Дочитала роман «Вегетарианка» южнокорейской писательницы Хан Ган, новой лауреатки Нобелевской премии по литературе. Говорят, что он кафкианский – да нет, пожалуй. Говорят, что он о трагедии семьи, о трагедии страны, что он написан на экспорт, что перевод на английский улучшил скупой язык этой прозы – да нет, пожалуй. Мне кажется, после 18 лет я не читала Кафку, но помню, что от его книг остается впечатление беспомощности, безысходности, иррациональности, но всё же какой-то борьбы – внутреннего протеста против уклада вещей, мешающего человеку. От «Вегетарианки» (на мой взгляд, название – хуже некуда) не остается вообще ничего, кроме усталости.
Этот текст, прежде всего, об усталости. Об усталости общества, об усталости маленького человека, о стремительном движении мира, за которым никто не успевает. Завязка проста и нелепа: молодая девушка Ёнхе перестает есть мясо, потому что увидела сон. Поначалу я недоумевала, как можно растянуть этот сюжет на столько страниц, но очень быстро поняла, что трехчастная структура книги (три рассказчика – три истории) вся посвящена рефлексии. Все герои устали и все хотят умереть. Ни в одном из персонажей нет никакого намека на жизненные силы. Они все – пациенты психиатрической клиники, где их кормят через трубочку и моют, потому что сами они больше не хотят ни двигаться, ни есть, ни дышать. Они хотят стать деревьями.
Сестра… Все деревья на свете нам братья и сестры.
Уже скоро и слова, и мысли – все это исчезнет. Совсем скоро.
Ёнхе повернула голову и бросила на нее безучастный взгляд, будто на незнакомую женщину. Потом задала вопрос: – Почему мне нельзя умереть?
«Вегетарианка» – призыв к отдыху, манифест усталости, алогичная мемуаризация тотального умирания мира. Логикой своей ключевой идеи эта проза уходит в сторону Камю, а не Кафки. Она записывает, как мир строг и как несправедлив, и как болен. И с этой точки зрения, конечно, формулировка Нобелевского комитета – «раскрывает хрупкость человеческой жизни» – очень верна. «Вегетарианка» – история о хрупких людях, которые больше не могут сражаться. Они хотят уйти в лес, пить воду и рисовать цветы. Там есть очевидные социальные подтексты, упрек в сторону мужчин и жестокости, южнокорейского общества и всё такое, но это вообще неважно. Лучше всего этот текст почему-то описывают строки из песни Сироткина: «Во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
Я люблю произведения с большим масштабом, с мировым размахом, всё локальное мне обычно читать скучно. Парадокс Хан Ган в том, что она как раз нашла для этого размаха новые формы воплощения. Мне кажется, она ничего и не придумывала. Просто записала мир.
Дочитала роман «Вегетарианка» южнокорейской писательницы Хан Ган, новой лауреатки Нобелевской премии по литературе. Говорят, что он кафкианский – да нет, пожалуй. Говорят, что он о трагедии семьи, о трагедии страны, что он написан на экспорт, что перевод на английский улучшил скупой язык этой прозы – да нет, пожалуй. Мне кажется, после 18 лет я не читала Кафку, но помню, что от его книг остается впечатление беспомощности, безысходности, иррациональности, но всё же какой-то борьбы – внутреннего протеста против уклада вещей, мешающего человеку. От «Вегетарианки» (на мой взгляд, название – хуже некуда) не остается вообще ничего, кроме усталости.
Этот текст, прежде всего, об усталости. Об усталости общества, об усталости маленького человека, о стремительном движении мира, за которым никто не успевает. Завязка проста и нелепа: молодая девушка Ёнхе перестает есть мясо, потому что увидела сон. Поначалу я недоумевала, как можно растянуть этот сюжет на столько страниц, но очень быстро поняла, что трехчастная структура книги (три рассказчика – три истории) вся посвящена рефлексии. Все герои устали и все хотят умереть. Ни в одном из персонажей нет никакого намека на жизненные силы. Они все – пациенты психиатрической клиники, где их кормят через трубочку и моют, потому что сами они больше не хотят ни двигаться, ни есть, ни дышать. Они хотят стать деревьями.
Сестра… Все деревья на свете нам братья и сестры.
Уже скоро и слова, и мысли – все это исчезнет. Совсем скоро.
Ёнхе повернула голову и бросила на нее безучастный взгляд, будто на незнакомую женщину. Потом задала вопрос: – Почему мне нельзя умереть?
«Вегетарианка» – призыв к отдыху, манифест усталости, алогичная мемуаризация тотального умирания мира. Логикой своей ключевой идеи эта проза уходит в сторону Камю, а не Кафки. Она записывает, как мир строг и как несправедлив, и как болен. И с этой точки зрения, конечно, формулировка Нобелевского комитета – «раскрывает хрупкость человеческой жизни» – очень верна. «Вегетарианка» – история о хрупких людях, которые больше не могут сражаться. Они хотят уйти в лес, пить воду и рисовать цветы. Там есть очевидные социальные подтексты, упрек в сторону мужчин и жестокости, южнокорейского общества и всё такое, но это вообще неважно. Лучше всего этот текст почему-то описывают строки из песни Сироткина: «Во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
Я люблю произведения с большим масштабом, с мировым размахом, всё локальное мне обычно читать скучно. Парадокс Хан Ган в том, что она как раз нашла для этого размаха новые формы воплощения. Мне кажется, она ничего и не придумывала. Просто записала мир.
BY Конец былины
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from de
