Notice: file_put_contents(): Write of 930 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 12288 of 13218 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Кремлёвский безБашенник | Telegram Webview: kremlebezBashennik/30527 -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
Намедни, в воскресенье 30 октября, в России отмечался День памяти жертв политических репрессий. Память о них почтил небольшой круг лиц, хотя репрессии в эпоху сталинизма коснулись несколько миллионов семей. Но то, что хорошо помнили люди в эпоху Перестройки, начало вымываться в тучные 2000-е гг., когда вместо исторической памяти в общественном сознании укреплялись идеалы общества потребления, а нефтегазовый «жирок» власть потратила на актуализацию имперских амбиций, а потом и вовсе пропаганда начала идеализировать империю под названием СССР.
Насилие – это главный регулятор российской социальности на протяжении многих веков. Чем хуже в экономическом плане живет общество – тем большая вероятность усиления прямого насилия, цензуры, подавления инакомыслия и вообще всякой инаковости других. Взаимозависимость почти прямая. Враги народа, изменники Отечеству, пятая колонна, инакомыслящие – все это на уровне технологий власти жестко нивелирует человеческую уникальность и сводит ее до уровня послушного и управляемого одномерного стада, как описано Д. Оруэллом или Г. Маркузе. А технологиями служат дисциплинарные практики, описанные М. Фуко в «Надзирать и наказывать».
Репрессии ХХ века уничтожали российскую пассионарность и энергию развития. В их основе был подход: не принимать разнообразие, а сводить все к серой безличной биомассе податливых человеческих существ. Социум долгое время учили ненавидеть, а не понимать и принимать Другого. Ненависть – это тоже форма диалога, но радикальная и деструктивная.
Сейчас наше общество вплотную подошло к тому, чтобы принимать дисциплинарные практики, под которыми скрывается ницшеанская воля к власти и имперские амбиции. Принцип здесь простой: начальство может все, что хочет, а остальные либо подчиняются, либо уходят, убегают, уезжают.
Даже если допустить, что Россия, как говорят ура-патриоты, может существовать только в формате империи, нужно отметить: имперские амбиции должны иметь соответствующее не только ядерное и военное, но и экономическое, культурное, интеллектуальное и социально-технологическое подкрепление, а это предполагает особый тип общественного устройства, эффективные социальную организацию и экономику. Очевидно, что в современном российском обществе с этим большие сложности. А когда нет оптимального использования ресурсов и отсутствуют институциональные возможности для развития человеческого капитала – возникает соблазн сформировать упрощенную и жесткую конструкцию, с применением насилия. Как говорится, у того, у кого есть только молоток – любая проблема кажется гвоздем.
Многочисленные соцопросы и фокус-группы показывают, что запроса на поиск врагов народа и репрессии внутри российского социума нет. Большинство это не поддерживает, поэтому, кстати, власти активно вкладывались в то, чтобы объяснить социуму то, что иноагенты – это проплаченные агенты Запада, а не противники политического режима или просто, как иноагент Максим Галкин, те, кто высказывают несогласие.
И все же власть очень прагматична и не кровожадна: она не любит применять репрессии, дает возможность почти всем тем, кто ей не нравится, уехать за рубеж. Этот отток людей снижает репрессивный потенциал, но не нивелирует его полностью, тем более, что ухудшение состояния экономики в нашем обществе сделает неминуемым дальнейшее применение репрессий, при этом - не только политических, но и репрессий в формате раскулачивания, причем, в возрастающей прогрессии.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
Намедни, в воскресенье 30 октября, в России отмечался День памяти жертв политических репрессий. Память о них почтил небольшой круг лиц, хотя репрессии в эпоху сталинизма коснулись несколько миллионов семей. Но то, что хорошо помнили люди в эпоху Перестройки, начало вымываться в тучные 2000-е гг., когда вместо исторической памяти в общественном сознании укреплялись идеалы общества потребления, а нефтегазовый «жирок» власть потратила на актуализацию имперских амбиций, а потом и вовсе пропаганда начала идеализировать империю под названием СССР.
Насилие – это главный регулятор российской социальности на протяжении многих веков. Чем хуже в экономическом плане живет общество – тем большая вероятность усиления прямого насилия, цензуры, подавления инакомыслия и вообще всякой инаковости других. Взаимозависимость почти прямая. Враги народа, изменники Отечеству, пятая колонна, инакомыслящие – все это на уровне технологий власти жестко нивелирует человеческую уникальность и сводит ее до уровня послушного и управляемого одномерного стада, как описано Д. Оруэллом или Г. Маркузе. А технологиями служат дисциплинарные практики, описанные М. Фуко в «Надзирать и наказывать».
Репрессии ХХ века уничтожали российскую пассионарность и энергию развития. В их основе был подход: не принимать разнообразие, а сводить все к серой безличной биомассе податливых человеческих существ. Социум долгое время учили ненавидеть, а не понимать и принимать Другого. Ненависть – это тоже форма диалога, но радикальная и деструктивная.
Сейчас наше общество вплотную подошло к тому, чтобы принимать дисциплинарные практики, под которыми скрывается ницшеанская воля к власти и имперские амбиции. Принцип здесь простой: начальство может все, что хочет, а остальные либо подчиняются, либо уходят, убегают, уезжают.
Даже если допустить, что Россия, как говорят ура-патриоты, может существовать только в формате империи, нужно отметить: имперские амбиции должны иметь соответствующее не только ядерное и военное, но и экономическое, культурное, интеллектуальное и социально-технологическое подкрепление, а это предполагает особый тип общественного устройства, эффективные социальную организацию и экономику. Очевидно, что в современном российском обществе с этим большие сложности. А когда нет оптимального использования ресурсов и отсутствуют институциональные возможности для развития человеческого капитала – возникает соблазн сформировать упрощенную и жесткую конструкцию, с применением насилия. Как говорится, у того, у кого есть только молоток – любая проблема кажется гвоздем.
Многочисленные соцопросы и фокус-группы показывают, что запроса на поиск врагов народа и репрессии внутри российского социума нет. Большинство это не поддерживает, поэтому, кстати, власти активно вкладывались в то, чтобы объяснить социуму то, что иноагенты – это проплаченные агенты Запада, а не противники политического режима или просто, как иноагент Максим Галкин, те, кто высказывают несогласие.
И все же власть очень прагматична и не кровожадна: она не любит применять репрессии, дает возможность почти всем тем, кто ей не нравится, уехать за рубеж. Этот отток людей снижает репрессивный потенциал, но не нивелирует его полностью, тем более, что ухудшение состояния экономики в нашем обществе сделает неминуемым дальнейшее применение репрессий, при этом - не только политических, но и репрессий в формате раскулачивания, причем, в возрастающей прогрессии.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from de
