На прошлой неделе побывал в ЮАР на Cape Town Conversation - одном из ключевых политико-экономических форумов Глобального Юга, который в этом году приобрел еще большую значимость в связи с переходом председательства в Группе 20 от Бразилии к ЮАР. Я был здесь и в прошлом году, и было интересно сравнить, как поменялся дискуссия за это время.

Что касается внутренних целей и приоритетов, то они остались практически прежними: это обеспечение доступа к капиталу, новая энергетика, адаптация к изменению климата, голубая экономика, цифровая общественная инфраструктура, разумное использование собственных недр, низовые инновации (в том числе цифровые стартапы), упорядоченная урбанизация, снятие торговых барьеров, вовлечение женщин в экономическую активность.

Без активного вовлечения в мировые дела и переориентации на Глобальный Юг финансовых потоков все это обеспечить невозможно. Поэтому в центре повестки дня – реформа глобального налогообложения и реформа мировых финансовых институтов. Этому было посвящено председательство Бразилии в Двадцатке, эти же темы продолжатся и в председательство ЮАР.

Что поменялось за год – так это ужесточение позиции по отношению к Западу.

Трампу очень не рады – в нем видят угрозу мультилатерализму, в котором страны Глобального Юга нуждаются. Довольно уныло выглядит в этом контексте будущее Двадцатки – ведь в 2026 г. председательство должно перейти именно к США, и уже сейчас они должны начинать участвовать в формате тройки стран - последовательных председателей. А с кем там сейчас разговаривать – решительно непонятно.

При этом немало участников выражали мнение, что дело-то в общем не в Трампе. Риторика Байдена была другой, но меры, имеющие следствием подрыв глобальных институтов (протекционизм и промышленная политика, санкции, блокирование работы Апелляционного органа ВТО, самоустранение от предоставления климатической помощи, злоупотребление доминирующей ролью в Бреттон-Вудских институтах и многое другое). Просто пора признать, что США не готовы участвовать в решении глобальных проблем.

События на Украине в прошлом году обсуждались преимущественно в контексте проблем продовольственной и энергетической безопасности, но в этом году – в основном как критический момент ослабления Европы. Прямо звучало, что у нее фактически есть две альтернативы: либо Европа поворачивается к Глобальному Югу и Китаю, а также восстанавливает отношения с Россией, либо окончательно выпадает из мировых дел. Но в целом в будущее Европы сегодня никто не верит.

Зато ведущие развивающиеся страны по-прежнему верят в реформы международных институтов. Это повторяется как мантра, однако как такие реформы осуществить (или правильнее – как убедить Запад на них согласиться) – решительно непонятно. Думаю, по инерции эта дискуссия в текущем виде продлится еще год, а дальше – когда председательство в Двадцатке уйдет в США – перейдет в иные, более решительные формы.

В этой связи симптоматично, что в этом году гораздо больше, чем в прошлом, говорили о БРИКС (притом, что в прошлом году ЮАР в нем председательствовала). После расширения до 9 стран, появления новой категории партнеров и парада заявок на вступление со стороны других государств БРИКС всерьез претендует на то, чтобы стать голосом Глобального Юга. Участники чувствуют в нем некую свежесть и драйв, хотя что дальше с ними делать, пока толком никто не понимает. Может быть, в следующем году станет понятнее

Месяц назад я выступал на ежегодном заседании Валдайского клуба на тему справедливого низкоуглеродного перехода. Текст выступления опубликовали на сайте Клуба. Конечно, в нем нет ничего про Конференцию сторон в Баку. Однако произошедшие на ней события полностью подтвердили все мои основные тезисы.

В Кейптауне я выступил на сессии с труднопереводимым названием “Mineral mavericks”. Речь шла о том, как Африке, обладающей 30% мировых запасов критических металлов и минералов, обратить их на пользу своему развитию.
Мои тезисы были следующие:

1️⃣ Критические металлы и минералы - это в некотором роде новая нефть.
а) спрос растет (вырос вдвое за последние 5 лет, еще удвоится к 2030 г.);
б) концентрация запасов выше, чем у запасов нефти, более того, выше, чем была у запасов нефти в момент возникновения ОПЕК;
в) торговые и инвестиционные потоки определяются не только и не столько соображениями эффективности, сколько стратегическими целями и соображениями безопасности

2️⃣ Я как человек, прибывшей из страны, богатой старой нефтью, дискуссии о том, как перейти от добычи сырья к высоким переделам, помню примерно столько же, сколько помню себя. Что точно могу сказать по российскому опыту, ресурсная индустриализация не делается одним лишь частным бизнесом и не делается ad hoc, от проекта к проекту.

3️⃣ Что нужно Африке, так это шесть компонентов:
а) снятие барьеров для торговли и выстраивания региональных цепочек добавленной стоимости (для этого создана Африканская континентальная зона свободной торговли);
б) инфраструктура, связывающая компоненты цепочек между собой, а продукцию - с рынками сбыта;
в) стыковка промышленных проектов в первую очередь с внутренним спросом (здесь отличный пример – хаб по производству батарей в ДРК и Замбии);
г) региональная координация;
д) доступ к капиталу (в том числе через привлечение иностранных инвестиций);
е) промышленная политика в форме требований к локализации или экспортных барьеров.

4️⃣ Всегда есть большой соблазн начать с пункта е). Многие так и делают. Но так делать не надо, потому что без оставшихся пяти пунктов это не сработает. Есть успешный пример Индонезии, которая сумела запустить собственное промышленное производство, перейдя к нему от простой продажи никеля. Там действительно использовались достаточно радикальные экспортные ограничения. Но они дали результат ровно потому, что были частью портфеля инструментов, а не применялись в вакууме.

5️⃣ Российский опыт в деле ресурсной индустриализации - длительный и болезненный. Российские компании этот опыт знают непонаслышке и как правило приходят в Африку именно с предложениями комплексного развития, что выгодно отличает их от европейских и китайских конкурентов. Конечно, помогает им и обширное наследие африкано-советского сотрудничество, которое на континенте вспоминают с большой теплотой.

Кстати, примечателен страновой состав спикеров сессии: кроме меня - представители ЮАР, Индии и Великобритании и США. Бывает сейчас и такое.

Ни один из актуальных вопросов мировой экономики не мифологизирован так, как мифологизирован феномен дедолларизации. За последние пару недель я выступал на эту тему на двух мероприятиях, в том числе в контексте решений саммита БРИКС в Казани. Сначала – в Кейптауне на круглом столе, посвященном БРИКС (видео), на полях Cape Town Conversation. Потом – на азиатской конференции Валдайского клуба в Куала-Лумпуре (видео). Отдельно тема дедолларизации обсуждалась и на нашей ежегодной конференции по мировой экономике в начале декабря. Постараюсь обобщить.

Доминирование доллара в мире имеет два неприятных следствия:

1. Ставшая очевидной вепонизация доллара: то, что раньше было элементом глобальной инфраструктуры общественным благом, начинает применяться держателем этого блага исходя из своих интересов. Санкции против России – это только часть истории, хотя и первоочередная. Фактически именно через контроль над финансовой системой, в основе которой доллар, США могут диктовать другим странам, с кем и чем им надо или не надо торговать. Сама по себе эта ситуация абсурдна и долго продолжаться не может.

2. Менее очевидная проблема, касающаяся направления финансовых потоков в мире. Весь мир сейчас обсуждает, как мобилизовать ресурсы на решение проблем устойчивого развития, на борьбу с изменением климата, к тому же в условиях долгового кризиса в развивающемся мире. Одновременно в США ежегодно направляется триллион долларов чистого притока капитала со всего мира. Причем этот поток кратно усилился после кризиса 2008-2009 гг. (начавшегося в США) и ускоряется в период любой турбулентности (отдельно стоит проблема морального риска: такая ситуация делает США в принципе заинтересованными в любой турбулентности в мире). Огромная часть этого потока – это фактически рента за обладание статусом мировой валюты. Рискну предположить, что в доллароцентричной мировой финансовой системе перенаправить частный капитал в развивающиеся страны в принципе невозможно.

Доллар как мировая валюта существует не в вакууме. Он поддерживается огромной и сложной инфраструктурой – система SWIFT, системы банковских карт, особая роль американских банков, расположенные в США Бреттон-Вудские институты и т.д. Эта система надежно защищена эффектом масштаба и решающим голосом самих США, резко ее поменять невозможно. Любые идеи по поводу того, что на смену доллара придет юань или некоторая единая валюта БРИКС (сама по себе большой миф – см. теорию оптимальных валютных зон Р. Манделла) не имеют никаких перспектив реализации.

Бессмысленно придумывать новую мировую валюту взамен старой. Возможно (и даже необходимо) замещать отдельные функции, которые выполняет доллар как мировая валюта, на основе строительства новых элементов глобальной финансовой инфраструктуры и принципиально новых технологических решений.

То, как работает такой подход, можно увидеть в Китае и Индии. Там нет никакой зависимости от банковских карт Visa и Mastercard. И не потому, что придумана какая-то местная система платежных карт. Нет, просто внедрено более эффективное технологическое решение, основанное на цифровых платежах с помощью смартфона. Западные банковские карты по-прежнему доминируют в своем сегменте, просто от этого сегмента уже почти ничего не осталось.

См. продолжение далее ⬇️

Начало см. выше ⬆️

Есть три важнейшие функции мировой валюты:

1️⃣ Единица измерения - функция преимущественно техническая, производная от двух других.

2️⃣ Средство обмена – доллар используется в платежных транзакциях. При этом он выступает фактически посредником между двумя национальными валютами, дополнительным звеном в транзакции. В рамках имеющейся инфраструктуры только доллар может выполнять такую функцию, так как только он обладает достаточной ликвидностью. Задача дедолларизации – не придумать валюту, которая будет выступать посредником вместо доллара, а придумать как внедрить новые технологии так, чтобы транзакции обходились без посредников. Использование цифровых валют центральных банков (в рамках системы, подобной китайской MBridge) – наиболее очевидная (хотя и не единственная) из таких технологий. Очевидно, что доллар продолжит доминировать в рамках системы SWIFT (по факту его роль там даже растет за счет отъедания доли евро), просто сегмент SWIFT в развивающихся странах будет сжиматься (как это произошло с сегментом банковских карт в Китае и Индии).

3️⃣ Сохранение стоимости. Доллар используется в международных резервах стран. Заморозка российских резервов уже нанесла огромный удар по этой функции доллара. Это пока почти не проявляется в структуре валютных резервов – по той же причине: невозможно просто заместить доллар другой традиционной валютой, а он еще и отъедают долю евро. Однако уже происходит его замещение золотом (его доля в официальных резервах достигла 18% в 2023 г. по сравнению с 11% в 2008 г.). Далее будет происходить развитие нового типа резервных активов. Это может быть, например, резервный актив в рамках БРИКС на основе корзины валют, ликвидность которого обеспечивается валютами стран объединения, а снижение волатильности – их разнообразием. Теоретически возможно появление и валют, обеспеченных природными ресурсами.

Отдельно отмечу роль в этих процессах Нового банка развития – кажется, окончательно оформленную на саммите БРИКС в Казани. Сам по себе НБР очень маленький, его капитализация – всего 100 млрд долл., портфель проектов в десятки раз меньше портфеля Всемирного банка. Из НБР нет никакого смысла делать еще один традиционный многосторонний институт развития. Его задачей должна быть апробация инновационных решений, позволяющих мобилизовывать капитал для проектов развития в развивающихся странах – решений, которые по разным причинам не могут быть реализованы в рамках традиционной системы банков развития. Пока не очень понятна суть инвестиционной платформы БРИКС, о которой договорились в Казани. Возможно, это и есть одно из таких решений.

❗️Выложен в открытый доступ третий номер журнала "Современная мировая экономика" за 2024 г. Это наш первый тематический выпуск - он посвящен экономике США в контексте президентских выборов.

Леонид Григорьев (НИУ ВШЭ) анализирует основные факторы экономического роста США. Ренато Флореш (Фонд Жетулио Варгаша, Бразилия) очерчивает возможности и пределы замены американского доллара в международных расчетах. Джаннета Меджидова (Всемирный банк) прослеживает эволюцию международной инвестиционной позиции США. Наталья Петровская (Институт США и Канады РАН) показывает, как изменения в этнической структуре американского общества влияют на электоральные процессы. Екатерина Хейфец (экс-ЦСР и экс-НИУ ВШЭ) дает характеристику американскому топливно-энергетическому комплексу. Марианна Есаян характеризует климатическую политику США в разрезе штатов. Завершает номер обзор круглого стола о влиянии социально-экономических и демографических сдвигов в США на политические процессы.

Будучи в Кейптауне, поучаствовал в интересном студийном разговоре с Шомья Бромуиком (ORF, Индия) и Джордан Маклин (SAIIA, ЮАР) о том, как по-разному в разных странах происходит переход на возобновляемые источники энергии и какие барьеры для него возникают в государствах Глобального Юга

10 КЛЮЧЕВЫХ ТРЕНДОВ РАЗВИТИЯ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ 2024 г.

Весь год мы в департаменте мировой экономики НИУ ВШЭ внимательно следили за происходящим в мире. Мои коллеги готовили регулярные мониторинги мировой экономики и международного бизнеса, а лучшие академические специалисты в нашей сфере анализировали происходящее на страницах нашего журнала «Современная мировая экономика». Подведем некоторые итоги: вот 10 главных на мой взгляд трендов мировой экономики 2024 г.

1️⃣ 🌍 Подъем и растущая координация Глобального Юга
Глобальный Юг давно стал мировым большинством (85% мирового населения), но сейчас, благодаря быстрому экономическому росту в крупнейших странах, превратился и в мировой средний класс – требующий, как водится, своего участия в принятии решений. Отсюда – все более настойчивые требования реформирования институтов глобального управления (см. председательство Бразилии в Группе двадцати). А также - расширение БРИКС и обрастание его сетью партнеров. Присутствие 35 стран на Саммите БРИКС в Казани – это яркое свидетельство того, что именно БРИКС становится полноценным голосом Глобального Юга.

2️⃣✊Сдвиг вправо в политике западных стран
Результаты выборов в Европейский парламент, во Франции, Австрии, Румынии, Португалии, Великобритании, Германии и США позволяют констатировать качественное усиление позиций правых сил. Выводы отсюда разные фланги делают разные. Одни заключают, что «правильные» силы должны сплотиться против «популистов». Другие – что политическому истеблишменту неплохо было бы вспомнить, что они работают на свои народы целиком, а не на сообщество выпускников университетов Лиги плюща. В Европе правых пока удается оттеснить либо ассимилировать (хотя игнорировать их совсем уже не получается), но в США они одержали решительную победу, с соответствующими колоссальными последствиями для экономической политики – уже в 2025 г.

3️⃣⛔️Рутинизация протекционизма и санкций
К тому, что пакеты санкций против России добавляются в пакеты с пакетами, мы привыкли. Но на поток встали и санкции против Китая. Санкции сегодня вводят для того, чтобы ударить по оппонентам, а иногда – и чтобы показать союзникам, кто здесь хозяин. Параллельно вводятся новые запретительные таможенные пошлины (например, в США и ЕС против ряда китайских промышленных товаров), а также масштабные меры промышленной политики, с явными нарушениями норм ВТО. И все это – цветочки по сравнению с обещаниями Трампа ввести 60%-е тарифы на весь американский импорт. Уже в 2025 г.

4️⃣🇨🇳Сложности с переходом Китая к новой модели экономического роста
Ожидаемый прирост ВВП Китая в 4,9% по итогам 2024 г. – это в целом неплохо. Проблема в другом: тормозит переход к новой модели развития. Предыдущая, на основе масштабных инвестиций в инфраструктуру и производственные мощности, генерирует уже критический рост задолженности региональных и муниципальных администраций. Разворачивающийся кризис на рынке недвижимости для нее очень опасен. Китайской экономике нужны новые драйверы, в первую очередь, связанные с внутренним потреблением. Разгонать их пока не получается. В результате драйвером в 2024 г. вновь стал быстро растущий чистый экспорт, но в условиях расширения антикитайского протекционизма это вряд ли можно считать устойчивой стратегией.

5️⃣💻Рост цифровых компаний и усиление конфликтов между Big Tech и государством
Капитализация пяти крупнейших американских технологических компаний достигла четверти стоимости фондового рынка США. Текущий взлет Big Tech, отчасти раздуваемый ажиотажем вокруг искусственного интеллекта, вполне может оказаться пузырем. Но прямо сейчас его важнейшая роль в экономике (и политике) требует новой системы взаимоотношений с государством. Отсюда новое законодательство в отношении IT-сектора в ЕС, чехарда вокруг TikTok в США, вокруг Telegram во Франции и вокруг X в Бразилии. И конечно новая роль Илона Маска, который для купирования конфликтов между Big Tech и американским государством решил сам сконструировать новое, «правильное» американское государство.

6️⃣🏦Относительно мягкий выход из режима высокой инфляции в западных странах
Два года назад многие ожидали, что режим высокой инфляции в США и ЕС – это новая нормаль, проводя параллели с 1970-ми. Но подъем ставок позволил утихомирить инфляцию – и в США, и в ЕС она составляет сейчас приемлемые 2-2,5%. Центральным банкам пока удается проскочить между Сциллой инфляции и Харибдой финансовой нестабильности. Банкопада удалось избежать, рецессии тоже. Сейчас ставки постепенно снижаются. Жесткая денежно-кредитная политика не прошла бесследно и обострила множество структурных проблем и американской, и европейской экономики (а заодно усугубила долговой кризис во всем мире), однако худшего удалось избежать – на Западе все чаще говорят о «мягкой посадке».

7️⃣💸Активизация усилий по развитию новых платежных и резервных механизмов
Беззастенчивая «вепонизация» доллара и общая нервная международная обстановка заставили многие страны задуматься о том, как бы снизить зависимость от американской валюты. При этом судить о чем-то по доле доллара в расчетах внутри системы SWIFT или в валютных резервах бессмысленно. В первых она даже растет, замещая долю евро, во вторых – остается стабильной, ведь среди других валют нет альтернатив. Однако ведется активная работа (в том числе в рамках БРИКС, но не только) над платежными системами на основе новых технологических решений, позволяющими осуществлять платежи в национальных валютах без посредничества доллара. Ведется поиск новых (или возврат к старым – золоту, например) резервных активов. Эта работа продолжится и неизбежно даст плоды в ближайшие годы.

8️⃣🇪🇺🇺🇸Кризис конкурентоспособности Европы и ее отставание от США
До кризиса 2008-2009 гг. ВВП ЕС-27 был примерно равен американскому, сейчас он более чем на треть ниже. Европа – самый медленно растущий регион мира, в последние годы совсем растерявший динамику и весь набор прежних конкурентных преимуществ. Вышедший недавно доклад Марио Драги – это настоящий удар в набат по поводу перспектив европейской экономики, при этом высказанные в нем вполне разумные рецепты политически нереализуемы. Главный выгодополучатель европейского провала – США, в последние годы развивающиеся вполне динамично, в том числе за счет перетока капитала из и отъедания рыночных ниш у европейских партнеров-конкурентов.

9️⃣🌱🇨🇳Китай как новый лидер мировой зеленой трансформации
В 2023 г. инвестиции Китая в трансформацию энергетики достигли 676 млрд долл. Это немыслимые объемы: в резонансном Законе о снижении инфляции в США на зеленые технологии предполагалось потратить 386 млрд долл. до 2031 года, и это подавалось как беспрецедентные траты. Китай же инвестирует намного большие суммы в год! Как результат – на Китай сейчас приходится 60% мировой солнечно генерации, 60% – ветровой, 60% мировых продаж электромобилей. Китай поставил под контроль всю цепочкой создания стоимости соответствующего оборудования – от добычи и переработки необходимых металлов до мощностей по ресайклингу. Китай начинает заваливать весь мир зелеными технологиями, и все, что остается делать США и ЕС – это защищаться высокими тарифами.

🔟💰Продолжение глобального долгового кризиса
Пандемийные расходы, а потом рост процентных ставок ввергли огромное количество стран в долговую кабалу. Суммарная государственная задолженность в 2024 г., вероятно, впервые превысила 100 трлн долл. Это фактически ставит крест на перспективах прогресса по целям устойчивого развития. Достаточно сказать, что в 48 странах с общим населением 3,3 млрд человек на проценты по внешнему долгу тратится больше, чем на здравоохранение или образование. В совокупности с тем фактом, что в США (мировой лидер по объему задолженности) до сих пор направляется чистый поток капитала в размере около 1 трлн долл. в год, это свидетельство тотальной разбалансировки мировой финансовой системы и неадекватности Бреттон-Вудских институтов текущим условиям функционирования мировой экономики.

⬆️Интересный обзор от нашего коллеги и друга Игоря Макарова.

В санкционной части добавили бы, что против Китая в связи с политикой самого Китая санкции все же применялись умеренно. А вот вторичные санкции против китайских компаний за работу с Россией - в товаром количестве. С начала СВО - более 200 юридических лиц.
Однако речь о небольших компаниях.

По телекомам Китай в 2024 году особо не трогали. По Гонконгу и СУАР - тоже.

Но вот H. R. 815 все же Конгресс принял. В числе прочего там запрет на тикток.

При Трампе эскалация, скорее всего, будет более жёсткой. И в форме торговой войны тоже. Не только санкции.

Дорогие друзья! С Новым 2025 годом! Пусть он принесет много приятных сюрпризов и оставит без больших неприятных. Пусть он будет захватывающим и интересным. Новый год вряд ли вернет в мир утраченную им гармонию, но давайте сохранять стремление делать нашу планету немножечко лучше – хотя бы там, где это нам по силам. До встречи в новом году!