Ну что тут сказать. Я за последний год порядком устал от академических фильмов. Упрощённые истории, стилизации под треш-кино 80-ых, примитивные аналоговые спецэффекты – пожалуйста, главное, чтоб с любовью. Делать такое кино сейчас весьма популярная история, некоторые режиссёры, вроде Джо Бегоса, построили себе карьеру на таком контенте. Режиссёр Хотиенко, вероятно, мыслил именно в этом направлении.
Задумка «Киноплёнки №8» в том, чтоб создать нарочито нелепый киноманский боевичок, чья сверхидея заключается в буквальной демонстрации пленительной силы кинематографа как величайшего генератора грёз. Но что-то пошло не так, и задумка провалилась. Полностью. Русского «Я видел свечение телевизора» не случилось.
Треш-кино, что через неприукрашенные всякими там деконструкциями штампы осознаёт свою кинематографическую природу – это замечательно. Действительно, магия кино в том, что история, в нём содержащаяся, совершенно не обязана быть сложной. Святая простота, наивность и отказ от лукавства по отношению к зрителю способны сработать. Но вот беда – для того, чтоб снять хороший ностальгический «фильм категории Б», стилизованный под дешёвое VHS-кино, а это именно то, чего хотели авторы, нужно обладать очень тонким вкусом. Надо крайне аккуратно, с любовью взращивать на экране каждый глупый штампик, каждую наивность, пестовать и раскрывать их киношность, ведь кино – это сон, сказка. Ибо шаг влево, шаг вправо – и всё, фильм из стилизации под треш сам таковым и становится. Это, к сожалению, и произошло с «Киноплёнкой №8».
Монтаж ужасен на каждом уровне, начиная с в целом порядка сцен и заканчивая до боли неряшливо сделанными местами прямыми склейками внутри одной сцены. Такое ощущение, что даже студенты-первокурсники, видевшие в своей жизни хотя бы один хороший фильм, сделали бы лучше. А эти ребята, судя по всему, в своей жизни видели только сериалы с НТВ. Местами неплохие декорации и приятно выставленный свет уходят в пустоту из-за отсутствия внятной эстетической концепции. Отсутствует как класс и актёрская игра, режиссёр, видимо, не смог объяснить, что именно актёрам нужно изображать. Не смог, потому что сам не знает. Но тогда зачем снимать?
Самое печальное – фильм как будто сделан абсолютно без любви и без желания. Некоторые рецензенты писали, что фильм-де разнузданный синефильский гимн. Это далеко от правды. «Киноплёнка №8» разваливается по всем фронтам на части, целые сцены ведут в никуда либо же попросту резко обрываются очередной нелепой монтажной склейкой. История трясётся, будто припадочный больной, и лишь в редкие моменты можно понять, к чему вообще тот или иной диалог в фильме присутствует. Сам же фильм – как ребёнок, выросший в семье, где всем на него было плевать. Никто не позаботился о нём, не выстроил форму, не соединил куски, возможно, перспективного паззла во что-то удобоваримое.
Другие рецензенты сравнивали «Киноплёнку» с другим неоднозначным мистическим фильмом с кинофестиваля «Маяка», «Невидимым моим». Но последний на фоне «Киноплёнки» смотрится как шедевр эпохи Возрождения, в нём есть и эстетика, и куда более стройная концепция. «Невидимый мой», при всей его простоте, всё же сделан с душою. В отличие от.
Мало всего прочего, так фильм ещё затянут безбожно. Он настолько утомляет, что сил на то, чтоб посмеяться над творящейся на экране глупостью, сил не остаётся. 110 минут – это преступно много для такого рода фильмов. Не надо так делать. Шёл бы он минут 70, возможно, был бы совсем иной разговор.
Ну что тут сказать. Я за последний год порядком устал от академических фильмов. Упрощённые истории, стилизации под треш-кино 80-ых, примитивные аналоговые спецэффекты – пожалуйста, главное, чтоб с любовью. Делать такое кино сейчас весьма популярная история, некоторые режиссёры, вроде Джо Бегоса, построили себе карьеру на таком контенте. Режиссёр Хотиенко, вероятно, мыслил именно в этом направлении.
Задумка «Киноплёнки №8» в том, чтоб создать нарочито нелепый киноманский боевичок, чья сверхидея заключается в буквальной демонстрации пленительной силы кинематографа как величайшего генератора грёз. Но что-то пошло не так, и задумка провалилась. Полностью. Русского «Я видел свечение телевизора» не случилось.
Треш-кино, что через неприукрашенные всякими там деконструкциями штампы осознаёт свою кинематографическую природу – это замечательно. Действительно, магия кино в том, что история, в нём содержащаяся, совершенно не обязана быть сложной. Святая простота, наивность и отказ от лукавства по отношению к зрителю способны сработать. Но вот беда – для того, чтоб снять хороший ностальгический «фильм категории Б», стилизованный под дешёвое VHS-кино, а это именно то, чего хотели авторы, нужно обладать очень тонким вкусом. Надо крайне аккуратно, с любовью взращивать на экране каждый глупый штампик, каждую наивность, пестовать и раскрывать их киношность, ведь кино – это сон, сказка. Ибо шаг влево, шаг вправо – и всё, фильм из стилизации под треш сам таковым и становится. Это, к сожалению, и произошло с «Киноплёнкой №8».
Монтаж ужасен на каждом уровне, начиная с в целом порядка сцен и заканчивая до боли неряшливо сделанными местами прямыми склейками внутри одной сцены. Такое ощущение, что даже студенты-первокурсники, видевшие в своей жизни хотя бы один хороший фильм, сделали бы лучше. А эти ребята, судя по всему, в своей жизни видели только сериалы с НТВ. Местами неплохие декорации и приятно выставленный свет уходят в пустоту из-за отсутствия внятной эстетической концепции. Отсутствует как класс и актёрская игра, режиссёр, видимо, не смог объяснить, что именно актёрам нужно изображать. Не смог, потому что сам не знает. Но тогда зачем снимать?
Самое печальное – фильм как будто сделан абсолютно без любви и без желания. Некоторые рецензенты писали, что фильм-де разнузданный синефильский гимн. Это далеко от правды. «Киноплёнка №8» разваливается по всем фронтам на части, целые сцены ведут в никуда либо же попросту резко обрываются очередной нелепой монтажной склейкой. История трясётся, будто припадочный больной, и лишь в редкие моменты можно понять, к чему вообще тот или иной диалог в фильме присутствует. Сам же фильм – как ребёнок, выросший в семье, где всем на него было плевать. Никто не позаботился о нём, не выстроил форму, не соединил куски, возможно, перспективного паззла во что-то удобоваримое.
Другие рецензенты сравнивали «Киноплёнку» с другим неоднозначным мистическим фильмом с кинофестиваля «Маяка», «Невидимым моим». Но последний на фоне «Киноплёнки» смотрится как шедевр эпохи Возрождения, в нём есть и эстетика, и куда более стройная концепция. «Невидимый мой», при всей его простоте, всё же сделан с душою. В отличие от.
Мало всего прочего, так фильм ещё затянут безбожно. Он настолько утомляет, что сил на то, чтоб посмеяться над творящейся на экране глупостью, сил не остаётся. 110 минут – это преступно много для такого рода фильмов. Не надо так делать. Шёл бы он минут 70, возможно, был бы совсем иной разговор.
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from de
