Forwarded from Данайские нейросети
Если бы Хогвартс был не английской школой магии, а советским НИИ чародейства и волшебства
Данайские нейросети при информационной поддержке Deepfaker: нейросети и технологии
Данайские нейросети при информационной поддержке Deepfaker: нейросети и технологии
Forwarded from Макс Дивнич
В школе №7 города Ессентуки была дискотека. Школьники достали свой национальный флаг [Армении] и начали отплясывать. Педагоги (Наталья Люлина и Маргарита Шлягина) флаги отобрали.
Армянская диаспора ущемилась, начали писать заявления в министерство просвещения, прокуратуру и МВД с требованиями уволить учителей. К травле русских женщин подключились в том числе и такие персонажи как Погосян. Он говорит о том что «армяне могут забрать Армавир, Сочи и Крым». Вы бы для начала Карабах забрали.
Вот еще некоторые изречения этого русофоба: «Когда армяне давали миру письменность, культуру, науку, математику, ты и твои предки в Х веке у шведов просили, чтобы пришли вами править. Мы были цивилизацией, у твоих предков хвосты были еще, вы еще были обезьянами»
Понятно, и куда делать эта великая империя?
Макс Дивнич
Армянская диаспора ущемилась, начали писать заявления в министерство просвещения, прокуратуру и МВД с требованиями уволить учителей. К травле русских женщин подключились в том числе и такие персонажи как Погосян. Он говорит о том что «армяне могут забрать Армавир, Сочи и Крым». Вы бы для начала Карабах забрали.
Вот еще некоторые изречения этого русофоба: «Когда армяне давали миру письменность, культуру, науку, математику, ты и твои предки в Х веке у шведов просили, чтобы пришли вами править. Мы были цивилизацией, у твоих предков хвосты были еще, вы еще были обезьянами»
Понятно, и куда делать эта великая империя?
Макс Дивнич
Forwarded from Многонационал. Экономика
Экономическая выгода от мигрантов в Европе отсутствует
Из инфографики, которую публикует журнал The Economist, можно сделать вывод, что мигранты в целом вносят отрицательный вклад в общественные финансы. Это может быть обусловлено дорогой социалкой, которая стоит больше чем их вклад в экономику. Всё это не значит, что нет отдельных бенефициаров завоза мигрантов.
Подписаться | Предложить новость
Из инфографики, которую публикует журнал The Economist, можно сделать вывод, что мигранты в целом вносят отрицательный вклад в общественные финансы. Это может быть обусловлено дорогой социалкой, которая стоит больше чем их вклад в экономику. Всё это не значит, что нет отдельных бенефициаров завоза мигрантов.
Подписаться | Предложить новость
Федеральный Скуфидон 🇷🇺
Одни штаны на два года и много, много свободы 👉🏻 📱 подпишись на SwissVatnika
И еще в любом ларьке можно было купить сигареты, пиво или водку, даже если тебе 11 лет. И отравиться. И умереть, тоже свободно
(Но тогда не было солей хотяб)
(Но тогда не было солей хотяб)
Forwarded from полоротов.тхт
Давайте поговорим и про договорняк.
Я вот ездил в Вельск, самая, что ни на есть Русь. Смешно, что все надеются на Трампа. То есть как бы Путин не пытался стать новым полюсом мировой политики, даже глубинная Россия смотрит в рот Трампу и ждет ЕГО РЕШЕНИЯ, а не решения Путина.
Я не буду врать, договорняка жду. Путин на него пойдет, если будет выглядеть победителем, потому что что бы нам не рисовали по телеку, в регионах – жопа. Закрываются образовательные и социальные организации – на них нет денег. Регионы не добирают налогов. Цены растут. Зарплаты как будто бы тоже, но за инфляцией не поспевают и сильно. Многие из тех, с кем я говорил лично, не бездельники, не бичи, выживают.
И я думаю, если Путин это понимает, то должен понимать и что терпению народа есть предел. Я не Владимир Милов и не Максим Миронов. Но я знаю, что предел есть и он не так далеко, как кажется. В 90-ые никто не хочет. Многие их помнят.
Я думаю, что договорняк в первую очередь может быть обусловлен именно этим. Против РФ реально стоит ресурс ведущих стран мира, а запас прочности РФ не бесконечен.
У России инициатива на фронте, Россия побеждает в войне. Но когда-нибудь правда станет нечем и не на что воевать. Это негативный сценарий, который для меня звучит тревожно, но общаясь с людьми из провинции я вижу именно это главным аргументом к договорняку.
Как бы РФ-правительство не бодрилось, санкции работают. Не знаю, смешно ли нашим Искандерам. Но от этого года я жду договорняка. Если бы это была освободительная война, то полстраны бы не делало сейчас вид, что ее нет, еще часть недовольно не кривила рожу (я), а часть бы делала все, чтобы «заебашить побольше хохлов».
Я сомневаюсь, что договорняк будет такой, как в наших влажних мечтах. Я думаю, России прежде скорее всего даст леща Трамп, от которого в восторге наша пропаганда (я вас всех перепишу, суки, и припомню, когда он заставит нас сосать). Но к концу года все должно закончиться.
Последнее предложение можете считать аутотренингом, сам я в это не верю, но хочу и жду.
Я вот ездил в Вельск, самая, что ни на есть Русь. Смешно, что все надеются на Трампа. То есть как бы Путин не пытался стать новым полюсом мировой политики, даже глубинная Россия смотрит в рот Трампу и ждет ЕГО РЕШЕНИЯ, а не решения Путина.
Я не буду врать, договорняка жду. Путин на него пойдет, если будет выглядеть победителем, потому что что бы нам не рисовали по телеку, в регионах – жопа. Закрываются образовательные и социальные организации – на них нет денег. Регионы не добирают налогов. Цены растут. Зарплаты как будто бы тоже, но за инфляцией не поспевают и сильно. Многие из тех, с кем я говорил лично, не бездельники, не бичи, выживают.
И я думаю, если Путин это понимает, то должен понимать и что терпению народа есть предел. Я не Владимир Милов и не Максим Миронов. Но я знаю, что предел есть и он не так далеко, как кажется. В 90-ые никто не хочет. Многие их помнят.
Я думаю, что договорняк в первую очередь может быть обусловлен именно этим. Против РФ реально стоит ресурс ведущих стран мира, а запас прочности РФ не бесконечен.
У России инициатива на фронте, Россия побеждает в войне. Но когда-нибудь правда станет нечем и не на что воевать. Это негативный сценарий, который для меня звучит тревожно, но общаясь с людьми из провинции я вижу именно это главным аргументом к договорняку.
Как бы РФ-правительство не бодрилось, санкции работают. Не знаю, смешно ли нашим Искандерам. Но от этого года я жду договорняка. Если бы это была освободительная война, то полстраны бы не делало сейчас вид, что ее нет, еще часть недовольно не кривила рожу (я), а часть бы делала все, чтобы «заебашить побольше хохлов».
Я сомневаюсь, что договорняк будет такой, как в наших влажних мечтах. Я думаю, России прежде скорее всего даст леща Трамп, от которого в восторге наша пропаганда (я вас всех перепишу, суки, и припомню, когда он заставит нас сосать). Но к концу года все должно закончиться.
Последнее предложение можете считать аутотренингом, сам я в это не верю, но хочу и жду.
Forwarded from НИИ Антропогенеза (ARI)
«Партии – это административные механизмы, изображающие многообразие, которое, на самом деле, отсутствует
Если не считать различий в эмблемах и цветах партий
Весь год партии штамповали инфоповоды, которые позволяют им, более-менее, еще оставаться в политической повестке
Год завершился усилением административного контроля над партийной системой, которая сформировалась в начале 2000_х
Работа в регионах фактически остановлена
Все взгляды устремлены на местных кураторов внутренней политики, а любое несогласие с губернаторами автоматически блокируется
О диалоге с избирателями никто не думает
На местах фактически сложился режим однопартийности: губернаторы и региональные элиты «напрямую сотрудничают» только с «Единой Россией»
Другие партии сводят свою активность к формальной «поддержке повестки»
Россиян не чувствует привязанности ни к одной партии
Партийный ландшафт лишь создает видимость многообразия
Различия между партиями сводятся к символике — эмблемам, цветам и формальным заявлениям
В реальности — один административный механизм, который имитирует выборы
Несмотря на формальное разрешение кураторов на активность парламентских партий, их участие в региональных кампаниях 2023 года ограничилось закулисными договоренностями и формальным участием в выборах, стремление получить минимальные мандаты, согласованные с региональной властью
«Единая Россия» нацелена на увеличение своего представительства в парламенте за счет сокращения мандатов других партий
КПРФ, ЛДПР, СРЗП и «Новые люди»- превращаются в административную партию и расстаются с неконтролируемыми активистами, фактически потеряли свое место в парламентской системе и рискуют не пройти в следующую Госдуму»
Теперь по существу:
Партия — это часть граждан, выбравшая идею, как стратегию собственной судьбе, и готовые за эту идею, убить или погибнуть
Теперь вопросы:
Есть такая идея?
Есть такая партия?
Есть такие судьбы?
Если не считать различий в эмблемах и цветах партий
Весь год партии штамповали инфоповоды, которые позволяют им, более-менее, еще оставаться в политической повестке
Год завершился усилением административного контроля над партийной системой, которая сформировалась в начале 2000_х
Работа в регионах фактически остановлена
Все взгляды устремлены на местных кураторов внутренней политики, а любое несогласие с губернаторами автоматически блокируется
О диалоге с избирателями никто не думает
На местах фактически сложился режим однопартийности: губернаторы и региональные элиты «напрямую сотрудничают» только с «Единой Россией»
Другие партии сводят свою активность к формальной «поддержке повестки»
Россиян не чувствует привязанности ни к одной партии
Партийный ландшафт лишь создает видимость многообразия
Различия между партиями сводятся к символике — эмблемам, цветам и формальным заявлениям
В реальности — один административный механизм, который имитирует выборы
Несмотря на формальное разрешение кураторов на активность парламентских партий, их участие в региональных кампаниях 2023 года ограничилось закулисными договоренностями и формальным участием в выборах, стремление получить минимальные мандаты, согласованные с региональной властью
«Единая Россия» нацелена на увеличение своего представительства в парламенте за счет сокращения мандатов других партий
КПРФ, ЛДПР, СРЗП и «Новые люди»- превращаются в административную партию и расстаются с неконтролируемыми активистами, фактически потеряли свое место в парламентской системе и рискуют не пройти в следующую Госдуму»
Теперь по существу:
Партия — это часть граждан, выбравшая идею, как стратегию собственной судьбе, и готовые за эту идею, убить или погибнуть
Теперь вопросы:
Есть такая идея?
Есть такая партия?
Есть такие судьбы?
Forwarded from Ложь постмодерна
Свой путь к (на тот момент ещё бытовой) философии я начинал с французских экзистенциалистов. В юношеском сознании экзистенциализм становился вполне себе мрачной и волевой концепцией, резонируя с бунтующим сердцем циническим отказом от любых иллюзий. Да, человек одинок в мире — он всегда будет одинок, хоть с оружием в руке, хоть в каземате, хоть на смертном одре. Человек заброшен в мир, заброшен без цели и смысла, лишён всяких первичных оснований. Своё предназначение человек собирает из того хлама, который способен достать — башни на мусорном фундаменте разваливаются от дуновения ветра реальности, но иного пути попросту нет. Даже смерть бессмысленна — она ничего не оправдывает и не возвышает. Жизнь абсурдна, и последняя правда, к которой можно прийти, стирает человека из мироздания, навсегда разрешая обвинение желающей плоти в сторону безответного пространства.
Атеизм, отказ от иллюзий, от внешнего вмешательства, от априорного блага и подвига смерти — таков был этический щит экзистенциалистов. Многие из этих положений проросли в моих изысканиях годы спустя. При этом на экзистенциалистов я стал смотреть несколько иначе. При декларируемом атеизме ряда представителей они предлагали то, что роднило их едва ли не с христианскими философами. А именно — зону абсолютной личной ответственности, основанной на свободе воли, и преодоление абсурда ещё большим, радикальным абсурдом.
С абсурдом всё более-менее понятно — как Кьеркегор предлагал сделать веру в Бога активным оружием нового нерассуждающего рыцарства, так Камю предлагал держать смерть на краю сознания, чтобы преодолеть тщетность деяний существа, обречённого возвратиться во прах. Но экзистенциальная ответственность, как ни удивительно, является даже большим парадоксом. Наверняка она могла бы стать вторым тертуллиановым мечом — как то, что не существует, но почему-то вмешивается в шум бытия.
Казавшаяся незыблемой и страшной категорией ответственность за выборы и поступки выглядит порождением холодного рацио. Но стоит приглядеться к миру, и мы понимаем: ответственность сковывает только тех, кто принимает её вериги. Многие люди живут во вседозволенности, ограниченной лишь недостатком возможностей. Что остановит человека, желающего сбросить ярмо ответственности? Общественное порицание? Проблемы с законом? А что ещё? Для несущего оковы субъекта именно ответственность становится тем сизифовым камнем. Для всех остальных она — оружие манипуляции, волшебная пуля. В сексуальных и политических скандалах ответственность становится пустым знаком, которым перебрасываются виновные и безвинные. Разговоры об ответственности неизменно превращаются в омерзительный фарс, в делёжку пирога философскими инструментами, которые держат в руках витальные животные. И над ними всеми — позлащённые чудовища, которым закон этики, кажется, вообще не писан.
Ответственность настолько слаба, что гласа её не услышать. При этом её кажимое отсутствие перекрывается высокими вмешательствами, которые можно объяснить лишь торжеством абсолютной морали. Ответственность — парадокс в духе экхартовской мистической тьмы, пари Паскаля, кредо Тертуллиана, рыцаря веры и mysterium tremendum. Моральная категория возносится к границе трансцендентности и почти исчезает из мира. И она же остаётся стрижающим мечом, чьё лезвие проявляется в реальности, когда закон мгновенной кармы реагирует на попранную добродетель.
Не все экзистенциалисты верили в Бога и в христианские парадоксальные инструменты. Но, кажется, ни один из них так и не смог уйти от этих моральных вериг. Даже ответственность можно прочитать в нигилистическом ключе — как молчаливую отдачу оружия, выстрелы которого неизменно рождают последствия на другом конце. Но надежду и гуманизм никуда не выкинешь. В лишённом иллюзий мире они остаются частью тропы из поступков и принятий.
Атеизм, отказ от иллюзий, от внешнего вмешательства, от априорного блага и подвига смерти — таков был этический щит экзистенциалистов. Многие из этих положений проросли в моих изысканиях годы спустя. При этом на экзистенциалистов я стал смотреть несколько иначе. При декларируемом атеизме ряда представителей они предлагали то, что роднило их едва ли не с христианскими философами. А именно — зону абсолютной личной ответственности, основанной на свободе воли, и преодоление абсурда ещё большим, радикальным абсурдом.
С абсурдом всё более-менее понятно — как Кьеркегор предлагал сделать веру в Бога активным оружием нового нерассуждающего рыцарства, так Камю предлагал держать смерть на краю сознания, чтобы преодолеть тщетность деяний существа, обречённого возвратиться во прах. Но экзистенциальная ответственность, как ни удивительно, является даже большим парадоксом. Наверняка она могла бы стать вторым тертуллиановым мечом — как то, что не существует, но почему-то вмешивается в шум бытия.
Казавшаяся незыблемой и страшной категорией ответственность за выборы и поступки выглядит порождением холодного рацио. Но стоит приглядеться к миру, и мы понимаем: ответственность сковывает только тех, кто принимает её вериги. Многие люди живут во вседозволенности, ограниченной лишь недостатком возможностей. Что остановит человека, желающего сбросить ярмо ответственности? Общественное порицание? Проблемы с законом? А что ещё? Для несущего оковы субъекта именно ответственность становится тем сизифовым камнем. Для всех остальных она — оружие манипуляции, волшебная пуля. В сексуальных и политических скандалах ответственность становится пустым знаком, которым перебрасываются виновные и безвинные. Разговоры об ответственности неизменно превращаются в омерзительный фарс, в делёжку пирога философскими инструментами, которые держат в руках витальные животные. И над ними всеми — позлащённые чудовища, которым закон этики, кажется, вообще не писан.
Ответственность настолько слаба, что гласа её не услышать. При этом её кажимое отсутствие перекрывается высокими вмешательствами, которые можно объяснить лишь торжеством абсолютной морали. Ответственность — парадокс в духе экхартовской мистической тьмы, пари Паскаля, кредо Тертуллиана, рыцаря веры и mysterium tremendum. Моральная категория возносится к границе трансцендентности и почти исчезает из мира. И она же остаётся стрижающим мечом, чьё лезвие проявляется в реальности, когда закон мгновенной кармы реагирует на попранную добродетель.
Не все экзистенциалисты верили в Бога и в христианские парадоксальные инструменты. Но, кажется, ни один из них так и не смог уйти от этих моральных вериг. Даже ответственность можно прочитать в нигилистическом ключе — как молчаливую отдачу оружия, выстрелы которого неизменно рождают последствия на другом конце. Но надежду и гуманизм никуда не выкинешь. В лишённом иллюзий мире они остаются частью тропы из поступков и принятий.