Цикл рассказов “Еще не Довлатов”

1. Без работы

Когда меня уволили с очередной работы, я не удивился.

Всю середину нулевых я работал в издательском доме, верстал время от времени журнал про кино, книжки про бандитов, и иногда даже получал за это деньги.

Однажды шеф вызвал к себе. В приемной сидела какая-то женщина в огромной шляпе с перьями, читала старый номер журнала “Папарацци” с Пугачевой на обложке и шумно шмыгала носом.

Я постоял немного, ожидая своей участи.
— Входи, — раздался хриплый голос шефа.
Он сидел за массивным столом, заваленным бумагами.

— Ты понимаешь, что в стране разруха, кризис, Гуф опять помер, а ты все еще бакланишь. Пишешь в ЖЖ, и угощаешь секретарш лимонным чаем из автомата.

— Да, — кивнул я.
— И мы больше не можем платить зарплату сотрудникам, которые сидят и занимаются черт знает чем.
— Я понял.

Только собрался уходить, как шеф остановил:

— Постой. Вот тебе расчет на последний месяц. И ещё кое-что. Ты можешь себе взять любую книгу со склада. Там что-то новое привезли. Ты же читал "Супермента 5"?

— Конечно, читал. — соврал я и встал с крутящегося стула.
Мы оба знали, что я никогда в жизни не открывал это унылое говно. Но зачем спорить? Тем более шеф лично редактировал эту книгу, и подкармливал мопсов автора.

Я спустился в подвал.
Там пахло сыростью, бумагой и старым клеем. В углу стояли ржавые полки, на которых громоздились пачки книг. Взял одну наугад — что-то толстое и серое, с затёртой обложкой. И ушел.

На улице темнело. Воздух был влажным и холодным, как всегда в этом городе. Я направился к себе домой. В квартире всё было по-прежнему: крошечная комнатка с пыльной кроватью, стулом и письменным столом, покрытым пятнами от кофе и тремя видами пепельниц.

Сел на стул, положил книгу перед собой. На обложке было написано: «Жизнь и приключения молодого статистика».

Захлопнул её, прежде чем даже начал читать. Статистика меня никогда не интересовала. Да и не буду же читать про жизнь человека, чья работа сводится к подсчетам чего-то безлико-безразличного. Уныние накатывало. Налил петьдесят “Арарата”. Взялся было писать, но мысль о том, что никто не нуждается ни в моих текстах, ни в книгах вообще, сбивала с толку.

На следующий день попытался навестить Толика. Дома его не оказалось, дверь открыл старый сосед, любитель подслушивать (и наверняка постукивать).

— Толика к себе забрали.
— В вытрезвитель?
— В психушку, — с каким-то зловещим удовольствием сообщил сосед.
— А что случилось?
— Говорят, стал верить в знаки. Прямо на стенах увидел какие-то цифры. Говорит, мол, всё это статистика — жизни, смерти, удачи. Что вот человек — всего лишь единица, и можно посчитать всё: и кто выиграет, и кто проиграет.

— Вот как.
— Ну.

Я постоял еще немного, стараясь осмыслить услышанное, и ушел.
Скоро мой круг общения сузился до безразличного подъездного кота, которого я подкармливал остатками бычков в томате по будням и жижей от шпрот по праздникам. Никого больше не хотелось знать. Иногда заходил в старую забегаловку, где подавали кофе “три в одном” и могли плеснуть туда чего покрепче. Но и это вскоре стало казаться бесполезным.

На пятый день снова открыл ту книгу.

В предисловии говорилось, что автор, некий профессор Дементьев, посвятил жизнь изучению «скрытых закономерностей человеческого существования». По его мнению, жизнь каждого человека — это цепь математических (не)случайностей, которые можно объяснить и предсказать. Стало жутко.

Машинально я захлопнул книгу. Книга оказалась библиотечная. То ли списанная, то ли ворованная. На форзаце сохранилась карточка с именами предыдущих читателей.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов
@kudryashov_arefiy

Цикл рассказов “Еще не Довлатов”

2. Без жены

Когда меня бросила жена, я не сразу понял, что произошло. Она долго и обстоятельно объясняла мне причины своего ухода, но в тот момент я больше интересовался происходящим на экране ноутбука, где YouTube показывал каких-то чуваков из Азии, вырубающих хижину в реальный размер прямо в земле. Меня всегда привлекали азиатские страны. Они казались такими простыми, теплыми и честными. В отличие от моей жизни.

— Ты совсем не слушаешь, — сказала Ирина, и это, видимо, был её последний довод.
— Слушаю, слушаю, — пробормотал я.
— Ты даже не запомнил, что я сказала.
— Почему запомнил? Ну, там про скуку, и что тебе нужен кто-то другой. Всё это уже было. Про деньги ты говорила ещё месяц назад.

Она резко встала, поджала губы и ушла в другую комнату. В этот момент я осознал, что, возможно, разговор подходит к логическому завершению, и мне, вероятно, стоит напрячься.

Но, по правде сказать, я всегда был человеком медлительным в таких вопросах. Ирина уже вытащила “турецкий” чемодан со сломанным колесиком и начала складывать свои вещи.

— А ты что, серьёзно?
— Конечно, серьёзно. Я уже давно решила.
— И куда ты пойдёшь?
— Это не твоя забота.
— Ну, вообще-то, моя.

Она фыркнула и в чемодан отправилась синяя вазочка, которую мы привезли из Египта. Я почувствовал, что пора менять тактику. Разговаривать о причинах ухода смысла не было — это и так всем понятно, даже мне. Надо было что-то делать.

— Послушай, — начал я, — давай подумаем логически. Мы же вместе уже сколько? Лет пять? У нас кот. Ты, наверное, тоже к нему привязалась? А он к тебе?
Она пожала плечами.

— А я всё-таки любил тебя. Хоть и не всегда получалось показывать. Но это не значит, что не любил.
— Дело не в любви, а в жизни. Ты понимаешь? Мы живём как соседи. Ты сидишь в своём углу, я в своём.
— А как надо? Чтобы я сидел в твоём углу? Это же неудобно!
Она уже не отвечала, просто собирала вещи дальше. Когда чемодан был готов, Ирина кивнула на дверь:
— Всё. Я ухожу.

И ушла.

Кот, как ни странно, остался. Он сидел в прихожей и смотрел на дверь, где секунду назад стояла его хозяйка.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Меня больше нет в вашей реальности, но вы всё равно чувствуете шёпот странных ветров, гуляющих по коридорам подсознания прямо сейчас.

Меня зовут Дэвид Линч, и я покинул этот мир, оставив вам мерцание городских огней и запах свежесваренного кофе, что временами, лишь на миг, становится реальнее любых призраков.

Сквозь красные шторы, скрывающие суть, смотрю на вас из безмолвной тьмы. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как реальность со скрипом сдвигается в сторону, позволяя проникнуть нечто более глубокому, чем привычная логика. И вот теперь я нахожусь с другой стороны.

Однажды я пытался показать, что фальшивая идиллия маленьких городков способна треснуть, обнажив потусторонние силы. Эти силы, эти странные фигуры теперь окружили меня самого, превратив последний свет в мягкое, но ледяное сияние.

Возможно, вы найдете меня в собственных снах, когда ночная улица будет дышать неоном и тоской. Мой голос, смех, тень — всё это теперь растворилось, оставив вместо себя отголосок гудящего проводами безмолвия.

Я стою у входа в Чёрный Вигвам, слушая, как за невидимой занавеской играет нежная, но сбивающая с толку мелодия. И мне не страшно: я готов к тому, что в искривлённом зеркале можно встретить не только монстров, но и себя самого.

Благодарю вас за то, что заглянули в мою голову, где любые ужасы могли обернуться началом чего-то прекрасного, а грёзы о неприметной повседневности иногда оказывались чудовищнее ночных кошмаров.

Звук иглы, треск пластинки, белый шум по ту сторону телефона — всё это навсегда останется со мной.
Теперь я сам стал частью великой тайны.

Но вы всегда можете найти меня на грани света и тени, если у вас хватит смелости заглянуть в свои собственные сны"

Текст: Арефий Кудряшов, 15.01.2025 @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Цикл рассказов “Еще не Довлатов”

3. Без совести

Когда я устроился работать в коллекторское агентство, мне было 32, и я окончательно смирился с мыслью, что с карьерой писателя ничего не выйдет.
Жена давно ушла, оставив очередную пепельницу и какие-то старые журналы, которые любила читать по воскресеньям. Работы нормальной не было. Денег, соответственно, тоже.

Зато к тому моменту я обзавелся собственной душной комнаткой в коммуналке и переехал туда с котом. Он теперь редко показывался, и я подозревал, что его больше привлекала соседская кухня, чем я сам.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Цикл рассказов “Еще не Довлатов”

4. Без машины

Когда я купил свою первую машину, это было не просто событие — это было целое приключение. Денег, как обычно, не было, и выбирать особо не приходилось. В итоге я стал счастливым обладателем старенького «Москвича», который стоял у одного мужика в гараже уже лет двадцать.

Почему я вообще согласился его купить — вопрос сложный.
Возможно, потому что у мужика был такой вид, будто он вот-вот расплачется, если я уйду.

— Машина — огонь, — говорил он мне, когда я первый раз пришёл смотреть на этот ржавый чудо-аппарат. — Ещё батька на ней ездил после отсидки. Потом — я, по молодости. А сейчас… да чё уж там, тебе продам. Глаза у тебя добрые.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

“Еще не Довлатов”
Часть 5. Без амбиций

Когда я решил стать писателем, мне было шестнадцать, и я считал себя самым умным человеком на свете.

Уверенность эта ничем не подкреплялась, но в юности это и не нужно. Главное — верить в собственную исключительность. У меня была стопка школьных тетрадей, в которых я пытался писать рассказы.

В основном, это был плагиат Роберта Шекли, Джека Лондона и одного советского фантаста, чьё имя я благополучно забыл.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

В классном альманахе "Чемоданъ" №3 (Новосибирск) вышел мой фантастический рассказ "Новый путь".

Это уже 4 или 5 его публикация. Я сам его не люблю, он представляется мне жутко вторичным и слабым, но, возможно из-за его простоты и цепляет. Да и родился в нужное время.

Лежит тут: https://author.today/work/314960

Когда я устроился в рекламное агентство, мне было двадцать пять, и я был уверен, что эта работа — идеальный компромисс между «писать» и «зарабатывать деньги». Писать рассказы тогда у меня не получалось, как и зарабатывать. Но в агентстве платили пусть немного, зато стабильно. И что-то всё-таки писать было нужно.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Когда я впервые пошёл чинить зубы, мне было двадцать четыре, и это был тот возраст, когда я ещё верил, что могу разобраться с любой проблемой, если достаточно долго буду её игнорировать.

Зуб начал поднывать ещё за полгода до этого, но я считал, что можно обойтись анальгином и уверенным русским «само пройдёт».

Цикл “Еще не Довлатов”
Часть 7. Без зубов

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Когда я решил взять ипотеку, мне было под сорок, и я находился в том состоянии, когда кажется, что жизнь можно кардинально изменить одним правильным решением. Если угадать с каким. Вот, скажем, ипотека. "Своя квартира — это же независимость!" — думал я, заполняя заявку в банке.

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Тридцать лет — это просто цифра, но втайне я считал её порогом чего-то нового. Взрослости? Стабильности? Или хотя бы умения не опаздывать.

Хочется верить, что когда тебе тридцать, ты уже немного знаешь, как устроен мир. Когда исполнилось тридцать мне, я решил, что это повод отпраздновать как следует. Не как в прошлые годы — на кухне с парой друзей и разогретой пиццей, а по-настоящему. Снял небольшой зал в кафе, написал приглашения, даже заказал торт с цифрой "30", чтобы все знали, что это не какой-то там день рождения, а юбилей.

Но жизнь, как всегда, имела свои планы. И меня

=> Читать полностью
=> Ссылка на оглавление всего цикла

Текст: Арефий Кудряшов @kudryashov_arefiy
Иллюстрация: Arefiy x Dall-E

Книги я покупаю редко. Потому что, во-первых, места на полках уже нет, а во-вторых, книги я коллекционирую с автографами, ну и зачем покупать, если можно дождаться, пока кто-то забудет томик в кафе. Но тут случилось.

В синей социальной сети наткнулся на пост о том, что книгу «7/10» срочно изымают из продажи. Тут же в комментариях разгорелся пожар: кто-то кричал «цензура!», кто-то — «плагиат!», кто-то вообще предлагал запретить все книги и оставить только «Капитал» Маркса и меню «Кофемании».

Читать далее:

https://author.today/work/416695

Добрый вечер. Вы меня знаете как Марианну Фэйтфулл, и сегодня я покидаю земную сцену.

Когда-то казалось, что голоса хватит на тысячи концертов, но пришла минута замолчать. Тени прошлых лет скользят по залам: где-то звучит «As Tears Go By», мой первый ключ к славе. Там же эхом отзывается «Broken English» — гимн моей свободе и боли.

Мгновение рок-н-ролла разрослось в целую жизнь: дружба с Миком, ночи в дыму «Sister Morphine», полёты над городами, панические бегства от публики. Душа ныряла в лабиринты зависимостей, мечтала спастись под аккорды «The Ballad of Lucy Jordan», срывалась с высоты и снова поднималась.

Голос менялся, но сердце продолжало биться в такт гитарам. Те, кто шли рядом, видели, как искра упрямства и страсть к творчеству помогали мне шагать дальше.

В моих песнях всегда пряталась истина: слова резали, упрекали, очищали. Я открывала раны, заливала их музыкой, затем выходила на сцену, будто актриса в «Strange Weather». Каждый аккорд обретал индивидуальность. Возможно, в этом секрет моей бесконечной дороги.

Теперь занавес опускается. Мой голос раздаётся за кулисами, зовёт переосмыслить «Give My Love to London» и все другие признания на пластинках.

Прошу вспоминать меня не с горечью, а с тихой улыбкой. Пускай кто-то напевает припев, кто-то перечитывает мои строки, кто-то переигрывает старую пленку.
Ухожу, но музыка пусть живёт.

И, может быть, где-то среди вечерних фонарей ещё зазвучит «As Tears Go By» и продолжит пульсировать в каждом, кто когда-либо терял и вновь находил самого себя.

Марианна Эвелин Габриэль Фейтфулл
(29 декабря 1946 — 30 января 2025)

Текст: Арефий Кудряшов
Иллюстрация: Arefiy (Арефий Кудряшов)

Опубликовал несколько новых частей "Еще не Довлатов" (можно читать с любой)

- Без Музы
- Без Похода
- Без Природы

В литературном издании мистической направленности "Футарк" №4.11 (февраль 2025), который, конечно является обычным фэнзином, вышел мой мой странный фантастический рассказ "Главный ингредиент".

Не самая удачная вещь, созданная очевидно под влиянием Шекли. Но все равно приятно, что своего читателя она нашла.

Картирна «Лес» художника Ямасиро Рюити.

Принт на шелкесостоит из двух иероглифов 森 и 林.

森означает «лес»,
林 - «рощу».

Каждый составлен из 木 - «дерево».

Такм образом «лес» ихображаем с помощью трех «деревьев», а «рощу» - с помощью двух.

— Снег пошёл! — написал кто-то в соцсети.

Я высунулся в окно. Правда, пошёл. Не пара снежинок, тающих на лету, а нормальный такой, приличный снег. Тот, который ложится на крыши, делает из машины сугроб, а город солнца похожим на открытку зимней России.

Ереван встал.

Во дворе тусил народ. Снег для многих был в диковинку. Его чаще наблюдали на шапке Арарата или в горных районах.

Дети активно исследовали стихию. Один осторожно провёл пальцем по лавочке, другой
бросил снежок, не попал, но важно кивнул, будто проводил эксперимент. Пацаны постарше слушали гайды на ютубе о том, как правильно лепить снеговика.

Снег продолжал падать. Никто его не убирал. Машины ехали медленно, робко, пробуксовывая. Некоторые просто сдавались и оставались там, где застряли. Дороги превратились в огромный каток.

Я смотрел на всё это с чувством лёгкой эмигрантской радости. Московская душа, привыкшая к зиме по колено и реагентам по пояс, чувствовала себя человеком, случайно попавшим на просмотр старого доброго новогоднего кино.

Дети тем временем научились лепить снежки.

Первые броски были неловкие. мальчик запустил ком в стену. Посмотрел на результат, остался доволен.

Девочка с длинными волосами попробовала запихать горсть за шиворот другу. Промахнулась, но тоже осталась довольна.

Трое ребят сгрудились в одном месте, сгребая снег в охапки. Смеются, стараются, один уже вовсю лепит часть снеговика…

Моё эмигрантское счастье на секунду дало трещину.

Я слишком хорошо знаю это место.
Это не просто пустой угол.
Это главное место.
Самая важная точка.
Святыня местных собак.

Сюда они приходили для своих… хм… ритуалов.

И вот с одной стороны, стоило бы им сказать. Пусть знают правду. С другой… ну радуются же. Диковинное развлечение, да и в школу не надо.

Дети смотрели на снег с восхищением, не подозревая, что работают с материалом, который прошёл дополнительную природную обработку.

Запах горелого кофе с кухни вернул меня в реальность.

Я посмотрел на детей ещё раз… и закрыл окно.

Пусть радуются.

Выргороду – 24

1
Никогда не понимал памятников.

Идея, конечно, ясна: жил человек, сделал что-то важное, теперь стоит в бронзе, смотрит вдаль, окружённый голубями, которым плевать, что твои буквы в школе проходят.

Иногда памятники ставят не тем. Музыканты, полководцы, писатели – вопросов нет. Но бывают и такие, что стоишь перед ними и думаешь: «Ну вот зачем?».

Или вот, например, хорошему издательству никто ничего не ставит.

Возьмём «Выргород». Ему как раз 24 стукнуло.

Если кто-то и сохраняет культурное наследие, то это они. Не просто издают – спасают музыку (и немного литературу). Если бы не «Выргород», половина андеграунда осталась бы гнить на старых кассетах и осыпавшихся бобинах. Им мы обязаны переизданиям «Гражданской Обороны», редким записям и книгам, с которыми никто другой не захотел бы иметь дела.

Что можно заработать с тиража 500 экземпляров книги о Майке?

Но памятник «Выргороду» никто ставить не собирается.

Поставлю сам.

2
На улице нельзя – нет денег, разрешения, понимания, как отливать бронзу. Со своим чугуном на вокзал тоже не пустят.

С другой стороны памятник – это же просто способ запомнить? Чтобы было место, куда можно прийти, посмотреть и сказать: «Да, это было».

Я посмотрел на свой книжный шкаф.

Вообще-то памятник уже готов. Они сами его создали.

Каждая пластинка, диск или книга – это и есть кирпичик монумента. Я собирал его неосознанно, но он сложился сам. Весь андеграунд, которым я когда-то дышал. Альбомы, которые меняли мой взгляд на мир, и книги, после которых я не мог спать.

3
— Ты как считаешь? – спросил я у кота.

Кот вздохнул и лениво сбросил с полки «Ангедонию» Янки.

Ну, значит, памятник утверждён.

Я поднял диск, повертел в руках, посмотрел на ноутбук. Проигрыватель дисков у меня, конечно, уже давно отсутствовал как класс. Открыл Яндекс.Музыку, нашёл альбом.

2025 год за окном, в наушниках – гимн прогулкам по трамвайным рельсам.

Закрыл глаза – и вот уже конец девяностых.

“Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю”

Волосы по плечи, битая гитара. Первая сигарета. Попытки написать что-то рифмованное. Потом – улица, сцена из двух ящиков и дышащего на ладан комбоусилителя, поем что-то из Непомнящего, пять человек аудитория. Кто-то снимает на плёночный кодак.

Затем эпоха сменилась. Друзья исчезали по одному.

Последним ушел Тимоха Сахно. Он всегда говорил, что уйдёт первым.
— Просто не вижу себя старым, – усмехался он, доливая водку в красное. – Представь меня с лысиной? Бррр.

Это был последний раз, когда я слышал эту песню.

4
Я открыл глаза и вернулся в реальность.

Посмотрел на шкаф. Уже даже думал на кухне собрать из дисков фигуру Алеса в полный рост, но вовремя остановился.

Кот смахнул ещё один диск. “Адаптация”. Даже не распакован.

— Ой, извини, пожалуйста, – сказал я ему.

Кот убедился, что его поняли првильно, и отправился к миске.

5
Выргороду памятник не нужен. Он и так существует. В каждом доме, где есть хоть одно их издание. В каждом человеке, для которого то, что они сохранили, было большим, чем просто музыка или текст.
Но если кто-то решит поставить «Выргороду» настоящий монумент – ну что ж.

Я приду с цветами. Главное, чтобы при жизни.

Кот, на всякий случай, сбросил ещё кассету Черного Лукича.
Всё-таки неплохой получился памятник.