Коллеги сделали очень красивый материал на годовщину гибели Просвирнина. Красивый — это важно, потому что Егор был гораздо больше про эстетику, чем про идеологию. Идеи, за которые его все так благодарят сегодня, не всегда были последовательны, периодически меняли вектор, а под конец Просвирнин и вовсе говорил, что идеология это неприлично.
Его Россия была не набором параграфов, собранных в манифест, но эстетическим высказыванием. Той самой знаменитой картинкой из классического "Спутника", где памятник затопленным кораблям в Севастополе, и девушка стоит, вглядываясь в морскую даль. Юная Империя, взглядом пытающаяся объять собственный горизонт.
Он видел эту Россию сквозь всё, что её заслоняло, и умел показать её другим так, что она потом надолго, навсегда осталась в сердце. И когда нынешним его последователям тбилисские релоканты говорят: мол что вы делаете, дурни, за что воюете, она же вас использует, а потом посадит, сгноит, уничтожит — они просто не научились видеть её, настоящую, впреди, за туманной морской дымкой, за огнём войны, за сырыми коридорами властных учреждений.
Я горжусь тем, что был одним из авторов СиПа, пусть эпизодическим. Я благодарен Егору за это. Россия нигде не кончается. Как не кончается красота.
Коллеги сделали очень красивый материал на годовщину гибели Просвирнина. Красивый — это важно, потому что Егор был гораздо больше про эстетику, чем про идеологию. Идеи, за которые его все так благодарят сегодня, не всегда были последовательны, периодически меняли вектор, а под конец Просвирнин и вовсе говорил, что идеология это неприлично.
Его Россия была не набором параграфов, собранных в манифест, но эстетическим высказыванием. Той самой знаменитой картинкой из классического "Спутника", где памятник затопленным кораблям в Севастополе, и девушка стоит, вглядываясь в морскую даль. Юная Империя, взглядом пытающаяся объять собственный горизонт.
Он видел эту Россию сквозь всё, что её заслоняло, и умел показать её другим так, что она потом надолго, навсегда осталась в сердце. И когда нынешним его последователям тбилисские релоканты говорят: мол что вы делаете, дурни, за что воюете, она же вас использует, а потом посадит, сгноит, уничтожит — они просто не научились видеть её, настоящую, впреди, за туманной морской дымкой, за огнём войны, за сырыми коридорами властных учреждений.
Я горжусь тем, что был одним из авторов СиПа, пусть эпизодическим. Я благодарен Егору за это. Россия нигде не кончается. Как не кончается красота.
BY Чёрная Сотня
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from de
