"<...> Молодого Достоевского, автора «Бедных людей», я по-человечески
больше люблю; но всё, что он написал, кажется мне только пробой
пера. И наоборот: почти все, что написал поздний Достоевский, я готов читать и перечитывать, хотя решительно не могу сказать, люблю ли
я этого человека.
Он рассыпается для меня на своих героев; он настолько воплотился в них, что его самого почти что не осталось.
Сравнительно с миром, созданным Достоевским, собственно Достоевский как частное лицо, как «благонамеренно-честное сознание», выразившее себя в письмах или в «Дневнике», выглядит тенью самого себя.
Биография кончается «Записками из подполья». И с них же начинается вечное время романов - время, вращающееся в кругу, в каждом новом романе еще раз повторяя прорастание зерна<...>".
(Григорий Померанц. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. 2-е изд., доп. М.–СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 416 с.
На фото - Григорий Соломонович Померанц, российский философ, культуролог, писатель, эссеист.
больше люблю; но всё, что он написал, кажется мне только пробой
пера. И наоборот: почти все, что написал поздний Достоевский, я готов читать и перечитывать, хотя решительно не могу сказать, люблю ли
я этого человека.
Он рассыпается для меня на своих героев; он настолько воплотился в них, что его самого почти что не осталось.
Сравнительно с миром, созданным Достоевским, собственно Достоевский как частное лицо, как «благонамеренно-честное сознание», выразившее себя в письмах или в «Дневнике», выглядит тенью самого себя.
Биография кончается «Записками из подполья». И с них же начинается вечное время романов - время, вращающееся в кругу, в каждом новом романе еще раз повторяя прорастание зерна<...>".
(Григорий Померанц. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. 2-е изд., доп. М.–СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 416 с.
На фото - Григорий Соломонович Померанц, российский философ, культуролог, писатель, эссеист.
group-telegram.com/dostoevsky_museumst/4284
Create:
Last Update:
Last Update:
"<...> Молодого Достоевского, автора «Бедных людей», я по-человечески
больше люблю; но всё, что он написал, кажется мне только пробой
пера. И наоборот: почти все, что написал поздний Достоевский, я готов читать и перечитывать, хотя решительно не могу сказать, люблю ли
я этого человека.
Он рассыпается для меня на своих героев; он настолько воплотился в них, что его самого почти что не осталось.
Сравнительно с миром, созданным Достоевским, собственно Достоевский как частное лицо, как «благонамеренно-честное сознание», выразившее себя в письмах или в «Дневнике», выглядит тенью самого себя.
Биография кончается «Записками из подполья». И с них же начинается вечное время романов - время, вращающееся в кругу, в каждом новом романе еще раз повторяя прорастание зерна<...>".
(Григорий Померанц. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. 2-е изд., доп. М.–СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 416 с.
На фото - Григорий Соломонович Померанц, российский философ, культуролог, писатель, эссеист.
больше люблю; но всё, что он написал, кажется мне только пробой
пера. И наоборот: почти все, что написал поздний Достоевский, я готов читать и перечитывать, хотя решительно не могу сказать, люблю ли
я этого человека.
Он рассыпается для меня на своих героев; он настолько воплотился в них, что его самого почти что не осталось.
Сравнительно с миром, созданным Достоевским, собственно Достоевский как частное лицо, как «благонамеренно-честное сознание», выразившее себя в письмах или в «Дневнике», выглядит тенью самого себя.
Биография кончается «Записками из подполья». И с них же начинается вечное время романов - время, вращающееся в кругу, в каждом новом романе еще раз повторяя прорастание зерна<...>".
(Григорий Померанц. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. 2-е изд., доп. М.–СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. – 416 с.
На фото - Григорий Соломонович Померанц, российский философ, культуролог, писатель, эссеист.
BY Музеи Ф.М. Достоевского в Старой Руссе
Share with your friend now:
group-telegram.com/dostoevsky_museumst/4284