Да, я понимаю, как это тяжело жить в состоянии лишения свободы, понимаю, как это тяжело таскать баклашку с водой из одного помещения в другое.
Понимаю, что непросто даётся решение быть подвергнутым нападению со стороны сокамерника, который оставляет на чуть бритой голове следы от металлического совка. Непросто и удержаться от слова "пивет" в быту, который предполагает наличие кефира в кошельке. Сложно пить чай.
Но я не понимаю сути рисунка. Мне давались разные испытания. Гонки на ластиках и карточный парапет. Я научился открывать упаковку мороженого без ключей - разве ли это не достижение тюремной жизни? Но осмыслить присланное тобой я не могу.
Не могу, равно как и все десятилетия моей жизни, отягченные фактором того, что все мои друзья - уже не девственники, в отличие от меня. Я находил отвлечение от этого фактора в женщинах - признаюсь, спал и вступал в половые связи с многими из них, чтоб смягчить недостижимость секса. Это аксиома. Однажды лежал в постели с девушкой, которую называл Виталий. Рассказал ей о своих проблемах. Она громко рассмеялась. Я разозлился и вылил ее борщ в унитаз, после чего съел и назвал "сукой".
Всю жизнь меня преследуют проблемы с левой нижней стопой и женщинами. И даже здесь, в колонии "Люся", я не могу освободиться от этого. Ты мне присылаешь рисунок, а я не могу понять. Лучше бы прислала кофе "Жокей". И батончиков "Мюзикл". Люблю батончики "Мюзикл".
Да, я понимаю, как это тяжело жить в состоянии лишения свободы, понимаю, как это тяжело таскать баклашку с водой из одного помещения в другое.
Понимаю, что непросто даётся решение быть подвергнутым нападению со стороны сокамерника, который оставляет на чуть бритой голове следы от металлического совка. Непросто и удержаться от слова "пивет" в быту, который предполагает наличие кефира в кошельке. Сложно пить чай.
Но я не понимаю сути рисунка. Мне давались разные испытания. Гонки на ластиках и карточный парапет. Я научился открывать упаковку мороженого без ключей - разве ли это не достижение тюремной жизни? Но осмыслить присланное тобой я не могу.
Не могу, равно как и все десятилетия моей жизни, отягченные фактором того, что все мои друзья - уже не девственники, в отличие от меня. Я находил отвлечение от этого фактора в женщинах - признаюсь, спал и вступал в половые связи с многими из них, чтоб смягчить недостижимость секса. Это аксиома. Однажды лежал в постели с девушкой, которую называл Виталий. Рассказал ей о своих проблемах. Она громко рассмеялась. Я разозлился и вылил ее борщ в унитаз, после чего съел и назвал "сукой".
Всю жизнь меня преследуют проблемы с левой нижней стопой и женщинами. И даже здесь, в колонии "Люся", я не могу освободиться от этого. Ты мне присылаешь рисунок, а я не могу понять. Лучше бы прислала кофе "Жокей". И батончиков "Мюзикл". Люблю батончики "Мюзикл".
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from de
