914. Александр Пушкин «Евгений Онегин» (с комментариями Ю.М. Лотмана) 1833 (1980)
Я думаю, что говорить о ЕО смысла особенного нет. Все читали, все знают, у всех есть сложившееся мнение. Преимущественно школьники любят этот роман, а потом несут эту любовь дальше. Я хочу поговорить о другом: о Юрии Михайловиче Лотмане и комментариях к литературным произведениям.
Для меня чтение Лотмана и семинары по нему стали одними из самых важных вещей во время учебы. С введения в романо-германскую филологию, с «Поэтики» Аристотеля и «Анализа поэтического текста. Структура стиха» Лотмана началась настоящая любовь к филологии и литературе. Наверное, самое яркое воспоминание из студенчества – чтение Лотмана на автобусной остановке. Был май, все цвело, я цвела, а «Анализ…» оказался на тот момент самой сложной книгой в моей жизни.
Я купила именно это издание для того, чтобы прочитать комментарии Юрия Михайловича, потому что содержание романа я и так, как и все, знаю. Во-первых, комментарии не просто помогают лучше понять текст Пушкина на идейном и контекстуальном уровне, а, во-вторых, выясняется, что все, что я знала ОЕ из школьной программы… ну, ладно, не все, но многое… так вот это – даже не вершина айсберга. Буквально каждая строчка несет в себе настолько глубокий смысл, так много хитрых намеков и отсылок Пушкина, так много скрытых цитат, что текст с комментариями похож на бесконечно разветвляющийся, цветущий букет. Вроде бы случайная строчка может оказаться цитатой какого-нибудь стихотворения какого-нибудь приятеля Пушкина. Или отсылкой к биографии. Или к какому-нибудь произведению. Или событию из жизни Пушкина.
Пушкин оказывается шутником и трикстером, понять которого можно только в том случае, если досконально знать его жизнь.
Я очень люблю комментарии к книгам и люблю книги, где они имеются, потому что я их обязательно читаю. Практически всегда такие комментарии помогают лучше разобраться с тем, что выглядит слишком сложным и (особенно!) слишком простым. Меня учили находить контекст и пользоваться им для понимания произведения, но моего мозга никогда не хватит на то, чтобы понять все. (В свое время, когда я читала «Тоннель» Гэсса, я писала свои комментарии на полях: то тут, то там всплывали скрытые цитаты и замаскированные сообщения, но чтобы считать их все мне не хватает эрудиции.)
Чтение с комментариями – дело медленное, но очень интересное. Сама практикую и всем рекомендую. И дело не только в возможности понять, но и в возможности научиться видеть на слой-два глубже, перенимая опыт людей, которые знают больше.
914. Александр Пушкин «Евгений Онегин» (с комментариями Ю.М. Лотмана) 1833 (1980)
Я думаю, что говорить о ЕО смысла особенного нет. Все читали, все знают, у всех есть сложившееся мнение. Преимущественно школьники любят этот роман, а потом несут эту любовь дальше. Я хочу поговорить о другом: о Юрии Михайловиче Лотмане и комментариях к литературным произведениям.
Для меня чтение Лотмана и семинары по нему стали одними из самых важных вещей во время учебы. С введения в романо-германскую филологию, с «Поэтики» Аристотеля и «Анализа поэтического текста. Структура стиха» Лотмана началась настоящая любовь к филологии и литературе. Наверное, самое яркое воспоминание из студенчества – чтение Лотмана на автобусной остановке. Был май, все цвело, я цвела, а «Анализ…» оказался на тот момент самой сложной книгой в моей жизни.
Я купила именно это издание для того, чтобы прочитать комментарии Юрия Михайловича, потому что содержание романа я и так, как и все, знаю. Во-первых, комментарии не просто помогают лучше понять текст Пушкина на идейном и контекстуальном уровне, а, во-вторых, выясняется, что все, что я знала ОЕ из школьной программы… ну, ладно, не все, но многое… так вот это – даже не вершина айсберга. Буквально каждая строчка несет в себе настолько глубокий смысл, так много хитрых намеков и отсылок Пушкина, так много скрытых цитат, что текст с комментариями похож на бесконечно разветвляющийся, цветущий букет. Вроде бы случайная строчка может оказаться цитатой какого-нибудь стихотворения какого-нибудь приятеля Пушкина. Или отсылкой к биографии. Или к какому-нибудь произведению. Или событию из жизни Пушкина.
Пушкин оказывается шутником и трикстером, понять которого можно только в том случае, если досконально знать его жизнь.
Я очень люблю комментарии к книгам и люблю книги, где они имеются, потому что я их обязательно читаю. Практически всегда такие комментарии помогают лучше разобраться с тем, что выглядит слишком сложным и (особенно!) слишком простым. Меня учили находить контекст и пользоваться им для понимания произведения, но моего мозга никогда не хватит на то, чтобы понять все. (В свое время, когда я читала «Тоннель» Гэсса, я писала свои комментарии на полях: то тут, то там всплывали скрытые цитаты и замаскированные сообщения, но чтобы считать их все мне не хватает эрудиции.)
Чтение с комментариями – дело медленное, но очень интересное. Сама практикую и всем рекомендую. И дело не только в возможности понять, но и в возможности научиться видеть на слой-два глубже, перенимая опыт людей, которые знают больше.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war.
from de
