Отгремели два основных дня традиционной «ярмарки тщеславия» в Питере. И Матвей Соломонович, легендарный чиф-стратег «Роспиара» вернулся на связь. Видимо, в перебежках между рислинг-дискуссиями о судьбах корпоративных репутаций с Иммануилом Рофисовым и секретной коктейль-пати у секс-символа российского бизнес-тв, известного как celeb.
Матвей написал Соне, что ПМЭФ уже не торт и «нарративы не первой свежести». Блокчейн давно вымаран из медицинской карты, ИИ не так страшен как слабоумие Байдена, а маркетплейсы для голубиного народа - уже не открытие.
Последним сообщением был текст из чатгпт.
«Дорогой друг Луциллий,
Пишу тебе с Питерского экономического форума, где царит хаос и нехватка разумения. Ежеминутно по городу снуют толпы, дороги то и дело перекрыты для важных сановников, а дискуссии на форуме пресыщены пустыми фразами и полны ложной гордости. Вечером же, наших сильных духом накрывают невыносимые бури возлияний.
Здесь собираются пиарщики, которые становятся жертвами собственной пустоты, настойчиво пытаясь заполнить ее на ярмарках тщеславия и чревоугодия. Они штурмуют вечерние вечеринки словно празднуют последний день своей жизни.
Но затем ветер сгоняет облака, и последний свет заката будит на глазах слезы, и груз серых облаков забывается, и мир над нами слегка розовеет.
Охотно делюсь с тобой радостью от того, что вторая наша столица действительно хранит мир и тепло, словно очаг и предмет любви всех людей.
В этом удивительном мире, мире радости вдохновения и красоты жизни нет места грохоту и ужасам войны. И к вечеру в сердце рождается умиротворение, непоколебимость в мыслях и все еще стойкое желание жить.
С уважением,
Сенека»
Матвей написал Соне, что ПМЭФ уже не торт и «нарративы не первой свежести». Блокчейн давно вымаран из медицинской карты, ИИ не так страшен как слабоумие Байдена, а маркетплейсы для голубиного народа - уже не открытие.
Последним сообщением был текст из чатгпт.
«Дорогой друг Луциллий,
Пишу тебе с Питерского экономического форума, где царит хаос и нехватка разумения. Ежеминутно по городу снуют толпы, дороги то и дело перекрыты для важных сановников, а дискуссии на форуме пресыщены пустыми фразами и полны ложной гордости. Вечером же, наших сильных духом накрывают невыносимые бури возлияний.
Здесь собираются пиарщики, которые становятся жертвами собственной пустоты, настойчиво пытаясь заполнить ее на ярмарках тщеславия и чревоугодия. Они штурмуют вечерние вечеринки словно празднуют последний день своей жизни.
Но затем ветер сгоняет облака, и последний свет заката будит на глазах слезы, и груз серых облаков забывается, и мир над нами слегка розовеет.
Охотно делюсь с тобой радостью от того, что вторая наша столица действительно хранит мир и тепло, словно очаг и предмет любви всех людей.
В этом удивительном мире, мире радости вдохновения и красоты жизни нет места грохоту и ужасам войны. И к вечеру в сердце рождается умиротворение, непоколебимость в мыслях и все еще стойкое желание жить.
С уважением,
Сенека»
[О СТРАТЕГИЯХ В ПИАРЕ. ЧАСТЬ 1]
Матвей Соломонович, легендарный чиф-стратег «Роспиара», ведущего частного пиар-агентства по продвижению суверенного дискурса, был в бешенстве. Ветеран журналистики, побывавший даже в одном из «УЖК», прочел очередную горсть графоманских постов в ТГ про пиар-стратегии - и предсказуемо кипел как старый котел. Аж паром крышку срывало.
- Зумеры изобрели коммуникационные стратегии, Соня! Смешали, видимо, с аджайлом - и пишут их на кварталы и полугодия. Но что особенно поражает, еще и срутся друг с другом относительно того, что же за зверь такой эта самая «стратегия».
Матвей Соломонович, легендарный чиф-стратег «Роспиара», ведущего частного пиар-агентства по продвижению суверенного дискурса, был в бешенстве. Ветеран журналистики, побывавший даже в одном из «УЖК», прочел очередную горсть графоманских постов в ТГ про пиар-стратегии - и предсказуемо кипел как старый котел. Аж паром крышку срывало.
- Зумеры изобрели коммуникационные стратегии, Соня! Смешали, видимо, с аджайлом - и пишут их на кварталы и полугодия. Но что особенно поражает, еще и срутся друг с другом относительно того, что же за зверь такой эта самая «стратегия».
[О СТРАТЕГИЯХ В ПИАРЕ. ЧАСТЬ 2]
Соня Драпук, восходящая звезда роспиаровской команды, очень уважала всякое стратегирование, ибо опытным путем пришла к заключению, что именно оно - ключ к карьерному росту. Все резюме сверхуспешных пиарщиков, что она видала, содержали впечатляющий блок про разработку стратегий. Об этом же, словно о таинстве, были топовые колонки высокорейтинговых пиарщиков на десятках ресурсов типа VC и в блогах. Стратегия, проросла в ней мысль, - секретный ингредиент успеха и в ремесле, и на карьерной лестнице. И стоит она дорого!
- Вообще в реальных прагматических коммуникациях лучше не забывать максиму, что сформулировал еще Сунь Цзы. Сила стратегической мысли ведет к победе, но этот путь часто не виден извне. Именно поэтому многих серьёзных пиарщиков не найти на пьедесталах «лучников» и «меркуриев». Их стратегии рождены, чтобы остаться в тени. А нам со стороны не узнать всех тех ограничений, что стояли на их пути к успеху.
- Вы, Матвей Соломоныч, уж простите меня - это ни в коем случае не наезд - вечно уходите от темы. Какой должна быть хорошая коммуникационная стратегия? Сегодня, а не вообще. Давайте уже прямо! - поставила вопрос ребром Соня.
- Во-первых, давай сперва выберемся из терминологической ловушки. Кто-то из аксакалов стратегической мысли, типа дедушки Генри Минцберга, потратил кучу времени, чтобы разобраться в том, что понимать под стратегией вообще. И дал неочевидный ответ. Все тут понимают что-то свое. И чтобы путаницу эту победить, ему пришлось разложить все множество понятий по полочкам - через выделение базовых подходов к стратегии. Вышло аж десять. Их он назвал «школами». Школа планирования, школа позиционирования, школа власти, школа внешней среды и так далее. И каждая из школ по-своему определяет, что есть стратегия. Между тем, самое передовое, интегральное понимание стратегии, возможно, способно неплохо послужить и нам - пиарщикам. «Стратегия - понимание места и роли компании в будущем потоке событий, позволяющее сформировать интегрированный набор действий, направленный на создание устойчивых конкурентных преимуществ». Вполне себе по-пиаровски!
Во-вторых, взгляд на стратегию через призму «школ» позволяет интегрировать в нее наработки самых разных «домов», без срачей, с единым генеральным мета-вопросом - каковы наши место, образ и роль в будущем потоке событий? Если мы можем определить эти стратегические ориентиры, то к ним можно спроектировать путь. Он же - ответ на вопрос «как?». Вот тебе и стратегия. Остальное - примочки и финтифлюшки…
- Получается, что стратегия на салфетке возможна, ибо весь цимес в том, чтобы ответить на корневые вопросы, а стратегия на квартал - не очень имеет смысл, потому что за квартал никаких значимых ориентиров «кто мы» и «где мы» достичь невозможно?
- Именно. Особенно, если речь идет об укреплении репутации, а не сливе ее в сточные воды. Этот ориентир несложно взять и за пару дней.
- Зачем же тогда мы рисуем стратегии по 50 и даже 100 слайдов? Кому нужен этот мартышкин труд, если все куда проще?
- Тут три аспекта. Во-первых, выбор стратегических решений еще нужно обосновать. Это самое сложное. Чем больше аналитических схем, красочных диаграмм и всяческих исследований - тем доходчивее. Необоснованная, заумная, неразжеванная стратегия - это авантюра, рассчитанная на ценителя-мазохиста, какового нынче найти непросто. Во-вторых, мы как агентство должны окупать весь наш штат - от дизайнеров до ивентщиков - регулярными активностями, та же канитель и у пиарщиков инхаус, поэтому стратегию нужно разложить на набор активностей, под которые можно просить бюджет на год или даже больше вперед. И заказчику, кстати, хорошо: сразу понятно, КАК будут воплощать в жизнь и почем. Наконец, третье. Самое важное. Заказчик стратегии всегда может разделить в голове ее стоимость на число слайдов и задаться вопросом: а каждый твой слайд стоит своих денег? И чтобы заказчик не афигел случайно, лучше сделать побольше слайдов в надежде, что с упавшей ценой за слайд он все же сможет смириться…
Соня Драпук, восходящая звезда роспиаровской команды, очень уважала всякое стратегирование, ибо опытным путем пришла к заключению, что именно оно - ключ к карьерному росту. Все резюме сверхуспешных пиарщиков, что она видала, содержали впечатляющий блок про разработку стратегий. Об этом же, словно о таинстве, были топовые колонки высокорейтинговых пиарщиков на десятках ресурсов типа VC и в блогах. Стратегия, проросла в ней мысль, - секретный ингредиент успеха и в ремесле, и на карьерной лестнице. И стоит она дорого!
- Вообще в реальных прагматических коммуникациях лучше не забывать максиму, что сформулировал еще Сунь Цзы. Сила стратегической мысли ведет к победе, но этот путь часто не виден извне. Именно поэтому многих серьёзных пиарщиков не найти на пьедесталах «лучников» и «меркуриев». Их стратегии рождены, чтобы остаться в тени. А нам со стороны не узнать всех тех ограничений, что стояли на их пути к успеху.
- Вы, Матвей Соломоныч, уж простите меня - это ни в коем случае не наезд - вечно уходите от темы. Какой должна быть хорошая коммуникационная стратегия? Сегодня, а не вообще. Давайте уже прямо! - поставила вопрос ребром Соня.
- Во-первых, давай сперва выберемся из терминологической ловушки. Кто-то из аксакалов стратегической мысли, типа дедушки Генри Минцберга, потратил кучу времени, чтобы разобраться в том, что понимать под стратегией вообще. И дал неочевидный ответ. Все тут понимают что-то свое. И чтобы путаницу эту победить, ему пришлось разложить все множество понятий по полочкам - через выделение базовых подходов к стратегии. Вышло аж десять. Их он назвал «школами». Школа планирования, школа позиционирования, школа власти, школа внешней среды и так далее. И каждая из школ по-своему определяет, что есть стратегия. Между тем, самое передовое, интегральное понимание стратегии, возможно, способно неплохо послужить и нам - пиарщикам. «Стратегия - понимание места и роли компании в будущем потоке событий, позволяющее сформировать интегрированный набор действий, направленный на создание устойчивых конкурентных преимуществ». Вполне себе по-пиаровски!
Во-вторых, взгляд на стратегию через призму «школ» позволяет интегрировать в нее наработки самых разных «домов», без срачей, с единым генеральным мета-вопросом - каковы наши место, образ и роль в будущем потоке событий? Если мы можем определить эти стратегические ориентиры, то к ним можно спроектировать путь. Он же - ответ на вопрос «как?». Вот тебе и стратегия. Остальное - примочки и финтифлюшки…
- Получается, что стратегия на салфетке возможна, ибо весь цимес в том, чтобы ответить на корневые вопросы, а стратегия на квартал - не очень имеет смысл, потому что за квартал никаких значимых ориентиров «кто мы» и «где мы» достичь невозможно?
- Именно. Особенно, если речь идет об укреплении репутации, а не сливе ее в сточные воды. Этот ориентир несложно взять и за пару дней.
- Зачем же тогда мы рисуем стратегии по 50 и даже 100 слайдов? Кому нужен этот мартышкин труд, если все куда проще?
- Тут три аспекта. Во-первых, выбор стратегических решений еще нужно обосновать. Это самое сложное. Чем больше аналитических схем, красочных диаграмм и всяческих исследований - тем доходчивее. Необоснованная, заумная, неразжеванная стратегия - это авантюра, рассчитанная на ценителя-мазохиста, какового нынче найти непросто. Во-вторых, мы как агентство должны окупать весь наш штат - от дизайнеров до ивентщиков - регулярными активностями, та же канитель и у пиарщиков инхаус, поэтому стратегию нужно разложить на набор активностей, под которые можно просить бюджет на год или даже больше вперед. И заказчику, кстати, хорошо: сразу понятно, КАК будут воплощать в жизнь и почем. Наконец, третье. Самое важное. Заказчик стратегии всегда может разделить в голове ее стоимость на число слайдов и задаться вопросом: а каждый твой слайд стоит своих денег? И чтобы заказчик не афигел случайно, лучше сделать побольше слайдов в надежде, что с упавшей ценой за слайд он все же сможет смириться…
Strat_mind.pdf
4.9 MB
К концу дня чиф-стратег «Роспиара» выложил в общий чат две редкие и изрядно сложные книжки про стратегии, с которыми можно было бы левелапнуть своё стратегическое мышление. Попросил прощения у зумеров за нарушения копирайта, но оправдался тем, что чатик клубный, а цели - просветительские….
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Не merde, а spectacle! - написал в чатике «Роспиара» чиф-стратег Матвей Соломонович.
Завязался срач, и Соне Драпук - восходящей звезде пиара - пришлось собрать «джаз» (от вражеского «зума» были вынуждены отказаться) для разбора позиций.
- Да, не дерьмо, как пишут посконные говно-аналитики, - начал Мотя. - Напротив, «крутой пиар», как привык твердить наш голубиный народ. Французы, прародители постмодерна, чпокнули в одно место вторичный во всем Голливуд, убедивший себя в том, что это он определяет дух времени и задает повестку. Они взяли олимпиаду как инфоповод-контейнер и заложили в него как в торт наполеон несколько слоев первоклассного в своей скандальности контента, поджарили пуканы миллионам людей и заставили их обсуждать свое симулякративное событие. С нужными французам посылами. Они еще и засадили в нас чумовой мессидж. Какими же надо быть крутыханами, чтобы так дерзко и смело проэцсамое то, что для других носит буквально сакральный смысл! Воистину метамодерн!
- Спектакль по заветам Ги Дебора? - осторожно уточнила Соня.
- Типа того! Чертов французишка словно предвидел то, что определяет сегодня нашу деятельность. «Общество, базирующееся на современной индустрии, не является зрелищным случайно или поверхностно — в самой своей основе оно является зрительским. В спектакле, этом образе господствующей экономики, цель есть ничто, развитие — все. Спектакль не стремится ни к чему иному, кроме себя самого», - писал он. И оказался и прав, и не прав. Для тех, кто делал и смотрел это открытие, все именно так и было. Спектакль - как всепоглощающая цель. Но для тех, кто дал этому режиссеру бабок, спектакль стал посланием всему миру. Каким? Мы, быть может, не самые богатые, но именно мы самые смелые проводники метамодерна и новой повестки. Вот это и есть крутой мета-мессиджинг, а не то, что вы пишете клиентам в презентациях.
- То есть для пиарщика спектакль становится одновременно и целью, и средством - то бишь контейнером для наших мессиджей?
- Если их заказчикам хватает на это смелости. Ларри Бейнхарт, автор «Американского героя», по которому потом сняли «Хвост виляет собакой», попытался нащупать и выразить это вслух больше 30 лет назад, потом авторы «Черного зеркала» развили и даже визуализировали мысль. Спектакль должен зацепить и захватить нервную систему широких масс, довести их до состояния управляемого зверя и напитать его сознание некоторыми «командами». Последние десятилетия внесли важную поправочку: спектакль должен быть срежиссирован даже больше под соцсети, нежели под телевизор.
Вспомним эволюцию идеи. Возьмем фильмы «Бегущий человек» или «Голодные игры». Везде одна сквозная идея. Общество спектакля стабилизирует настроения глубинного народа через механику, в которой «зрелище» вводит человека в особый зрительский транс, заставляя забыть про «хлеб». Да, до катарсиса, получаемого через физическое насилие мы пока не дожили, ибо насилие над нервной системой эффективнее - через сочетание звуков и образов, буквально взрывающих сознание. Чем это не нетфликс-политика, что вошла сейчас в обиход наших политологов?
Вот почему французы сумели на днях натянуть Голливуд и всех нас. Вот Иммануил Рофисов дипломатично замечает, что это открытие толкает нас к культурному размежеванию. Но будем точнее: они взяли приёмчики Шарли Эбдо и шокировали весь мир, виртуозно разделив всех, подарив нам идеальный набор образов для срачей и эскалации враждебности. Такой спектакль идеален для соцсетей. Так что тайная вечеря с фриками вместо апостолов и бахусом, тройничок в библиотеке, королева с отрубленной головой, рычащие французские дэт-металлисты - это, говоря простым языком пиарщика, крутой эсэмэм, а не дерьмо.
«Спектакль нельзя понимать ни как злоупотребление неким миром визуальности, ни как продукт массированного распространения образов. Скорее, это мировоззрение, это объективировавшееся видение мира», - писал Ги Дебор. - Вот это мировоззрение вам и нужно освоить. С днем пиарщика, зайки, растите быстрее!
Завязался срач, и Соне Драпук - восходящей звезде пиара - пришлось собрать «джаз» (от вражеского «зума» были вынуждены отказаться) для разбора позиций.
- Да, не дерьмо, как пишут посконные говно-аналитики, - начал Мотя. - Напротив, «крутой пиар», как привык твердить наш голубиный народ. Французы, прародители постмодерна, чпокнули в одно место вторичный во всем Голливуд, убедивший себя в том, что это он определяет дух времени и задает повестку. Они взяли олимпиаду как инфоповод-контейнер и заложили в него как в торт наполеон несколько слоев первоклассного в своей скандальности контента, поджарили пуканы миллионам людей и заставили их обсуждать свое симулякративное событие. С нужными французам посылами. Они еще и засадили в нас чумовой мессидж. Какими же надо быть крутыханами, чтобы так дерзко и смело проэцсамое то, что для других носит буквально сакральный смысл! Воистину метамодерн!
- Спектакль по заветам Ги Дебора? - осторожно уточнила Соня.
- Типа того! Чертов французишка словно предвидел то, что определяет сегодня нашу деятельность. «Общество, базирующееся на современной индустрии, не является зрелищным случайно или поверхностно — в самой своей основе оно является зрительским. В спектакле, этом образе господствующей экономики, цель есть ничто, развитие — все. Спектакль не стремится ни к чему иному, кроме себя самого», - писал он. И оказался и прав, и не прав. Для тех, кто делал и смотрел это открытие, все именно так и было. Спектакль - как всепоглощающая цель. Но для тех, кто дал этому режиссеру бабок, спектакль стал посланием всему миру. Каким? Мы, быть может, не самые богатые, но именно мы самые смелые проводники метамодерна и новой повестки. Вот это и есть крутой мета-мессиджинг, а не то, что вы пишете клиентам в презентациях.
- То есть для пиарщика спектакль становится одновременно и целью, и средством - то бишь контейнером для наших мессиджей?
- Если их заказчикам хватает на это смелости. Ларри Бейнхарт, автор «Американского героя», по которому потом сняли «Хвост виляет собакой», попытался нащупать и выразить это вслух больше 30 лет назад, потом авторы «Черного зеркала» развили и даже визуализировали мысль. Спектакль должен зацепить и захватить нервную систему широких масс, довести их до состояния управляемого зверя и напитать его сознание некоторыми «командами». Последние десятилетия внесли важную поправочку: спектакль должен быть срежиссирован даже больше под соцсети, нежели под телевизор.
Вспомним эволюцию идеи. Возьмем фильмы «Бегущий человек» или «Голодные игры». Везде одна сквозная идея. Общество спектакля стабилизирует настроения глубинного народа через механику, в которой «зрелище» вводит человека в особый зрительский транс, заставляя забыть про «хлеб». Да, до катарсиса, получаемого через физическое насилие мы пока не дожили, ибо насилие над нервной системой эффективнее - через сочетание звуков и образов, буквально взрывающих сознание. Чем это не нетфликс-политика, что вошла сейчас в обиход наших политологов?
Вот почему французы сумели на днях натянуть Голливуд и всех нас. Вот Иммануил Рофисов дипломатично замечает, что это открытие толкает нас к культурному размежеванию. Но будем точнее: они взяли приёмчики Шарли Эбдо и шокировали весь мир, виртуозно разделив всех, подарив нам идеальный набор образов для срачей и эскалации враждебности. Такой спектакль идеален для соцсетей. Так что тайная вечеря с фриками вместо апостолов и бахусом, тройничок в библиотеке, королева с отрубленной головой, рычащие французские дэт-металлисты - это, говоря простым языком пиарщика, крутой эсэмэм, а не дерьмо.
«Спектакль нельзя понимать ни как злоупотребление неким миром визуальности, ни как продукт массированного распространения образов. Скорее, это мировоззрение, это объективировавшееся видение мира», - писал Ги Дебор. - Вот это мировоззрение вам и нужно освоить. С днем пиарщика, зайки, растите быстрее!
«В обитель охватов, где смех без причин,
Туда, где эфир - сплошь шум и бреда дичь,
Клиенты, как зайцы, бегут за мечтой,
Но меж пальцев песком убегает успех».
Соня Драпук, восходящая звезда «Роспиара», тупо и беспощадно прокрастинировала с чатгпт. Пачками генерила лирику про охваты в пиаре, подражая Данте. Выходило хреново. Как и заявка на «Пробу». «Вместо победной заявки на мощный пиар-проект один сплошной булшит», - ворчал Матвей Соломоныч, легендарный чиф-стратег агентства. «Не выходит у тебя, Данила, каменный цветок», - добавлял он. - Все надо переделать!»
А как её переделать? Вот над чем билась Соня. Проклятые пиар-цели, треклятые кипиаи! На экране старенького макбук эйра только число публикаций и охваты. Но к последним прибегать совсем не хотелось, ведь после недавнего семинара у Орхидеи Остроглазовой из аналитической компании «Сводки Пяра» Соня твёрдо запомнила, что хвастаться охватами для пиарщика - это и кринж, и зашквар.
Матвей Соломоныч, напротив, бессовестно топил за охваты. Адвокат дьявола, блин.
- Ты пойми, Соня, зайка, это все наше старпёрское ворчание, дескать, зачем хвалиться симулякрами, если сам в них не веришь? А надо просто верить. Веровать, ибо абсурдно, как переписали однажды в хлёсткий афоризм длинные полотна унылой схоластики от монаха Тертуллиана. Кому нужно ваше высокоморальное пиаровское чистоплюйство? Учитесь прагматизму.
- Но ведь это обман, ментор! Вот смотрите, что пишет «Скан». Мы, мол, считаем только самый честный среднесуточный охват. Где же тут честность? Возьмём онлайн-СМИ. Они берут среднесуточную аудиторию сайта на основе данных из SimilarWeb. Оукей. Но половина сайтов не могут похвастаться баунс рэйтом ниже 50%, а посетители проводят у них редко дольше полутора минут. Плюс на сайте за сутки выходит, не знаю, два, а может, и три десятка новостей. То есть нет ни единого шанса, что вся эта «охваченная» аудитория ваще могла увидеть ту или иную конкретную новостюшку! Реальные цифры меньше в 30-50, а то и 100 раз! Ещё хуже ситуация с печаткой, где охватом считают тираж. И страшнее всего - технический охват телеканалов, что считают на базе данных сетей распространения ФГУП РТРС. Полный булшит, как вы говорите. И наконец, для одного инфоповода все эти булшит-цифры ещё и складывают! Тотальная энтропия, учитель….
- А ежели ты не можешь ей управлять, прими её. Только не в сердце, а в желудок. Перевари с пользой для дела. Пусти в оборот. Нет ничего лучше охватов, когда нужно обосновать начальнику выделение больших ресурсов на гашение кризиса. Это знают все, кто работает с региональными ЦУРами. Покажи десять, а лучше двадцать миллионов охвата на самую пшивую, но обидную новость. И сразу же проси денег на подавление негатива! Потом, не обойтись без охватов, когда нужно объясниться, куда делись деньги. Прошляпили на всякую чепуху - иди к мониторщикам. Пусть колдуют тебе межгалактические охваты. Нельзя же верхам показывать, в какую копеечку встали «папаше Дорсетту» купленные тобой статьи, особенно в тир-ван. Так и во всех этих пиар-премиях, зайка моя. Умные люди понимают, что чепухой размахиваем, но заказчик-то хавает. А стыдиться можно, когда тебе давали чёткое ТЗ на коммуникацию с образом результата, а ты охваты впариваешь. Но часто ли ты видела у нас чёткое ТЗ с образом результата?
Туда, где эфир - сплошь шум и бреда дичь,
Клиенты, как зайцы, бегут за мечтой,
Но меж пальцев песком убегает успех».
Соня Драпук, восходящая звезда «Роспиара», тупо и беспощадно прокрастинировала с чатгпт. Пачками генерила лирику про охваты в пиаре, подражая Данте. Выходило хреново. Как и заявка на «Пробу». «Вместо победной заявки на мощный пиар-проект один сплошной булшит», - ворчал Матвей Соломоныч, легендарный чиф-стратег агентства. «Не выходит у тебя, Данила, каменный цветок», - добавлял он. - Все надо переделать!»
А как её переделать? Вот над чем билась Соня. Проклятые пиар-цели, треклятые кипиаи! На экране старенького макбук эйра только число публикаций и охваты. Но к последним прибегать совсем не хотелось, ведь после недавнего семинара у Орхидеи Остроглазовой из аналитической компании «Сводки Пяра» Соня твёрдо запомнила, что хвастаться охватами для пиарщика - это и кринж, и зашквар.
Матвей Соломоныч, напротив, бессовестно топил за охваты. Адвокат дьявола, блин.
- Ты пойми, Соня, зайка, это все наше старпёрское ворчание, дескать, зачем хвалиться симулякрами, если сам в них не веришь? А надо просто верить. Веровать, ибо абсурдно, как переписали однажды в хлёсткий афоризм длинные полотна унылой схоластики от монаха Тертуллиана. Кому нужно ваше высокоморальное пиаровское чистоплюйство? Учитесь прагматизму.
- Но ведь это обман, ментор! Вот смотрите, что пишет «Скан». Мы, мол, считаем только самый честный среднесуточный охват. Где же тут честность? Возьмём онлайн-СМИ. Они берут среднесуточную аудиторию сайта на основе данных из SimilarWeb. Оукей. Но половина сайтов не могут похвастаться баунс рэйтом ниже 50%, а посетители проводят у них редко дольше полутора минут. Плюс на сайте за сутки выходит, не знаю, два, а может, и три десятка новостей. То есть нет ни единого шанса, что вся эта «охваченная» аудитория ваще могла увидеть ту или иную конкретную новостюшку! Реальные цифры меньше в 30-50, а то и 100 раз! Ещё хуже ситуация с печаткой, где охватом считают тираж. И страшнее всего - технический охват телеканалов, что считают на базе данных сетей распространения ФГУП РТРС. Полный булшит, как вы говорите. И наконец, для одного инфоповода все эти булшит-цифры ещё и складывают! Тотальная энтропия, учитель….
- А ежели ты не можешь ей управлять, прими её. Только не в сердце, а в желудок. Перевари с пользой для дела. Пусти в оборот. Нет ничего лучше охватов, когда нужно обосновать начальнику выделение больших ресурсов на гашение кризиса. Это знают все, кто работает с региональными ЦУРами. Покажи десять, а лучше двадцать миллионов охвата на самую пшивую, но обидную новость. И сразу же проси денег на подавление негатива! Потом, не обойтись без охватов, когда нужно объясниться, куда делись деньги. Прошляпили на всякую чепуху - иди к мониторщикам. Пусть колдуют тебе межгалактические охваты. Нельзя же верхам показывать, в какую копеечку встали «папаше Дорсетту» купленные тобой статьи, особенно в тир-ван. Так и во всех этих пиар-премиях, зайка моя. Умные люди понимают, что чепухой размахиваем, но заказчик-то хавает. А стыдиться можно, когда тебе давали чёткое ТЗ на коммуникацию с образом результата, а ты охваты впариваешь. Но часто ли ты видела у нас чёткое ТЗ с образом результата?
pr-proba.ru
PROBA Awards
Конкурс на получение премии в области связей с общественностью
Соня, восходящая звезда «Роспиара», тонула в текучке. Былые диалоги с любимым ментором Мотей, ветераном большой российской журналистики и чиф-стратегом агентства, словно померкли, оставшись где-то в прошлом и на периферии сознания…
И вдруг утро взорвалось неожиданным сообщением от Матвея Соломоныча. «Всех клиентов из топ-тыщи сегодня надо покачать»… Битый час расспросов - и все прояснилось. Мотя подсказал важное: вышел ежегодный рейтинг Ассоциации менеджеров топ-1000, где вот уже многие годы привыкли находить свои имена топы российского бизнеса, ну и не попиарить их в связи с данным поводом могло бы стать дичайшим прососом… Соня хотела было перетереть сей феномен ярмарки тщеславия и ее циничной эксплуатации, но Матвей Соломоныч сначала долго не отвечал, а потом переслал большой текст от чатгпт…
Тщетинги. Диалог
Действующие лица:
- Сокракл: Современный философ, восхищенный концепцией общества спектакля Ги Дебора.
- Адоратис: Ученик Сокракла, приверженец идей Теодора Адорно о массовой культуре.
---
Сокракл: Приветствую тебя, Адоратис. Скажи мне, почему, как ты думаешь, современных пиарщиков так манят конкурсы и награды? Ведь они бросают все свои силы на завоевание этих призов.
Адоратис: Я думаю, причина кроется в их стремлении к признанию и самоутверждению. Эти награды становятся своеобразным символом успеха в их профессиональной сфере.
Сокракл: Однако, можем ли мы согласиться с тем, что это лишь стремление к признанию? Или здесь скрывается нечто более глубокое, что тесно связано с природой нашего общества?
Адоратис: Учитывая твое знакомство с идеями Ги Дебора, могу предположить, что ты видишь здесь связь с понятием общества спектакля?
Сокракл: Именно так. Общество спектакля, как утверждал Дебор, превращает все человеческие отношения в зрелище. В этом обществе внешний вид и символы становятся важнее самой сущности вещей. Конкурсы и награды – это своего рода спектакль, в котором пиарщики хотят участвовать.
Адоратис: Интересно. Это означает, что награды становятся не способом самоутверждения, а необходимым элементом спектакля, в котором видимость доминирует над реальностью?
Сокракл: Верно. Для пиарщиков участие в таких конкурсах – это своего рода подтверждение их профессиональной компетентности и успешности, которая определяется не реальными достижениями, а их видимостью и восприятием со стороны общества.
Адоратис: Но тогда, если следовать этой логике, пиарщики становятся заложниками этой системы, стремясь постоянно поддерживать видимость успеха и признания, чтобы оставаться на плаву в обществе спектакля.
Сокракл: Да, они становятся частью механизма, который постоянно производит и воспроизводит эти зрелища. И здесь мы можем обратиться к идеям Теодора Адорно, который утверждал, что массовая культура является средством контроля и унификации общества.
Адоратис: То есть, ты хочешь сказать, что конкурсы и награды – это инструменты массовой культуры, которые служат для стандартизации и контроля, заставляя их соответствовать определенным критериям успеха и признания?
Сокракл: Именно так. Адорно говорил, что массовая культура создает иллюзию индивидуальности, в то время как на самом деле работает на унификацию и подчинение. Пиарщики, участвуя в конкурсах и стремясь к наградам, на самом деле подчиняются этим унифицированным стандартам и становятся частью массовой культуры.
Адоратис: Следовательно, стремление к наградам не является истинным выражением их профессионализма и таланта, а лишь ответом на давление массовой культуры и общества спектакля, которые формируют стандарты успеха и признания?
Сокракл: Точно. И это создает иллюзию удовольствие от признания, которое на самом деле является только утратой подлинной сущности их деятельности. Пиарщики становятся актерами в спектакле, который они сами помогают поддерживать, не осознавая, что их успех – лишь отражение фантазии, созданной обществом.
И вдруг утро взорвалось неожиданным сообщением от Матвея Соломоныча. «Всех клиентов из топ-тыщи сегодня надо покачать»… Битый час расспросов - и все прояснилось. Мотя подсказал важное: вышел ежегодный рейтинг Ассоциации менеджеров топ-1000, где вот уже многие годы привыкли находить свои имена топы российского бизнеса, ну и не попиарить их в связи с данным поводом могло бы стать дичайшим прососом… Соня хотела было перетереть сей феномен ярмарки тщеславия и ее циничной эксплуатации, но Матвей Соломоныч сначала долго не отвечал, а потом переслал большой текст от чатгпт…
Тщетинги. Диалог
Действующие лица:
- Сокракл: Современный философ, восхищенный концепцией общества спектакля Ги Дебора.
- Адоратис: Ученик Сокракла, приверженец идей Теодора Адорно о массовой культуре.
---
Сокракл: Приветствую тебя, Адоратис. Скажи мне, почему, как ты думаешь, современных пиарщиков так манят конкурсы и награды? Ведь они бросают все свои силы на завоевание этих призов.
Адоратис: Я думаю, причина кроется в их стремлении к признанию и самоутверждению. Эти награды становятся своеобразным символом успеха в их профессиональной сфере.
Сокракл: Однако, можем ли мы согласиться с тем, что это лишь стремление к признанию? Или здесь скрывается нечто более глубокое, что тесно связано с природой нашего общества?
Адоратис: Учитывая твое знакомство с идеями Ги Дебора, могу предположить, что ты видишь здесь связь с понятием общества спектакля?
Сокракл: Именно так. Общество спектакля, как утверждал Дебор, превращает все человеческие отношения в зрелище. В этом обществе внешний вид и символы становятся важнее самой сущности вещей. Конкурсы и награды – это своего рода спектакль, в котором пиарщики хотят участвовать.
Адоратис: Интересно. Это означает, что награды становятся не способом самоутверждения, а необходимым элементом спектакля, в котором видимость доминирует над реальностью?
Сокракл: Верно. Для пиарщиков участие в таких конкурсах – это своего рода подтверждение их профессиональной компетентности и успешности, которая определяется не реальными достижениями, а их видимостью и восприятием со стороны общества.
Адоратис: Но тогда, если следовать этой логике, пиарщики становятся заложниками этой системы, стремясь постоянно поддерживать видимость успеха и признания, чтобы оставаться на плаву в обществе спектакля.
Сокракл: Да, они становятся частью механизма, который постоянно производит и воспроизводит эти зрелища. И здесь мы можем обратиться к идеям Теодора Адорно, который утверждал, что массовая культура является средством контроля и унификации общества.
Адоратис: То есть, ты хочешь сказать, что конкурсы и награды – это инструменты массовой культуры, которые служат для стандартизации и контроля, заставляя их соответствовать определенным критериям успеха и признания?
Сокракл: Именно так. Адорно говорил, что массовая культура создает иллюзию индивидуальности, в то время как на самом деле работает на унификацию и подчинение. Пиарщики, участвуя в конкурсах и стремясь к наградам, на самом деле подчиняются этим унифицированным стандартам и становятся частью массовой культуры.
Адоратис: Следовательно, стремление к наградам не является истинным выражением их профессионализма и таланта, а лишь ответом на давление массовой культуры и общества спектакля, которые формируют стандарты успеха и признания?
Сокракл: Точно. И это создает иллюзию удовольствие от признания, которое на самом деле является только утратой подлинной сущности их деятельности. Пиарщики становятся актерами в спектакле, который они сами помогают поддерживать, не осознавая, что их успех – лишь отражение фантазии, созданной обществом.
Этим вечером Соня Драпук, восходящая звезда агентства Роспиар, читала телеграм-канал Владислава Бакальчука и не могла избавиться от наваждения. Что тексты там фигачит нейросеть. Она погоняла чатгпт с разными конспирологическими промтами - и получалось точь-в-точь как там. Совпадение?!…
Тогда она решилась на немыслимое. Поручить чатгпт написать об этом притчу. С собой и чиф-стратегом Мотей. И.. получилось!
«Соня: Мотя, вы знаете, я вот думаю, смогут ли нейросети когда-нибудь совершенно заменить нас, пиарщиков? Вроде бы они уже пишут тексты, генерируют идеи...
Мотя: Интересный вопрос, Соня. Давай я объясню на примере. Ты, наверное, слышала о телеграмм-канале Владислава Бакальчука?
Соня: Конечно, слышала. Неужели там работают нейросети?
Мотя: Именно так. Как только задействовали нейросети для обработки контента, процесс ускорился, но, к сожалению, качество значительно пострадало. Публикации стали пустыми, поверхностными. Иногда тематические ошибки или банальный скудный контекст делали информацию малополезной и даже вредной для читателей и заказчика.
Соня: Значит, нейросети могут быть быстрыми, но им не хватает глубины и точности?
Мотя: Верно. Нейросети действуют по алгоритмам, воспроизводят шаблоны. Они не умеют творить, они не зависят от контекста. Они не осознают тонкости культуры или эмоциональных струй.
Соня: Получается, они не могут заменить креативное безумие, верно?
Мотя: Абсолютно. В пиаре секрет успеха не только в том, кто пишет текст, а в том, кто ставит задачу. Архитектор коммуникаций — это тот, кто создает стратегию, понимает аудиторию и видит панораму, а не узкие детали.
Соня: И получается, что лучший архитектор коммуникаций — это человек?
Мотя: Точно. Только человек способен к истинному креативному безумию, сочетанию стратегической мысли с эмоциональным погружением, созданию смыслов из, казалось бы, хаотичных идей. Нейросети — это инструмент, но дирижер оркестра всегда должен быть живым, мыслящим существом.
Соня: Спасибо, Мотя, теперь я поняла. Мы — те, кто делает коммуникации живыми и эффективными, и никакая машина не сможет заменить эту уникальную способность.
Мотя: Рад, что мог помочь, Соня. Помни, что вдохновение, креативность и видение — это наши главные козыри. Без них никакая технология не сделает нашу работу действительно ценной».
Тогда она решилась на немыслимое. Поручить чатгпт написать об этом притчу. С собой и чиф-стратегом Мотей. И.. получилось!
«Соня: Мотя, вы знаете, я вот думаю, смогут ли нейросети когда-нибудь совершенно заменить нас, пиарщиков? Вроде бы они уже пишут тексты, генерируют идеи...
Мотя: Интересный вопрос, Соня. Давай я объясню на примере. Ты, наверное, слышала о телеграмм-канале Владислава Бакальчука?
Соня: Конечно, слышала. Неужели там работают нейросети?
Мотя: Именно так. Как только задействовали нейросети для обработки контента, процесс ускорился, но, к сожалению, качество значительно пострадало. Публикации стали пустыми, поверхностными. Иногда тематические ошибки или банальный скудный контекст делали информацию малополезной и даже вредной для читателей и заказчика.
Соня: Значит, нейросети могут быть быстрыми, но им не хватает глубины и точности?
Мотя: Верно. Нейросети действуют по алгоритмам, воспроизводят шаблоны. Они не умеют творить, они не зависят от контекста. Они не осознают тонкости культуры или эмоциональных струй.
Соня: Получается, они не могут заменить креативное безумие, верно?
Мотя: Абсолютно. В пиаре секрет успеха не только в том, кто пишет текст, а в том, кто ставит задачу. Архитектор коммуникаций — это тот, кто создает стратегию, понимает аудиторию и видит панораму, а не узкие детали.
Соня: И получается, что лучший архитектор коммуникаций — это человек?
Мотя: Точно. Только человек способен к истинному креативному безумию, сочетанию стратегической мысли с эмоциональным погружением, созданию смыслов из, казалось бы, хаотичных идей. Нейросети — это инструмент, но дирижер оркестра всегда должен быть живым, мыслящим существом.
Соня: Спасибо, Мотя, теперь я поняла. Мы — те, кто делает коммуникации живыми и эффективными, и никакая машина не сможет заменить эту уникальную способность.
Мотя: Рад, что мог помочь, Соня. Помни, что вдохновение, креативность и видение — это наши главные козыри. Без них никакая технология не сделает нашу работу действительно ценной».
Слово года? Вайб? Скуф? Как и прочие мемашные репьи, завтра они уже растворятся в дискурсе, - проворчал вечером 3 января изрядно помятый чиф-стратег «Роспиара» Матвей Соломоныч. Первые дни нового года он мешал креманы с эндемами, а потому был решительно настроен философствовать об итогах года.
- Вот смотри, Сонечка, ты у нас восходящая звёздочка суверенного пиара, а потому должна помнить, что рекордные упоминаемость и охваты ещё не делают те или иные слова полезными пярщикам.
- Ментор, то есть все эти слова года по версии грамоты.ру - не более чем пустые плевелы? Вайб? Скуф? Инсайт? Абьюз? Разве не юзали мы их весь год в проектах для наших клиентов?
- У нас, Соня, слово года - нарратив! А те слова, что не стали частью доминирующих нарративов и не закрепились в дискурсе, не имеют подлинной пиаровской ценности, если ты конечно не ситуативщик, что эсэмэмит резиновые изделия номер два. Вспомни, как объяснял это Пелевин, когда ещё не аутсорсил своё перо нейронкам: «дискурс служит чем-то вроде колючей проволоки с пропущенным сквозь нее током - только не для человеческого тела, а для человеческого ума. Он отделяет территорию, на которую нельзя попасть, от территории, с которой нельзя уйти». Все, что не подкреплено боевыми нарративами на одобренной территории, обречено прозябать в забвении на задворках мировых поисковиков.
Давай разберём сей феномен на примере взлетевшего внезапно слова «квадробер». Вот заочная дискуссия между Миа Бойко и Егором Кридом, выступившим в защиту девочки, напялившей маску котёнка. Вот в тему врываются Мизулина, уральские пельмени, камеди клаб, представители РПЦ, наконец, сам Сергей Лавров на официальной встрече хайпует на хайпе.
Но обрела ли тема квадроберов кроме вирусных охватов заряд энергии с понятным полюсом? Вспомним снова Пелевина. «Дело не в том, что где-то в мире есть добрая Грета, настолько отважная и честная девчушка, что про ее подвиги поневоле сообщают корпоративные СМИ. Дело в том, что корпоративные СМИ с какого-то момента начинают полоскать тебе мозги ежедневными историями про эту Грету. И послать их куда подальше становится проблематично, потому что тебя могут спросить – ты что же, против доброй Греты, гад? Медийная Грета – это не человек. Это агрессивный педофрастический нарратив, используемый транснациональной олигархией в борьбе за контроль над твоим умом.
Прежний европейский крепостной не мог покидать свою деревню, но думать мог что хотел. Современный американский крепостной может ездить по всему миру и даже летать в космос, если есть деньги, но его сознание при этом должно бегать на коротком поводке вокруг нескольких колышков, вбитых корпоративными СМИ – «формирователями нарратива».
Квадроберы - это гуд или бэд, вот в чем вопрос, крошка! Если ни то, ни се, значит, это не стойкий нарратив, а чисто мемный всплеск. Как пена, что всегда быстро оседает, когда делаешь огонь под кастрюлей потише. Вот посмотри, как у них на Западе работают фэнтези-саги. Они дают возможность манипулятивно размечать любые пространства: Россия - это Мордор. Вот эти - наши сукины дети, а эти - чужие. Наши - Атрейдесы, а эти - Харконенны. Вот славный парень Гарри Поттер, а против него - Воландеморт. Или вот еще: нарративный дизайнер заставляет героя игры, что якобы некорректно назвал другого с точки зрения ЛГБТ-терминологии, переться в угол и делать в наказание отжимания. Всем же ясно, где тут сторона добра и света? Нарратив селится в голове и одновременно тащит на себе систему оценок, которую можно натягивать на окружающий мир...
- Вот смотри, Сонечка, ты у нас восходящая звёздочка суверенного пиара, а потому должна помнить, что рекордные упоминаемость и охваты ещё не делают те или иные слова полезными пярщикам.
- Ментор, то есть все эти слова года по версии грамоты.ру - не более чем пустые плевелы? Вайб? Скуф? Инсайт? Абьюз? Разве не юзали мы их весь год в проектах для наших клиентов?
- У нас, Соня, слово года - нарратив! А те слова, что не стали частью доминирующих нарративов и не закрепились в дискурсе, не имеют подлинной пиаровской ценности, если ты конечно не ситуативщик, что эсэмэмит резиновые изделия номер два. Вспомни, как объяснял это Пелевин, когда ещё не аутсорсил своё перо нейронкам: «дискурс служит чем-то вроде колючей проволоки с пропущенным сквозь нее током - только не для человеческого тела, а для человеческого ума. Он отделяет территорию, на которую нельзя попасть, от территории, с которой нельзя уйти». Все, что не подкреплено боевыми нарративами на одобренной территории, обречено прозябать в забвении на задворках мировых поисковиков.
Давай разберём сей феномен на примере взлетевшего внезапно слова «квадробер». Вот заочная дискуссия между Миа Бойко и Егором Кридом, выступившим в защиту девочки, напялившей маску котёнка. Вот в тему врываются Мизулина, уральские пельмени, камеди клаб, представители РПЦ, наконец, сам Сергей Лавров на официальной встрече хайпует на хайпе.
Но обрела ли тема квадроберов кроме вирусных охватов заряд энергии с понятным полюсом? Вспомним снова Пелевина. «Дело не в том, что где-то в мире есть добрая Грета, настолько отважная и честная девчушка, что про ее подвиги поневоле сообщают корпоративные СМИ. Дело в том, что корпоративные СМИ с какого-то момента начинают полоскать тебе мозги ежедневными историями про эту Грету. И послать их куда подальше становится проблематично, потому что тебя могут спросить – ты что же, против доброй Греты, гад? Медийная Грета – это не человек. Это агрессивный педофрастический нарратив, используемый транснациональной олигархией в борьбе за контроль над твоим умом.
Прежний европейский крепостной не мог покидать свою деревню, но думать мог что хотел. Современный американский крепостной может ездить по всему миру и даже летать в космос, если есть деньги, но его сознание при этом должно бегать на коротком поводке вокруг нескольких колышков, вбитых корпоративными СМИ – «формирователями нарратива».
Квадроберы - это гуд или бэд, вот в чем вопрос, крошка! Если ни то, ни се, значит, это не стойкий нарратив, а чисто мемный всплеск. Как пена, что всегда быстро оседает, когда делаешь огонь под кастрюлей потише. Вот посмотри, как у них на Западе работают фэнтези-саги. Они дают возможность манипулятивно размечать любые пространства: Россия - это Мордор. Вот эти - наши сукины дети, а эти - чужие. Наши - Атрейдесы, а эти - Харконенны. Вот славный парень Гарри Поттер, а против него - Воландеморт. Или вот еще: нарративный дизайнер заставляет героя игры, что якобы некорректно назвал другого с точки зрения ЛГБТ-терминологии, переться в угол и делать в наказание отжимания. Всем же ясно, где тут сторона добра и света? Нарратив селится в голове и одновременно тащит на себе систему оценок, которую можно натягивать на окружающий мир...
- Но ментор, выходит, что формировать собственные нарративы - дорого и под силу лишь целым державам или толстосумам, не важно, корпораты они или тучные «оппозиционеры» на содержании у «мировой жабы». Получается, что пиарщику все же практичнее садиться на взлетающие в дискурсе нарративы, внедряя в них свои бренды с их месседжингом…
- Именно! И не путать это с ситуативным маркетингом в духе Aviasales или презервативов Vizit, потому что работа с нарративом не ситуативна, а требует последовательности. Сначала ты долго встраиваешься в нарратив, потом он начинает работать на тебя. Вот простой пример. Осенью прошлого года H&M выпустила так называемых зеленых облигаций на 500 миллионов евро. И что же? Настоящий ажиотаж, подписка оказалась более чем втрое превышена. А почему? Обещано безотходное производство и и устойчивое водопользование. Как это поможет бизнесу, что это за хрень? Да бог его знает. Главное, нарратив отработан с пользой для кармана. Айарщики и пиарщики - молодцы!
- А как же этика? Мы же не геббельсоиды какие и не герои романа «Здесь курят»?
- А как ты думаешь, выражение brain rot, что Оксфордский словарь назвал словом 2024 года, это действительно результат работы пиарщиков? Иными словами, «разложение мозга», что становится следствием передоза дискурса, это прямо мы? Если нет, то кто же? Всякий раз, когда башку забивают мысли о морали, лучше задавайся вопросом, кто в реале качает дискурс и разлагает нам мозги…
- Именно! И не путать это с ситуативным маркетингом в духе Aviasales или презервативов Vizit, потому что работа с нарративом не ситуативна, а требует последовательности. Сначала ты долго встраиваешься в нарратив, потом он начинает работать на тебя. Вот простой пример. Осенью прошлого года H&M выпустила так называемых зеленых облигаций на 500 миллионов евро. И что же? Настоящий ажиотаж, подписка оказалась более чем втрое превышена. А почему? Обещано безотходное производство и и устойчивое водопользование. Как это поможет бизнесу, что это за хрень? Да бог его знает. Главное, нарратив отработан с пользой для кармана. Айарщики и пиарщики - молодцы!
- А как же этика? Мы же не геббельсоиды какие и не герои романа «Здесь курят»?
- А как ты думаешь, выражение brain rot, что Оксфордский словарь назвал словом 2024 года, это действительно результат работы пиарщиков? Иными словами, «разложение мозга», что становится следствием передоза дискурса, это прямо мы? Если нет, то кто же? Всякий раз, когда башку забивают мысли о морали, лучше задавайся вопросом, кто в реале качает дискурс и разлагает нам мозги…
Деловым сезоном в "Роспиаре" на второй неделе январе ещё не пахло. Команда Сони Драпук, восходящей звезды суверенного пиара, ещё, правда, не вошедшей в топ-списки и рейтинги всяческих монстров коммуникаций в ТГ, усиленно практиковалась в нейросетях, осваивая креативный копирайтинг под вероятные задачи клиентов. Выходило местами прямо задорно. Соня интуитивно нащупала, что для попадания в цель крайне важно задать нейронке некую релевантную задаче ролевую модель, обозначить контекст и - самое главное - как и в хорошем релизе дать конечную смысловую точку-мессидж, куда необходимо подвести текст. Именно тогда у нейросети получалось выстроить к ней логическую траекторию. Одной из любимых ролевых моделей Сони стали "Диалоги" Платона. Очередной эксперимент подтвердил, что схема рабочая...
*Действие происходит в литературной гостиной под этереальной сенью вечности. Фёдор Михайлович Д. и Виктор Олегович П. сидят в креслах, окружённые невидимой, но явственно ощутимой тишиной. Перед ними стоит кофейный столик, на котором пылают чашки – тёплые, но не остывающие, ибо время здесь не властно над горячими напитками. Разговор заходит о современной литературе.*
**Фёдор Михайлович**: Скажи же мне, любезный мой собеседник, что же происходит с литературой вашей эпохи? Я ознакомился с некоторыми произведениями и не нахожу в них того глубинного вопрошания о природе человеческой души, ради которого, как мне казалось, и существует искусство слова. Всё стало так поверхностно, так... банально...
**Виктор Олегович**: Фёдор Михайлович, давайте начнём с того, что сама эпоха стала банальной. Ты говорил о "вопрошании", но кто сегодня хочет задавать себе вопросы? Герои двадцать первого века – это уже не твои Раскольниковы и не твои Зосимы, пытающиеся узнать, где грань между человеком и богом, между добром и злом. Нет, сегодня люди жадно тянутся не к философским дилеммам, а к цветастому шоу, к бесконечному "марвеловскому" многосерийному аттракциону.
**Фёдор Михайлович**: "Марвеловскому"? Поясни, что ты имеешь в виду.
**Виктор Олегович**: Ну, представь себе героя вроде твоего Раскольникова. Но вместо топора – у него волшебный молот. Вместо бедной старушки-процентщицы – вселенский злодей в латексном костюме. Вместо нравственных мук – монтажные вставки с шутками и драками. Всё разжёвано, упрощено. Людям больше не нужны сложные мысли, потому что любая сложность требует усилия, а усилие вызывает отторжение. Век информационной перегрузки породил другую литературу: лёгкую, зрелищную, моментально съедаемую и столь же моментально забываемую.
**Фёдор Михайлович**: Но ведь мысль о душе – о её спасении или погибели – должна быть единственной истинной целью искусства. Без этого что остаётся от писателя? Что сделает его незаменимым, если не страдание во имя истины?
**Виктор Олегович**: Ты рассматриваешь писателя как страдальца, Фёдор Михайлович. Но, возможно, всё обстоит намного проще. Писатель – это иллюзия. Красивый миф. А сегодня мифы заменяются алгоритмами.
**Фёдор Михайлович**: Алгоритмами? Ты говоришь загадками.
**Виктор Олегович**: Позволь пояснить. Раньше писатели описывали реальность. Потом начали конструировать свои миры, как те твои братья Карамазовы, борясь друг с другом за то, какие из них ближе к истине. Сегодня реальность больше не важна. Люди читают книги не ради поиска смысла, а ради того, чтобы ненадолго убежать от него. А если это так – зачем вообще нужен автор? Компьютер может генерировать узнаваемые сюжеты ничуть не хуже. Даже я, каюсь, последние несколько лет не утруждаю себя писать книги. Это делают за меня нейросети.
**Фёдор Михайлович** (в ужасе хватается за голову): Ты лишаешь себя голоса, свою душу превращаешь в молчание?! Таков ли твой путь, Виктор Олегович?
**Виктор Олегович**: При чём тут душа? Это же всего лишь текст. Читателям не важно, кто его написал – человек, машина или таинственная сила из зазеркальной реальности. Единственная их забота – чтобы текст заиграл с их сознанием. И если машина справляется лучше, зачем сопротивляться?
**Фёдор Михайлович**: Так, значит, ты утверждаешь, что творчество теряет свою святость? Что за этим остаётся?
**Виктор Олегович**: Остаётся усмешка над абсурдом, Фёдор Михайлович. Мы – тени на стенах пещеры, тени, берегущие тепло своих чашек, пока мир выбрасывает новые дары алгоритмов. Расслабьтесь. Автор – всего лишь концепт: и то исчезающий.
**Фёдор Михайлович** (мрачно): Спасение души выше всех концептов.
**Виктор Олегович** (насмешливо): А мне кажется, что для людей наших дней душа – это просто блестящий шарик, который хорошо смотрится в Инстаграме...
**Фёдор Михайлович**: Скажи же мне, любезный мой собеседник, что же происходит с литературой вашей эпохи? Я ознакомился с некоторыми произведениями и не нахожу в них того глубинного вопрошания о природе человеческой души, ради которого, как мне казалось, и существует искусство слова. Всё стало так поверхностно, так... банально...
**Виктор Олегович**: Фёдор Михайлович, давайте начнём с того, что сама эпоха стала банальной. Ты говорил о "вопрошании", но кто сегодня хочет задавать себе вопросы? Герои двадцать первого века – это уже не твои Раскольниковы и не твои Зосимы, пытающиеся узнать, где грань между человеком и богом, между добром и злом. Нет, сегодня люди жадно тянутся не к философским дилеммам, а к цветастому шоу, к бесконечному "марвеловскому" многосерийному аттракциону.
**Фёдор Михайлович**: "Марвеловскому"? Поясни, что ты имеешь в виду.
**Виктор Олегович**: Ну, представь себе героя вроде твоего Раскольникова. Но вместо топора – у него волшебный молот. Вместо бедной старушки-процентщицы – вселенский злодей в латексном костюме. Вместо нравственных мук – монтажные вставки с шутками и драками. Всё разжёвано, упрощено. Людям больше не нужны сложные мысли, потому что любая сложность требует усилия, а усилие вызывает отторжение. Век информационной перегрузки породил другую литературу: лёгкую, зрелищную, моментально съедаемую и столь же моментально забываемую.
**Фёдор Михайлович**: Но ведь мысль о душе – о её спасении или погибели – должна быть единственной истинной целью искусства. Без этого что остаётся от писателя? Что сделает его незаменимым, если не страдание во имя истины?
**Виктор Олегович**: Ты рассматриваешь писателя как страдальца, Фёдор Михайлович. Но, возможно, всё обстоит намного проще. Писатель – это иллюзия. Красивый миф. А сегодня мифы заменяются алгоритмами.
**Фёдор Михайлович**: Алгоритмами? Ты говоришь загадками.
**Виктор Олегович**: Позволь пояснить. Раньше писатели описывали реальность. Потом начали конструировать свои миры, как те твои братья Карамазовы, борясь друг с другом за то, какие из них ближе к истине. Сегодня реальность больше не важна. Люди читают книги не ради поиска смысла, а ради того, чтобы ненадолго убежать от него. А если это так – зачем вообще нужен автор? Компьютер может генерировать узнаваемые сюжеты ничуть не хуже. Даже я, каюсь, последние несколько лет не утруждаю себя писать книги. Это делают за меня нейросети.
**Фёдор Михайлович** (в ужасе хватается за голову): Ты лишаешь себя голоса, свою душу превращаешь в молчание?! Таков ли твой путь, Виктор Олегович?
**Виктор Олегович**: При чём тут душа? Это же всего лишь текст. Читателям не важно, кто его написал – человек, машина или таинственная сила из зазеркальной реальности. Единственная их забота – чтобы текст заиграл с их сознанием. И если машина справляется лучше, зачем сопротивляться?
**Фёдор Михайлович**: Так, значит, ты утверждаешь, что творчество теряет свою святость? Что за этим остаётся?
**Виктор Олегович**: Остаётся усмешка над абсурдом, Фёдор Михайлович. Мы – тени на стенах пещеры, тени, берегущие тепло своих чашек, пока мир выбрасывает новые дары алгоритмов. Расслабьтесь. Автор – всего лишь концепт: и то исчезающий.
**Фёдор Михайлович** (мрачно): Спасение души выше всех концептов.
**Виктор Олегович** (насмешливо): А мне кажется, что для людей наших дней душа – это просто блестящий шарик, который хорошо смотрится в Инстаграме...
Конструктор для питча.pdf
56.9 KB
Как же правильно говорить, «питчить» или «продавать» новости? Что диктует нам традиция? С этим вопросом Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций «Роспиар», обратилась к ветерану индустрии Матвею Соломонычу, чиф-стратегу их звёздной команды.
- Пох, София. Бойцы легендарного британского (хоть и вскоре почившего) Белл Поттинжера, когда обосновывали конский ритейнер при полнейшем отсутствии результатов, говорили что-то типа «ви а константли питчинх ё сторис». А у нас на купеческой Руси, знаешь ли, все больше «торговали». Но сердце нынче болит о другом, Соня. Как так вышло вдруг, что прервалась цепочка передачи заветного знания о «продаже новостей»? И вот который год соцсети да телеги вновь пестрят постами о том, как надо паковать инфоповоды и эффективно общаться с журналистами… Казалось бы, сколько лет индустрии, сколько копий сломано, граблей пройдено, и вдруг - база то ли обнулена, то ли забыта…
- Это что, дорогой ментор! Тут пуканы снова горят от споров про то, как писать и оформлять релизы! Майк Бутчер, культовый редактор Техкранча и актуальный русофоб, в давние годы - большой фанат России и особенно гонораров за участие в венчурных форумах и тусовочках, постулировал, что релиз мёртв почти десять лет назад. И что же? Заход «Press release is dead» и по сей день остается неплохим инструментом контент-маркетинга для джинсовых (платных) колонок в Forbes и иже с ним.
- Что-то разворчалась ты, зайка, аки старпёр какой. Негоже! Такие речи - наш удел, бумерский. А собери-ка ты лучше нашу молодёжь, надо о «продаже» новостей и мне проворчаться. А пока распространи «среди жильцов нашего жэка» вот этот документик - конструктор питчей. Вот его и обсудим. Хороший питч - питч продуманный и подготовленный, с этим даже старик Бутчер спорить не станет...
- Пох, София. Бойцы легендарного британского (хоть и вскоре почившего) Белл Поттинжера, когда обосновывали конский ритейнер при полнейшем отсутствии результатов, говорили что-то типа «ви а константли питчинх ё сторис». А у нас на купеческой Руси, знаешь ли, все больше «торговали». Но сердце нынче болит о другом, Соня. Как так вышло вдруг, что прервалась цепочка передачи заветного знания о «продаже новостей»? И вот который год соцсети да телеги вновь пестрят постами о том, как надо паковать инфоповоды и эффективно общаться с журналистами… Казалось бы, сколько лет индустрии, сколько копий сломано, граблей пройдено, и вдруг - база то ли обнулена, то ли забыта…
- Это что, дорогой ментор! Тут пуканы снова горят от споров про то, как писать и оформлять релизы! Майк Бутчер, культовый редактор Техкранча и актуальный русофоб, в давние годы - большой фанат России и особенно гонораров за участие в венчурных форумах и тусовочках, постулировал, что релиз мёртв почти десять лет назад. И что же? Заход «Press release is dead» и по сей день остается неплохим инструментом контент-маркетинга для джинсовых (платных) колонок в Forbes и иже с ним.
- Что-то разворчалась ты, зайка, аки старпёр какой. Негоже! Такие речи - наш удел, бумерский. А собери-ка ты лучше нашу молодёжь, надо о «продаже» новостей и мне проворчаться. А пока распространи «среди жильцов нашего жэка» вот этот документик - конструктор питчей. Вот его и обсудим. Хороший питч - питч продуманный и подготовленный, с этим даже старик Бутчер спорить не станет...
Кто «Незыгаря» читает, тот деньги в баночке хранит, - насвистывал с утра Матвей Соломонович, чиф-стратег агентства суверенных коммуникаций «Роспиар».
- Ментор, почему же у наших «башен», собравших под собой колоссальную медиа-силу, не получается погасить очаги паники, что взялись раздувать телеграм-каналы? - спросила Соня Драпук, восходящая пиар-звезда агентства.
- На такой вопрос с кондачка не ответишь, тут нужна аналитическая мощь Центра деконструкции дискурсов «Плацдарм» и его бессменного лидера. Почитай свеженького и обязательно подпишись. Знаешь, попытки непредвзятого авторского анализа происходящего в стране ведь стали редки: вот одни - давным-давно играют за «башни», вот другие - бессовестно отрабатывают гранты. В целом, то ли энтропия нарастает, то ли сингулярность...
- Но это же все просто тупые вбросы? Попытки замусорить и без того полный белого шума эфир?
- Это как сказать, Соня. Бывает нарратив с замыслом типа «отвлечь», когда формируется некая совершенно вымышленная, но притягательная (обычно силой срача) новая точка для дискуссии (типа тех же квадроберов), а бывает - типа «прощупать». Как учил один важный ныне федеральный чиновник, наша цель - создать ощущение живой дискуссии, ведь «дискуссия - признак здорового состояния общества». Куда тревожнее, когда в обществе возникает ощущение консолидации вокруг некоей позиции, противоречащей целям «пастыря». Когда же общественность в споре (то бишь в сраче, приправленном нездоровой ажитацией), управлять ею кратно проще. Вот и думай, русский человек, что выбрать для себя - между банком и банкой.
- Ментор, почему же у наших «башен», собравших под собой колоссальную медиа-силу, не получается погасить очаги паники, что взялись раздувать телеграм-каналы? - спросила Соня Драпук, восходящая пиар-звезда агентства.
- На такой вопрос с кондачка не ответишь, тут нужна аналитическая мощь Центра деконструкции дискурсов «Плацдарм» и его бессменного лидера. Почитай свеженького и обязательно подпишись. Знаешь, попытки непредвзятого авторского анализа происходящего в стране ведь стали редки: вот одни - давным-давно играют за «башни», вот другие - бессовестно отрабатывают гранты. В целом, то ли энтропия нарастает, то ли сингулярность...
- Но это же все просто тупые вбросы? Попытки замусорить и без того полный белого шума эфир?
- Это как сказать, Соня. Бывает нарратив с замыслом типа «отвлечь», когда формируется некая совершенно вымышленная, но притягательная (обычно силой срача) новая точка для дискуссии (типа тех же квадроберов), а бывает - типа «прощупать». Как учил один важный ныне федеральный чиновник, наша цель - создать ощущение живой дискуссии, ведь «дискуссия - признак здорового состояния общества». Куда тревожнее, когда в обществе возникает ощущение консолидации вокруг некоей позиции, противоречащей целям «пастыря». Когда же общественность в споре (то бишь в сраче, приправленном нездоровой ажитацией), управлять ею кратно проще. Вот и думай, русский человек, что выбрать для себя - между банком и банкой.
Минувший уик-энд Соня Драпук оказалась на мистическом мероприятии в пафосном местечке под названием NooTerem в самом центре Москвы, близ Романова переулка. Матвей Соломонович, чиф-стратег «Роспиара», и его давний соратник - философ-социолог Иммануил Рофисов - устраивали камерный бэттл-ток о мемкойнах как феномене нарративной экономики XXI века.
Направлял дискуссию, благоухая ароматами свежескошенного сена от Пако Рабана в сером костюме-тройке от Лоро Пиано телеселеб и жгучий краш женских сердец Кир Фрезерович… Не отвлекаясь на чарующий образ селеба, Соня аки усердная ботанша законспектировала ключевые пойнты титанов мысли.
Резкий взлёт мемкойна от Мелании Трамп и синхронное падение «монеты» её супруга Дональда вместе с последующим обвалом обоих «монет» имманентно присущи нарративной экономике нового столетия, - с разбега постулировал Рофисов. - Будь с нами деконструктор дискурсов Бодрийяр, он стоя здесь с бокалом Луи Родерера, с улыбкой сказал бы, что мемкойн - яркий эмпирический случай теории симулякров. Если в мире айтишников мемкойны - в первую очередь криптовалюты, то для социолога они - не более чем «обогащённые» социальным контекстом имитации денег, «облачные» валюты, движимые лишь энергией экономики внимания.
Ричард Докинз, биолог и автор знаменитой книги "Эгоистичный ген", впервые ввел концепцию мемов как единиц культурной информации, которые распространяются и эволюционируют, подобно генам. Мемкойны - эволюционная форма мемов - с надстройкой из геймификации и фиатных валют. Согласно Бодрийяру, гиперреальность — это мир, где границы между реальностью и иллюзией, оригиналом и подделкой, начинают стираться. Что именно покупает инвестор, вкладывая деньги, например, в Dogecoin? Не технологию, не актив, не продукт. Он покупает чувство принадлежности к интернет-культуре, энергию социальных сетей и, возможно, мечту о мгновенном богатстве. То есть мемкойн - это и ещё разновидность игры со временем, а синдром FOMO (fear of missing out - вдруг я упущу момент баснословно разбогатеть?!) работает здесь как архетип современного городского сознания.
- Dogecoin! Дурная псина, которая взорвала рынок, - ворвался в этот затянувшийся монолог стратег Мотя. - Он родился в 2013 году, когда два гика, проснувшись утром с идеей создать криптовалюту-шутку, взяли мем-изображение японского шиба-ину и обвесили его дурными грамматическими подписями, типа: "Such wow" и "Much money". Проект был запущен чисто для прикола. Никакой пользы, никаких мозгов, помойкой пахло за версту. И что же? Годы в прозябании, пока в 2021 этот мемкойн не взлетел до небес, только за январь подскочив в цене на 800%! Почему? Угадайте. Чудо по имени Илон Маск. Этот товарищ пишет о Dogecoin у себя в твитере: «Будущая криптовалюта Земли». Цена упала к середине 2022 года почти на 90%. Почему? Потому что Dogecoin — это фантик, торжество пустоты. Как и Маск, превративший себя в беспощадную пиар-машину!
- У Зигмунта Баумана, - невозмутимо продолжал Рофисов, - есть концепция «текучей современности» (liquid modernity), и мемкойны — это такая «текучая» экономика, где хайп может вдруг взлететь до небес, а в следующий момент исчезнуть в небытии. И эта реальность идеально соответствует духу нашей эпохи, где всё мимолетно и контекстуально:
-> Люди больше не верят в устойчивость традиционной финансовой модели. Они хотят быстрых побед, простых решений и возможности поймать катарсис в азартной игре, в гемблинге.
-> Мемкойны трансформируют отношение к деньгам. Они перестают быть инструментом обмена и становятся самой игрой, формой развлечения.
-> Покупка Dogecoin или Shiba Inu — это не просто инвестиция, это заявление о своих ценностях. Это форма самоидентификации как части глобального движения. Люди шэрят свои успехи, свои проигрыши, создавая новые коллективные нарративы.
- Когда социолог начинает говорить как поэт или политтехнолог, быстрей хватайся за карман, - цинично подметил недобрый модератор Фрезерович. - Что-то стало тревожно за резидентов Ноо-Терема...
Направлял дискуссию, благоухая ароматами свежескошенного сена от Пако Рабана в сером костюме-тройке от Лоро Пиано телеселеб и жгучий краш женских сердец Кир Фрезерович… Не отвлекаясь на чарующий образ селеба, Соня аки усердная ботанша законспектировала ключевые пойнты титанов мысли.
Резкий взлёт мемкойна от Мелании Трамп и синхронное падение «монеты» её супруга Дональда вместе с последующим обвалом обоих «монет» имманентно присущи нарративной экономике нового столетия, - с разбега постулировал Рофисов. - Будь с нами деконструктор дискурсов Бодрийяр, он стоя здесь с бокалом Луи Родерера, с улыбкой сказал бы, что мемкойн - яркий эмпирический случай теории симулякров. Если в мире айтишников мемкойны - в первую очередь криптовалюты, то для социолога они - не более чем «обогащённые» социальным контекстом имитации денег, «облачные» валюты, движимые лишь энергией экономики внимания.
Ричард Докинз, биолог и автор знаменитой книги "Эгоистичный ген", впервые ввел концепцию мемов как единиц культурной информации, которые распространяются и эволюционируют, подобно генам. Мемкойны - эволюционная форма мемов - с надстройкой из геймификации и фиатных валют. Согласно Бодрийяру, гиперреальность — это мир, где границы между реальностью и иллюзией, оригиналом и подделкой, начинают стираться. Что именно покупает инвестор, вкладывая деньги, например, в Dogecoin? Не технологию, не актив, не продукт. Он покупает чувство принадлежности к интернет-культуре, энергию социальных сетей и, возможно, мечту о мгновенном богатстве. То есть мемкойн - это и ещё разновидность игры со временем, а синдром FOMO (fear of missing out - вдруг я упущу момент баснословно разбогатеть?!) работает здесь как архетип современного городского сознания.
- Dogecoin! Дурная псина, которая взорвала рынок, - ворвался в этот затянувшийся монолог стратег Мотя. - Он родился в 2013 году, когда два гика, проснувшись утром с идеей создать криптовалюту-шутку, взяли мем-изображение японского шиба-ину и обвесили его дурными грамматическими подписями, типа: "Such wow" и "Much money". Проект был запущен чисто для прикола. Никакой пользы, никаких мозгов, помойкой пахло за версту. И что же? Годы в прозябании, пока в 2021 этот мемкойн не взлетел до небес, только за январь подскочив в цене на 800%! Почему? Угадайте. Чудо по имени Илон Маск. Этот товарищ пишет о Dogecoin у себя в твитере: «Будущая криптовалюта Земли». Цена упала к середине 2022 года почти на 90%. Почему? Потому что Dogecoin — это фантик, торжество пустоты. Как и Маск, превративший себя в беспощадную пиар-машину!
- У Зигмунта Баумана, - невозмутимо продолжал Рофисов, - есть концепция «текучей современности» (liquid modernity), и мемкойны — это такая «текучая» экономика, где хайп может вдруг взлететь до небес, а в следующий момент исчезнуть в небытии. И эта реальность идеально соответствует духу нашей эпохи, где всё мимолетно и контекстуально:
-> Люди больше не верят в устойчивость традиционной финансовой модели. Они хотят быстрых побед, простых решений и возможности поймать катарсис в азартной игре, в гемблинге.
-> Мемкойны трансформируют отношение к деньгам. Они перестают быть инструментом обмена и становятся самой игрой, формой развлечения.
-> Покупка Dogecoin или Shiba Inu — это не просто инвестиция, это заявление о своих ценностях. Это форма самоидентификации как части глобального движения. Люди шэрят свои успехи, свои проигрыши, создавая новые коллективные нарративы.
- Когда социолог начинает говорить как поэт или политтехнолог, быстрей хватайся за карман, - цинично подметил недобрый модератор Фрезерович. - Что-то стало тревожно за резидентов Ноо-Терема...
- Да ну, нам массовое помутнение не грозит, - перебил его Матвей Соломоныч. - Эльвира Сахипзадовна аки Дедушка Мороз охладит любую лихорадку. У них же когда после кризиса 2008 года ФРС перешла к политике количественного смягчения, в экономику влетели триллионы необеспеченных долларов. Парадоксальная природа мемкойнов — их изначальная "бессмысленность" — лишь сделала их более привлекательными в среде, где избыточная ликвидность "давит карманы" инвесторов, провоцируя их на высокорисковые эксперименты. Миллениалы и зумеры, что прежде смотрели на традиционные рынки с недоверием, стали искать альтернативные способы инвестировать, где они могли бы одновременно выражать свою индивидуальность и играть против "старой гвардии". Мемкойны оказались идеальным решением: низкий барьер для участия, возможность "играть" с рынком и ощущение протестного единения в сообществах на Reddit и Discord-чатах.
Соня очень хотела спросить, есть ли национальный аспект в том, что у нас взлетел не просто мемкойн, а пирамида «хомяка, которого надо тапать». Но блистательный Фрезерович обошёл её своим холодным взглядом. Ну и пусть! Соня интуитивно чувствовала ответ сама. Если у пиндосов новая американская мечта - взять и разбогатеть на волне информационных технологий, то на родине нарратив безжалостнее: без задрачивания никакой успех невозможен…
Соня очень хотела спросить, есть ли национальный аспект в том, что у нас взлетел не просто мемкойн, а пирамида «хомяка, которого надо тапать». Но блистательный Фрезерович обошёл её своим холодным взглядом. Ну и пусть! Соня интуитивно чувствовала ответ сама. Если у пиндосов новая американская мечта - взять и разбогатеть на волне информационных технологий, то на родине нарратив безжалостнее: без задрачивания никакой успех невозможен…
Матвей Соломонович, экс-звезда многих УЖК, а ныне чиф-стратег агентства суверенных коммуникаций Роспиар, хохотал до самозабвения. Он открыл для себя рейтинги тг-каналов звёздных пиарщиков и теперь буквально оттуда не вылезал. «Это вам не скупая роса сцеженной пиар-мудрости, - заявил он. - Тут роскошный золотой дождь!».
Веня, стажёр практики стратпиара, краснодипломник программы «Цифровые коммуникации и ИИ» РАНХиГС, набрался смелости спросить босса, кто его так повеселил.
- Довелось мне как-то в вашем возрасте, мелкота, побывать на лекции эйчарди Mars. Студенты спросили, мол, какой у вас был мощнейший инсайт за годы общения с пиндосами. А тётка и говорит: крутой вопрос, спасибо! Так вот, мы, с нашими интеллигентскими замашками и косплеем под Женю Лукашина, совсем не умеем продавать себя. А у них за бугром это часть карьерной стратегии: смотрите, какой я крутой - берите! Так вот, наши пиарщики, походу, словили этот инсайт, но с национальным колоритом имени Парфена Рогожина. Если прославлять себя, так с огоньком, с цыганами и медведями. Полный суко восторг!
- Но разве писать о себе в превосходной степени не пошло? Не мы ли шэймим за это маркетологов? Вот пиарщики стали писать, уходя с насиженных мест: мол, до них там был сущий хаос, всё гнило, никто ни за что не отвечал, а они, значит, всё вытащили на своих плечах. А потом — бах, уволились, жертвы обстоятельств… - ворвалась в дискуссию Соня Драпук, восходящая звезда агентства.
- Не мы ли вместе с тем завидуем этим маркетологам черной завистью? - рассмеялся Мотя. - Что за вопрос? Это хрестоматийный манёвр под названием "уход с фейерверками". Ты представь себе: вот ты впахивала, недосыпала, а потом тебя выставляют на улицу — и никто не узнает твой подвиг! Жалко же, правда?
- Но разве стоит так откровенно сливать бывшего работодателя? Это ведь может создать впечатление, что ты токсик и неблагодарный человек… А будущие работодатели? Они всё это видят. Вот я бы, наверное, не захотела нанимать пиарщика, который такое вытворяет.
- Соня, пиарщик — властелин внимания. Точка. Твоя задача — чтобы о тебе говорили, обсуждали, злились, восхищались, ненавидели, завидовали. Любое внимание работает на твой капитал, а доброе это внимание или злое — совершенно без разницы. Когда ты пишешь, что до тебя в компании был кривой ад, ты не критикуешь бывшую фирму, ты пиаришь себя! Ты превращаешь свой уход в событие, в инфоповод. Хочешь пример?
- Ну?
- Вот смотри. Пусть ты была никем — серым винтиком. И вдруг пишешь пост: "Когда я пришла в эту компанию, у них не было ни нормального медиаплана, ни стратегии, ни банального понимания, как общаться с журами. Через месяц я вытащила их из болота. Через полгода про нас писали все бизнес-медиа. И вот, я ухожу. Причины личные, но главное — я ухожу с чувством выполненного долга". БАМ! Мы сформировали сильный нарратив: ты стала волшебной палочкой, что всё исправила. Твоя ценность взлетела.
- Но разве это честно? А если в реальности всё совсем не так?
- Соня, Соня! В пиар ты зачем пришла? За правдой? Мы тут создаём реальность, а не описываем её. И если ты не расскажешь эту историю, её расскажет кто-то другой. Только героиней нарратива будешь уже не ты, а кто-то, кто всем объявит, что именно он реанимировал мёртвый бренд. Да и не бойся насчёт будущих работодателей. Иные умнее, чем ты думаешь. Они, скорее, подумают: "Ого, вот так профи, качает повестку дай боже!» А если они не понимают силу такого пиара, то какого чёрта нам работать на этих зануд? Ты же не бухгалтер.
- А если это заденет бывших коллег? Они могут начать конфликт, обвинять в искажениях…
- Пущай. Будет ещё больше шума! Соня, пойми: идеального момента для роста популярности нет. Мы живём в эпоху, где люди злятся, обсуждают, пишут разъярённые комментарии, судят и забывают. Главное, чтобы ты оставалась в центре внимания…
Веня, стажёр практики стратпиара, краснодипломник программы «Цифровые коммуникации и ИИ» РАНХиГС, набрался смелости спросить босса, кто его так повеселил.
- Довелось мне как-то в вашем возрасте, мелкота, побывать на лекции эйчарди Mars. Студенты спросили, мол, какой у вас был мощнейший инсайт за годы общения с пиндосами. А тётка и говорит: крутой вопрос, спасибо! Так вот, мы, с нашими интеллигентскими замашками и косплеем под Женю Лукашина, совсем не умеем продавать себя. А у них за бугром это часть карьерной стратегии: смотрите, какой я крутой - берите! Так вот, наши пиарщики, походу, словили этот инсайт, но с национальным колоритом имени Парфена Рогожина. Если прославлять себя, так с огоньком, с цыганами и медведями. Полный суко восторг!
- Но разве писать о себе в превосходной степени не пошло? Не мы ли шэймим за это маркетологов? Вот пиарщики стали писать, уходя с насиженных мест: мол, до них там был сущий хаос, всё гнило, никто ни за что не отвечал, а они, значит, всё вытащили на своих плечах. А потом — бах, уволились, жертвы обстоятельств… - ворвалась в дискуссию Соня Драпук, восходящая звезда агентства.
- Не мы ли вместе с тем завидуем этим маркетологам черной завистью? - рассмеялся Мотя. - Что за вопрос? Это хрестоматийный манёвр под названием "уход с фейерверками". Ты представь себе: вот ты впахивала, недосыпала, а потом тебя выставляют на улицу — и никто не узнает твой подвиг! Жалко же, правда?
- Но разве стоит так откровенно сливать бывшего работодателя? Это ведь может создать впечатление, что ты токсик и неблагодарный человек… А будущие работодатели? Они всё это видят. Вот я бы, наверное, не захотела нанимать пиарщика, который такое вытворяет.
- Соня, пиарщик — властелин внимания. Точка. Твоя задача — чтобы о тебе говорили, обсуждали, злились, восхищались, ненавидели, завидовали. Любое внимание работает на твой капитал, а доброе это внимание или злое — совершенно без разницы. Когда ты пишешь, что до тебя в компании был кривой ад, ты не критикуешь бывшую фирму, ты пиаришь себя! Ты превращаешь свой уход в событие, в инфоповод. Хочешь пример?
- Ну?
- Вот смотри. Пусть ты была никем — серым винтиком. И вдруг пишешь пост: "Когда я пришла в эту компанию, у них не было ни нормального медиаплана, ни стратегии, ни банального понимания, как общаться с журами. Через месяц я вытащила их из болота. Через полгода про нас писали все бизнес-медиа. И вот, я ухожу. Причины личные, но главное — я ухожу с чувством выполненного долга". БАМ! Мы сформировали сильный нарратив: ты стала волшебной палочкой, что всё исправила. Твоя ценность взлетела.
- Но разве это честно? А если в реальности всё совсем не так?
- Соня, Соня! В пиар ты зачем пришла? За правдой? Мы тут создаём реальность, а не описываем её. И если ты не расскажешь эту историю, её расскажет кто-то другой. Только героиней нарратива будешь уже не ты, а кто-то, кто всем объявит, что именно он реанимировал мёртвый бренд. Да и не бойся насчёт будущих работодателей. Иные умнее, чем ты думаешь. Они, скорее, подумают: "Ого, вот так профи, качает повестку дай боже!» А если они не понимают силу такого пиара, то какого чёрта нам работать на этих зануд? Ты же не бухгалтер.
- А если это заденет бывших коллег? Они могут начать конфликт, обвинять в искажениях…
- Пущай. Будет ещё больше шума! Соня, пойми: идеального момента для роста популярности нет. Мы живём в эпоху, где люди злятся, обсуждают, пишут разъярённые комментарии, судят и забывают. Главное, чтобы ты оставалась в центре внимания…