Моднейший роман про шахматы — вовсе не дебют Алексея Конакова в художественной прозе. (Поэзии автор, кстати, также не чужд.) Год назад уже был «Дневник погоды» (я ссылался здесь на интересный разбор этого текста на «Горьком»; еще один случай, когда «сначала рецензия, потом текст» — это ок), но прочитать его после «Табии тридцать два» было, если честно, даже интереснее. (Я, во всяком случае, радовался скобочкам как старым приятелям.) Дискомфорт дисторшны Конакова, верю, тоже могут вызвать, это все-таки экспериментальная проза. «Меня как автора интересовали сугубо языковые проблемы: как изогнуть, повернуть, подоткнуть речь, чтобы она подходила к миру; как вообще говорить по-другому на русском языке», — объясняет сам Алексей свой неуютный и одновременно нежнейший текст об искаженном сознании в исковерканном мире. Не «убывающем», а ёбнувшемся. Что речь про 2022-й, понятно без подсказаний («Металлургический бык удаляется в прочь, будем наместо него встречать водоплавающего тигра»): больно уж больно всё это читать.
Моднейший роман про шахматы — вовсе не дебют Алексея Конакова в художественной прозе. (Поэзии автор, кстати, также не чужд.) Год назад уже был «Дневник погоды» (я ссылался здесь на интересный разбор этого текста на «Горьком»; еще один случай, когда «сначала рецензия, потом текст» — это ок), но прочитать его после «Табии тридцать два» было, если честно, даже интереснее. (Я, во всяком случае, радовался скобочкам как старым приятелям.) Дискомфорт дисторшны Конакова, верю, тоже могут вызвать, это все-таки экспериментальная проза. «Меня как автора интересовали сугубо языковые проблемы: как изогнуть, повернуть, подоткнуть речь, чтобы она подходила к миру; как вообще говорить по-другому на русском языке», — объясняет сам Алексей свой неуютный и одновременно нежнейший текст об искаженном сознании в исковерканном мире. Не «убывающем», а ёбнувшемся. Что речь про 2022-й, понятно без подсказаний («Металлургический бык удаляется в прочь, будем наместо него встречать водоплавающего тигра»): больно уж больно всё это читать.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation.
from de
