В-четвёртых, потому что очень трудно представить себе лучшего места для враждебной и стратегически-диверсионной деятельности в науке, чем биология. Это и доступ к потенциально опасным технологиям, и могучий авторитет биологической науки (это вам не какая-нибудь политология, философия или история), и давно уже замшелый и прогнивший, но активно эксплуатируемый статус «пострадавшей от проклятых коммуняк науки» (см. генетика), и выход на «международное научное сообщество» (тотально, между прочим, пропитанное и агентами влияния, и откровенными спецслужбистами, и специалистами по вербовке – тут, уж поверьте, советский кинематограф ничуть не преувеличивал, а и даже приуменьшал. «Игра без правил» (1965) или «Ошибка инженера Кочина» (1939), «Рокировка в длинную сторону» (1969) или «Смерть на взлёте» (1982) неплохо показывают многие из таких вполне типичных ситуаций).
И, в конце концов, тут же – биология по самому своему содержанию предрасполагает к известному цинизму по отношению к людям как «биологическим единицам» и «носителям генетических характеристик», к дарвинистскому взгляду на общество, к несколько презрительному и свысока отношению и к другим наукам (недостаточно экспериментальным и эмпиричным), и к другим людям (всего лишь объектам для исследования и «ходячим группам клеток»), и к общественным проблемам (которые, по мысли таких персонажей, «ничем не отличаются от проблем стандартного организма, и чего тут огород городить»).
В-четвёртых, потому что очень трудно представить себе лучшего места для враждебной и стратегически-диверсионной деятельности в науке, чем биология. Это и доступ к потенциально опасным технологиям, и могучий авторитет биологической науки (это вам не какая-нибудь политология, философия или история), и давно уже замшелый и прогнивший, но активно эксплуатируемый статус «пострадавшей от проклятых коммуняк науки» (см. генетика), и выход на «международное научное сообщество» (тотально, между прочим, пропитанное и агентами влияния, и откровенными спецслужбистами, и специалистами по вербовке – тут, уж поверьте, советский кинематограф ничуть не преувеличивал, а и даже приуменьшал. «Игра без правил» (1965) или «Ошибка инженера Кочина» (1939), «Рокировка в длинную сторону» (1969) или «Смерть на взлёте» (1982) неплохо показывают многие из таких вполне типичных ситуаций).
И, в конце концов, тут же – биология по самому своему содержанию предрасполагает к известному цинизму по отношению к людям как «биологическим единицам» и «носителям генетических характеристик», к дарвинистскому взгляду на общество, к несколько презрительному и свысока отношению и к другим наукам (недостаточно экспериментальным и эмпиричным), и к другим людям (всего лишь объектам для исследования и «ходячим группам клеток»), и к общественным проблемам (которые, по мысли таких персонажей, «ничем не отличаются от проблем стандартного организма, и чего тут огород городить»).
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said.
from de
