«Я очень надеюсь, что вы не деньги сюда пришли зарабатывать, потому что, откровенно говоря, больших денег здесь нет», — говорил на выступлении перед новыми сотрудниками мэрии руководитель аппарата исполкома Булат Алеев. Каждый год в структуры мэрии приходят более 300 человек. А еще три года назад трансформация кадровой политики там началась с дефицита в 400 незакрытых вакансий.
Кандидатов предупреждают, что служение — основа этой работы: «Если вы это не принимаете, значит, работать у нас не сможете». По словам Алеева, в работе в мэрии Казани много других ценностей. Например, уникальный опыт работы.
Так сколько зарабатывает муниципальный чиновник? После повышения зарплат муниципальным служащим с 1 июля, в Казани оклад главного специалиста (начальная и самая распространенная должность) вырос с 25 тыс. рублей до 31 тысячи (47 тыс. рублей — максимальный доход с учетом премии).
Как набирают кадры в структуры исполкома, можно ли «с нуля» стать чиновником и в чем госслужба выигрывает у бизнеса, — в материале.
«Я очень надеюсь, что вы не деньги сюда пришли зарабатывать, потому что, откровенно говоря, больших денег здесь нет», — говорил на выступлении перед новыми сотрудниками мэрии руководитель аппарата исполкома Булат Алеев. Каждый год в структуры мэрии приходят более 300 человек. А еще три года назад трансформация кадровой политики там началась с дефицита в 400 незакрытых вакансий.
Кандидатов предупреждают, что служение — основа этой работы: «Если вы это не принимаете, значит, работать у нас не сможете». По словам Алеева, в работе в мэрии Казани много других ценностей. Например, уникальный опыт работы.
Так сколько зарабатывает муниципальный чиновник? После повышения зарплат муниципальным служащим с 1 июля, в Казани оклад главного специалиста (начальная и самая распространенная должность) вырос с 25 тыс. рублей до 31 тысячи (47 тыс. рублей — максимальный доход с учетом премии).
Как набирают кадры в структуры исполкома, можно ли «с нуля» стать чиновником и в чем госслужба выигрывает у бизнеса, — в материале.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from de
