Пандемия, как и все в России, началась неожиданно. Башкирская система здравоохранения, впрочем как и вся российская, оказалась абсолютна не готова к таким вызовам. Да и вся система власти в целом тоже. Скандалы в первую волну следовали один за другим. Самым основным был скандал в РКБ-1 имени Куватова в Уфе. Информацию прятали, персонал больницы бежал через окна, врачи как могли сражались за жизни пациентов. Власти не придумали ничего лучшего, как просто закрыть всех по домам. Карантин назвали изощренным словом "самоизоляция". Типа они сами закрылись там и не выходят. После первой волны стало ясно, кто в цивилизованном обществе на самом деле главный. Наука и врачи, до сих пор ютившиеся за порогом благополучия, вдруг стали самыми востребованными в обществе людьми. Власти Башкирии даже открыли аллею врачей и распорядились увековечить их доблестный труд опять же в скульптуре. Не смейтесь только. Как сказала одна моя знакомая медсестра, трудившаяся все время в "красной зоне" клиники башкирского медуниверситета: "Да мне не памятник нужен, мне нужны зимние сапоги для дочери и коммуналку оплатить, так, чтобы еще осталось на "пожить". История с выплатами для медперсонала по чиновничьи затухала в кабинетах минздрава Башкирии, каждый день обозначая тех, кому выплат не было. Смертей от коронавируса медперсонала минздрав Башкирии тоже не признавал, пока СМИ не тыкали министра Забелина в лужи своего собственного дерьма. Вторая волна встречена была уже спокойнее. Власти начали возводить госпитали, наконец то урегулировали вопросы выплат, да и к медикам отношение стало значительно лучше. Но все равно правдивую информацию приходилось выдавливать из минздрава по каплям, вместо реальных врачей в изможденными лицами и синяками от СИЗов на лице на экранах телевизоров появились мошенники из "Единой России", типа Глеба Глебова и гламурных земельных аферисток Машко, которые рассказывали нам, как "они сражаются с ковидом", вовсю делая личный пиар на трагедии. А руководители партии носились с коробками "гуманитарной" помощи, с логотипами "ЕР". Настоящие врачи-герои оставались чаще всего безвестными. Кому война, а кому мать родна. Цифры избыточной смертности ужасали своими размерами. От осложнений, вызванных ковидом умирали в Башкирии личности и высокие чиновники. Но статистика была безупречна. В наш лексикон вошли новые словосочетания типа "масочный режим", "социальная дистанция", "красная зона" и прочие. Глава Башкирии принимал решения с оглядкой на центр, не сдавал" своих", хотя по логике событий министра здравоохранения Забелина давно надо было отдать под суд, особенно после появившихся записей оперативок минздрава Башкирии, где чиновники требовали от главврачей выписывать недолеченных больных, нарушая все регламенты, с целью освободить коечный фонд. Но Забелина наградили орденом, хорошо, что не посмертно... Хоть власти и говорят, что работают над тем, как "победить ковид", это сделать практически невозможно. В борьбе людей и вирусов чаще всего побеждали именно последние. Теперь нам с этим жить, ну хоть руки мыть научились, спасибо тебе 2020 за гигиену.
Пандемия, как и все в России, началась неожиданно. Башкирская система здравоохранения, впрочем как и вся российская, оказалась абсолютна не готова к таким вызовам. Да и вся система власти в целом тоже. Скандалы в первую волну следовали один за другим. Самым основным был скандал в РКБ-1 имени Куватова в Уфе. Информацию прятали, персонал больницы бежал через окна, врачи как могли сражались за жизни пациентов. Власти не придумали ничего лучшего, как просто закрыть всех по домам. Карантин назвали изощренным словом "самоизоляция". Типа они сами закрылись там и не выходят. После первой волны стало ясно, кто в цивилизованном обществе на самом деле главный. Наука и врачи, до сих пор ютившиеся за порогом благополучия, вдруг стали самыми востребованными в обществе людьми. Власти Башкирии даже открыли аллею врачей и распорядились увековечить их доблестный труд опять же в скульптуре. Не смейтесь только. Как сказала одна моя знакомая медсестра, трудившаяся все время в "красной зоне" клиники башкирского медуниверситета: "Да мне не памятник нужен, мне нужны зимние сапоги для дочери и коммуналку оплатить, так, чтобы еще осталось на "пожить". История с выплатами для медперсонала по чиновничьи затухала в кабинетах минздрава Башкирии, каждый день обозначая тех, кому выплат не было. Смертей от коронавируса медперсонала минздрав Башкирии тоже не признавал, пока СМИ не тыкали министра Забелина в лужи своего собственного дерьма. Вторая волна встречена была уже спокойнее. Власти начали возводить госпитали, наконец то урегулировали вопросы выплат, да и к медикам отношение стало значительно лучше. Но все равно правдивую информацию приходилось выдавливать из минздрава по каплям, вместо реальных врачей в изможденными лицами и синяками от СИЗов на лице на экранах телевизоров появились мошенники из "Единой России", типа Глеба Глебова и гламурных земельных аферисток Машко, которые рассказывали нам, как "они сражаются с ковидом", вовсю делая личный пиар на трагедии. А руководители партии носились с коробками "гуманитарной" помощи, с логотипами "ЕР". Настоящие врачи-герои оставались чаще всего безвестными. Кому война, а кому мать родна. Цифры избыточной смертности ужасали своими размерами. От осложнений, вызванных ковидом умирали в Башкирии личности и высокие чиновники. Но статистика была безупречна. В наш лексикон вошли новые словосочетания типа "масочный режим", "социальная дистанция", "красная зона" и прочие. Глава Башкирии принимал решения с оглядкой на центр, не сдавал" своих", хотя по логике событий министра здравоохранения Забелина давно надо было отдать под суд, особенно после появившихся записей оперативок минздрава Башкирии, где чиновники требовали от главврачей выписывать недолеченных больных, нарушая все регламенты, с целью освободить коечный фонд. Но Забелина наградили орденом, хорошо, что не посмертно... Хоть власти и говорят, что работают над тем, как "победить ковид", это сделать практически невозможно. В борьбе людей и вирусов чаще всего побеждали именно последние. Теперь нам с этим жить, ну хоть руки мыть научились, спасибо тебе 2020 за гигиену.
BY Футляр для курая - КушТау #Куштаубудетжить
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from de
