Notice: file_put_contents(): Write of 4775 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 12967 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 a thousand times good night | Telegram Webview: flowersgroweverywhere/1047 -
гуро олхазар лоьху – Малика Мусаева, 2023 или мои попытки собрать черемшу
рассветное холодное солнце. кажется, что глядишь через голубенькую стекляшку, потертую и перетертую то ли с пылью, то ли с песком. зеленые пятна только начинают омываться иневатой росой. самый конец зимы или самое начало весны. папа рассказывал, как в такое время он сбегал с уроков, терял портфель в лесу и бежал собирать ландыши. белоснежные лепестки и зеленые ядовитые стебли, которые так легко спутать с черемшой, которую надо не забыть сорвать и отнести домой. пока стебли такие юные. чтобы нарвать черемши землю нужно расчистить от опавших осенних листьев и напавшего зимнего снега. из расчищенного места выступают по-летнему зеленые ростки, только проступившие на самой заре весны. ценность черемши определяется тем, как высоко в горах она растет. такая черемша – награда человеку прошедшему зиму.
еще сидя в темном зале иллюзиона, я решила, что начну текст о фильме Малики Мусаевы «гуро олхазар лоьху» («клетка ищет птицу») именно так. не возьмусь говорить, что я поняла в фильме, а что нет, но расскажу о том, как я это поняла. тем не менее самой художественно-непонятной сценой остается та, что со сбором черемши. парадоксально, что в бытовом плане – она самая понятная.
по теории. это дебютный фильм Малики Мусаевой, режиссерки чеченского происхождения, после выпуска из нальчикской мастерской Александра Николаевича. для кинокартины она является и режиссером, и сценаристом, и ключевым участником монтажа. «клетка ищет птицу» – рукотворное ею полотно, из которого сложно выплести фигуру автора. фильм много говорит и о многом молчит. в процессе съемок долго искали место – нашли в ауле на границе Ингушетии и Чечни, где говорят на чеченском, а леса охраняют автоматчики. актеры – местные жители. во время просмотра фильма, поймала себя на мысли, что они так же закрыты от режиссера, как и от зрителя, поэтому язык не повернется назвать их жизнь в кадре игрой.
Яха. на нее смотрят, потому что ее любят; она выберет другую дорогу, ей не важно и не нужно пройти мимо чужой машины (…); ей говорят что в ней что-то меняется, что она еще ребенок и что она так повзрослела в одном предложении; она любит кубарем скатываться со склонов в вечном головокружении; она не понимает зачем ее подруга красится в школу, если все равно будет судорожно стирать перед тем как вернуться домой; вместо признания в любви она просит забрать ее; она выбирает кого хочет полюбить. кажется, что любое решение Яхи – заточение в клетке, как и любое решение ее сестры, подруги или мамы, но это череда выборов. мы видим срез женских судеб – вдовы, несчастной (да и не живущей вообще, какое счастье) в браке мамы, влюбленной девочки и Яхи. парадоксально, что «выпорхнуть» удалось ее сестре и подруге (правда, по-разному), о птицах больше всех знает ее мама, но общаться с ними может только Яха. она кричит им и они поют ей в ответ, она не боится своего крика и их ответов – думаю, поэтому фильм о ней.
цвет. зеленый – любимый цвет Малики. мой тоже. на вопросах спрашивали сколько оттенков зеленого было использовано в картине –невероятное множество. каждый кадр напоминает светоотражающий монохромный калейдоскоп, в котором горят оранжево-рассветные волосы Яхи, ее голубые глаза, грязные ботинки и пыльные платья. оттенок тяготеет к холодному, но солнцу место есть – оно как будто постоянно за облаками. естественность зеленого пейзажа не кажется «поставленной» или подчеркнутой, как заметила сама режиссерка «зеленым цветом люди там живут».
гуро олхазар лоьху – Малика Мусаева, 2023 или мои попытки собрать черемшу
рассветное холодное солнце. кажется, что глядишь через голубенькую стекляшку, потертую и перетертую то ли с пылью, то ли с песком. зеленые пятна только начинают омываться иневатой росой. самый конец зимы или самое начало весны. папа рассказывал, как в такое время он сбегал с уроков, терял портфель в лесу и бежал собирать ландыши. белоснежные лепестки и зеленые ядовитые стебли, которые так легко спутать с черемшой, которую надо не забыть сорвать и отнести домой. пока стебли такие юные. чтобы нарвать черемши землю нужно расчистить от опавших осенних листьев и напавшего зимнего снега. из расчищенного места выступают по-летнему зеленые ростки, только проступившие на самой заре весны. ценность черемши определяется тем, как высоко в горах она растет. такая черемша – награда человеку прошедшему зиму.
еще сидя в темном зале иллюзиона, я решила, что начну текст о фильме Малики Мусаевы «гуро олхазар лоьху» («клетка ищет птицу») именно так. не возьмусь говорить, что я поняла в фильме, а что нет, но расскажу о том, как я это поняла. тем не менее самой художественно-непонятной сценой остается та, что со сбором черемши. парадоксально, что в бытовом плане – она самая понятная.
по теории. это дебютный фильм Малики Мусаевой, режиссерки чеченского происхождения, после выпуска из нальчикской мастерской Александра Николаевича. для кинокартины она является и режиссером, и сценаристом, и ключевым участником монтажа. «клетка ищет птицу» – рукотворное ею полотно, из которого сложно выплести фигуру автора. фильм много говорит и о многом молчит. в процессе съемок долго искали место – нашли в ауле на границе Ингушетии и Чечни, где говорят на чеченском, а леса охраняют автоматчики. актеры – местные жители. во время просмотра фильма, поймала себя на мысли, что они так же закрыты от режиссера, как и от зрителя, поэтому язык не повернется назвать их жизнь в кадре игрой.
Яха. на нее смотрят, потому что ее любят; она выберет другую дорогу, ей не важно и не нужно пройти мимо чужой машины (…); ей говорят что в ней что-то меняется, что она еще ребенок и что она так повзрослела в одном предложении; она любит кубарем скатываться со склонов в вечном головокружении; она не понимает зачем ее подруга красится в школу, если все равно будет судорожно стирать перед тем как вернуться домой; вместо признания в любви она просит забрать ее; она выбирает кого хочет полюбить. кажется, что любое решение Яхи – заточение в клетке, как и любое решение ее сестры, подруги или мамы, но это череда выборов. мы видим срез женских судеб – вдовы, несчастной (да и не живущей вообще, какое счастье) в браке мамы, влюбленной девочки и Яхи. парадоксально, что «выпорхнуть» удалось ее сестре и подруге (правда, по-разному), о птицах больше всех знает ее мама, но общаться с ними может только Яха. она кричит им и они поют ей в ответ, она не боится своего крика и их ответов – думаю, поэтому фильм о ней.
цвет. зеленый – любимый цвет Малики. мой тоже. на вопросах спрашивали сколько оттенков зеленого было использовано в картине –невероятное множество. каждый кадр напоминает светоотражающий монохромный калейдоскоп, в котором горят оранжево-рассветные волосы Яхи, ее голубые глаза, грязные ботинки и пыльные платья. оттенок тяготеет к холодному, но солнцу место есть – оно как будто постоянно за облаками. естественность зеленого пейзажа не кажется «поставленной» или подчеркнутой, как заметила сама режиссерка «зеленым цветом люди там живут».
BY a thousand times good night
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp.
from de
