Igor Makarov

Иногда иностранцы спрашивают меня, как российская экономика умудряется так успешно справляться с санкциями. Тут нет особого секрета. Я писал об этом в апреле 2022 г., сейчас те ощущения подтвердились и уточнились. Есть три факта: 1) санкции в принципе работают очень плохо (что в литературе давно показано: раз и два), 2) Россия – это большая страна, в отношении которой санкции работают еще хуже, 3) санкции сделаны криво – без представлений о реалиях российской экономики, с ощущением собственной исключительности и преимущественно в целях решения внутриполитических задач санкционеров (показать избирателю, как они наказывают Россию). Санкционный экономикс когда-нибудь станет разделом учебника по международной экономике, и все это будет показано на моделях, но упрощенно логика следующая:

1. Большинство введенных против России ограничений (будь то запрет на поставку оборудования, уход Макдональдса или вторичные санкции против банков, обслуживающих платежи за российский импорт) закрывают каналы, по которым те или иные товары, услуги или технологии ранее поставлялись в Россию. Однако такие каналы никогда не являются эксклюзивными (оборудование можно купить где-то или как-то еще, Макдональдс заменить на аналог, а платежи проводить через другие банки или другими способами). По мере того, как некоторые из каналов перекрываются, спрос на оставшиеся растет, и они становятся дороже. Это стимулирует участников рынка инвестировать в построение новых каналов. Это может занять время (и стоит денег), но постоянная гонка между санкционером и поставщиками в долгосрочном плане всегда закончится победой последних, потому что их много, а мощности санкционера (особенно за пределами его юрисдикции) ограничены.

2. Часть санкций наложены на российский экспорт и предполагают отказ от него либо ведение хитрых механизмов вроде потолка цен на нефть. Тут действует та же логика, что в пункте 1, но появляется еще одно обстоятельство: Россия на рынках своих ключевых экспортных товаров (нефть и газ, удобрения, алюминий, зерно и др.) – это в экономическом смысле большая страна, то есть ее поставки оказывают влияние на мировые цены. Теоретически вы можете ограничить объем поставок из России, но это приведет к росту мировых цен, что компенсирует снижение российских экспортных доходов. Так как от роста цен пострадают сами страны-санкционеры, на деле они вынуждены мириться: например, покупать российскую нефть из Индии. Заметим, что это не работает в отношении товаров, где Россия – страна маленькая. Отсюда часть проблем российских угольщиков и сталеваров – они болезненны для конкретных отраслей, но не критичны в масштабах всей экономики.

3. Персональные и финансовые санкции. Фактически санкционеры сделали то, чего российские власти не могли добиться предыдущие три десятилетия: ограничили отток капитала из страны. Это естественным образом конвертировалось в рост инвестиций (выросли на 9,8% в 2023 г. и на 10,9% в первом полугодии 2024 г.). В основном отсюда и аномальное ускорение экономического роста.

Наконец, возможно, самое важное: санкции заставили Россию активно инвестировать в инфраструктуру взаимодействия со странами Востока и Юга (транспортно-логистическую, дипломатическую, компетентностную). О необходимости этого мы писали с начала 2010-х гг., но до недавних пор это шло со скрипом – по множеству причин, в основном – из-за инерции мышления. Именно на Востоке и Юге открываются новые рынки, там развиваются новые практики бизнеса и появляется новая инфраструктура, там – будущее мировой экономики и залог долгосрочного экономического развития страны. Россия долго не хотела поворачиваться в этом направлении сама, сейчас ее вынуждают. Что же, хотя бы так.

В завершение оговорюсь: я не считаю, что санкции не доставляют российской экономике проблем. Таких проблем множество, некоторые проявляются прямо сейчас (к примеру, высокая инфляция), другие имеют накопленный эффект, и для их преодоления потребуется еще много постоянно прилагаемых усилий. Но на сегодня да, российская экономика успешно с санкциями справляется.

www.group-telegram.com/de/igor_a_makarov.com/326

2.0K viewsedited  Nov 5 at 08:06

Иногда иностранцы спрашивают меня, как российская экономика умудряется так успешно справляться с санкциями. Тут нет особого секрета. Я писал об этом в апреле 2022 г., сейчас те ощущения подтвердились и уточнились. Есть три факта: 1) санкции в принципе работают очень плохо (что в литературе давно показано: раз и два), 2) Россия – это большая страна, в отношении которой санкции работают еще хуже, 3) санкции сделаны криво – без представлений о реалиях российской экономики, с ощущением собственной исключительности и преимущественно в целях решения внутриполитических задач санкционеров (показать избирателю, как они наказывают Россию). Санкционный экономикс когда-нибудь станет разделом учебника по международной экономике, и все это будет показано на моделях, но упрощенно логика следующая:

1. Большинство введенных против России ограничений (будь то запрет на поставку оборудования, уход Макдональдса или вторичные санкции против банков, обслуживающих платежи за российский импорт) закрывают каналы, по которым те или иные товары, услуги или технологии ранее поставлялись в Россию. Однако такие каналы никогда не являются эксклюзивными (оборудование можно купить где-то или как-то еще, Макдональдс заменить на аналог, а платежи проводить через другие банки или другими способами). По мере того, как некоторые из каналов перекрываются, спрос на оставшиеся растет, и они становятся дороже. Это стимулирует участников рынка инвестировать в построение новых каналов. Это может занять время (и стоит денег), но постоянная гонка между санкционером и поставщиками в долгосрочном плане всегда закончится победой последних, потому что их много, а мощности санкционера (особенно за пределами его юрисдикции) ограничены.

2. Часть санкций наложены на российский экспорт и предполагают отказ от него либо ведение хитрых механизмов вроде потолка цен на нефть. Тут действует та же логика, что в пункте 1, но появляется еще одно обстоятельство: Россия на рынках своих ключевых экспортных товаров (нефть и газ, удобрения, алюминий, зерно и др.) – это в экономическом смысле большая страна, то есть ее поставки оказывают влияние на мировые цены. Теоретически вы можете ограничить объем поставок из России, но это приведет к росту мировых цен, что компенсирует снижение российских экспортных доходов. Так как от роста цен пострадают сами страны-санкционеры, на деле они вынуждены мириться: например, покупать российскую нефть из Индии. Заметим, что это не работает в отношении товаров, где Россия – страна маленькая. Отсюда часть проблем российских угольщиков и сталеваров – они болезненны для конкретных отраслей, но не критичны в масштабах всей экономики.

3. Персональные и финансовые санкции. Фактически санкционеры сделали то, чего российские власти не могли добиться предыдущие три десятилетия: ограничили отток капитала из страны. Это естественным образом конвертировалось в рост инвестиций (выросли на 9,8% в 2023 г. и на 10,9% в первом полугодии 2024 г.). В основном отсюда и аномальное ускорение экономического роста.

Наконец, возможно, самое важное: санкции заставили Россию активно инвестировать в инфраструктуру взаимодействия со странами Востока и Юга (транспортно-логистическую, дипломатическую, компетентностную). О необходимости этого мы писали с начала 2010-х гг., но до недавних пор это шло со скрипом – по множеству причин, в основном – из-за инерции мышления. Именно на Востоке и Юге открываются новые рынки, там развиваются новые практики бизнеса и появляется новая инфраструктура, там – будущее мировой экономики и залог долгосрочного экономического развития страны. Россия долго не хотела поворачиваться в этом направлении сама, сейчас ее вынуждают. Что же, хотя бы так.

В завершение оговорюсь: я не считаю, что санкции не доставляют российской экономике проблем. Таких проблем множество, некоторые проявляются прямо сейчас (к примеру, высокая инфляция), другие имеют накопленный эффект, и для их преодоления потребуется еще много постоянно прилагаемых усилий. Но на сегодня да, российская экономика успешно с санкциями справляется.

BY Igor Makarov