— В поселок «прилетела» пожарная машина. «Быстро убегайте из домов, горим» — раздавалось из громкоговорителя пожарной машины. — Выходим на улицу — огонь уже за церковью». Я выбежал из дома в одних шортах, сланцах и футболке. Ребятишки также. Взяли документы и больше ничего. Родителей увез на мотоблоке в сторону Керамзитного. Идти им тяжело, бежать тем более. Да и от пожара не убежишь. Сам вернулся обратно – хотел завести мотоцикл, что стоял у брата. Не успел. С той стороны поселка, — Андрей Панфилов показывает направление рукой, — дома уже горели.
Дом его родителей был как раз напротив Свято-Духовского храма. От дома ничего не осталось, как и от десятков других, что стояли на этой улице. Сгорел дотла. А храм – цел и невредим. Стены белые, даже без копоти. Не пострадали ни дома на подворье, ни теплица, ни техника.
Слухи ли, правда ли, но местные говорят: словно невидимая стена защищала церковь от огня. Ветер несколько раз резко менял направление, и каждый раз обходил ее стороной.
Жители рассказывают: хватали первые попавшиеся вещи и документы и бежали. Друг Андрея с тремя детьми спасался от огня в Тоболе – залезли по шею в ледяную воду и ждали, пока не прогорит.
— В поселок «прилетела» пожарная машина. «Быстро убегайте из домов, горим» — раздавалось из громкоговорителя пожарной машины. — Выходим на улицу — огонь уже за церковью». Я выбежал из дома в одних шортах, сланцах и футболке. Ребятишки также. Взяли документы и больше ничего. Родителей увез на мотоблоке в сторону Керамзитного. Идти им тяжело, бежать тем более. Да и от пожара не убежишь. Сам вернулся обратно – хотел завести мотоцикл, что стоял у брата. Не успел. С той стороны поселка, — Андрей Панфилов показывает направление рукой, — дома уже горели.
Дом его родителей был как раз напротив Свято-Духовского храма. От дома ничего не осталось, как и от десятков других, что стояли на этой улице. Сгорел дотла. А храм – цел и невредим. Стены белые, даже без копоти. Не пострадали ни дома на подворье, ни теплица, ни техника.
Слухи ли, правда ли, но местные говорят: словно невидимая стена защищала церковь от огня. Ветер несколько раз резко менял направление, и каждый раз обходил ее стороной.
Жители рассказывают: хватали первые попавшиеся вещи и документы и бежали. Друг Андрея с тремя детьми спасался от огня в Тоболе – залезли по шею в ледяную воду и ждали, пока не прогорит.
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from de
