17 декабря 1928 года /96 лет назад/ родился Леонид Сергеевич Броневой.

«О том, как система, которую у нас до сих пор воспевают и восхваляют, травила людей, в лучшем случае — убивала, в худшем — убивать заставляла других, не просто напоминать нужно — необходимо! Чтобы не было к ней возврата, чтобы даже мысли такой ни в одной голове не возникало, что там, в том времени, хорошо было! — ну что хорошего может быть, когда полстраны сидит, а полстраны сажает?...
Все, что в Советском Союзе происходило, даже в самых страшных не описано сказках — это жуткий, абсурдный, затянувшийся на 70 лет фильм ужасов: настолько тяжелый, что мы до сих пор от просмотра его не отошли и ни к какой другой картинке привыкнуть не можем. Вы только внимание обратите: сколько о зверствах в сталинских лагерях известно, о расстрелах, о миллионах сирот — детей врагов народа, а поди ж ты, находятся те, кто Волгоград вновь хотят Сталинградом назвать или на митинги компартии выходят, которую Ельцин лишь потому, что водка помешала, не запретил, и кричат: "Ста-лин! Ста-лин!". Дураки, вы хоть знаете, что кричите? Я страшную вещь скажу: даже Гитлер и то лучше Сталина! Да-да, и хотя Гитлера я ненавижу, уважаю на полграмма больше, потому что он хотя бы своих, немцев, почти не трогал, а этот косил всех подряд: и осетин, и грузин, и русских, и украинцев…

Я хотел быть услышанным! О том, как система, которую мы до сих пор воспеваем и восхваляем, травила людей (в лучшем случае — убивала, в худшем — убивать заставляла других), не просто напоминать нужно — необходимо! Чтобы не было к ней возврата, чтобы даже мысли такой ни в одной голове не возникало, что там, в том времени, хорошо было! — ну что хорошего может быть, когда полстраны сидит, а полстраны сажает?

Те, кто сажал, кстати, еще живы — это те, кто сидел, почти вымерли, а я, чье детство испоганено было, чье место рождения — прекраснейший Киев — отравлено и намертво с воспоминаниями о том связано, как разбросали нашу семью по всему Союзу (отец на Колыме лес валил, мать по городам и весям скиталась, я по миру пошел голоштанником), всегда говорил и говорить буду: не смейте, не смейте тосковать по аду — помнить нужно добро, а не зло!

Нас, оборванцев, голодных, вшивых, сирых и убогих, в военные годы в республиках Средней Азии приютили. Узбеки, казахи, таджики пускали эвакуированных под крыши своих домов, последней лепешкой с ними делились, а теперь в Москве их детей и внуков за людей не считают. Раздавать советы, как жить, права я не имею — в конце концов, и сам этого не знаю. Любой и каждый может упрекнуть меня в том, что получал в СССР премии, награды и звания, что отец мой одним из самых жестоких следователей киевского ОГПУ был, садистски людей допрашивал, деньги и показания выбивал… Ни пройденный путь, ни свою биографию я изменить не могу, но убежден, что в прошлое возвращаться нельзя, и ни один орден, ни одно в мире благо одной-единственной слезинки обиженного тобой человека не стоит».

https://bessmertnybarak.ru/article/velikiy_akter_o_staline_gitlere_i_sovetskom_soyuze/

Друзья!

Скажем честно, проект переживает непростые времена. Как и вся страна, собственно. Мы уже не раз говорили, что проект существует исключительно на пожертвования от частных лиц. Это даёт нам право оставаться независимыми и делать свою работу ответственно, как того требует от нас Память. Вся помощь идёт на покрытие текущих расходов, в том числе оплату хостингов, доменов и многого другого. Также мы постоянно пополняем единую базу данных репрессированных, совершенствуем сам сайт, выкупаем книги памяти, переводим эти редкие издания в электронный вид. Работаем с музеями и архивами. Решаем вопросы по сохранению и систематизации данных, да и просто отвечаем на массу запросов.

За три дня мы собрали чуть больше одного процента от необходимой суммы для продолжения работы в следующем году. Мы очень ценим ваш вклад:

Сергей К — +300₽
Анна Т — +1000₽
Сергей Б — +400₽
Ольга Ч — +300₽
Дмитрий Ш — +200₽
Геннадий Д — +2$
Julia — +200₽
Этигел А — +500₽
Алевтина К — +100₽

В общем, без общей поддержки нам не вытянуть проект. Оптимальным вариантом, конечно, для нас являются регулярные пожертвования, которые можно оформить, в том числе из-за границы. Мы не просим больших сумм, нам нужно просто понимание и уверенное планирование нашей дальнейшей работы.

Наша работа может быть не всегда видна, но мы прикладываем все усилия, чтобы сделать информацию доступной. Кому есть дело, сколько времени ушло на вычитку одних предписаний к расстрелу по линии ЦА ГУГБ, где по особому порядку по одному предписанию расстреляли тысячи человек, и имена многих были бы неизвестны без этой работы. Или сколько времени уходит на одну консультацию из тысяч, за которыми пишут нам на сайт. Много людей ищут данные о своих родственниках, мы сами ищем выпавших из истории своих семей. Мы понимаем, насколько важно продолжать нашу работу, особенно сейчас, и ценим вашу поддержку в этом деле. Наш проект полностью финансируют обычные люди. Мы хотим, чтобы сайт оставался открытым источником, чтобы каждый мог поделиться своей историей или рассказом, фотографиями или документами.

Как можно помочь:

— из РФ: https://bessmertnybarak.ru/donate
или СБП +79265745955 (Т-Банк, ОзонБанк)

— из других стран: https://www.patreon.com/immortalgulag.com

— криптовалюта: https://bessmertnybarak.ru/donate/#crypto

На фото: пепельница из ГУЛАГа. Подарена Любови Закиной, которая отбывала свой 10-летний срок, другим заключённым. Были ли какие-либо отношения между ними, неизвестно. В 1953 году она была освобождена, но пепельницу бережно хранила всю жизнь. Теперь хранится в Еврейском музее толерантности в Москве.

В музее-заповеднике «Вологодская ссылка» открыли памятник Сталину. Открыл его внук чекиста и палача Владимира Шалоника, по совместительству губернатор региона Георгий Филимонов. По его словам, это «шаг к трезвому, взвешенному отношению к нашему прошлому».

На счету дедушки Филимонова десятки тысяч высланных детей, женщин и стариков, среди которых люди разных национальностей: карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши и др. За активное участие в преследовании беззащитных он был награждён медалью «За отвагу» и тремя орденами «Красной звезды». Войну ветеран-гебист закончил подполковником. Ушёл в отставку с должности начальника КГБ Крымской области. Сдох в своей постели в 1997 году. За преступления против человечности не осуждён.

Из дневника К.И. Чуковского:

25 декабря 1964 года

Гулял с Симой Дрейденом. Он рассказал мне потрясающую, имеющую глубокий смысл историю. Некий интеллигент поселился (поневоле) в будке жел. дор. сторожа. Сторож был неграмотен. Интеллигент с большим трудом научил его грамоте. Сторож был туп, но в конце концов одолел начатки грамматики. Он очень хотел стать проводником на поезде. Для этого нужно было изучить десятки правил наизусть — и сдать экзамен. Интеллигент помог и здесь. Сторож стал проводником, приезжая на юг, закупал апельсины и проч. и небезвыгодно продавал на севере. Разбогател. Интеллигента между тем арестовали. Отбыв в лагере свой срок, он воротился домой. Здесь его реабилитировали — и показали его «дело». Оказалось, что, научившись грамоте, благодарный железнодорожник первым делом написал на него донос: «Предупреждаю, что NN имеет связи с заграницей».

Они пытали за Родину... в блокадном Ленинграде

Все 872 дня блокады Ленинграда суды города продолжали работу, ежедневно рассматривая дела и вынося приговоры. За первые шесть месяцев войны в Ленинграде городским судом рассмотрены 9 373 уголовных дела (44% контрреволюционные). Помимо этого в первые полгода войны на Ленинградском фронте каждый месяц военными трибуналами выносилось более 200 смертных приговоров, из них половину — публично, перед строем однополчан. 4 декабря 1941 года по приказу Жданова городской суд Ленинграда был преобразован в Военный трибунал города. Судьи были переведены на казарменное положение, теперь они жили прямо в кабинетах и подсобных помещениях бывшего горсуда (набережная Фонтанки, дом 16), был введен круглосуточный график работы.

За все время блокады ни один из судей Ленинградского военного трибунала, ни один следователь и прокурор не умер от голода. На время блокады делопроизводство в ленинградских судах было упрощено до предела. Почти все материалы составлялись от руки. Полная статистика по судебным делам периода блокады Ленинграда не опубликована до сих пор. Во время блокады судебные дела рассматривалось по-военному быстро: 80% разбирательств по уголовным делам занимали менее пяти суток. Всего за годы войны судами Ленинграда было рассмотрено свыше 103 тысяч дел.

Массовые аресты сотрудников ленинградских высших учебных заведений — членов-корреспондентов Академии наук СССР, профессоров, доцентов, инженеров пришлись на самую страшную пору блокады Ленинграда: с октября 1941 года по март 1942 года. По различным источникам, из этой категории городского населения, вымиравшего от голода, по подозрению в проведении «антисоветской, контрреволюционной, изменнической деятельности» местным Управлением НКВД было подвергнуто тюремному заключению и следствию до 300 ученых и членов их семей. Чекисты использовали все возможные методы: оказывали давление на семью арестованного (в том числе опечатывали помещения, где семья подследственного хранила дрова), применяли пытки (не только физические, но и моральные — допустим едой). Еще одним изобретением блокадных чекистов стали допросы смертников, строго запрещенные законом. Тех, кого трибунал или особое совещание уже приговорили к смертной казни, следователь вызывал на допрос и, обещая смягчение участи, предлагал написать изобличающие других врагов народа показания. Сломленные люди соглашались, после чего их отправляли на расстрел.
О том, как питались чекисты нам уже рассказал дневник одного из них: https://bessmertnybarak.ru/article/blokadnyy_dnevnik_nkvd/

О том, кто были эти люди и что с ними стало можно прочитать здесь: https://bessmertnybarak.ru/article/oni_pytali_za_rodinu/

Список погибших по "делу ученых":
1. ИГНАТОВСКИЙ В.С. — член-корреспондент Академий наук СССР, профессор — расстрелян.
2. ЧАНЫШЕВ С.М. — профессор — расстрелян.
3. СУПЕРАНСКАЯ Е.М. — профессор — умерла в лагере.
4. КЛИМЕНКО Л.В. — профессор — умер в лагере.
5. МАЛЫШЕВ Ф.И. — профессор — умер в лагере.
6. РОЗЕ Н.В. — профессор — умер в тюрьме.
7. ТИТОВ Л.Г. — профессор — умер в тюрьме.
8. ТРЕТЬЯК Г.Т. — профессор — умер в лагере.
9. МИЛИНСКИЙ В.И. — кандидат наук, умер в тюрьме на предварительном следствии.
10. ЛЮБОВ К.А. — доцент — расстрелян.
11. АРТЕМЬЕВ Н.А. — кандидат наук — расстрелян.
12. ИГНАТОВСКАЯ М.И. — жена профессора — расстреляна.
13. СУПЕРАНСКИЙ И.М. — кандидат наук — умер в лагере.
14. КРОТОВА В.И. — кандидат наук — умерла в лагере.
15. ВЕРЖБИЦКИЙ Б.Д. — кандидат наук — умер в тюрьме.

Работа над созданием самой полной базы жертв государственного террора продолжается ежедневно силами редакции и наших волонтеров. Среди них десятки уникальных книг, которые представлены только на нашем сайте. Книги сканируются, каждое имя из мартирологов получает свою карточку и страницу, после чего родственники могут создать на основе этих данных страницу уже в разделе «Памятник», добавив воспоминания, фотографии, документы и уточнив более полные данные о жизни человека. Этот огромный кропотливый труд мы делаем вместе с вами.

За пять дней мы собрали 1/6 часть суммы, которая необходима на работу проекта в следующем году. А всего с начала сбора нас поддержало 38 человек разово и три человека оформили постоянную подписку. Огромное Вам всем спасибо, без общей поддержки нам не вытянуть проект!

Как можно помочь:

— из РФ: https://bessmertnybarak.ru/donate
или СБП +79265745955 (Т-Банк, ОзонБанк)

— из других стран: https://www.patreon.com/immortalgulag.com

— криптовалюта: https://bessmertnybarak.ru/donate/#crypto

– Я меньше всего желал оскорбить советскую армию. Я не оскорблял того солдата, который проливал в Афганистане кровь. Речь идет о том, что сама война в Афганистане была преступной. – (следовали звериные попытки заглушить речь хлопками из зала). – Преступной авантюрой, предпринятой неизвестно кем! Неизвестно кто несет ответственность за это огромное преступление нашей родины. И это преступление стоило жизни почти миллиону афганцев. Против которых, против целого народа, велась война на уничтожение. Миллион человек погиб. И это то, что на нас лежит страшным грехом, страшным упреком. Мы должны с себя снять именно этот позор, этот страшный позор, который лежит на нашем руководстве! Вопреки народу, вопреки армии руководство СССР совершило этот акт агрессии!
Зал бесновался. Сзади, из президиума раздавались заглушающие речь вяки регламентного звонка.
– Андрей Дмитриевич, Андрей Дмитриевич… – загробным голосом угрожающе повторял сзади него, из президиума, Лукьянов.
Но Сахаров, лишь на миг обернувшись в пол-оборота к президиуму, продемонстрировав асимметрично завившиеся вверх, как крылышки, левые краешки опушка его лысины, и болезненно сморгнув несшиеся у него из-за спины, из президиума, попреки, и тут же опять развернувшись к микрофону, продолжал:
– Я выступал против введения советских войск в Афганистан! И за это был сослан в Горький. Именно это послужило главной причиной…
Лукьянов, стоя, в сером своем костюме, с волчьей миной наклонился уже было угрожающе опять – но осекся.
– И я горжусь этим! – говорил Сахаров. – Горжусь этой ссылкой в Горький, как наградой, которую я получил.
Номенклатурная урла в зале орала уже в голос.
– Андрей Дмитриевич! – постарался опять перебить его сзади из президиума Лукьянов.
– Это первое, что я хотел сказать, – невозмутимо, хотя и слегка морщась от всех этих перебивающих шумов, продолжал Сахаров. – А второе – когда речь идет о возвращении советских военнопленных, находящихся в плену. Единственным способом решения этой проблемы являются прямые переговоры между советской стороной, Кабульским правительством, и афганскими партизанами, которых необходимо признать воевавшей стороной – они защищали независимость своей родины, и это дает им право считаться защитниками своей родины… – (на этих словах даже считавшийся главным коммунистическим перестройщиком, насупленный Александр Яковлев, изредка маячивший в камере в президиуме, шандарахнул чем-то по столу и, в отчаянии откинулся на алую спинку своего стула). – И в ходе этого вопроса я упомянул о тех сообщениях иностранных, которые были мне известны по передачам иностранного радио, о фактах расстрелов… с целью – как написано в том письме, которое я получил – с целью избежать пленения! Это слово прямо… Исключения пленения… Это – проговор – тех кто мне писал! Это – проговор! Чисто стилистический! Просто переписанный с секретных приказов! Сейчас этот вопрос расследуется! И до того, как этот вопрос расследован, никто не имеет права бросить мне обвинение в том, что я сказал неправду! А факты я получаю все новые и новые…
Визжащий звон председательского звонка.
– Я не советскую армию оскорблял! Не советского солдата! – договаривал Сахаров. – А тех, кто дал этот преступный приказ послать советские войска в Афганистан.

Эта самодельная новогодняя открытка была отправлена 73 года назад. Нарисовала ее Марсель-Мария Георгиевна Коэнте (1898-1971) – художник-график. Открытка была отправлена дочери в Ленинград.

Перед арестом она работала в художественной мастерской. Была арестована 13 февраля 1950 года, приговорена к 8 годам по ст. 58-10 ч. 1. Отбывала срок в Каргопольлаге, в октябре 1953 переведена в Отдельную исправительно-трудовую колонию в районе г. Шилуте (Литовская ССР). Освобождена 19 июля 1954 года. Также сохранились рисунки и вывезенные из лагеря в Шилуте эскизы театральных костюмов.

Подробнее по ссылке: https://bessmertnybarak.ru/Koente_Marsel_Georgievna/

Хотелось бы всех поимённо назвать...

Больше 9000 историй от родственников мы приняли на хранение в уходящем году. Почти каждая из них содержит фотографии, документы или воспоминания. В этом году более 20 человек смогли с нашей помощью найти живых родственников, о которых не знали. Сотни консультаций о местах захоронения, тысячи писем и подсказок о том, как и где искать хоть какие-то данные... Остались ещё неразобранные письма, просьбы, истории на модерации.

Мы надеемся на вашу поддержку, чтобы продолжать помогать людям сохранять память о своих родных. За шесть дней мы собрали четверть суммы, необходимой для работы проекта в следующем году. Всего с начала сбора нас поддержали 54 человека разово, а ещё четыре оформили постоянную подписку. Огромное спасибо вам всем! Без вашей поддержки нам не вытянуть проект.

Как можно помочь:

— из РФ: https://bessmertnybarak.ru/donate
или СБП +79265745955 (Т-Банк, ОзонБанк)

— из других стран: https://www.patreon.com/immortalgulag.com

— криптовалюта: https://bessmertnybarak.ru/donate/#crypto

Дорогие друзья, подписчики — единомышленники!

В последние минуты уходящего года хотим пожелать нам всем скорейшего мира! Мы очень хорошо знаем: самое дорогое — это понимание. Мы благодарны вам сейчас именно за него. В одиночку не справиться, а то безумие, которое разворачивается всё жестче, требует огромных сил и воли.

Три года идёт страшная война, каждый день гибнут люди, страна погрузилась в пучину репрессий. Тысячи людей лишены свободы за слова. Зло разделило миллионы семей, которые сегодня оторваны от родных и дома.

Мы хотим пожелать всем нам оставаться людьми в любой ситуации, быть сильными и смелыми. Находить силы для борьбы со злом и не оставаться безразличными к происходящему. И, пожалуйста, берегите себя и близких. Мир слишком хрупок.

На фото — Фридландский колокол, известный далеко за пределами Германии: на протяжении многих лет его звон можно было услышать на радиостанциях по всей Европе в канун Нового года. Этот звук символизировал надежду на мирный Новый год. Колокол стал символом Мира и Свободы.

Прислушайтесь, мы передаём вам его молчаливый звон.

Ваша редакция проекта «Бессмертный барак»

Жили в Киеве два приятеля. Оба православных священника. Один из них — протоиерей Александр Глаголев, очень образованный человек. Он был профессором кафедры библейской археологии и древнееврейского языка Киевской духовной академии. Его считали одним из лучших учёных-ветхозаветников и специалистов по древнему еврейству. Автор множества трудов, он знал 18 языков.

Александр Глаголев подготовил научную экспертизу к делу Бейлиса, где доказал, почему евреи не могли совершать ритуальное убийство. В немалой степени благодаря его заключениям, а также экспертам защиты — академику П. К. Коковцову и профессорам П. В. Тихомирову и И. Г. Троицкому — Бейлис был оправдан. Главный раввин Москвы Яков Мазе, выступавший свидетелем, отметил, что полностью согласен с учёными. А адвокат Оскар Грузенберг сказал:
«Говорил себе с гордостью: какое счастье, что среди православных священников и учёных не было ни одного, кто поддержал бы эти ужасные сказки, этот кровавый навет. Пусть люди знают, что Православная Церковь относится к евреям милостиво, что она ничего дурного в их законах не нашла. Это великое утешение, и я горд, что могу сказать это христианам».

Другой священник — протоиерей Михаил Едлинский — не занимался наукой, полностью посвятив себя церковному служению. Он заботился о бедняках, напутствовал умирающих, боролся с пьянством, построил детский сад и приют. По его молитвам, как говорили, люди исцелялись. Михаил Едлинский открыто называл советскую власть «антихристовой» и «богоборческой».

Оба священника пользовались глубоким уважением, что однажды спасло множество жизней. В 1905 году, когда разъярённая толпа двинулась по Крещатику в сторону Контрактовой площади, намереваясь устроить еврейский погром, навстречу ей вышел небольшой крестный ход с хоругвями и пением «Святый Боже...». Его возглавляли Александр Глаголев и Михаил Едлинский. Священники потребовали прекратить это злодеяние. Толпа остановилась, многие сняли шапки и разошлись. Протоиерей Александр Глаголев был арестован 20 октября 1937 года по обвинению в членстве в «фашистской организации церковников». После 18 допросов с пытками он умер в тюрьме 25 ноября 1937 года. Протоиерей Михаил Едлинский был арестован 21 октября 1937 года по обвинению в «участии в контрреволюционной организации». После пыток он был расстрелян 17 ноября 1937 года.

Оба священника похоронены в общей могиле на Лукьяновском кладбище. Как они вместе остановили погромщиков, так вместе и покоятся. Сын Александра Глаголева, протоиерей Алексей Глаголев, и его семья во время войны спасали евреев, укрывая их на Подоле. Осенью 1943 года он был арестован немцами и после жестоких избиений отправлен в Германию. Алексей Глаголев сумел бежать, но последствия пыток подорвали его здоровье, и он вскоре скончался.

В 1992 году Яд ва-Шем присвоил всей семье Глаголевых — Алексею, его жене, дочери и сыну — звание Праведников народов мира.

Яблоко от яблони... Вот так.

На фото: протоиереи Александр Глаголев, Михаил Едлинский и Алексей Глаголев с семьей.

Сохраняем историю вместе https://bessmertnybarak.ru/pamyatnik/

В рождественский вечер этого года мы сидели у печки. Железные ее бока по случаю праздника были краснее, чем обыкновенно.Нас, сидящих за печкой, тянуло в сон, в лирику.

– Хорошо бы, братцы, вернуться нам домой. Ведь бывает же чудо... – сказал коногон Глебов, бывший профессор философии, известный в нашем бараке тем, что месяц назад забыл имя своей жены. – Только, чур, правду.
– Домой?
– Да.
– Я скажу правду, – ответил я. – Лучше бы в тюрьму. Я не шучу. Я не хотел бы сейчас возвращаться в свою семью. Там никогда меня не поймут, не смогут понять. То, что им кажется важным, – я знаю, что это пустяк. То, что важно мне – то немногое, что у меня осталось, – ни понять, ни почувствовать им не дано.То, что я видел, – человеку не надо видеть и даже не надо знать. Тюрьма – это другое дело. Тюрьма – это свобода. Это единственное место, которое я знаю, где люди не боясь говорили все, что они думали. Где они отдыхали душой. Отдыхали телом, потому что не работали.
– Ну, замолол, – сказал бывший профессор философии. – Это потому, что тебя на следствии не били.
– Ну а ты, Петр Иваныч, что скажешь?
Петр Иванович, бывший директор уральского треста, улыбнулся и подмигнул Глебову.
– Я вернулся бы домой, к жене, к Агнии Михайловне. Купил бы ржаного хлеба – буханку! Сварил бы каши из магара – ведро! Суп-галушки – тоже ведро! И я бы ел все это. Впервые в жизни наелся бы досыта этим добром, а остатки заставил бы есть Агнию Михайловну.
– А ты? – обратился Глебов к Звонкову, забойщику нашей бригады, а в первой своей жизни – крестьянину не то Ярославской, не то Костромской области.
– Домой, – серьезно, без улыбки, ответил Звонков. – Кажется, пришел бы сейчас и ни на шаг бы от жены не отходил. Куда она, туда и я, куда она, туда и я. Вот только работать меня здесь отучили – потерял я любовь к земле.
– А ты? – рука Глебова тронула колено нашего дневального.
– Первым делом пошел бы в райком партии. Там, я помню, окурков бывало на полу – бездна...
– Да ты не шути...
– Я и не шучу.

Вдруг я увидел, что отвечать осталось только одному человеку. И этим человеком был Володя Добровольцев. Он поднял голову, не дожидаясь вопроса. В глаза ему падал свет рдеющих углей из открытой дверцы печки – глаза были живыми, глубокими.

– А я, – и голос его был покоен и нетороплив, – хотел бы быть обрубком. Человеческим обрубком, понимаете, без рук, без ног. Тогда я бы нашел в себе силу плюнуть им в рожу за все, что они делают с нами.

В.Шаламов «Надгробное слово»

Сохраняем историю вместе: https://bessmertnybarak.ru/pamyatnik/