Еще в феврале лидерство Союза казалось непоколебимым, а ротация ожидалась только на второй позиции, где «Зелёные» сменяли СДПГ.
Однако сегодняшние результаты — это что-то беспримерное: ХДС/ХСС имеют рекордно низкие значения. До этого худшим результатом был 31% в 1949 (!) году.
«Зелёные» уже не просто станут второй силой в стране, при сохранении тенденции они имеют шанс обогнать христианских демократов, и это без какой-либо активной предвыборной кампании и ясной идеологии.
Кроме того, согласно текущему опросу, на федеральном уровне впервые возможна красно-красно-зелёная коалиция, то есть полностью левое правительство. Такой опыт имеется только у Берлина, Тюрингии и Бремена.
Очевидное «самоуничтожение» Союза — это результат меркелианского вырождения партии длиною 18 лет: культ личности (рейтинг партии сильно коррелирует с популярностью Меркель — после ее ухода партия определенно потеряет часть электората), отсутствие пассионарных и ярких политиков, провальная политика по борьбе с пандемией и несколько коррупционных скандалов.
Еще в феврале лидерство Союза казалось непоколебимым, а ротация ожидалась только на второй позиции, где «Зелёные» сменяли СДПГ.
Однако сегодняшние результаты — это что-то беспримерное: ХДС/ХСС имеют рекордно низкие значения. До этого худшим результатом был 31% в 1949 (!) году.
«Зелёные» уже не просто станут второй силой в стране, при сохранении тенденции они имеют шанс обогнать христианских демократов, и это без какой-либо активной предвыборной кампании и ясной идеологии.
Кроме того, согласно текущему опросу, на федеральном уровне впервые возможна красно-красно-зелёная коалиция, то есть полностью левое правительство. Такой опыт имеется только у Берлина, Тюрингии и Бремена.
Очевидное «самоуничтожение» Союза — это результат меркелианского вырождения партии длиною 18 лет: культ личности (рейтинг партии сильно коррелирует с популярностью Меркель — после ее ухода партия определенно потеряет часть электората), отсутствие пассионарных и ярких политиков, провальная политика по борьбе с пандемией и несколько коррупционных скандалов.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from de
