Сегодня активно обсуждается вопрос о том, каким будет мир после окончания пандемии, и, естественно, волнующий нас в первую очередь вопрос о том, какой будет Россия, что в ней изменится.
Нельзя не согласиться с мнением, высказанным Алексеем Пушковым, что нынешняя коронавирусная пандемия выявила слабость США и Евросоюза в противостоянии вирусу. Однако, так ли всё хорошо в России? Мы можем быть бесконечно благодарны нашим медикам, которые сегодня спасают жизни за зарплаты в 20–25 тыс. рублей, но не чиновникам, которые довели их до такого состояния. Кроме того, сопоставление статистики заболевших и смертей в России (если от нас власти ничего не скрывают), и скажем, в США, конечно, может служить некоторым основанием для оптимизма, но в то же время таит в себе серьёзную опасность – эта же статистика может стать основанием для самоуспокоенности власти.
Правящая элита может решить, что политика в области медицины была в целом верной, и продолжить оптимизацию, которая с успехом шла до декабря прошлого года. И большая опасность поствирусных изменений в России – в том, что подобная оптимизация не только будет идти полным ходом, но и значительно усилится.
При этом надо учитывать, что, по словам сопредседателя ОНФ Леонида Рошаля, «к оказанию массовой помощи населению страны мы не готовы. Оптимизация здравоохранения с сокращением кадров и медицинских учреждений также внесла свою лепту».
Да и сами действия властей, в авральном режиме исправляющих реальные промахи, часто оставляют желать лучшего. Так, сообщается о выселении, под предлогом развёртывания нового госпиталя для больных коронавирусом, государственного Научного центра психического здоровья (НЦПЗ) в Москве, или уникального Научно-исследовательского института охраны Материнства и Младенчества в Екатеринбурге. Как до такого мы могли докатиться. Неужели правда, что под оптимизацию попали прежде всего инфекционные больницы?
Аналогичная ситуация в области «цифровизации» образования. Несмотря на негативные отзывы преподавателей, студентов, школьников попробовавших на себе в период карантина «дистанционку», отдельные представители власти и адепты цифровизации продолжают трубить об успехах «инновационной» формы обучения и о скором обязательном переходе на неё. При этом оптимизаторы в сфере здравоохранения и образования напрочь отметают мнения профессионалов в этих областях.
Что лежит в основе оптимизации? Чисто бухгалтерский подход к делу: чем меньше врачей, учителей, преподавателей ВУЗов – тем меньше расходы. Естественно, что образование и здравоохранение, не дающие прибавочного продукта, с чисто бухгалтерской точки зрения являются убыточными. Но таковыми же являются и армия, и правоохранительная система. Может и их тоже оптимизировать, а ещё лучше – совсем распустить? Думаю, последствия подобной «оптимизации» очевидны для всех.
Уже сегодня профессию преподавателя в числе ряда других назвали умирающей. Но вот интересный пример другой профессии – депутат парламента. Главная задача любого депутата – не штамповать законопроекты, а выражать и защищать интересы определённых слоёв населения (именно поэтому парламент называется представительным органом). И если исходить из данной главной задачи, то профессию депутата можно с уверенностью назвать не умирающей, а давно умершей.
Сегодня активно обсуждается вопрос о том, каким будет мир после окончания пандемии, и, естественно, волнующий нас в первую очередь вопрос о том, какой будет Россия, что в ней изменится.
Нельзя не согласиться с мнением, высказанным Алексеем Пушковым, что нынешняя коронавирусная пандемия выявила слабость США и Евросоюза в противостоянии вирусу. Однако, так ли всё хорошо в России? Мы можем быть бесконечно благодарны нашим медикам, которые сегодня спасают жизни за зарплаты в 20–25 тыс. рублей, но не чиновникам, которые довели их до такого состояния. Кроме того, сопоставление статистики заболевших и смертей в России (если от нас власти ничего не скрывают), и скажем, в США, конечно, может служить некоторым основанием для оптимизма, но в то же время таит в себе серьёзную опасность – эта же статистика может стать основанием для самоуспокоенности власти.
Правящая элита может решить, что политика в области медицины была в целом верной, и продолжить оптимизацию, которая с успехом шла до декабря прошлого года. И большая опасность поствирусных изменений в России – в том, что подобная оптимизация не только будет идти полным ходом, но и значительно усилится.
При этом надо учитывать, что, по словам сопредседателя ОНФ Леонида Рошаля, «к оказанию массовой помощи населению страны мы не готовы. Оптимизация здравоохранения с сокращением кадров и медицинских учреждений также внесла свою лепту».
Да и сами действия властей, в авральном режиме исправляющих реальные промахи, часто оставляют желать лучшего. Так, сообщается о выселении, под предлогом развёртывания нового госпиталя для больных коронавирусом, государственного Научного центра психического здоровья (НЦПЗ) в Москве, или уникального Научно-исследовательского института охраны Материнства и Младенчества в Екатеринбурге. Как до такого мы могли докатиться. Неужели правда, что под оптимизацию попали прежде всего инфекционные больницы?
Аналогичная ситуация в области «цифровизации» образования. Несмотря на негативные отзывы преподавателей, студентов, школьников попробовавших на себе в период карантина «дистанционку», отдельные представители власти и адепты цифровизации продолжают трубить об успехах «инновационной» формы обучения и о скором обязательном переходе на неё. При этом оптимизаторы в сфере здравоохранения и образования напрочь отметают мнения профессионалов в этих областях.
Что лежит в основе оптимизации? Чисто бухгалтерский подход к делу: чем меньше врачей, учителей, преподавателей ВУЗов – тем меньше расходы. Естественно, что образование и здравоохранение, не дающие прибавочного продукта, с чисто бухгалтерской точки зрения являются убыточными. Но таковыми же являются и армия, и правоохранительная система. Может и их тоже оптимизировать, а ещё лучше – совсем распустить? Думаю, последствия подобной «оптимизации» очевидны для всех.
Уже сегодня профессию преподавателя в числе ряда других назвали умирающей. Но вот интересный пример другой профессии – депутат парламента. Главная задача любого депутата – не штамповать законопроекты, а выражать и защищать интересы определённых слоёв населения (именно поэтому парламент называется представительным органом). И если исходить из данной главной задачи, то профессию депутата можно с уверенностью назвать не умирающей, а давно умершей.
BY Россия не Европа
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from de
