«давай сделаем журнал?» — написали мне прошлой осенью, добавив: «…но из одних только обложек и с нейросетями».
и вот — «Судьбе» почти год. уже несколько десятков актуальных инфоповодов и вечных вопросов оформлены в виде некстген-плакатов и гуляют в таком виде по инфополям.
все это — нейроарт, но сделанный реальными людьми, художниками и дизайнерами. они — авторы, «промпт-инженеры человеческих душ», а нейросеть — в первую очередь инструмент.
прямо сейчас обложки «Судьбы» можно увидеть на физических носителях в галерее Omelchenko, что я всем и советую. а если вы сами делаете нейроискусство — пишите мне в личку.
спасибо создателю проекта Михаилу Ковалеву за то, что предложил участие, спасибо художникам — Никите Лукинскому, Рине Поличенковой, Дарии Сагеевой, Валерии Титовой, Ризу Есентаеву — за визуальный язык завтрашнего дня.
и вот — «Судьбе» почти год. уже несколько десятков актуальных инфоповодов и вечных вопросов оформлены в виде некстген-плакатов и гуляют в таком виде по инфополям.
все это — нейроарт, но сделанный реальными людьми, художниками и дизайнерами. они — авторы, «промпт-инженеры человеческих душ», а нейросеть — в первую очередь инструмент.
прямо сейчас обложки «Судьбы» можно увидеть на физических носителях в галерее Omelchenko, что я всем и советую. а если вы сами делаете нейроискусство — пишите мне в личку.
спасибо создателю проекта Михаилу Ковалеву за то, что предложил участие, спасибо художникам — Никите Лукинскому, Рине Поличенковой, Дарии Сагеевой, Валерии Титовой, Ризу Есентаеву — за визуальный язык завтрашнего дня.
Forwarded from В погоне за красным домино
"Сидя где-нибудь в темном уголке сада или лежа в постели, он уже вызывал пред собой образы сказочных царевен, — они являлись в образе Любы и других знакомых барышень, бесшумно плавали перед ним в вечернем сумраке и смотрели в глаза его загадочными взорами. Порой эти видения возбуждали в нем прилив мощной энергии и как бы опьяняли его — он вставал и, расправляя плечи, полной грудью, пил душистый воздух; но иногда те же видения навевали на него грустное чувство — ему хотелось плакать, было стыдно слез, он сдерживался и все-таки тихо плакал..."
Горький. Фома Гордеев
Горький. Фома Гордеев
Осень ведет себя, как три других времени года при плохой погоде.
Осень условно красива, но взглядом цепляться трудно и не за что — всё плохо держится, облетает и сползает, потому что не её.
Осень визуально многословна и сует багрянец по акции.
Осень живет в старой квартире с высокими потолками, которые с каждым днём становятся ниже.
Осенью начинают мерзнуть пальцы и сыреют поленья в башке.
При этом, осенью все со страшной силой начинают что-то делать: запускают проекты, идут учиться, пишут песни и картины. Нужно же чем-то заполнять. Затем и организована.
«Сделать жизнь
значительно трудней».
В.М.
Осень условно красива, но взглядом цепляться трудно и не за что — всё плохо держится, облетает и сползает, потому что не её.
Осень визуально многословна и сует багрянец по акции.
Осень живет в старой квартире с высокими потолками, которые с каждым днём становятся ниже.
Осенью начинают мерзнуть пальцы и сыреют поленья в башке.
При этом, осенью все со страшной силой начинают что-то делать: запускают проекты, идут учиться, пишут песни и картины. Нужно же чем-то заполнять. Затем и организована.
«Сделать жизнь
значительно трудней».
В.М.
Тут выяснилось, что я примерно двадцать лет был неправ. Несущественно, но прям вообще не.
Эта сцена — из мульта «Поликлиника кота Леопольда», и до вчерашнего вечера во мне жило убеждение, что на бутыле было написано «кефир».
И, соотв., что в Советском Союзе был какой-то специальный кефир для наркоза.
А что его сейчас нигде нет — ну, за ненадобностью стал реликтом. Как маргогуселин, его тоже с доставкой не закажешь.
Не уверен, что кефирно-наркозный туман как-то заметно разъел мне картину мира. Но надо же это к чему-то вывести. Заблуждения потенциально бессмертны. Живут, при этом, только в герметичной среде. Бывают нужны. Такие — берегите.
Эта сцена — из мульта «Поликлиника кота Леопольда», и до вчерашнего вечера во мне жило убеждение, что на бутыле было написано «кефир».
И, соотв., что в Советском Союзе был какой-то специальный кефир для наркоза.
А что его сейчас нигде нет — ну, за ненадобностью стал реликтом. Как маргогуселин, его тоже с доставкой не закажешь.
Не уверен, что кефирно-наркозный туман как-то заметно разъел мне картину мира. Но надо же это к чему-то вывести. Заблуждения потенциально бессмертны. Живут, при этом, только в герметичной среде. Бывают нужны. Такие — берегите.
«По своим намерениям, во всяком случае, английская интеллигенция европеизирована. Кухню она предпочитает парижскую, а идеи московские».
Джордж Оруэлл, «Англия и англичане»
Джордж Оруэлл, «Англия и англичане»
У музыканта Кати Йондер вышел новый альбом, называется Cure. Без The, то есть перед нами история скорее о процессе, чем о препарате или методе. «Не самая веселая, зато честная», говорит про эту историю сама Катя.
В альбоме много инструментов, приемов и эмоций, он крайне личный — но, в этом смысле, не утягивает тебя в чужой водоворот, а, скорее, усаживает на берегу, создавая вид на расходящиеся там и здесь круги на воде.
Есть и эмбиент, и речитатив, и большая история — та бьется на осколки, каждый из которых можно брать и разглядывать.
P.S. Катю, кстати, вы можете знать по блестяще пересобранной «Тройке» Свиридова на нашей выставке про Гоголя и Дейнеку. И не только.
В альбоме много инструментов, приемов и эмоций, он крайне личный — но, в этом смысле, не утягивает тебя в чужой водоворот, а, скорее, усаживает на берегу, создавая вид на расходящиеся там и здесь круги на воде.
Есть и эмбиент, и речитатив, и большая история — та бьется на осколки, каждый из которых можно брать и разглядывать.
P.S. Катю, кстати, вы можете знать по блестяще пересобранной «Тройке» Свиридова на нашей выставке про Гоголя и Дейнеку. И не только.
band.link
Katya Yonder - CURE | BandLink
Listen, download or stream CURE now!
автор канала отснял.
художники Иван Найнти, Элина Марусова, Ольга INEY. 03.09.24.
Сколково, проект «Здесь и Сейчас».
художники Иван Найнти, Элина Марусова, Ольга INEY. 03.09.24.
Сколково, проект «Здесь и Сейчас».
Forwarded from ЭйАйЛера
Моя любовь в галерее
Год назад запустился журнал «Судьба» с нейронными обложками, а сегодня обложки уже выставляются в Omelchenko gallery.
В сложные для меня времена я сделала обложки «Любовь» и «Зависть», сегодня и завтра последние дни, когда их можно посмотреть в Москве. Я очень советую заглянуть на выставку, чтобы посмотреть качественный нейронный визуал.
Спасибо соавтору проекта Даниилу Мизину и идеологу журнала Михаилу Ковалеву.
Также советую посмотреть работы художников Никиты Лукинского, Рины Поличенковой, Риза Есентаева и других. Журнал открыт к сотрудничеству, я знаю, у меня здесь как нигде много нейрохудожников, которым интересно будет поработать над интересными заданиями.
А также извиняюсь перед любителями нейронных новостей: автор канала сейчас пребывает в работе над выступлениями и созданием визуала, редко удаётся что-то вовремя написать и протестировать.
Год назад запустился журнал «Судьба» с нейронными обложками, а сегодня обложки уже выставляются в Omelchenko gallery.
В сложные для меня времена я сделала обложки «Любовь» и «Зависть», сегодня и завтра последние дни, когда их можно посмотреть в Москве. Я очень советую заглянуть на выставку, чтобы посмотреть качественный нейронный визуал.
Спасибо соавтору проекта Даниилу Мизину и идеологу журнала Михаилу Ковалеву.
Также советую посмотреть работы художников Никиты Лукинского, Рины Поличенковой, Риза Есентаева и других. Журнал открыт к сотрудничеству, я знаю, у меня здесь как нигде много нейрохудожников, которым интересно будет поработать над интересными заданиями.
А также извиняюсь перед любителями нейронных новостей: автор канала сейчас пребывает в работе над выступлениями и созданием визуала, редко удаётся что-то вовремя написать и протестировать.
В любом городе, где можно купить магнит с видами этого города, обязательно есть врезанное в турпоток частное место со словом «Музей…» в названии, которое при этом — не (совсем) музей. Мы сейчас говорим сугубо про крайние проявления.
Второе, третье и будущие слова бывают разные. Музей пыток, музей пожарных самокатов, музей карасей, музей-ротозей. Дойти до него с умыслом, кажется, невозможно — он всегда вылезает где-то сбоку, как баннер про три знака зодиака, которые ахнули этой осенью.
В детстве ты покупаешься на нейминг и чучело у входа (орет и глаза светятся!), затем песочишь постмодернизм и вещаешь про девальвацию слова «музей», потом еще что-то.
Сейчас мне кажется, что если за слово «музей» хватаются, если пытаются утвердить в его тени даже самые скабрёзно-мелкотравчатые явления — значит, всё в порядке, значит музей — в силе и в статусе, значит музей — это по-прежнему место, где всё надёжно.
Затем он и.
P.S. С другими словами это тоже работает. Главное, чтобы без них было нельзя.
Второе, третье и будущие слова бывают разные. Музей пыток, музей пожарных самокатов, музей карасей, музей-ротозей. Дойти до него с умыслом, кажется, невозможно — он всегда вылезает где-то сбоку, как баннер про три знака зодиака, которые ахнули этой осенью.
В детстве ты покупаешься на нейминг и чучело у входа (орет и глаза светятся!), затем песочишь постмодернизм и вещаешь про девальвацию слова «музей», потом еще что-то.
Сейчас мне кажется, что если за слово «музей» хватаются, если пытаются утвердить в его тени даже самые скабрёзно-мелкотравчатые явления — значит, всё в порядке, значит музей — в силе и в статусе, значит музей — это по-прежнему место, где всё надёжно.
Затем он и.
P.S. С другими словами это тоже работает. Главное, чтобы без них было нельзя.