Постирония бывает прямой как шпала. Новый шлягер ВИА Громыка "Не ходи на площадь, не ходи!" словно пытается реанимировать сделку населенца РФ с властью: грешно мобилизовать демобилизованную нацию*, грешно! На что бы то ни было.
Как говаривал мудрец БГ, если кто увидел в песне нечто, значит оно там есть — "Не ходи..." можно воспринимать и буквально. Даже не разбирая синонимы слова "площадной" (см. ютуб-аннотацию 🔽🔽🔽), раздёрганный тревожной повесткой слушатель впитывает призыв Громыки: найди занятие по душе, продолжай жить. Не участвуй в безумии, что навязывают обществу. Песня-совет, песня-народосбережение. Уводит своим текстом в уютный застойный эскапизм.
Однако стилофонное соло под конец, тоже откуда-то из позднего застоя, уместно нагнетает... и напоминает: тогда как раз было время одного известного ввода войск, затянувшегося и окончившегося бесславно. А для главного тревожного музыкального рефрена, думается, и не найдется инструмента лучше, чем грохочущий баритон вокалиста М. В. Кошелева:
Постирония бывает прямой как шпала. Новый шлягер ВИА Громыка "Не ходи на площадь, не ходи!" словно пытается реанимировать сделку населенца РФ с властью: грешно мобилизовать демобилизованную нацию*, грешно! На что бы то ни было.
Как говаривал мудрец БГ, если кто увидел в песне нечто, значит оно там есть — "Не ходи..." можно воспринимать и буквально. Даже не разбирая синонимы слова "площадной" (см. ютуб-аннотацию 🔽🔽🔽), раздёрганный тревожной повесткой слушатель впитывает призыв Громыки: найди занятие по душе, продолжай жить. Не участвуй в безумии, что навязывают обществу. Песня-совет, песня-народосбережение. Уводит своим текстом в уютный застойный эскапизм.
Однако стилофонное соло под конец, тоже откуда-то из позднего застоя, уместно нагнетает... и напоминает: тогда как раз было время одного известного ввода войск, затянувшегося и окончившегося бесславно. А для главного тревожного музыкального рефрена, думается, и не найдется инструмента лучше, чем грохочущий баритон вокалиста М. В. Кошелева:
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. He adds: "Telegram has become my primary news source." The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from de
