Вот уж не думал, что напишу хоть слово о Полунине – бывшем руководителе академии хореографии в Севастополе и бывшем же директоре строящегося на мысе Хрустальный театра оперы и балета.
Но новость, что он покидает Россию чем-то зацепила.
Я сейчас не буду впадать в крайности и кричать вслед отбывающему – «ну и вали!» или во время застолья со злобой повторять «хохлом он был, хохлом остался». Не буду потому, что это неприлично и ещё потому, что не знаю о Полунине ничего, кроме места его рождения и факта, что он плясал в Лондоне и Германии. Балета я его не видел – ибо не люблю балет абсолютно и безоговорочно. Можете кидать в меня шлакоблоками.
Так вот, отъезд Полунина навел меня на размышления о тех, кто покидает Родину. По моему мнению, уехать можно только по двум причинам – жгучее желание жить где-то там или невозможность бытия здесь. Все остальные мотивы лишь производные этих двух.
Я испытывал оба чувства.
За несколько недель до войны, мы с любимой женой слетали на Кубу, и она нас очаровала: неспешный ритм жизни, пальмы у кромки воды, бесконечные белые пляжи, ослепительное небо с другими звездами и абсолютно комфортный для нас климат. До этого мы были в Доминикане, там тоже самое, но категорически не понравились отели-гетто, из которых самостоятельно не стоит выходить, инфернальные гаитяне с мачете и шайки на каждом перекрестке и возле магазинов. А на Кубе полная свобода передвижения и совершенно благожелательное отношение к русским. В итоге мы с любимой, очарованные, начали думать о переезде в вечное лето, где можно счастливо жить. Поразмыслив целых полчаса, мы пришли к выводу, что в этом тропическом раю затоскуем и уже через месяц начнем в толпе выискивать русских туристов, чтобы просто поговорить на родном языке. Но самый главный аргумент против – это наш маленький сын, который здесь станет кем угодно, но только не русским. На этом эмиграционные прожекты закончились раз и навсегда.
Второй мотив – невозможность жить здесь – был у меня во времена временной принадлежности Крыма к Украине. Мне при хохлах было достаточно комфортно в бытовом плане, но совершенно невозможно душевно. От немедленного отъезда в континентальную Россию меня удерживала только любовь к полуострову – я тут родился и прожил всю жизнь. Люблю его весь - от гор до солончаков. Но, несмотря на эту любовь, примерно к 2013 году план отъезда был готов. Явно было, что доминирующим трендом становится бандеровщина, а с нициками я бы точно не ужился. Но я не уехал – спасло чудо – Русская весна, и я стал полноправным русским подданным не покидая полуострова.
Наверное, мне повезло в жизни, а Полунину – нет. Но ведь если бы тёзка-танцор посидел и подумал полчаса, как мы с женой на берегу Карибского моря, то пришел бы к логичному выводу, что кроме России он нигде не нужен. Той старой милой Украины нет больше. В любой европейской стране он (и его дети) всё равно будет русским, врагом и путинским шпионом – как ни клянись на верность жовто-блакытной тряпке и европейским ценностям (спросите у Хаматовой и Ко). Остается только Китай, где можно развивать местный балет, ну или далекая Латинская Америка – теплая, но абсолютно чужая.
В общем, куда ни попытаешься сбежать - везде чужбина. Поэтому бегать не надо, надо ждать, пока всё станет Россия. Ну, кроме Косово, конечно…
Ну и хорошо, что Полунин не наговорил лишнего и когда одумается, может вернуться назад.
Вот уж не думал, что напишу хоть слово о Полунине – бывшем руководителе академии хореографии в Севастополе и бывшем же директоре строящегося на мысе Хрустальный театра оперы и балета.
Но новость, что он покидает Россию чем-то зацепила.
Я сейчас не буду впадать в крайности и кричать вслед отбывающему – «ну и вали!» или во время застолья со злобой повторять «хохлом он был, хохлом остался». Не буду потому, что это неприлично и ещё потому, что не знаю о Полунине ничего, кроме места его рождения и факта, что он плясал в Лондоне и Германии. Балета я его не видел – ибо не люблю балет абсолютно и безоговорочно. Можете кидать в меня шлакоблоками.
Так вот, отъезд Полунина навел меня на размышления о тех, кто покидает Родину. По моему мнению, уехать можно только по двум причинам – жгучее желание жить где-то там или невозможность бытия здесь. Все остальные мотивы лишь производные этих двух.
Я испытывал оба чувства.
За несколько недель до войны, мы с любимой женой слетали на Кубу, и она нас очаровала: неспешный ритм жизни, пальмы у кромки воды, бесконечные белые пляжи, ослепительное небо с другими звездами и абсолютно комфортный для нас климат. До этого мы были в Доминикане, там тоже самое, но категорически не понравились отели-гетто, из которых самостоятельно не стоит выходить, инфернальные гаитяне с мачете и шайки на каждом перекрестке и возле магазинов. А на Кубе полная свобода передвижения и совершенно благожелательное отношение к русским. В итоге мы с любимой, очарованные, начали думать о переезде в вечное лето, где можно счастливо жить. Поразмыслив целых полчаса, мы пришли к выводу, что в этом тропическом раю затоскуем и уже через месяц начнем в толпе выискивать русских туристов, чтобы просто поговорить на родном языке. Но самый главный аргумент против – это наш маленький сын, который здесь станет кем угодно, но только не русским. На этом эмиграционные прожекты закончились раз и навсегда.
Второй мотив – невозможность жить здесь – был у меня во времена временной принадлежности Крыма к Украине. Мне при хохлах было достаточно комфортно в бытовом плане, но совершенно невозможно душевно. От немедленного отъезда в континентальную Россию меня удерживала только любовь к полуострову – я тут родился и прожил всю жизнь. Люблю его весь - от гор до солончаков. Но, несмотря на эту любовь, примерно к 2013 году план отъезда был готов. Явно было, что доминирующим трендом становится бандеровщина, а с нициками я бы точно не ужился. Но я не уехал – спасло чудо – Русская весна, и я стал полноправным русским подданным не покидая полуострова.
Наверное, мне повезло в жизни, а Полунину – нет. Но ведь если бы тёзка-танцор посидел и подумал полчаса, как мы с женой на берегу Карибского моря, то пришел бы к логичному выводу, что кроме России он нигде не нужен. Той старой милой Украины нет больше. В любой европейской стране он (и его дети) всё равно будет русским, врагом и путинским шпионом – как ни клянись на верность жовто-блакытной тряпке и европейским ценностям (спросите у Хаматовой и Ко). Остается только Китай, где можно развивать местный балет, ну или далекая Латинская Америка – теплая, но абсолютно чужая.
В общем, куда ни попытаешься сбежать - везде чужбина. Поэтому бегать не надо, надо ждать, пока всё станет Россия. Ну, кроме Косово, конечно…
Ну и хорошо, что Полунин не наговорил лишнего и когда одумается, может вернуться назад.
BY ВЕСЕЛОВСКИЙ🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from de
