Сколько террористов было с автоматами вчера на улицах Дербента и Махачкалы, не раскрывают. Но это были самые продолжительные уличные бои на Кавказе за последние 10 лет.
К тому же, по данным Telegram-канала РВНП, 6 боевиков оказались родом из Сергокалы, двое — сыновья задержанного Магомеда Омарова, главы района.
Это место «знаменито» со времен чеченской войны. В 1999 году здесь шли бои между федеральными войсками и так называемыми дагестанскими ваххабитами, к которым присоединились отряды Басаева. С начала 2000-х в районе выставлены усиленные посты силовиков.
Казалось бы, в 2017 году власти заявляли, что террористическое подполье на Северном Кавказе окончательно разгромлено! А последние группировки уничтожены в 2021 году. Но прошло всего три года и что мы видим? На улицах Махачкалы и Дербента боевики расстреливают полицейских, угоняют машины, убивают священников православной церкви.
Что стоит за попыткой дестабилизации и был ли это одноразовый акт терроризма от радикалов — предстоит выяснить правоохранительным органам.
А пока подумаем: если уж мы, обычные граждане, готовы палками выгнать девушку из ТЦ за шортики или приставать к прохожим из-за прикрытого лица, то на что пойдут ваххабиты ради своих идей?
Сколько террористов было с автоматами вчера на улицах Дербента и Махачкалы, не раскрывают. Но это были самые продолжительные уличные бои на Кавказе за последние 10 лет.
К тому же, по данным Telegram-канала РВНП, 6 боевиков оказались родом из Сергокалы, двое — сыновья задержанного Магомеда Омарова, главы района.
Это место «знаменито» со времен чеченской войны. В 1999 году здесь шли бои между федеральными войсками и так называемыми дагестанскими ваххабитами, к которым присоединились отряды Басаева. С начала 2000-х в районе выставлены усиленные посты силовиков.
Казалось бы, в 2017 году власти заявляли, что террористическое подполье на Северном Кавказе окончательно разгромлено! А последние группировки уничтожены в 2021 году. Но прошло всего три года и что мы видим? На улицах Махачкалы и Дербента боевики расстреливают полицейских, угоняют машины, убивают священников православной церкви.
Что стоит за попыткой дестабилизации и был ли это одноразовый акт терроризма от радикалов — предстоит выяснить правоохранительным органам.
А пока подумаем: если уж мы, обычные граждане, готовы палками выгнать девушку из ТЦ за шортики или приставать к прохожим из-за прикрытого лица, то на что пойдут ваххабиты ради своих идей?
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from de
