 лет назад. В ВК тогда написала:
«Читаешь страницу за страницей и словно распутываешь клубок. Нить сюжета завораживает своей ясностью. Тот случай, когда книга не просто книга, а Книга, история - удивительная, как сама жизнь. Да это и есть Жизнь» и сопроводила цитатой из романа «Это было счастье, счастье, о котором никто не хочет мечтать, потому что никто не верит, что оно такое кухонное и простое»
В книжном клубе «Между строк», в котором я в сентябре приглашенный модератор, выбрали голосованием книгу для чтения и обсуждения. По замыслу судьбы это - «Женщины Лазаря». Волнительно. Окажутся ли такими же впечатления? Как я и мое восприятие изменилось за 10 лет?
Интересно, что в интервью Российской газете в 2012 года сама Марина Степнова, так говорила про главного героя: «Несмотря на то, что в книжке довольно много подлинных исторических персонажей, - Жуковский, Иоффе, Сахаров, Лазарь Линдт - выдуманный герой, у него нет даже прототипа. Когда вдруг стало ясно, что он начал слегка напоминать Ландау, мне пришлось вводить подлинного Ландау в качестве эпизодического персонажа - чтобы развести героев как можно дальше. А вот у Чалдонова прототип есть - правда, очень условный. Это Чаплыгин, замечательный советский ученый. Вообще советская научная школа была просто прекрасна. Читать воспоминания о них, их собственные мемуары - это было отдельное удовольствие».
«Женщины Лазаря» Марины Степновой я впервые прочитала 10 лет назад. В ВК тогда написала:
«Читаешь страницу за страницей и словно распутываешь клубок. Нить сюжета завораживает своей ясностью. Тот случай, когда книга не просто книга, а Книга, история - удивительная, как сама жизнь. Да это и есть Жизнь» и сопроводила цитатой из романа «Это было счастье, счастье, о котором никто не хочет мечтать, потому что никто не верит, что оно такое кухонное и простое»
В книжном клубе «Между строк», в котором я в сентябре приглашенный модератор, выбрали голосованием книгу для чтения и обсуждения. По замыслу судьбы это - «Женщины Лазаря». Волнительно. Окажутся ли такими же впечатления? Как я и мое восприятие изменилось за 10 лет?
Интересно, что в интервью Российской газете в 2012 года сама Марина Степнова, так говорила про главного героя: «Несмотря на то, что в книжке довольно много подлинных исторических персонажей, - Жуковский, Иоффе, Сахаров, Лазарь Линдт - выдуманный герой, у него нет даже прототипа. Когда вдруг стало ясно, что он начал слегка напоминать Ландау, мне пришлось вводить подлинного Ландау в качестве эпизодического персонажа - чтобы развести героев как можно дальше. А вот у Чалдонова прототип есть - правда, очень условный. Это Чаплыгин, замечательный советский ученый. Вообще советская научная школа была просто прекрасна. Читать воспоминания о них, их собственные мемуары - это было отдельное удовольствие».
Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from de
