Однажды возомнив себя мессией, достойным самостоятельно решать, что есть зло, а что есть благо, невзирая на закон, остановиться практически невозможно.
Вглядитесь в эти глаза: ни тени сомнения или раскаяния. Она искренне убеждена, что стала карающей дланью Господа.
Как вы полагаете, если такое возможно в США, чего стоят заключения, выполненные экспертами, которые напрямую подчиняются тем же начальникам, что и следователи, а также оперативные сотрудники?
Эти начальники лично заинтересованы в исходе каждого уголовного дела, поскольку от этого напрямую зависят статистические показатели их деятельности, а значит - достаток, звания, карьера. Что же должно удержать их от повторения опыта, описанного в статье?
Чем ещё примечателен этот кейс? Тем, что по сути это своего рода калька с восприятия собственной роли профессиональными судьями, которые точно также подгоняют свои решения под заданную им задачу. Где-то закрыть глаза на конкретное доказательство, где-то на их отсутствие, где-то сделать вид, что не заметил довод стороны защиты, игнорируя его при вынесении приговора.
В итоге мы имеем тот суд, который имеем, и пока он максимально не будет замещён судом присяжных, ничего не изменится. Увы🤷🏻♂️
Однажды возомнив себя мессией, достойным самостоятельно решать, что есть зло, а что есть благо, невзирая на закон, остановиться практически невозможно.
Вглядитесь в эти глаза: ни тени сомнения или раскаяния. Она искренне убеждена, что стала карающей дланью Господа.
Как вы полагаете, если такое возможно в США, чего стоят заключения, выполненные экспертами, которые напрямую подчиняются тем же начальникам, что и следователи, а также оперативные сотрудники?
Эти начальники лично заинтересованы в исходе каждого уголовного дела, поскольку от этого напрямую зависят статистические показатели их деятельности, а значит - достаток, звания, карьера. Что же должно удержать их от повторения опыта, описанного в статье?
Чем ещё примечателен этот кейс? Тем, что по сути это своего рода калька с восприятия собственной роли профессиональными судьями, которые точно также подгоняют свои решения под заданную им задачу. Где-то закрыть глаза на конкретное доказательство, где-то на их отсутствие, где-то сделать вид, что не заметил довод стороны защиты, игнорируя его при вынесении приговора.
В итоге мы имеем тот суд, который имеем, и пока он максимально не будет замещён судом присяжных, ничего не изменится. Увы🤷🏻♂️
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from de
